Итлор. Не-отчет.

                              Еще Итилауре...
1.
Двое мальчишек бегают наперегонки в одном из скверов на окраине Тириона; они вроде бы как даже под присмотром - высокий серьезный эльда изредка посматривает на них, отрываясь от своих набросков. Светловолосый мальчуган, Сорве, выигрывает чаще, и дети все увеличивают расстояние┘
- Эй, не забегайте далеко, - снисходительно улыбается Лосселирве. - Лучше проверьте, кто из вас на вон ту сосну быстрее заберется?
Лосселирве, старший брат Сорве, никогда не участник, но неизменный зритель всех их детских игр и забав┘ Задумчивый архитектор, мечтавший построить в Смертных землях новые города и твердыни, несокрушимые и прекрасные┘ Он погиб одним из первых, в Битве-под-Звездами, и крепости Белерианда построили без него┘

2.
Время идет, дети растут, и вот уже светловолосый подросток едва ли не за шиворот тянет друга из отцовской кузницы:
- Итилауре, ну сколько же можно тут сидеть! Не убежит от тебя эта заготовка, ну вот честное слово не убежит! А там такая погода, такая охота затевается! У Тьелкормо такой щенок потрясающий, подарок самого Ороме! Там┘
- Все-все, сдаюсь, - Итилауре, смеясь, поднимает руки, - убедил. Поедем, только домой за сумкой загляну┘

3.
Конечно, отец - превосходный мастер, и лорд Махтан┘ Но учиться у самого Феанаро - о чем еще может мечтать юный нолдо, избравший путь кузнеца и ювелира? И кто счастливей его, когда мечта - сбывается? На так уж часто великий (во всём!) мастер берет учеников и далеко не всех, кто этого хочет┘
Их немного, тех, кто сейчас здесь учится; но Куруфинвэ Феанарион бесспорно лучший из всех. И это более чем справедливо - с него и спрашивают гораздо больше, чем с остальных┘ Вообще, он очень похож на отца, и его ум, и его руки одинаково быстры и умелы. Но он почти сверстник, он гораздо ближе - им можно не только восхищаться, не только слушать почтительно - можно и посоветоваться, и поспорить, и - кто знает? - даже подружиться┘

4.
Какой-то то ли праздник, то ли просто пикник на природе - то ли помолвка чья-то, то ли совершеннолетие, то ли еще что┘ А скорее всего - просто погожий день, в который хорошо посидеть на поляне в компании друзей. Разношерстная, разновозрастная, разноцветная толпа - черное, рыжее, золотое, серебряное┘ (Тогда еще никому не приходило в голову считаться отцами, лордами, Домами┘) Тут поют, там танец придумывают, там из лука стреляют┘ поди разыщи здесь друга, опять ведь приехали в разное время и из разных мест┘ А, вон стоит, разговаривает с девушкой, лицо у нее смутно знакомое.. может, не стоит им мешать? Ан нет, Сорве его уже увидел, окликнул┘
- Знакомься, дружище, это Арталотэ, средняя дочь мастера Курутано.
А, вот почему лицо знакомое┘
- А это мой друг Итилауре. Он вообще-то хороший, только молчаливый больно, да и из кузницы его чаще всего силой вытаскивать приходится┘ Но зато он постоянно где-то поблизости от Куруфинве, так что вы поладите.
- Ах ты!
┘Вдвоем они догнали этого шутника и воздали по заслугам. Но надо отдать ему должное, он ведь и вправду положил начало долгой дружбе┘

5.
А вот это уже точно праздник, самый настоящий - Куруфинвэ женится. Такой необычный сегодня, спокойный, улыбается, глаза светятся┘ Вроде бы всем на поздравления и пожелания отвечает вежливо, а на деле - никого ведь не видит, кроме невесты, и правильно┘ Счастьем от них веет на всех приглашенных, хорошо┘
┘Они тогда с Арталотэ сговорились - на вышитых рубашках, что дарила она и поясах с фибулами, что были его подарком, был парный рисунок┘

6.
Новые земли, Смертные земли┘
Жажда странствий и приключений огнем горит в глаза Сорве, да и у Итилауре в душе горит тот же огонь, другое дело, за привычной молчаливостью да полуусмешкой его не очень и разглядишь┘
Новые земли, Смертные земли┘
Дон-дон-дон - стук молота по будущему лезвию.
Дзинн-дан-дзинн - это уже новые мечи сталкиваются друг с другом, высекают искры.
Дзинн-дан-дзинн┘ Во всем остальном уже давно разобрались, кто кого превосходит, а тут никак - на равных. И лучше многих - сам Куруфинве, между прочим, Итилауре каждую третью схватку уступает. Сорве, правда, хвастается, что Тьелкормо ему чаще проигрывает┘
А Арталотэ шутит, не без тайной гордости, что друзья ее временами ну очень похожи на тех, кого зовут своими лордами┘
Новые земли, Смертные земли┘

7.
Новые земли, Смертные земли┘
Форменос. Первая крепость. Вот и поднялись к небу чертежи Лосселирве во плоти из камня и дерева - не вся крепость, конечно, но все-таки┘
И мастерские, конечно - какой же дом нолдор без них┘ А в мастерских уже сутками напролет пропадает юный Тьелпе. С первого взгляда видно, что мальчик талантлив необычайно и со временем превзойдет отца, а, может быть, и деда┘ Куруфинвэ уже сейчас до умопомрачения гордится сыном, со стороны это даже немного забавно; но и Феанаро светлеет на глазах, когда занимается с внуком, и это хорошо┘
- Лорд Куруфинвэ, можно мне оставить Форменос на время? Мне нужно съездить к родителям.
- Что-то случилось?
До того момента предельно серьезный, Итилауре расплывается в широчайшей улыбке:
- Сестренка у меня родилась, лорд. Наконец-то┘
Куруфинвэ улыбается в ответ:
- Поезжай конечно, о чем речь┘ И передавай родителям наши поздравления! Когда собираешься выезжать?
- Завтра утром.
- Ясно┘ Я передам с тобой письмо для леди Нерданель, тебе ведь по дороге?
- Да, я отвезу┘

8.
Сестренку назвали Лайре. Веселая росла, смешливая, любопытная┘ Маленькая. Маленькая была, когда всё случилось, плакала на руках у матери, пугаясь и тьмы, и неровного света свечей, и пляски теней на стенах┘ Мать пыталась ее успокоить и утешить, а отец с мрачным заострившимся лицом смотрел на сына...
- Наш дом здесь, - голос стал сухим и чуть надтреснутым. - Здесь, а оттуда мы уже уходили.
Не первый разговор на эту тему, но, кажется, последний.
- Уходили, и нас вел┘ - сглотнул судорожно, отвернулся, посмотрел на жену и дочь┘
И схватил сына за плечи:
- Отомстите за Короля.
┘Матери наконец удалось уложить Лайре, и теперь она смотрит на сына полными слез глазами и боится заговорить┘
- Я вернусь, мама. Обязательно вернусь, - обещает Итилауре, не зная, что рядом, в соседнем доме, Сорве и Лосселирве говорят то же самое и по всему Тириону в эту страшную ночь десятки сыновей и дочерей повторяют эти слова┘ "мы вернемся, мама┘"
- Я вернусь. Вернусь, когда всё будет сделано, - не очень-то отдавая себе отчет, что именно - всё.

9.
А позже, когда стало почти понятно то, что разум понимать отказывался, когда рукоять меча жгла ладонь и горела под ногами скользкая от крови палуба, позже только одна мысль билась в голове: "Как хорошо, что мы прощались до. До непоправимого." Потому что были те, кто прощался - после.
Скользкая от крови палуба горела под ногами, так горела, что Итилауре даже и не удивился, когда на берегу корабли вспыхнули настоящим огнем. Наверное, так и надо, наверное, так - правильно┘
А потом оказалось, что это было просто предательство. Предательство, на которое ответили - подвигом. Первое, но кто знает - последнее ли┘

                              Плен

Удар, удар, еще один┘ Достал-таки, мразь! Ну ничего, ничего, он недолго радовался. Меч вот придется в левую руку перебросить, ну да ничего, с этих тварей и левой хватит, не так уж много их осталось. Сейчас, сейчас мы их добьем и догоним остальных, они уже в безопасности, сейчас┘ Но тут их накрыло. Тьмой, силой, страхом┘ Наверное, в Форменосе было так же - последняя мысль, прежде чем выпал из руки меч и темнота затопила сознание.

Задело его сильнее, чем показалось вначале, и дальнейшее Итлор помнил как в тумане. Не помнил, как выглядел этот┘ Гортхауэр - выглядел, наверное, как-то, да вот ощущения от него с внешностью никак не были связаны, ни одно зрелище не может внушить такого ужаса и омерзения одновременно┘ Кусок Тьмы, и все. Кусок Тьмы, который еще и допрашивает┘
А как это, оказывается, здорово - не знать то, о чем тебя спрашивает Враг. Не знать и быть четко уверенным - он не получит от тебя то, что хочет. Не потому, что ты такой уж несгибаемый - свои пределы никому не ведомы, пока не испытаешь, - а потому, что не знаешь. Не знаю я, куда наши дальше пойдут, не знаю я, где Нарготронд, не был там никогда и, видимо, уже никогда не буду. Не знаю - а значит, могу рассмеяться тебе в лицо, или что там у тебя вместо, рассмеяться┘ Тоже наслаждение, между прочим. Да, потом смеяться расхочется, и довольно быстро, но пока есть силы - можно, и ничего ты от меня не услышишь, кроме смеха┘

Саурон не стал тратить на него время: то ли понял, что бесполезно, то ли не так уж ему было нужно, то ли - скорее всего - было ему кого еще допрашивать┘ Так или иначе, когда Итлор пришел в себя, болело у него только раненое плечо┘ перевязанное и, судя по всему, умело┘
- Эй, слышишь меня?
Обеспокоенный голос, родной голос и радость, охватившая в ответ - может, все, что было - просто сон, сон, морок, а на самом дел они отбились, отбились и догнали своих, отбились, а его просто опять подводит память о сражении? Но стоило открыть глаза, как радость перехлестнуло болью: вокруг были каменные стены, видимо, подземелье бывшего Минас-Тирита, а то, что рядом действительно сидел Сорве, означало лишь, что и он тоже┘
- Ты тоже здесь?!
- А где ж мне еще быть? Сражались-то рядом┘ Мечом надо было хуже владеть, дружище, тогда бы нас, может, и успели убить┘ до того, как.
Сорве говорит серьезно, и он прав, абсолютно прав - куда лучше было бы лежать сейчас там, на траве, как Алвир, а не сидеть здесь и ждать, ждать неизвестно чего...
Что же делать теперь... Не вслух, но Сорве услышал, пожал плечами:
- Ты же жаловался, что нам давно не хватает времени сесть и поговорить спокойно? Вот и наговоримся...
И усмешка, теплая, будто и нет ничего...

Но разговаривать они не стали. В крепости, захваченной Врагом, и у стен есть уши, и то, что Враг знает о тебе, он использует против тебя. А помолчать вместе им всегда было о чем, и времени, мирного времени на это тоже давно не хватало...
Беспечальные годы Амана, улыбки родителей, детские споры; туманы Митрима, сквозь которые видно - яснее; пронизываемый всеми ветрами Хитлум, Химринг, холодный и неприступный; мягкий Аглон, ставший домом - и лесов, и мастерских - вдосталь; сосновый Дортонион, куда Сорве ездил по малейшему поводу и без оного, а Итлор так ни разу и не выбрался... И Иллиэль, синдэ из Дортониона, юная, застенчивая, далекая от войны и Рока... Были, были в Аглоне девы краше, но именно в нее без памяти влюбился веселый охотник и три года ухаживал за ней, прежде чем она решилась оставить родных и уехать с ним... Тихая, почти незаметная на собственной свадьбе, где Итлор впервые увидел её, но Сорве возле жены словно светился... Светился, а совсем скоро - даже по людским меркам - скоро - пламя затопило Ард-Гален...
Про них не вспоминали; ни одна тварь не заходила проведать их, но... Но всё гуще становилась темнота в подземелье, всё жёстче воздух, всё сильнее давил потолок - воля Саурона пронизывала некогда светлую крепость. До последней щёлочки - чувствовалось, как умирают камни в стенах. Всё труднее становилось дышать, всё тяжелее - слышать друг друга - даже сидя рядом, даже касаясь... Сорве, привыкший к лесам и просторам, не выдержал первым - и зазвучали голоса. Голосом ещё можно было бороться с этим.
- Интересно, - изучая, как сочится вода по стенам, - что задумывал здесь Финарато?
- Ты меня спрашиваешь?
- Но ты же был в этой крепости.
- Был, конечно. Но мне как-то в голову не приходило изучать здешние подземелья. Кто же знал, что пригодится...

Про них долго не вспоминали, должно быть, несколько лет; а потом вспомнили. Раздался жуткий топот, открылась дверь (вот где она была, оказывается), ввалились твари, шумя и ругаясь на малопонятном языке...
Броситься на них, ну и что - что голыми руками, ну и что - что умереть, но хоть одну захватить с собой...
Но силы уже не те, и твари Саурона не желают драться, просто отволокли с дороги, к стене - головой о камень...
Очнуться, открыть глаза, позвать, оглядеться - и понять, что ты остался один. Хочется закричать, но не выходит, а дверь открывается снова, и орки, не заходя, швыряют внутрь то, что еще совсем недавно было - эльда...
Но сердце бьется, значит - жив.

...А потом Сорве умирал. Мучительно и долго. Ран на нем то ли не было вовсе, то ли они были везде, Итлор не мог понять; пытался напоить его, а тот смотрел сквозь, не видя, не узнавая и не понимая, и все силился что-то произнести...
- Иллиэль... Иллиэль, melde... Навсегда.
И словно ушли на эти слова остатки жизни. Итлор закрыл другу глаза и упал рядом, провалившись в черное забытье.
Наверное, орки приходили еще и забрали тело - Итлор уже не отдавал себе отчет в происходящем.

Осталось только одно - ждать. Ждать, пока боль, тьма и одиночество до конца поглотят разум. Или кому-нибудь из окрестных тварей снова станет скучно...

                              *  *  *

Идти. Идти, идти и не подавать вида, что тяжело. Не подавать вида, потому что этот мальчик держится за тебя взглядом, даром, что опираетесь вы оба на Хуана...
- Алнор, далеко еще?
- Нет, мы почти дошли.
Действительно - из-под защиты деревьев выходят дозорные - непроницаемые лица, натянутые луки:
- Кто приближается к границам Нарготронда?
- Мое имя Итлор, я был... воином в дружине Куруфина. Мы идем с острова Тол-Сирион... Тол-ин-Гаурхот. У нас вести для лорда Ородрета... и всего Нарготронда.
Подошла ближе, разглядела - и изменилось выражение лица, ушла настороженность, появилось - что? Удивление? Страх? Жалость?
- Форменсул, проводи!
Подставил плечо, вперед полетел крик - "Целителя!"... Целителя? Зачем?
Ну вот же, что это такое, сюда же дошли, а стоило войти в город, как начали подкашиваться ноги... Идти, идти, а вокруг голоса, собирается толпа... Толпа - это хорошо, город тоже должен услышать... Вдруг - ясный возглас - "Итилаурэ!", прикосновение...
- Подожди, Арталотэ. Я должен...,- фраза сказана, но лишь мгновением спустя до сознания доходит, что это действительно была Арталотэ. Живая... потом.
Кажется, дошли - по крайней мере, остановились; но впереди - сплошное марево, никого не различить... Нет, вот он - золотоволосый, похож на брата...
- Лорд Ородрет, - голоса смолкают, повисает тишина...
- Крепость Гаурхот пала. Остров Тол-Сирион чист отныне. И служит могилой королю Фелагунду.
Сдавленный вскрик за спиной...
Достать из-под плаща меч (свой бы даже и не поднял, а этот - надо было донести), положить на землю, опустившись на одно колено (так, наверное, правильно, а главное - так гораздо легче стоять)...
- Вестники из Дориата, - произносит Ородрет, и на него сейчас лучше не смотреть, - вы слышали? Король Финрод мертв.
Чьи-то руки ложатся на плечи - Арталотэ? Или нет, она же рядом... Не важно, чьи, важно - на них можно опереться... В голове проясняется, марево распадается на отдельные лица - знакомые, полузнакомые, чужие... Вот, и они тоже здесь, слева, на другом краю стоящих впереди - и Келегорм, и Куруфин...
Ты так странно смотришь на меня, мой лорд - узнал? Нет? Не хочешь узнавать?
Но это не важно, важно - рассказать, ведь город ждет... Вернуться взглядом к Ородрету - он должен услышать это прежде всего - и рассказать, рассказать то, что услышал от Берена... Рассказать всю историю Отряда - внимательно, не пропуская ничего... О стычке с орками, о перемене облика, о разговоре на подходе к Гаурхот, о Поединке... О том, что Финрод решился противостоять Саурону, сильнейшему из прислужников Моргота - и почти выстоял. Рассказать о темнице с волками, о том, что никому - ни волкам, ни тварям, ни самому Саурону не удалось ни слова вытащить ни из эльдар, ни из Смертного... О том, как в темнице осталось - двое, как снова пришел волк и Финрод сразился с ним, разорвав оковы, и убил его... И умер, до конца исполнив свою клятву.
Тишина. Город молчит - потрясенный, ошарашенный, но это еще не все. То, что уже сказано - лишь горестно, самое страшное - впереди... Вам ведь тоже интересно услышать, как пала крепость, если Финрод погиб в ее подземельях? Интересно, не правда ли, лорд Куруфин? И продолжить, повернувшись к ним.
Рассказать, как пала крепость; как ты выбрался из своей темницы, услышал лай и увидел Хуана. Увидел и решил - раз волкодав здесь, то здесь и его хозяин, а значит Куруфин и Келегорм объединились с сыновьями Арфина - и показали Саурону, что такое сила нолдор... Решил, но, выйдя на свет, не увидел на острове воинов, а вслед за Хуаном вместо лорда Первого Дома появилась дева из синдар, хрупкая и прекрасная, и человек из дома Беора - с телом Финрода Фелагунда на руках... Рассказать, как обшаривали крепость, пытаясь найти еще хоть кого-то - живым, как Алнор нашел недовышитое знамя среди развалин, как хоронили Финрода, накрыв этим знаменем... Как говорил Берен - и как заледенело сердце от того, что поведала Лучиэнь.
- Вы удерживали ее силой!
- Ради нее! Чтобы спасти! - это Келегорм, Куруфин молчит.
- Спасти? - слышна ли ирония в севшем голосе? - Она пришла под стены Гаурхот вместе с твоей собакой, лорд Келегорм. И вдвоем они одолели Саурона и всех его волков. Дева из синдар и валинорский волкодав. Твоя собака оказалась храбрее тебя, лорд Келегорм, и куда благородней.
Перевести дыхание.
- Спасти, говоришь ты? Вы удерживали ее силой, и ты хотел взять ее в жены против ее воли, прекрасно зная, что сердце ее отдано другому!
Голоса, крики, споры... А ты молчишь, мой лорд, и смотришь на меня...
- Замолчите все, пусть говорит вестник! - это Ородрет.
- Мы не могли отпустить ее на верную смерть!
Поднять голову:
- Они живы! - уже каждое слово - через силу. - Они живы, я видел их и я верю в них! Они добьются своего, они сделают то, на что ни разу так и не решились вы - они пойдут в Ангбанд и добудут Сильмарилл. Вдвоем, потому что их любовь не знает преград!
Снова поднимается шум, а ты пока молчишь, мой лорд. Ты не веришь мне или не веришь, что я - это я, но мне уже все равно. Я ведь тоже больше тебе не верю... Я знаю тебя, лорд Куруфин, уверен, прошедших лет тебе с лихвой хватило, чтобы завоевать сердца Нарготронда, и тебе не слишком и тяжело было убедить город отречься от своего короля. О, я хорошо знаю, как ты умеешь убеждать - едва ли не лучше своего отца... Что против тебя я, и на колене стоящий с трудом, что против силы твоего обаяния мои слова и этот меч, от которого Ородрет не может отвести взгляд, и окровавленное знамя? Ты молчишь, уверенный, что Нaрготронд - твой... Может, и так. Мне все равно. Мне все равно, кого и что выберет этот город, кого и что выберут те, кто следовал за тобой и твоим братом... Я рассказал. Сделал то, что должен был сделать - ради синдарской девы, обрушившей темную крепость во имя любви, ради человека, не побоявшегося бросить вызов Морготу, ради Финарато...
- Я получил урок, лорд Куруфин, - первый раз обращаюсь к тебе. - Я получил урок - как это, бороться до конца и до конца держать данное слово. Но я... никогда не... думал, что этот урок... я получу... от Финарато.
Все, лорд Первого Дома. Мне больше нечего тебе сказать.
Алнор встает, протягивает Ородрету знамя...
- Как твое имя? - спрашивает тот.
- Я Алнор, из Верных... Вы не узнаете меня?
Крик из толпы:
- Алнор!
- Брат!
Вот и славно, Алнора встретили, значит, за него уже тоже можно не отвечать. Все. Можно уже не держаться, можно наконец просто упасть. Можно даже умереть, если позволят...

Верстка - Хэл.