Я пришел сюда из-за дальних гор
Ибо ныне знаю, что делать с собой
В шесть сторон кроплю, обхожу костер
Подношу к губам горьких трав настой

(с) С.Калугин. Черная Луна.

1. Устье Сириона

      За широким столом таверны в Гаванях ходила по кругу чаша с красным вином. Люди и Элдар говорили о войне и мире, добре и зле. Говорили о Надежде. Лорд Кирдан и Лорд Гелмир произносили высокие речи о последнем береге Белерианда, о Море и о том, что за Морем. И опять об эстель, Надежде-без-надежды. Половина собравшихся была - Люди. Беженцы из Бретила, Дор-Ломина, Эстолада, Оссирианда. Для которых Гавани стали домом.
      Амлах, сын Амхара-эстоладца и Радрет из Дома Беора, всю свою сознательную жизнь помнивший как кочевье, а после - бегство от заполонивших степь и холмы между Аросом и горами Андрама Орков, не верил в дом. Гавани - очередная стоянка на пути потерявшего все. Предавшего. И даже недвусмысленные взгляды хозяйки Найвен не могли вселить в сердце Амлаха что-то кроме надежды-амдир. Надежды на временный покой, теплую постель и пищу на несколько лет. Если повезет, он сможет рассчитывать на это. Амлах помнил рассказы матери, пересказывавшей сказания своей матери - дортонионской Мудрой - о Пробуждении Людей, походе на Запад, войне, подвигах сородичей. Амлах слышал речь Кирдана о Гаванях, где собираются народы, пережившие темное время, о море, дающем надежду (или Надежду?). Гавани и их население он видел, а Море - Море было чуждо Людям. Лорд Гелмир, Нолдо, говорил о неугасимой Надежде, о родине Элдар в Заморье... Амлах не понимал многого из его речей, но речь Нолдо вселяла спокойствие и уверенность. Если этот Эльф видел их сказочный Тирион, видел расцвет и падение Королевства-на-Нароге, торжество Темного, и остается таким уверенным, спокойным, о чем беспокоится человек? Амлах знает: о чем. И Амлах знает: вся мудрость и опыт Элдар ему не помощники. Они чужие - точнее он - чужой.

      А Ломиэль, ученица Мудрого Дирхавеля, перебирает струны лютни и поет балладу о Короле, который хотел мира, но должен был воевать.

Сколь капель в волне, столько ему
Выпадало побед.
Кровь выше колен, славы по горло,
Да радости нет.


      - О ком эта песня? - спросил девушку Лорд Гелмир.
      - Я разумею, о Государе Финроде, - ответила Ломиэль.
      - Нет, он был не таков. Он не бежал войны, он знал, на что шел. Не тревожь такими песнями его память.
      Или что-то в этом роде. Амлах тяжело воспринимал высокую речь Гелмира.
      Амлах знал, Гелмир жил в Дортонионе, служил Лорду Ангроду, брату Финрода. Но неужели он не понимает - для Людей Лорд Финрод не просто Лорд Финрод, один из Королей Нолдор - Ном, Атандил, выведший Три Племени из Тьмы к Свету.Он хотел ответить Эльфу, но опередила Найвен. Лорд Финрод - легенда Эдайн, так не лишай же Людей последнего, что осталось от недолгого процветания под рукой Элдар. Веры.

Да, в эти года сизая мгла
Затмевала свет дня.
Псом выла беда, силясь безумием
Душу отнять.
Скорбь ждали кликуши,
Маловеры - друга удар.
Всяк знал, что будет хуже,
Но не верил Мой Государь.(1)

      Холмы над Сирионом наполнились волчьим воем. Жуткие крики прорезали тишину вечера - Орки. Это было неожиданно и страшно - вопящие, раскрашенные личины, свист стали. Первыми опомнились Эльфы. Амлах ненавидел Орков - они убили его отца и вынудили бежать на юг. Но не ненависть - песня Ломиэль вывела его из оцепенения. И слова Найвен о Надежде. Дальше отступать нельзя. За ними Море.
      Огромный Орк, размахивая кривым мечом, бросился на Гелмира. Амлах бросился на перерез, но меч Эльфа был быстрее. Но оба забыли о живучести тварей Черного Врага. Умирающая, падающая тварь вдруг развернулась, и меч вошел в бедро Амлаха; человек с криком рухнул на землю одновременно с Орком.

2. Найвен

      Амлах лежал без сил в Палатах Врачевания. Он не помнил, как его донесли. Кажется, какой-то Эльф-Телеро перевязал его рану на поле, кажется какие-то Люди вели его в Палаты к Целительнице Тинтайвэ. Но первое лицо, которое он увидел, было лицом Найвен.
      Оказалось, Тинтайвэ осмотрела рану и выяснила отсутствие яда, потом она отпаивала раненого эликсирами, но то, что было необходимо - покой и душевную поддержку - мог обеспечить только Человек. Амлах слышал в полубреду, как Найвен ругалась с Эльфами по поводу их непонимания слабости Эдайн.
      - Амлах, почему ты бросился в бой, не будучи опытным воином? - спрашивала Найвен.
      - Здесь Последний Берег, за нами только Море, хватит бежать.
      Амлах пытался в полубреду объяснить то, что пришло к нему в Палатах.
      Амлах пытался рассказать о том, что нет ему прощения за то, что в предгорьях Андрама он постыдно бежал, бросил на произвол Темных клан и возлюбленную, Мерет дочь Хагора. Возлюбленную? Амлах не мог вспомнить ее лица. Зато видел лицо Найвен.
      Найвен утешала его, рассказывала предания о Тьме, что лежит на Людях из-за предков, поклонившихся Морготу. Она рассказывала о падении Дома Халет, гибели Леса Бретил, о Дорласе, первом муже ее матери, объявленном предателем.
      Их мучило одно и то же - Тьма за спиной, не только та, о которой говорят Мудрые, но и та, что родилась совсем недавно: предательство в Бретиле и предательство в Андраме. Но Найвен - еще и одиночество: она приближалась к порогу 30 лет, после которого женщина теряет надежду на замужество...

      Амлах не знал, что это: любовь или встреча двух одиночеств. Он говорил Найвен о гибели, она ему - о надежде. Ее надежда была в том, что доля детей будет лучше доли родителей, а значит - род должен продолжаться. И это была не амдир - эстель. Когда Амлах понял это, он понял и остальное. И в ночи, тишина которой прерывалась лишь треском костра и криками ночных тварей, он взял Найвен в жены.

      Лорд Гелмир благословил их. Молодые смогли забыть горечь проклятий и потерь - или забыться? Лорд Гелмир когда-то рассказывал о любви Лорда Аэгнора и Андрет из Дома Беора, о надежде, которую Люди и Элдар несут друг другу. Амлах плохо понимал его. Но теперь он сам искал в жене надежду-эстель, а не амдир, и не находил. Он видел надежду и внутренний свет, озарявший порой Найвен, но куда деть память о Мерет - нет, не о любви - о предательстве...

      Амлах и Гелмир стояли в карауле у Врат Гаваней. Разведчики говорили о непокое в Нижнем Белерианде, недавно исчезла целительница Тинтайвэ, и охрана поселения была усилена. Гелмир рассказывал о путешествии в Хитлум, о Людях, ставших рабами Моргота и утративших человеческий облик. Найвен считала, что такие тоже могут спастись, но Амлах был уверен, особенно после рассказов Эльфа, что их фэар уже погибли. И где-то там Мерет - вот на что он обрек ее. Тень бывшей невесты встала между ним и женой, и надежда скатилась к желанию украсть у смерти несколько недолгих лет. Но предать еще и Найвен, ее любовь и эстель - Амлах не мог. Он не знал, что делать, и холодная рукоять меча согревала руку вернее ладоней Найвен.

3. Беженцы

      Дирхавель-сказитель запишет эти события, а Эльфы просто запомнят. Дориат, Огражденное Королевство, в котором по слухам правил сын самого Берена, пал. И не Орки - Эльфы Нолдор убивали Эльфов Синдар. А выжившие тянулись к Морю, и не только для Людей - для Элдар этот берег тоже оказался Последним Рубежом. Они шли, раненые, изможденные, и Гавани принимали их. В доме Амлаха и Найвен остановилась Неллас - девушка из Синдар, наставница легендарного Турина. Ломиэль, сестра Найвен, приводила Дирхавеля, и он расспрашивал Неллас о Турине - целью жизни старика было узнать и записать историю славы и гибели героя. А Амлах с Найвен больше слушали надрывные рассказы Неллас о том, как Элдар убивали друг друга за Камень, что Берен взял у самого Моргота - знак Надежды для Эдайн. И для Элдар.
      А камень был в Гаванях: наследница рода Беора Элвинг дочь Диора спасла его от сыновей Феанора. Те, по рассказам Синдар, презирали Людей, и получеловека Диора. Они даже отказались хоронить Владык Дориата вместе со своими убитыми.

      А Найвен все переживала: она хотела ребенка, но не выходило. С исчезновением Тинтайвэ - оказалось, она ушла в Дориат незадолго до его падения, но никто из беженцев не видел ее - Найвен не могла узнать причину бесплодия.
      - Здесь все, и Люди и Эльфы, говорят о надежде, но где твоя надежда, Амлах. Кто поведет Людей назад от Последнего Берега, если наше время кратко, а наследников нет?

      Амлах стоял на страже. Ночь казалась бесконечной, и была в ней некая тревога. Из сумрака появился Герет, дориатский воин, попросил разделить стражу. Они долго стояли, вглядываясь во тьму, говорили о тяжелом наследстве Берена. Потом Элда ушел, и Амлах остался один. А к Вратам приближался отряд. Амлах послал за Лордами.
      - Кто идет?
      - Гондолин пал.
      В голосе предводителя пришельцев чувствовалась такая скорбь, что Амлах сначала почувствовал ее, чем осознал, что сказал Элда.
      - Чьим именем говоришь ты? - Амлах не хотел верить в гибель скрытого города - совсем недавно они с Найвен и Неллас говорили о нем.
      - Я Келебримбор сын Куруфина.
      - Впустить их! - подошел Лорд Кирдан.
      Этих было меньше, чем Синдар Дориата.
      - Что же произошло? - спросил Амлах у одного из Элдар.
      - Орки. Предательство. Маэглин.
      Какая разница? Гондолин пал. Теперь Арверниэн - действительно - Последний Берег. Для всех Людей и Элдар (феанорингов трудно было воспринимать союзниками после Дориата, хотя... Келебримбор, предводитель беженцев Гондолина - феаноринг). А Моргот восстановил силы после Битвы Слез, о чем Амлах всегда предупреждал Людей Гаваней.

      Нолдор Гондолина не говорили о Надежде, как Синдар Дориата. Они молчали.
      Но и разговоры и молчание, и ночная тьма и свет звезд были иными, чем прежде. И Первозданный Свет озарял Арверниэн, осенял все вокруг, изливаясь из Камня на груди Владычицы Элвинг.

4. Последний Берег Надежды

      Амлах видел Туора, мужа дочери гондолинского Короля, наследника Дома Хадора. Туора, о котором рассказывал Гелмир - он встречал его в Хитлуме. Забытое вспоминалось в Гаванях, утраченное - находилось. По Гаваням ползли слухи, что сын Туора Эарендил и Владычица Элвинг полюбили друг друга и собираются соединить судьбы народов своим браком.

      Найвен поделилась с Неллас своими переживаниями, и Синдэ пообещала просить Леди Галадриэль, бежавшую с ней из Дориата, помочь им. Галадриэль, сестра самого Финрода - ее присутствие в Гаванях само по себе давало Людям еще одну надежду, и Амлах с Найвен пошли к ней.
      - О Госпожа, прости нас за смиренную просьбу. У меня и Амлаха нет детей, хотя мы женаты уже несколько лет.
      - Найвен подозревает проклятие, - глухо сказал Амлах.
      - Я осмотрю твою жену, - ответила Галадриэль, и ее взгляд пронзил душу человека до самого дна.
      Когда Найвен вернулась, она сказала мужу, что Леди не нашла в ее фэа и роа изъяна, а значит, дело в нем. Они долго сидели у костра, держась за руки и глядя на звезды, прежде чем Амлах отправился к Галадриэли сам...

      - Ты боишься и страдаешь, Амлах сын Амхара, ты не веришь в будущее. Открой мне душу, не бойся.
      - Да, о Госпожа, - Амлах поклонился и взглянул в ее глаза - глубокие как море, холодно-прекрасные - и теплые одновременно.
      - Я нашел покой в Арверниэн, но не обрел надежды. За моей спиной - бегство. Мы всю жизнь бежали - от Орков. От себя. Я бросил, предал свой клан в предгорьях Андрама. Свою нареченную, Мерет. Я люблю Найвен, но боюсь за нее и за нерожденных детей. Я верю в Надежду, но будущего - не вижу.
      - Успокойся, - глубокий голос Галадриэли пронизывал все закоулки души Амлаха, - тьма позади тебя, но Надежда впереди. Ты сам знаешь это, прислушайся. Отвернись от прошлого. Смотри - вот Кольцо, что мой брат Финрод Фелагунд дал некогда Барахиру, прикоснись к нему. У Людей есть будущее. У Людей есть надежда. У тебя и у Найвен. Иди к ней.
      - Да, о Леди Галадриэль. Благодарю
      И Амлах шел, и проживал минувшее, и больше оно не трогало его душу, не сжигало ее отчаянием, оставшись лишь в памяти. И падали звезды, и каждый обитатель Арверниэн загадывал лишь одно желание, и у каждого оно было разное. И Амлах с Найвен больше не боялись Тьмы-за-спиной, и знали: Единый слышит их, и их желание исполнится. Здесь, на Последнем Берегу, Берегу Надежды.

      И была коронация Эрейниона Гил-Галада, Верховного Короля Нолдор, что наследовал Тургону Гондолинскому. И все народы, населившие Гавани, признали его покровительство, и поднимались чаши за ушедших Владык: за Финве, за сыновей его Феанора и Финголфина, за Ангрода и Аэгнора, за Финрода, за Фингона, Ородрета и Тургона. И за убийц Келегорма, Карантира и Куруфина. И за Маэглина-предателя. Ибо на Последнем Берегу Надежды не было места злой памяти.
      Так думали все Элдар и Эдайн, так думали Амлах и Найвен, сидя у костра и глядя на падающие звезды.

5. Испытание

      Посольство из лагеря Феанорингов пришло неожиданно. Точнее, все знали, что братья не отступят от клятвы, пока Камень в Гаванях, но слишком радостны и покойны были дни. Слишком тихи - как перед бурей.
      Они прошли к Дворцу, надменные, уверенные в своей правде и победе Элдар. Близнецы Амрод и Амрос со свитой. Как и ожидалось, они требовали Камень. Как и ожидалось, Владычица Элвинг им отказала. Они дали срок обдумать.
      Элдар Арверниэна и острова Балар негодовали: земли Гаваней находятся под покровительством Верховного Короля Эрейниона. Но братья говорили, что признают лишь одного Короля - того, который ушел. Все понимали - самого Феанора. Келебримбор отрекся от родичей, но те презирали его.
      Верховный Король собрал всех воинов. Амлах вместе со множеством Элдар и Эдайн слушал распоряжения об усилении стражи на Вратах и обходных подступах к городу. Вновь речь шла о войне. О войне не за временное убежище - за Последний Берег. За Дом. За их с Найвен Дом.
      Дома Найвен умоляла Амлаха в случае войны бежать на остров Балар. Об этом, еще задолго до посольства, говорил и Лорд Гелмир: Балар примет всех. Но что остров: разве феанорингов остановит отсутствие кораблей!
      И Амлах сказал: нет! Это их дом, дом их детей, обитель Людей, и отступать некуда. Позади Море.
      И Камень, Свет которого осиял Гавани. За этот Свет стоило стоять до конца.

      И была свадьба Эарендила и Элвинг. Поспешная, без приготовлений и лишних церемоний. Наследники славных Домов Хадора и Беора принимали поздравления. Галадриэль, заменявшая Элвинг мать, отдала Эарендилу Кольцо Барахира. Звенели чаши. Звучали здравицы.
      А незадолго до торжества Владычица Элвинг отправила Амлаха с поручением на пристани: мореходы должны готовить корабли к отплытию.
      Уходили в Море Туор и Идриль. Но Амлах знал: корабли готовят не только для них.

      Дальнейшее опишут хроники Элдар. Как поднял паруса прекрасный "Вингилот", и ушел в Море Эарендил - чтобы не вернуться в Смертные Земли. Как посольство за посольством посылали феаноринги, и как дерзки были их речи. И как, с холодным спокойствием на лице, отклоняла их Элвинг, оставшаяся правительницей Арверниэна. Как ходило на Амон Эреб посольство Верховного Короля во главе с Лордом Гелмиром, и как Маэдрос отказался выслушать их.
      Но хроники Элдар не опишут, как стояли на берегу Амлах и Найвен, и как радовались они в те последние дни Белерианда, когда стало ясно: новая жизнь зародилась, и род не угаснет. Как вернулся из посольства Дирхавель, и как испуганно-восторженно слушала Ломиэль новости, а потом они снова ушли в неизвестность, не от имени Короля - от имени Людей просить тех, кто не простил Людям предательство Улфанга. И как вернувшись, рассказывали они о приготовлениях в лагере Маэдроса, и о презрении, и об обреченности в пустых глазах Элдар Первого Дома. И как Дирхавель сравнил братьев с бездушными механизмами Гномов.
      Как Элвинг приходила к Людям, своим подданным, просить последнего совета. И Амлах говорил: нет. Камень - это Гавани. Гавани - это Дом. А больше им терять нечего.

      Последнее посольство уже ничего не требовало - просто предупреждали. И уходили на заставы воины Нолдор и Синдар...
      Найвен грела на огне вино. Горячая чаша ходила по кругу Эдайн, пили Амлах и Найвен, Ломиэль и Дирхавель. Потом Дирхавель, как всегда, ушел - его служение не терпело суеты. А трое Людей стояли на пригорке, и Амлах последний раз обнимал жену и сестру.
      Стражи границ несли злые вести. Уходили Синдар. А Люди стояли, шептали необязательные слова, грелись объятиями и горячим вином. Нолдэ из отряда стражи кричала Амлаху: уходи и уводи женщин. Он не сразу услышал.
      - Вы будете только мешать. Это не ваша война, о проклятье! Уводи их, не стой!
      Это была их война. Даже женщин. Даже нерожденного ребенка Найвен. С Последнего Берега, где была обретена Надежда и избыта Тьма, уходить - некуда. Но Амлах уводил женщин к побережью, вслед за женщинами Синдар, за многими иными.
      С криком "Айа Феанаро" рухнули ворота. В недолгой схватке феаноринги смели отряд Лорда Гелмира и воинов Эрейниона. Они рвались ко дворцу Элвинг.
      Арверниэнцы отступали медленно, к побережью, к пристаням. Синдар, Эдайн. Владычица Элвинг шла с ними, и Камень сиял на ее груди.
      Амлах уводил женщин к побережью, но сжимал в руке меч. Скоро конец города, где он обрел любовь, Надежду, где зачато его дитя. Где он обрел все. Найвен не успевала уйти, но разве ее тронут? Надо защитить Владычицу, Камень...

      Он не знал их лиц, но судя по неистовству, там были старшие братья. Они ворвались в покинутый дворец, сшибли на землю стяг Верховного Короля, они спешили.
      - Где Элвинг? Где Сильмарилл?
      - Владычицы Элвинг нет здесь, Эльф! - крикнул Амлах, преграждая дорогу, ведущую к побережью.

...Я пришел сюда из-за дальних гор
Ибо ныне знаю, что делать с собой...


6. Путь Людей

      Майэ Эйсет, Дух Смерти, вела длинный караван фэар по Звездной Дороге, неведомой живым. Дорога была прекрасной, и невыносимо долгой. И спокойной - так спокойно и безмятежно Амлах не чувствовал себя и в детстве. Он откуда-то знал: Найвен спасена и Элвинг спасена. Он просто шел за Эйсет.

      - ДОКОЛЕ НОЛДОР И ТЕЛЕРИ БУДУТ УБИВАТЬ ДРУГ ДРУГА?
      Они стояли пред троном Владыки Судеб, Валы Намо.
      Убитые эльфы что-то отвечали, кто-то был уверен в своей правде, кто-то раскаивался. Но это было уже не важно ни для кого, кроме них самих. Они не могли ответить, и кто-то из мертвых феанорингов спросил Валу, знает ли он сам ответ на вопрос.
      - Я ОТВЕЧУ, НО ТЫ НЕ ПРИМЕШЬ ТАКОЙ ОТВЕТ ЗА ОТВЕТ. ДОТОЛЕ, ДОКОЛЕ САМИ - НЕ ОТВЕТИТЕ СЕБЕ.
      Фэар Элдар расходились по призрачным чертогам...
      - А ЧТО СКАЖЕШЬ ТЫ, ЧЕЛОВЕК, ГОСТЬ?
      Амлах вышел - обнаженная фэа пред лицом Великого.
      - Я Амлах сын Амхара, о Великий! Наши предания говорят, что эти чертоги - лишь ступень на пути к Отцу, и никто не ведает, что Там. И так скажу я, о Намо, я благодарен Отцу за каждый миг своей жизни, я обрел Надежду в Арверниэн и в меру сил защищал город, защищал Владычицу Элвинг, наследницу Дома Беора. И видел - она успела уйти. Я получил больше, чем достоин. И будь у меня выбор переиграть жизнь, поступил бы так же. Я прошу тебя, о Намо, позволь как можно быстрее проследовать на Неведомый Путь.
      - ЧТО Ж, ДОСТОЙНЫЙ ОТВЕТ. Я БЛАГОСЛОВЛЯЮ ТЕБЯ. ХОЧЕШЬ ЛИ СПРОСИТЬ МЕНЯ О ЧЕМ-ТО НАПОСЛЕДОК?
      - Да, о Великий. Я хотел бы знать перед тем, как уйти навсегда: спасен ли Камень? Выживет ли Род Эдайн? Будут ли жить мои потомки на Последнем Берегу?
      - ЧТО ЖЕ, СЛУШАЙ. КАМЕНЬ НЕ ДОСТАНЕТСЯ НИ ФЕАНОРИНГАМ НИ ВРАГУ. И ТРИ ПЛЕМЕНИ НЕ ИСЧЕЗНУТ БЕЗ СЛЕДА. ПОСЕЛЕНИЕ ЖЕ НА ПОСЛЕДНЕМ БЕРЕГУ ПРОЖИВЕТ НЕДОЛГО, НО БУДУТ ИНЫЕ ПОСЕЛЕНИЯ. СТУПАЙ ЖЕ!
      Вновь свечная дорога, и лицо Эйсет, мягкий голос майэ.
      - Люди не задерживаются у нас, и не в наших руках твоя судьба. Сейчас ты ступишь на путь, что нам неведом. Но нам бы не хотелось, чтобы ты уносил из Арды на Неведомый Путь злобу, отчаяние или разочарование.
      - Нет, о Эйсет! Я благодарен Единому за все, я сделал свой выбор, и Ему вручаю Надежду свою. Мой народ выживет, а значит, я жил не зря. Благодарю тебя.

..Радость моя, вот и все.
Боль умерла на рассвете
В нежных перстах облаков
Розовым шелком струится
Еще не родившийся день.
Вздох мой, как стало легко!
Воздух вливается в окна,
Время. Мы вышли из дома,
Мы стоим над обрывом,
Встречая рассвет...(2)


Амлах, сын Амхара и Радрет, ака Элентир, ака Михаил Гуманов,
dezertir@hotbox.ru,
18-21.08.2002

(1) А.Каковиди (Тошка). Герольд Весны
(2) С.Калугин. Радость моя



Верстка - Терн