|
Лариса Денисюк
Старинные напевы
Ночь в Дунсинане
У Макбета странный приступ вновь:
Банко тень бесшумно проплыла
И уселась, отирая кровь,
Во главе огромного стола.
Смотрят гости в страхе, не дыша,
На тоску безумца-короля.
Стонет беспокойная душа:
"Мои раны, как они болят!"
И веселый все редеет круг -
Вот последний всадник пролетел.
И Дункан от сна очнулся вдруг
И руками шарит в темноте,
И в ночи зовет кого-нибудь,
Хоть с убийцей здесь они вдвоем:
"Дайте нож, в мою вошедший грудь,
Я закрою рану острием!"
Властелин, не властен над собой,
Отступает вероломный тан,
Грудь готов подставить для любой
Из самим же нанесенных ран...
И кричит жена его во сне,
И уже он сам почти кричит -
И леса подходят в тишине,
Поднимая ветви, как мечи.
Гамлет
В пестром мелькании масок и рож,
В темных покоях, в бессоннице склизкой
Трудно унять накатившую дрожь.
Может, и правда, безумие близко?
В страхе руками сжимая виски
И отгоняя раздумья и тени,
Гамлет считает, считает ступени
До гробовой золотистой доски.
Гамлету странны стремленья людей.
Гамлет уже не живет человечьим:
Слушает призраков смутные речи,
Отзвук их ловит в болезни своей;
Песни слагает с безумным размером,
Не помышляет о мести ничуть...
Гамлет спускается, взявши свечу,
К черной воде за гранитным барьером.
Скользка залива недвижная гладь.
Принц перед бездной встает на колени.
Жаль, что без крови, обид, преступлений
Поздно теперь с этим миром порвать...
Темный покой неподвижно разлит
Над Эльсинором... Уснувшим? Умершим?
Выжечь бы разум, что вечно трепещет,
Вырвать бы сердце, что вечно болит!
Гамлет проходит отпущенный срок.
Гамлет влюблен этой ночью бессонной
В мертвой Офелии лик утомленный,
В муки свои, безнадежность и рок.
Кримхильд
Вокруг вода и свет,
И жить, как прежде, мило.
Но гневаюсь, сама
Не ведая чему...
Никто не видит слез,
И говорят: "Забыла"...
И рада бы забыть -
Да власти не иму.
Любимые черты
Расплавлены годами,
А голос - плеск волны
Да шорох серых крон....
Ладья меня несет
В загадочные дали,
Где новый мой супруг
Воздвиг надежный трон.
Лебяжий пух снегов
Примят зари короной,
И вторит Рейн мечтам
О счастье и любви.
Но в сердце тайно я
Ношу дитя-дракона,
Драконий жаркий смех
Живет в моей крови.
Уже шумит причал.
Ноябрьская прохлада
Играет на щеках,
И рать встает, звеня...
Я в светлый тихий Рейн
Бросаю кольца Клада -
Их колдовство навек
Впечаталось в меня.
Начало
Меч правителя сломан, и мертвый клинок -
Словно воин, чья юность и слава прошли.
Час рассвета еще несказанно далек,
Час расцвета едва золотится вдали.
И предвидеть сегодня тебе не дано
Даже тени грядущего счастья и зла.
За спиной твоей Смерть пьет из кубка вино
И Победа свои расправляет крыла.
Одинокое эхо блуждает впотьмах,
Взор волшебника вновь озабочен и хмур...
Люди сложат легенды о тех временах,
Когда правил Британией славный Артур.
И еще соберутся за Круглым Столом
Все герои твои, это время придет.
Каждый смел, каждый рвется на битву со злом,
И не прячет глаза верный сэр Ланцелот.
И вдали за трудами не видно вершин,
И покоится в мире священный Грааль,
И еще не рожден тот единственный сын,
Что направит в тебя смертоносную сталь.
Остывая, сереет зола в очагах,
Стяг зари серебристый дрожит над водой.
Люди сложат легенды о тех временах,
О волшебном мече и ладье золотой.
На изломе, на стыке, на сшибке времен
Ты пути пролагаешь сквозь распри и кровь.
Чары древних богов, не страшася икон,
Выползают из древних пещер и гробов.
И исполнены смысла и возглас, и вздох,
Пот и слезы - все идолам в пищу и дань.
Но взгляни: твой единый и истинный Бог
Над страною простер свою мощную длань.
Мой король! Позабудь про сомненья и страх!
Все, что грезилось ночью - горячечный бред.
Люди сложат легенды о тех временах.
Будь же тверд, повелитель пятнадцати лет!
Старость Оссиана
Одинокий стынет вечер,
Где-то волк провоет дикий.
Ветры гулкие навстречу
Мчат угаснувшие лики...
И меня из тьмы незрячей
Сладкий сон выводит снова.
Отчего же взгляд ты прячешь,
Не промолвишь даже слова?
Худо ль бился я когда-то,
Плохо ль пел тебе в угоду?
Тяжелы мне стали латы,
Тяжелы мне мои годы...
Призови меня с собою,
Я довольно жил на свете!
Уведи меня к прибою
Набегающих столетий,
Где в чертоге - те же лица,
Те же песни, те же речи,
Где в весельи серебрится
Лунным светом летний вечер!
Кухулин
Друг ли? Ворог ли могучий? -
Паруса встают из моря.
- Лохлиннов бескрайней тучей
Ветры мчат тебе на горе!
Отступись и жди, воитель:
Эрин с недругом не сладит.
Только Морвена властитель
Гостя дерзкого осадит.
- Или щит мой слишком тяжек?
Или меч мне непокорен?
Лохлинн здесь навеки ляжет,
Пусть его оплачет море!
Это ты привык до дрожи
Трепетать при звоне сечи,
Я же - воин, мне негоже
Малодушных слушать речи!
До зари своей кровавой
Я себе останусь верен.
Если мы умрем со славой,
Нас навек запомнит Эрин.
Песни гордые взлелеют
Юных с гордыми очами.
Кто восстать на них посмеет -
Тот падет под их мечами!
Курган вождя
Знак дорог полнородным колосом
На зеленом плаще твоем.
Отдаленным зовущим голосом -
Словно по сердцу острием.
В дней ленивых тягучей патоке
Крылья сильными сохраня,
Из натянутой луком радуги
Ввысь уходишь стрелой огня.
Пусть, главою царя под тучами,
Твой курган в вышине притих.
Мы пребудем землей. Но лучшие -
Не сворачивают с пути.
И когда золотыми стеблями
Небеса прорастут, грозя,
Нам откроется в гневе древнем их
Огневая твоя стезя.
Пролетит, громыхая, конница
По упругой от ливней мгле.
Все дороги когда-то сходятся,
Пусть не все из них - на земле.
1998-2001
Обсуждение
|
