Каленвинг
Серый
Звон будильника требовательно ворвался в сон Сергея. Он с
трудом разлепил глаза: в комнате было темно, родители мирно
спали, им вставать еще было рано. Ладонью по столу - "Да
замолчи ты наконец!"... Как хочется спать...
Ощупью собрав вещи, Сергей потащился в ванную. Из мутного - лень было вымыть, а кроме него кому это надо? - зеркала выглянула опухшая со сна физиономия. Ничего нового, те же крупные губы, разноцветные - сейчас карие с прозеленью - глаза, лохматые темные волосы.
Под ногами путалась и ныла кошка, он положил ей корм.
Грохнул на плиту чайник, сел на табурет, пустым взглядом уперся
в окно. Там было темно-сизое небо, неуютные крыши с коробками
лифтов и торчащими во все стороны антеннами, грязный снег -
ничего, что могло бы привлечь внимание. Сергей натянул недосохшие ботинки, взвалил на плечо тяжеленный рюкзак - "Ты что, там кирпичи таскаешь?", - стараясь не греметь зашел в комнату, шепнул на ухо матери: "Я пошел" - и закрыл за собой дверь. Ночью шел снег, теперь назойливо скрипевший под ногами. Осталась за спиной помойка - первый ориентир для знакомых, которым объясняли дорогу к его дому, - а в голове крутились идиотские, с детства знакомые слова: "Осторожно, переходя улицу, посмотрите налево, дойдя до середины - направо".
- Елки-палки, скорее бы весна! Сергей был странным парнем. Поначалу совершенно не похожий на других, он всю жизнь за эту непохожесть бывал бит - огрызался, отбивался, замыкался в себе. Сходил с ума, удирал в книги... Потом, случайно даже, нашел друзей, которые были на несколько лет старше и теперь все жили в других городах своей, взрослой жизнью... Но он привык, стал вести себя, на первый взгляд, как все - вырос, обнаглел. И то и дело ему говорили - "странный ты парень..."
- Ну че, Дашка?
Его подташнивало, разболелась голова, воспаленные глаза
слипались. На плече, в такт широким и некрасивым шагам, подпрыгивал
рюкзак, в мозгах звенел неумолкаемый рефрен: -Хэй, хэй, хэй, южные страны....Щербаковский голос поет и поет, бормочет надоедливые, но такие правильные, слова - Ах, где-то мы опять ошиблись *** Сергей прислонился лбом к холодному стеклу, оперся о подоконник. Ему захотелось убежать, вырваться из этой клетки обреченности, от неугомонной болтовни внутри, трепа "для всех", апатии, лени, дурного смеха, непонятых интонаций, глупых шуток, ссор с отчимом, уныния, тоски, душной и промозглой школы, толпы, переполненного автобуса... Куда?За окно? Если выйти в него - пожалуй костей не соберут, но он слишком любит мать, себя, своих "дышащих легко" друзей. Бесы! Бесы все злей и злей!- Эй, Серый, все в порядке? - Да все хорошо! - Ушел в себя, вернусь не скоро? - Да типа того... - Ну, смотри.... Все о'кей, всегда о'кей, а если не так - значит не с ним, дурь, блажь, подростковый возраст - пройдет! Как трудно сказать что-нибудь стоящее. Словом оформить мысли, выразить все, что внутри варится каждый день - доспехи цинизма, болтливости и напускной бравады, прикрывающие ранимость, детскость, усталость. "Ты много трепешься, но так мало говоришь!" - не раз ему сообщали это. А что он мог делать? Или молчать, или болтать, а третьего не дано.
Сергею пора было уезжать на курсы, он ушел с пятого урока -
как всегда, это стало привычным даже для настырной и вредной
литераторши, - вышел на морозную улицу. Пижонство с осенней курткой
не прошло даром, он жался и мерз в ней, жалко втягивая в ворот тонкую
шею. В переходе на Выхино нищие привычно облепили стены. Ну как понять, кого гонит в переход, к магазинам, в поезда нужда, болезнь близких, голод, старость - а кого жадность, желание нажиться на чужом сострадании? А народ идет кругом, каждый в непробиваемом доспехе своего мирка, кто-то читает Пелевина, кто-то перебирает четки, кто-то вспоминает вчерашнюю пьянку на работе... Сергей слился с этой толпой, стал одной из ее частиц, натянул на физиономию привычно безразличное выражение, пошел своей дорогой. Что он может изменить? Да ничего...
- Эй, постой, подожди! - его окликнула какая-то девчонка...
А под вечер его вновь скрутила тоска. И без того близорукие
глаза устали и слезились на морозе, в нос бил запах сигарет, людского
пота, дешевых духов...
В свете фонарей блеснули кресты придорожной церкви. Сергей
на дух не переносил той системы, что церковь, на его взгляд, насаждала
среди верующих людей, но в Бога, наверное, верил. Пусть изредка, пусть
эгоистично...
февраль 2001 Обсуждение - в гостиной Одинокой Башни. |
Новости |
Кабинет |
Каминный зал |
Эсгарот |
Палантир |
Онтомолвище |
Архивы |
Пончик |
Подшивка |
Форум |
Гостевая книга |
Карта сайта |
Кто есть кто |
Поиск |
Одинокая Башня |
Кольцо |
In Memoriam
|
|
Отзывы Архивов | Хранители Архивов |