- Обычно тех, кто хочет попасть к нам, мы подвергаем испытанию, чтобы узнать, достойны ли они войти. Даже не все эльфы проходят его успешно, - сказал эльф. - Но тебя мы приглашали, поэтому входи.

А внутри холма было голубое небо и солнце, почти невидимое сквозь раскидистые кроны дубов, покрытые молодой золотисто-зеленой листвой. Встретившие внутри эльфы приветствовали его, попросили подождать, сказав, что те, кто ему нужен, сейчас придут, и занялись своими делами. Странник лег на землю и стал смотреть на прозрачно-зеленую листву, пронизанную солнечными лучами. Давно ему не было так хорошо - ясно и спокойно на душе. Здесь царил древний покой Предначальных Дней. И страннику вспомнилась история создания Элессара, камня, хранившего в себе свет молодой листвы, пронизанной незамутненными лучами Солнца начала времен.

Вскоре к нему подошли двое, оба в зеленых лесных одеждах: высокий, на голову выше остальных, эльф, назвавшийся Белым Оленем, и эльфийская дева с диким, огненным взором, чем-то похожая на нолдэ - хотя заметно было, что она все же из авари. Эльфы извинились, что задержали его, объяснив, что готовятся к празднику - дню совершеннолетия юного эльфа по имени Лесной Ветер.

- Ничего, - ответил странник. - Я знаю, что эльфы никогда не торопятся, да и мне спешить некуда. Хорошо тут у вас... Прямо как в Первую Эпоху.

- Мы живем в согласии с природой, - кивнула эльфийка. - Мы - часть этого мира, дети Земли, Воздуха и Воды. Именно потому мы не любим нолдор - за то, что они отделили себя от мира.

- Вы ведь как раз обещали рассказать мне о том, как вы живете, и поделиться своей древней мудростью, - сказал странник.

И эльфы принялись рассказывать о том, что в свое время они не последовали за Ороме потому, что не захотели расставаться со своими лесами, и сочли, что не нуждаются в мудрости валар. Свою же мудрость они черпают в единении с природой. И все, что они знают и умеют, дает им мир вокруг них.

- Западные эльфы - эти нолдор, - они не понимают нас, - говорил Белый Олень. - Они думают, что силу можно победить силой. Вот в прошлом году примчался к нам какой-то бешеный нолдо, взбежал на вершину холма и поднял крик - мол, Линдон громят, все должны идти на помощь! Такой шум поднял - у нас весь холм гудел. Нам это надоело, и мы попросили его уйти. Какое нам дело до этих войн? Мы живем у себя в холме, нас никто не трогает, и мы ни с кем не воюем. Нам ничего не нужно, и достаточно того, что мы видим вокруг. Зачем нам вся мудрость Запада, если в каждом живом листке больше мудрости, чем во всех премудрых творениях нолдор?

Странник слушал эльфов, и постепенно первоначальный восторг сменялся скукой. Да, здесь, в холме, было дивно и прекрасно, но теперь этот древний покой казался ему колдовской дремой, сковывающей разум и душу.

- Но не кажется ли вам, - осторожно начал он, - что в творениях нолдор есть иная мудрость, вам неведомая? Вот сейчас, глядя на весеннюю листву, я как раз вспоминал о камне Элессаре, который Энердил, мастер из Гондолина, создал, чтобы хранить свет зеленой листвы. Разве камень этот не прекрасен?

- Зачем? - пожала плечами эльфийка. - Зачем нам мертвые камни, хранящие свет весенней листвы, если вокруг сколько угодно живых веселых листьев?

- Но я слышал, что тогда, на заре времен, солнечный свет был ярче и чище, и листва зеленее, - возразил странник. - И камень этот сохранил для нас, ныне живущих, ясное сияние тех древних дней...

- Мир меняется, - ответил ему Белый Олень. - Мир меняется, таков закон, и те, кто стремится остановить эти изменения и цепляется за прошлое, действуют вопреки миру. Так поступают нолдор, нам же это чуждо.

- Но, сдается мне, эта тоска по тому, что было - и ушло, - это чувство, вложенное в нас Единым, - сказал странник. - Знаете, в книгах эльфов Запада я читал, что все подобные чувства, идущие из самой глубины души - это не что иное, как память об Арде Неискаженной, о том мире, каким он мог бы быть, если бы не разлад, Искажение, внесенное Мелькором.

Эльфы снова пожали плечами.

- Зачем говорить о том, что могло бы быть, если мир, который есть, и так достаточно прекрасен? - сказала эльфийка. - Почему бы нам не радоваться тому, что нас окружает, не думая о том, что было и могло бы быть?

- Люди так не могут, - вздохнул странник.

- Люди живут слишком мало, и оттого всегда торопятся, спешат и суетятся, - ответила эльфийка. - И эти нолдор ведут себя точно так же. Отчего им вечно неймется? А нам спешить некуда.

- Но в этом мире есть еще и страдания, - заметил странник. - Ваш мир внутри холма, конечно, прекрасен, но... Вы как-то не задумываетесь о том, что сейчас нолдор, ваши сородичи, гибнут, защищая и вас тоже.

- Мы нашли для себя нишу, - сказал Белый Олень. - Природа устроена так, что для каждого живого существа в ней есть свое место. У нас есть свое место. Если его не станет, мы уйдем. Но до тех пор мы будем жить так, как живется.

Странник помолчал, и наконец задумчиво произнес:

- Вы не знаете жалости...

- Природа тоже не знает жалости, - возразила эльфийка. - Мы едины с природой. Природа разумна.

- Вы уподобляетесь животным, - сказал странник.

- Да. Мы уподобляемся животным, и деревьям, и цветам...

- Но ведь разумные существа выше природы! Они наделены милосердием...

- Нам не нужно милосердие, - ответила эльфийка.

- Но ведь если вы не встанете на защиту своих сородичей, и все оплоты Светлых сил падут, рано или поздно Тьма доберется и до вас, и затопит ваш веселый холм, - возразил странник.

- В том, что зло ныне грозит захлестнуть мир, повинны в первую очередь нолдор, - сказал эльф. - Это их творения придали злу такую силу, что теперь сами нолдор не могут с ней справиться. Они пытаются поодиночке уничтожить те существа, которые называются назгулами. Но нам кажется, что они только даром тратят время. Уничтожить надо всю систему Колец. Назгулы - это всего лишь люди, пережившие свое время. Мы не знаем, что будет с ними, когда Кольца перестанут действовать. Скорее всего, они просто умрут. Ибо эти эльфийские Кольца - попросту костыли, которые позволили им безо всяких усилий достичь таких вершин, на которые они никогда не смогли бы подняться сами. А для того, чтобы достичь чего-то по-настоящему, надо совершенствоваться самому, без всех этих подпорок и приспособлений, измышленных нолдор.

Страннику стало не по себе. Конечно, эти эльфы никогда не догадаются, кто он такой на самом деле. И все-таки ему сделалось неуютно.

- Назгулы нас не интересуют, - продолжала эльфийка. - Надо уничтожить Кольца, и тогда зло, заключенное в них нолдор, утратит силу. Мы говорили с Эрестором из Раздола, который сам участвовал в создании Колец и знает о них все. Он объяснил нам, как действует эта система и что нужно сделать, чтобы она перестала существовать. И мы постараемся это сделать.

Странник поспешно распрощался, откланялся и попросил проводить его наружу. Тот же эльф, что провел его внутрь (его звали Зеленый Огонь), вывел странника наружу и перед тем, как распрощаться, пристально взглянул на него напоследок.

- А все же есть в тебе что-то темное, - неожиданно сказал он.

- Ну, должно быть, темные одежды... - улыбнулся странник.

- Нет, это другое. Что-то изнутри...

- Во всех людях есть нечто темное, - ответил странник. Они распрощались, и Зеленый Огонь вернулся внутрь. А Элвир поспешно направился в Дол-Гулдур.

"Надо предупредить братьев. Особенно Кхамула!"

И не предупредил, урод! Я бы озаботился. Кхамул.

Записано Румилом
по воспоминаниям Элвира-книжника и Саурона.