Лед и пламя.

Все началось еще прошлым летом, в крайнем случае - в самом начале осени. Правда, у Мэриола свой вариант событий, но я помню что как-то поймал он меня и спрашивает: "Гвай, хочешь сыграть Темного Майа?" "ДА!!!!! - пищу в ответ я. - Какого?" "У нас их вообще-то четверо, - признается Мэриол, - но один - Майа Боя┘" "Да, явно не про меня роль" - подтверждаю я. "Второго мы тебе не дадим - игрок нужен особого склада, да и вообще игрока такого уровня надо поискать".
(Когда я выяснила, что роль Дэйну предложили Тиниону, я, честно говоря, разозлилась и впала в депрессию. Очень неприятно сознавать, что чего-то не можешь сыграть, хотя Дэйну из Тиниона, не вопрос, гораздо лучше чем из меня).
"Остаются двое, - продолжал Мэриол, - Турингветиль и Лэйхор, Майа Холода".
"Гым, - думаю о старой орочье-игротехнической привычке. - Ну какая из меня женщина-вамп?" Не помню, читала ли я к тому времени "Книгу Лино", первоисточник игры, но там Турингветиль - измененная Майа Света, ныне отвечающая за любовь и месть. Я, конечно, феаноринг, когда надо пыла у меня хватает, но не зря же Хэлка Ровенион сравнила меня с холодным пламенем (подарив мне, кстати, очередное имя).
"Не, - говорю я Мэриолу, - пусть будут лед и холод". "Странно, - отвечает Мэриол, - Турингветиль из тебя должна получиться". Но я упираюсь.

Зря. От судьбы не уйдешь. В марте идем мы с Хэлкой в "Маньяк" на "Жанну", некоторое время толкаемся в броуновском движении поклонников "Тампля", потом откуда-то выныривает Хэлка, с огнем вдохновении и рвения в глазах и сообщает: "Гвай, мы с тобой едем на "Лэйтиан". Сауроном и Турингветиль". "Ик, - говорю я, - в смысле?" "Через месяц, - говорит Хэлка, - тут мелкие дети хотят повеселиться и пострадать, ну мы ж с тобой заслуженные Темные, доставим им это удовольствие". "А кто за кого?" "Ну, я естественно Сау, а ты - Мышка".
Ик, говорю я про себя еще раз, чем дальше зайдешь направо, тем быстрее выйдешь слева.

"А почему именно меня?" - продолжаю я допытываться у Мэриола. "А мне хочется поиграть с тобой в социалку, - поясняет Мэриол. - Мой персонаж, юный Синдо, будет у тебя личным рабом".
И вот таким образом оказываюсь я один на один с бывшим Светлым Майа, который ради свободы своего друга Оссэ (Ежи немного изменили историю с его отступничеством) перешел на сторону Мелькора и стал если и не Темным, то уж точно Искаженным.
Тяжкий это труд - продумывать персонажа с такой расплывчатой этической ориентацией, да еще прослеживать его путь от Света куда-то в полумрак. Убедительно для себя. И для читателей. Потому что историю такой личности никак не втиснешь в две страницы текста (сейчас их около 40, и дело на этом не остановится).
И вот всю зиму (!!!) в метро и автобусах из дома около Черкизовской до Красногвардейской (где живет Хэллуин) и Новопеределкино (где живет Хэлка Ровенион) в долгих раздумьях и муках я езжу и изумляю окружающих пассажиров усердным карябаньем карандаша по листам А4, пытаясь вытащить "мою прелесть" на поверхность. Прелесть по большей части упирается, но радостно вылезает наружу, когда рядом оказываются Амбарусья, с которыми можно власть погонять словесные поединки (ведь Лэйхор еще и Майа Песни).
А еще я прихожу к странному и неожиданному выводу, что зима у меня - любимое время года.
И веду вместе с Хэлкой игровой форум сайта игры┘ пять утра, изможденные лица, "ну что ты там мне ответила?", "нет, садись рядом и думай, что может быть дальше"... целый вечер и ночь описания того, как Амрод отдал себя в руки Темных и шел через весь Ард-Гален пешком, а в Ангбанде его встретил Саурон, и отыгрыш этой беседы и дальнейших событий еще на четыре часа до самого рассвета┘
И делаю ехидные замечания по поводу младших феанариони, которые шьют ошейники для рабов Крепости (а Лэйхор приделывает к ним замочки, которые, как показал опыт "Лейтиан", расстегиваются от любого более-менее сильного рывка). Ошейники - весьма антуражные, из кожи молодого дермантина, - я таки забыла дома. Меня костерили все мастера. Опять-таки зря - ни одного раба в Крепости (кроме Мэриоловского Литхо, у которого был личный ошейник) не было и не появилось, и про ошейники уже никто не вспомнил.
А потом мы устраиваем отыгрыш у Хэлки по освобождению Маэдроса. Ниан, угадай, кто был Майтимо?! И внезапно на этой скале появляется моя прелесть, и в квэнте Лэйхора возникает эпизод, когда Майа беседует с прикованным к скале Маэдросом и наблюдает его освобождение. Ох, как я ждала появления игрока на роль Майтимо, чтобы отослать ему этот опус! А потом окольными путями через мастеров выясняла его реакцию.
Еще я всячески пытаюсь конспирироваться. Множу личности на форуме - в Общем я Гвайломэ, в Темном и Игровом - Лэйхор. Хорошо, что мне не привыкать говорить о себе в мужском роде, хотя то и дело приходится править свои посты на предмет женских окончаний.
Смешнее и тяжелее с конспирацией стало под конец, когда приходилось общаться с игроками. Ведь по общедоступной легенде я была Форнелом из Лайквэнди (на самом деле, Лэйхор, чтобы беспрепятственно путешествовать по Среднеземью, перевоплотился в этого Эльфа, оставив его в глубоком анабиозе в пещере в Синих Горах).
Не знаю, насколько мне верили. Гил, начальник стражи Дор-Лорлас, при первой же встрече прямо спросил у меня: "Гвай, ответь честно - ты в Темной Крепости?" Я вздрогнула, потом улыбнулась (Майа я Песни или нет?) и честно ответила: "Я - мастер-консультант, поэтому буду откусывать от всех пирогов". Гил, вроде бы, поверил. Но чуть ли не на следующий день я сказала ему же что-то вроде: "Казанцы обещали построить нам ворота и стены". "НАМ? - переспросил Гил. "Ну, - заюлила я, - так уж получилось, что мы с Мэриолом на пару занимались идеологией Темных. Так что┘"
Я еще не спрашивала у Гила, но я бы на его месте окончательно перестала доверять собеседнику.

Вторая приколка по этому поводу была инициирована Нианом (я почти два месяца ждала, чтобы рассказать о ней).
Ситуация такая - мастерятник у Ежей, уже почти конец, все потихоньку расползаются по домам. В большой комнате я с Инзилом на тахте, Намо на диване и Ниан с Мэриолом у компьютера. И Ниан обращается ко мне: "Миледи Гвайломэ (Хэлка, ну зачем ты приучила его к этой форме обращения? Мне постоянно кажется, что надо мной издеваются), вы ведь придете нас учить?"
Меня сгибает. Меня плющит и колбасит. Лэйхор ловит челюсть и потирает ручки - уж он-то придет и научит. А Ниан продолжает: "Мы с командой поговорили и все согласны".
Перед Лэйхором разворачиваются уж совсем сверкающие и беспредельные перспективы, но я ловлю нас обоих за шкирку и так это аккуратно спрашиваю Ниана: "А учить по игре или по жизни?" Ниан задумывается. "Наверно, все-таки по жизни". "А чему?" "Ну, как себя вести, как говорить".
Я вытираю холодный пот со лба. Инзил ласково гладит меня по плечу и говорит что-то успокоительное - он-то все понял. А я размышляю о том, что вот так у Темных Майар и случаются инфаркты.

Последний "ик" такого рода случился в Нескучнике, когда мы стали разбираться с Хэлкой по поводу некоторых пожизневых вопросов (очень громко и эмоционально), а все тот же Гил заслонил Хэлку своим телом и заявил что-то вроде: "Не тронь моего лорда, или будешь иметь дело со мной".
И вот в этот момент Лэйхор начал воплощаться. Не знаю, как это выглядело со стороны, но Хэлка, хоть и не разобралась в ситуации до конца (как она сама потом призналась), успела таки закричать: "Стоп-тайм! Мастерским произволом стоп-тайм! Ничего не было. Прокрутили назад и забыли".
Ха, как же! Хорошо быть мастером и знать больше персонажа. Персонаж Гила вроде бы собирался сделать предложение персонажу Силь, а та замуж не особенно стремилась. Простите, ребята, но я бы как-нибудь помогла Лэйхору это узнать, а он потом подставил бы начальника стражи не чем-нибудь не меньше изнасилования. Вариантов и абилок у меня было много.
Вот такой вот я гад.
И вообще на обоих последних мастерятниках, где я была, жутко хотелось сделать и сказать Светлым какую-нибудь гадость, а когда они уходили и оставляли мастеров одних, не я одна (Хэлл ведь была Турингветиль) испытывала истинное облегчение - фу, выдохнули, теперь можно говорить откровенно и не стесняться.

И совсем уж последний "ик" случился непосредственно на параде, когда мы с Дагниром, старательно кося под Эльфов, стояли, крепко обнявшись, чтобы не дать друг другу шагнуть положенные три шага вперед, когда раздастся голос Хэлл, объявляющей команды: "И, наконец, Темная Крепость".

Последняя неделя перед выездом была кошмарна - я шила. Я шила два прикида - Майарский и Эльфийский. В совершенстве выучилась загонять иголки под ногти. Сидя у Силь и перешивая платье Менке в Лэйхоровскую хламиду услышала горестное восклицание персонажа: "Бабское платье!" Точь-в-точь так кричал купец Рахимбай из "Очарованного принца": "С такой гнусной рожей!"
В среду я отнесла Инзилу игровую аптечку, которая весила как мой рюкзак со стандартной выкладкой, и огромную сумку с прикидами. Как везти все барахло обратно, я не думала. Вернее, я знала, что повезу его на руках, но не хотела лишний раз это представлять. Инзилу все равно было хуже - он взял с собой лорику (это такой пластинчатый римский доспех килограмм на 15)┘
В среду же я допустила один важный промах - я стала перечитывать "По ту сторону сюжета", естественно, открыла и оригинал, начала листать его по избранным местам, да еще и слушала Энию.
Меня начинало косить в Светлую сторону. Возможно, если бы Хэлка в этот момент еще раз позвала меня в Амбарусья, я бы прониклась и согласилась┘
В час ночи среды я сидела у двери в ожидании, когда мне принесут синий плащ для Лэйхора, и строгала на коленях пуговицы к Эльфийскому камзолу.
И с садомазохистским удовлетворением говорила себе, что это наша карма - шить прикиды в ночь перед игрой.
В четверг все стало совсем плохо, потому что в ПТСР-е я дошла до сцены смерти Финрода, а мой нежно и страстно любимый "Blind Guardian" выдавал песни одна другой проникновеннее и задушевнее. На стрелку в метро я приехала уже с совершенно поехавшей этикой, и ребята принялись меня спасать, рисуя передо мной картины гордых упертых Нолдор, которых мы будем пытать и ломать и т.д. В общем, когда у меня зачесались руки и потекли слюнки, меня признали выздоровевшей, и все двинулись на вокзал┘

А потом был полигон и дождь на двое суток. Я люблю дождь - когда сижу в четырех и более стенах и смотрю на него из-за окна. Но когда воздухе можно плавать, ходить в обуви не имеет смысла, потому что она промокает через пять минут, костер развести трудно (и леняво), а потому и согреться не удается┘ Даже помолиться Ульмо, как я обычно это делаю, нет никакой возможности. Лэйхор - бывший Майа Ульмо, он теперь его имени-то вслух предпочитает не произносить лишний раз, и дождь действует ему на нервы тоже не самым лучшим образом. Смешно, правда - Майа Воды и Холода до дрожи боится и ненавидит и то и другое?
Вот и сидим мы оба мрачные, злые, и играть не хочется. Спасибо Дагниру за его команду - славные, веселые ребята, без них в Крепости можно было бы просто выть воем. Очень жаль, что социалка в ТБ так и не заработала, а ведь так много вкусного было приготовлено - и обряды, и тренировки, и допросы с пытками:
В общем, начинается игра, а у Лэйхора были, естественно, свои планы и примочки на эти двое суток. Во-первых, каждое утро, в 4.00 приходить под стены какой-нибудь Светлой крепости и петь "Тьму-пелену". Просто так, в качестве психологического прессинга. К тому же, такая привычка есть у Гвайломэ, когда она бодрствует в большой компании, да и штурмовое время начиналось тоже в этот час.
Увы, с этим замыслом ничего не вышло. В первую ночь, прошлявшись по полигону с холодными мокрыми ногами до глубокой темноты, я вместе с Мэриолом уже возвращалась в Крепость (кстати, мне понравилось, что Карантир не игнорировал фигуру в темном плаще, а пару раз сказал что-то насчет странных и тревожных ощущений. Жалко только, что у нас было так мало Светлых Майар, а то интересно, как игроки стали бы описывать свои чувства, не зная, какой именно Майа стоит радом?). До Лайквэнди я так и не дошла и, честно говоря, не имела желания, сил и разумных доводов в пользу ночевки в их лагере. Даже ради вроления и общения с командой.
Был час ночи, и я полагала, что нормальные люди уже зарылись в сырые спальники и отдыхают после бешеного и отвратительного дня подготовки (особенно те маньяки, которые заезжали вечером, под проливным дождем, с железом в рюкзаках, да еще и издалека).
Я недооценила количество маньяков (в хорошем смысле этого слова) на полигоне. Со стороны Крепости нам навстречу двигалось шесть или семь фигур. Многовато для Эльфийских дозорных.
И правда. Байрон, Дик и прочие Орки радостно сообщили нам, что идут "пошалить и побузить" под стенами Химринга. Я уже успела проникнуться командой Дагнира и не могла упустить такое зрелище. Битый час Орки насмехались над Нолдор, требовали у них Эльфиек и водки и поражались на отсутствие борделей и гостеприимства, а я мерзла и с тоской и гордостью вспоминала прошлогодний "Нарн и Хин Хурин"┘

Мы, молодые Ежи, под водительством Хэлл, были там темными игротехами. В основном Орками. Как-то наш отряд потрепал стражей Дориата и направился дальше по своим делам, а я почему-то осталась на месте стычки: то ли ждала кого-то или чего-то, то ли просто так. Но картина была забавная - магическая завеса, с той стороны стоит отряд Маблунга, а с этой вышагиваю я, под ярким теплым (эх) солнцем, потрясаю мечом и минут так сорок вдохновленно гоню про трусов, которые боятся преступить границу и выйти против одного воина свободного народа, про то, что их дело обречено, ибо несметны полчища Темного Владыки, а отряд Маблунга усердно не поддается на провокацию и сдержанно огрызается, потому что еще одна стычка ну никак не входит в тайм-план┘

Через час меня начало трясти от холода (даже сейчас трясет, когда я эти строки набиваю), но до того, как уйти, я еще успела услышать гениальную реплику Байрона, после которой нас с Мэриолом (и Байрона через секунду тоже) согнуло пополам: "Ну что, мы так и будем стоят здесь, пока снег не пойдет?", сказал Орк-берсерк, за спиной которого, невидимый, стоял Майа Холода┘

┘А над Темной Крепостью ярко и уверенно сиял Пресветлый Эарендил┘

Наутро мне было плохо: спать не хотелось, вылезать из палатки - тоже. Я была свято уверена, что проспала совет у Маэдроса, и вообще собиралась забить на всю игру, устроить тихую истерику, слабым голосом попросить горячего чая для своего воспаленного горла и сидеть, жалеть себя, несчастную. Даже то, что Хэлка Ровенион, которая, будучи капитаном команды и одним из ключевых Светлых персонажей, жестоко простудилась, и ей сейчас еще хуже, чем мне, бодрости не добавляло.
Проблема была не только в дожде. Все было гораздо страшнее. Перед прошлым сезоном я усердно готовилась ко вторым "Сказкам", куда мне предстояло везти команду Магического Университета. Команда набиралась плохо, все материалы я, как и полагается перфекционисту, готовила сама, рисовала планы замка, писала учебный план, собирала антураж┘
Игра для меня с треском провалилась. Я не помню с нее ни одного мало-мальски достойного игрового момента или просто реплики. Целый год готовясь к "Эстоладке" я как можно глубже запихивала мысль о том, что такое рвение может снова привести к глобальному провалу.
Так что утро субботы было переломным, и если бы меня не удивили сначала новостью о том, что еще только девять утра (а я думала, что уже как минимум час и битва, образно говоря, проиграна), я не обнаружила, что мои сапоги сухие и теплые, а временами в просветах меж облаков появляется солнце┘
В общем, пошатавшись по лагерю, я переоделась в Эльфийский камзол (Кэтрин, мы с тобой однозначно были самой красивой парой полигона!), увязала ботинки с носками в пакет и пошла пешком через Ард-Гален. Всю жизнь я боялась ходить босиком по траве - больно, камешки и трава колется, но на "Звирьмариллионе", когда мокрой была вся обувь, мне пришлось таки погулять босиком. И я прониклась, тем более травка там была мягкая.
По Ард-Галену, кстати, я шла видимая, а прямо перед стражами натянула на лицо свою синюю вуальку: разбираться с Эльфами мне сейчас не хотелось. "Вы видели идущего от Крепости Эльфа в зеленом, - сообщила я ребятам, - а потом он внезапно исчез". Стражи разочарованно вздохнули. "Так мы и знали". "От мастерской Крепости всегда жди подлянки" - почудился мне подтекст в их словах.
(Никто, НИКТО за всю игру не наехал на Эльфов, в частности Лайквэнди, за то, что их представитель шныряет из Крепости в Оссирианд и обратно и тусуется с вражеским войском, бо красного хайратника у меня не было, а синий я надевала и снимала с четким расчетом, страстно желая скомпрометировать Эльфов в глазах Людей.)
На переправе меня опять-таки пропустили беспрепятственно. "Форнел, из Лайквэнди", - сказала я и пошла в Дор-Лорлас. На самом деле, главная причина, которая погнала меня на Светлую сторону, состояла в том, что я обещала Гилу кусок кожи для ножен; Лэйхор мог сколько угодно сидеть и глючиться в Крепости, но вот Гвайломэ не могла нарушить данного слова. Гила в Крепости не оказалось, зато на тропинке Лэйхор встретил Литхо, своего раба-Синдо, который был его агентом и шпионом, этаким ходячим "жучком" и палантиром. Но у Лэйхора были дела, и он решил побеседовать с Литхо позже.
Дойдя до Лайквэнди, Лэйхор выяснил, что же произошло за последнее время в Среднеземье, сгрузил Эльфам байку о том, как за ним охотились Люди (этакие бяки), съел миску рисовой каши, узнал о рецепте земляничного вина и потопал дальше.
Это был единственный раз, когда я дошла до, гм, своей команды. Увы, эта линия так и не сработала, а это тем более обидно, что у нас с Кэтрин был заготовлен еще один красивый финт: ее персонаж-Лайквэндэ, встретив Лэйхора, потанцевав и пообщавшись с ним, должна была влюбиться и вызвать его на поединок на любовных песнях. Лэйхор должен был (по моей идее) отнекиваться текстами типа "Я не знаю любви..", "Я шагаю один по тропе┘", "Ворожбой полоненные дни я лелею года - не зови┘".
Смешно, но поединок состоялся. Совсем другой. Вернее, не поединок, а просто песенный обмен мыслями, когда в Крепость пришла Хэлка в белом хайратнике┘

Второй план-максимум Лэйхора состоял в следующем: увести в Чертоги Забвения феа какого-нибудь - обязательно затемнившегося, все честно - Эльфа. Причем не пользуясь имеющейся Майарской абилкой, а исключительно игровыми методами. То есть, идет феа в Мандос, а ей навстречу какая-то фигура в синем и фиолетовом (самые что ни на есть цвета Намо), и говорит она что-то вроде: "Владыка ждет тебя. Следуй за мной". И ведет Эльфа мимо Привратника дальше.
Я страдала от того, что не провела этот план в жизнь, до самой последней битвы, пока не увидела в рядах Темных Эльфа-Нолдо. "Упс, - сказала я, - игровая мистика, однако┘"
Объясняю.
Первая битва, я каким-то образом оказываюсь на поле, невидимая, в прикиде Эльфа. Темные лупцуют Светлых почем зря - это "Камелот" зажигает. Тут же Айлил, ученица Менке, которая весь предыгровой период соблазняла меня на покровительство Темным Людям. Я отнекивалась, потому что ни Гвайломэ, ни Лэйхор Людей не любят. Хотя отказывать Айлил было нелегко.
И тут она ходит вокруг Лэйхора и грустно так приговаривает, что опять ей не достанется никакой игрушки, в то время как тут на поле валяется как минимум два готовых отдать душу Мандосу персонажа: Человек (не знаю уж какого Рода) и Эльф-Нолдо. Мы с персонажем решили, что хоть один раб нам в Крепости нужен, для галочки, так сказать, тем более, что Лэйхор Нолдор не любит, а Гвайломэ - наоборот, да и игрок был очень симпатичный:.
В общем, хватает Лэйхор его за шкирку, по пути приштопывая феа к хроа, и тащит в Крепость. Игрок сначала удивлялся, почему это его ведут не в Мертвятник и вообще, что происходит, пока я не раскрываю ему глаза на истину. "А ты хоть знаешь, кто тебя ведет?" - бесстрастно спрашиваю я. "Нет", - отвечает игрок, явно введенный в заблуждение Эльфийским прикидом. "Темный Майа".
Игрок ловит челюсть. Но уже поздно.
Его вылечили - в том числе и я. Лэйхор вообще оказался одним из основных целителей в Крепости. Во всяком случае, он оказывался в нужном месте в нужное время. Маэдроса из минусов поднял тоже он.
Так вот, вылеченный Нолдо встал на сторону Темных. Как мне рассказали позже, мотивировал он это тем, что поскольку его собратья ведут себя не лучше Темных и от него требуется то же самое, то уж лучше он не будет кривить душой, называя себя Эльда и убивая при этом, а займет полагающееся ему место.
Десять баллов, выносите. Славный игрок, если мне когда-нибудь потребуется набрать Светлую команду, можно я позову тебя среди первых?

И вот тут-то, после того, как я притащила этого Нолдо в Крепость, для меня - наконец-то! - началась игра. Сначала Лэйхор проследил за излечением обоих раненых (Маэдроса и Нолдо), причем обоих пытался лечить псионикой наш Орочий шаман - Смеагорл. Я долго пыталась объяснить ему, что закрытую Эльфийскую феа нельзя вылечить в принципе, пока она не откроется. Даже я, Майа, могу только взломать ее. С самым плачевными последствиями, за которые меня не погладят по голове ни коллеги, ни начальство. И вообще вряд ли Эльф поддастся на Орочье камлание.
В общем, лечили обоих Эльдар травами да настоями, а Лэйхор (как вы помните, уже встречавшийся с Маэдросом на скале), уселся рядом, взял в руки гитару и начал наигрывать какие-то мелодии без слов. Маэдрос долго не приходил в себя, но - клянусь Морготовыми крыльями - он открыл глаза после того, как Лэйхор спел ему ту самую песню, которую пел Фингон, разыскивая друга!
Стой, моя крыша!
Или браво, Ниан!
А потом был увлекательнейший, глубокомысленный разговор с Маэдросом в присутствии Литхо. Кто-то приходил, что-то сообщал, просил, спрашивал, Литхо перезжался и падал в обморок - Лэйхор не мог оторваться, да и Маэдрос, по-моему, тоже. Мэриол признался, что тащился все эти три часа. "Три часа?" - выдавила я. "Ну, не меньше двух" - пожалел меня Мэриол.
Маэдрос потом во всеуслышанье заявил, что с удовольствием продолжит наш разговор. Нам с персонажем было очень приятно.
Вообще в Крепости воистину состоялось заявленное в проспекте "межрасовое общение". Именно общение - без истерик, криков, насилия и глупостей. Все спокойно, деловито, даже как-то задушевно.
Впрочем┘
Вечер субботы. Лэйхор бродит по Крепости. Крик стражи на воротах: "Кто идет?" Выясняется - два Нолдо, Гэлиен и Ассиди. Требуют поговорить и увидеться с лордом Маэдросом. Переругиваются с Орком. С Байроном, тем самым, что предыдущей ночью матерился на тех же самых Нолдор под стенами Химринга. Переругиваются вяло - Байрон явно не в настроении. Лэйхор постоял, послушал - ну ломится мальчик в Крепость, ладно, доставим ему это удовольствие.
Лэйхор отгоняет от ворот всех стражей, кроме Байрона (как ни странно, Камелотовцы меня послушали, даже Мафик остановился), проходит через стену, хватает персонажа Гэлиен за шкирку (я их всех по реалу хватала за шкирку:) и тащит в Крепость. Гэлиен упирается. "Это моя Майарская абилка" - шиплю я, не уточняя, однако, в чем именно состоит абилка (реально - перенос одной феа и одного хроа в любую точку Арды).
"Вот ты в Крепости" - говорю я, появляясь в видимом облике.
"Майа, я должен видеть и говорить с лордом Маэдросом".
"Зачем?"
"Убедиться, что с ним все в порядке?"
"А ты уверен, что мы не покажем тебе кого-то иного под личиной Маэдроса?"
"Я должен увидеть его".
Скучно. Это слово было девизом Крепости. Лэйхору тоже стало скучно, и он выставил упирающегося Эльфа обратно, дав приказ не трогать ту парочку и не общаться с ними. После этого он пошел в темницу, где Анхо/Дагнир собирался поболтать с Амрасом, и начал так громко плакаться другу в жилетку, что скоро появилась озабоченная Турингветиль, обняла Лэйхора за плечи и ласково начала выведывать причины этих воплей.
"Не могу больше, - причитал Лэйхор/стебалась я. - Эльфы! День и ночь! День и ночь! Они приходят под стены и требуют

• увидеть
• поговорить
• отпустить
• обменять
  • друзей
  • родичей
  • лордов
  • возлюбленных.

Сколько можно!"
"Спокойно, Лэйхор. Это еще не самое худшее" - говорит Турингветиль.
Я что-то предполагаю (уже не помню, насколько идиотский вариант), но то, что сообщает мне Хэлл, исторгает у меня бульканье, хрипы и икание, ибо смех не в силах выразить охватывающую меня гамму эмоций.
"У нас в плену, помимо Маэдроса и Амбарусса, Маглор, а Карантир пришел сам" - делится со мной новостями Хэлл.
Куруфина у нас нет.
Келегорм уехал. По жизни, а значит и по игре. Искать Куруфина.
Второй Амбарусса, вроде как, лежит в Дор-Лорласе раненый.
Все, игру можно заканчивать. Эльфийский блок обезглавлен, а без Эльфов у Людей кишка тонка.
И начинается долгий мастерский мат по поводу того, что бы эдакое сделать, чтобы помочь Светлым. Я в нем уже не участвую - сначала я прошу Дагнира показать мне пару начальных приемов мечного боя. Хорошо это смотрелось в мире - двое Майар, во тьме, перед воротами Крепости, с сияющими клинками - вах! Потом я исполняю свои необременительные обязанности менестреля (идти петь "Тьму-пелену", снова босиком по мокрому холодному полю, в и так уже застреманные лагеря Светлых, не хочется). Потом мы долго укладываемся под тентом, потому что мест в палатке не хватит на всех (по-моему, в итоге она была полупустая), комары злобствуют, Хэлл, Мэриол и еще кто-то сидят у костра и говорят об игре, мире и прочем. Мы с Байроном синхронно вздыхаем - "и откуда у них силы?". Светает, спать не то чтобы хочется, но надо. Я закрываюсь от комаров чьим-то легким плащом и отрубаюсь.
Мне снится, что кто-то вокруг меня наворачивает круги, потом слышу пронзительные вопли Хэлки Ровенион, но слов разобрать не могу. Одна часть меня понимает, что на Крепость напали и я здесь вроде бы начальство и крутой персонаж, а вторая вообще не думает, а только громко вопит вслух: "Гады Светлые! Вот только заснешь!.. А нас еще садистами называют┘"
И засыпаю дальше.
Увы, по опыту того же "Нарн и Хин Хурина" я знаю, что спать на более-менее открытой площадке при хорошей погоде чревато невысыпанием, потому что солнце будет светить прямо на тебя, где бы ты ни лежал, и будет светить в глаза или жарить тело под спальником. Или и то и другое одновременно.
Случилось именно так. И к лучшему. Спать в последний день игры - значит пропустить много сюрпризов.
Например сообщение о том, что во время утреннего рейда Светлые полоснули мечом Маглора. Тот, не знаю уж как, выкарабкался, а потом спокойно ушел через открытые ворота Крепости, на которых не было часовых.
Или обнаружение дивных записок, по слухам, начертанных рукой моего нежно любимого братца Энга, который приехал на игру единственным настоящим чистокровным Ванъа. Записок следующего содержания: "Орки, сдавайтесь. Вы все равно проиграли и не по своей вине. Убивайте Майар и приходите к нам. Вас ждут Эльфийки и вино".
Воистину чудны обычаи Дивного Народа. Орки же просили водки:.
Не менее увлекательны были разборки между мастерами/мастерскими персонажами, после которых ТБ фактически остался без управления. Пользуясь этим, Лэйхор воплотил-таки в жизнь одну из грез Гвайломэ - он засыпал снегом Аглон. За то, что те не пустили наших Орчат, пришедших таки сдаваться в плен, и за то, что Аглон, по слухам, закрылся магической стеной". "Закрылся? Ну я вам от себя еще добавлю, - подумал Лэйхор. - Чтоб ни мы к вам, ни вы - к нам".
Увы, произошла накладка, и Аглону сообщили, что все жители погибли. Разруливать ситуацию было поздно, оставалось только извиниться. Хорошо, что это был конец игры, но ребята задали еще один вопрос, на который я не успела им ответить, хотя общий смысл ответа родился сразу, а формулировка - сегодня.
"Что такого мы сделали неправильно, где допустили ошибку в игре, что нас убили?"
"Вас убили, потому что мы с вами находимся по разные стороны Ард-Галена".
Неплохо по-моему.

Но больше всего плюшек, сюрпризов и глюков принесли мне последние полтора часа игры, и вот почему.
Последний совет на Химринге. Я и еще несколько мастеров стоим и с вялотекущим интересом наблюдаем за эльфийско-человеческими перетираниями. В числе прочего они в очередной раз обсуждают пресловутый меч, и тут меня пронимает. "Мэриол, - наклоняюсь я к его уху, - знаешь чего мне сейчас хочется - чтобы появился Куруфин". Мэриол пожимает плечами. Я стою еще пять минут и понимаю, что ничего не могу с собой поделать - не зря же я

• феаноринг по основной квэнте
• Светлый
• да еще и с дивным Нолдорским прикидом в лагере

"Мэриол, - еще горячее шепчу я, - я бегу переодеваться. Ты даешь мне добро?"
В глазах Мэриола вспыхивает огонек, на губах - улыбка.
"Только быстро, пока совет не закончился".
Я лечу в Крепость, перекидываюсь, выпрашиваю у сидящего там же Маглора меч и лечу обратно. Прихожу к Химрингу - стражи слоняются у ворот, новоприбывшего не замечают в упор. Мэриол вопросительно смотрит на меня - я пожимаю плечами надменно и небрежно, мол совсем распустились, лорда не узнают. Вытаскиваю меч и стучу рукоятью в ворота.
"Кто там?" - так это фамильярно спрашивает страж. На самом деле вполне нейтрально, но во мне уже играет ретивое.
"Куруфинвэ Атаринке Фин┘ Феанарион, брат лорда этих земель".

Ладно, утешаю я себя сейчас, на "Аманке" этого года кто-то из Валар или лордов Эльдар сказал "Феанаро Нолофинвион". Все дипломатично не заметили оговорки, а можно было ведь такой конфликт раздуть :)

Только потом я поняла, что произнесла Квэнийское имя - видно, достали Куруфина, и он решил врезать стражам по полной. Увы, они не поняли фишки. И, по-моему, до конца не осознали, кто же перед ними.
А потом началось такое!
Сначала Куруфин узнал, что его считали погибшим. Потом он начал осанвэ с братом и выяснил, что тот был в Темной Крепости и самолично убил двух старших братьев и ранил младшего. Старший, видите ли, отказался отказаться (простите за каламбур) от своего владычества над Нолдор (дядюшка Финголфин пошел побоку).
Куруфина перекосило, скрутило и переехало. Понятно, КАКИЕ слова Клятвы вспыхнули у него в голове особенно ясно: "брат восстанет на брата" и далее по тексту. "Так, Морьо покончил со старшими, куда-то услал Келегорма, получается - при неудачном раскладе следующим буду я".
Но не зря пятый сын Куруфина считается (хотя бы самим собой в моей трактовке) самым умным в семье. Противопоставить Морьо он сейчас ничего не может. Да и зачем. Лучше быть рядом, советником и помощником, "серым кардиналом" сказали бы мы сегодня. А там посмотрим, о чем он собирается договариваться с Турингветиль┘
А еще он недоумевает, почему при обсуждении артефактного меча никто не спрашивает его совета┘
Подходит момент клятвы. Одной Клятвы для Куруфина достаточно, он вообще очень осторожно относится к словам, потому что маг-псионик (хотя это и не прописано в правилах, но вспомните Нарготронд). Он успевает придумать сносную формулировку, пока распинается старший брат - "Клянусь сдерживать Север и помогать брату" (удерживать Север от чего? помогать брату - какому и в чем? Чувствуете тонкость?) - уже открывает рот, чтобы начать говорить, но тут в дело встревает кто-то из прочих вождей. Куруфин решает подождать до конца, сделать такое эффектное феанорингское обрамление клятвы, но Карантир, не обращая на брата ни малейшего внимания, говорит: "Всем спасибо, на том и порешим", и Куруфин сначала икает, а потом понимает, что повернуть эту ситуацию в нужную сторону ему будет еще легче.
Все выходят из Химринга, и Куруфин сообщает Карантиру, что хочет доехать до Аглона, собрать силы, проведать вотчину, и после этого вернется. Карантир его отговаривает, но мне нужна рация, которая лежит в Крепости, и я убеждаю Карантира, что успею. К тому же Карантир утверждал, что ПЕРЕВАЛ, ведущий к владениям Близнецов, засыпан снегом. "Какой перевал! - недоумеваем мы теперь уже с Куруфином. - Там же равнина!" А когда Куруфин узн?ет, что завален не Дор-Лорлас, а его собственный Аглон┘ ух как вырастет его вотум недоверия Карантиру!
И я иду в Крепость.
Но проблема заключается в том, что я уже не Темный Майа, а Феанарион, отважный, гордый и безрассудный (хоть и самый умный в роду).
И МЕНЯ ОХВАТЫВАЕТ НЕПРЕОДОЛИМОЕ ЖЕЛАНИЕ ПОСТУЧАТЬСЯ В ВОРОТА ТЕМНОЙ КРЕПОСТИ!
Это, скажу я вам, была экспа! К тому же меня нагнала Менке в светлом платье, подхватила под руку, сказал, что она тоже эльфийка и идет со мной.

Естественно, все было не просто так. Мы вспомнили опять-таки совместное темно-игротехническое прошлое. На "Падении Артэдайна" мы, в темных образах, подошли как-то к воротам Форноста, и когда лучники уже взяли нас на прицел и сделали зверские лица, мы невинно спросили: "А вы разрешите двум мастерам пройти в их лагерь (который был сразу за Форностом)?".
Ребята выдохнули с облегчением. "Уф, а мы-то решили, что вы - Темные".
Мы не стали их разочаровывать, но и повторять этот эксперимент не решились.

На этот раз Мэриол кричал нам, чтобы мы перестали - сначала шутливо, а потом всерьез, потому что на нас выдвинулись наши Орки, а прикиды у нас были новые, им не знакомые, и они уже доставали мечи и прочее оружие┘
Но нас обуял фейр (меня-то уж точно), и было наплевать, что за спиной нет больше никого. Есть враги, есть меч и горение феа, и дело даже не в клятве, просто иначе - нельзя┘
За двадцать шагов до Орков я опустила меч и сказала: "Мы - мастера". Орки даже не удивились. "Мы видим" - сказали они.
Чем дальше, тем больше при этом воспоминании чувствую себя последним предателем.
Я взяла рацию и пошла назад. По пути Куруфин думал, что же такое ему сказать и спросить у брата, чтобы понять его и вывести на чистую воду, а заодно решал, что же ему делать во время битвы. Мечом работать я не умею, поэтому не полезу в боевку, чтобы не

• получить в башню (за что ударивший проклянет оставшуюся ролевую жизнь, ибо возмездие Ежей будет страшным)
• дать кому-то в башню, прокляв собственную оставшуюся ролевую жизнь

Оставалось увязать эти два пункта с логикой персонажа, но ведь не зря он мой родной пра-пра-прадедушка!
Силы Аглона невелики, доверять Морьо нельзя. Крепость сильна. Значит, надо ждать исхода битвы, делая не больше необходимого минимума. Если ситуация повернется дурной стороной - Куруфин собирает остатки войска и отступает в Аглон, на котором есть магическая защита (как оказалось впоследствии, это был глюк Матрицы - кто-то что-то напутал) и отсиживается там или же продолжает отступление в Дор-Лорлас, но это уже совсем скверно.
Если же силы юга побеждают - ну тогда все идет по плану, по мастерскому плану, и никто ведь не гарантирует, что в битве Морьо не получит стрелу в спину или удар ножом по горлу┘
И вот тут Куруфин ОСОБЕННО отчетливо вспоминает, что и он ходит под Клятвой, но (не хочу хвалиться) мой Куруфин довольно легко справился с недостойным порывом.
Подходит Карантир, они заговаривают, Карантир всячески пытается оправдаться - я, конечно, понимаю, что игрок плохо ориентируется в мире, я вообще-то в восторге, что при таком плохом знании мира он в нем все-таки ориентируется, и не особо давлю, но недоверие Куруфина никуда не исчезает, и он решает однозначно придерживаться принятого плана.
Начинается битва. Мне очень хочется перекинуться Лэйхором, потому что на поле только Хэлл и Дагнир, на магию которых мало кто обращает внимание.

Знакомая картина. Точно так же носились по полю Майар на "Новой надежде Нолдор", но боевщики обращали на них не больше внимания, чем на комаров. Наверно, стоит вооружать Майар большими гуманными дубинами или могучей гидропневматикой или как там это называется. Холодная вода хорошо приводит в чувство.

Но это неспортивно, и я просто наблюдаю за битвой. Стоп-тайм. Проходят "пять минут боя - полчаса гнилого базара", ко мне подходит Карантир и сообщает: "Брат, бери командование на себя. Я погиб, теперь ты вождь".
Если вы слышали грохот в тот момент, то это была моя челюсть. Куруфин, честно говоря, тоже не ожидал такого поворота событий. Но он посмотрел на жалкую кучку Орков, вспомнил все напутственные речи полководцев, включая ВК-шные, еще раз напомнил себе, что эта игра сейчас закончится, и повел войско вперед.
Светлые одержали победу в этой битве. Куруфин решил отступить на Химринг, переформироваться, взять запас снаряжения и продовольствия и двинуться на Крепость. Хорошо, что я еще в игре успела подумать о том, что сначала надо похоронить Карантира, потому что┘
Нас похоже, ждет вторая серия. Нет, не всю игру, а только некоторых персонажей.
Но об этом пока - молчок!

А у Куруфина еще есть время осознать, что этот разгром был всего лишь умелой провокацией (как вижу ситуацию я, мастер и Майа), и Темные окончательно поняли, кто состоит в военном союзе Белерианда, сколько у союза сил, да еще и потрепали эти силы, пусть и пожертвовав энным количеством своих.

Хотя, как, может статься, остроумно заметит вскоре Хурин: "день придет снова┘"

Верстка - Хэл.