Как я уже говорил, рукопись СА 1 обрывается после отступления о языках, но есть текст на свободных страницах, который можно счесть продолжением СА 1. Он составляет часть материалов, озаглавленных как "Старые материалы по Серым Анналам". Этот текст начинается со (второго) начала аннала 1497 ("Ныне Моргот был напуган┘") и кончается анналом ГС 20 (а для анналов 6 и 7 там есть очень небрежный черновик). Рукопись СА 2 очень близка к этому тексту и является едва ли чем-то большим, нежели хорошей копией с некоторыми изменениями в словах; несколько интересных различий отмечены в комментариях.
Сейчас я возвращаюсь к тексту СА 2, который уже нет надобности помечать номером.
1497
§49 Ныне Моргот был напуган разгромом своих армий и нежданной доблестью нолдор, и желая выиграть время для новых замыслов, он послал вестников к Майдросу, и притворился, что хочет вести переговоры. Майдрос, со своей стороны, тоже притворился, что желает этого, но каждый замыслил зло против другого. Поэтому оба они пришли на место встречи с силами большими, нежели было уговорено, но отряд Моргота был сильнее, и Майдрос был побежден и взят в плен.
§50 И Моргот удержал Майдроса как заложника, пообещав освободить его только в том случае, если нолдор либо уйдут в Валинор, либо покинут пределы Белерианда и отправятся на крайний юг. И еще сказал он, что в случае отказа Майдрос будет подвергнут мукам. Но остальные сыновья Фэанора поняли, что Моргот обманет их и не отпустит Майдроса, что бы они ни делали; к тому же связаны они были клятвой и в любом случае не могли отказаться от войны с Врагом.
1498
§51 Поэтому Моргот надел на правое запястье Майдроса петлю из злой зачарованной стали и подвесил его за руку над пропастью на западном пике Тангородрима, где никто не смог бы добраться до него. А его братья отступили и возвели большой укрепленный лагерь в Хитлуме.
1500
§52 В этом году Финголфин и те, кто последовал за ним, пересекли вздыбленные льды Хэлькараксэ и, наконец, с великими мучениями и потерями, пришли на север Эндара; и сердца их были исполнены горечи. И когда ступили они на земли Средиземья, века Звезд кончились, и началось время Солнца и Луны, как говорится о том в хрониках Амана.
ГС 1*
§53 В это время Солнце и Луна, созданные Валар после гибели Древ, впервые поднялись на небеса. Первой появилась Луна, и как только она взошла на Западе над тьмой, Финголфин приказал трубить в серебряные трубы, и начал свой поход по Средиземью; а тени его воинства, длинные и черные, бежали впереди.
* ГС - Год Солнца (прим. перев.)
§54 Эльфы Средиземья с восторгом и надеждой глядели на это новое творение; а слуги Моргота были поражены изумлением; и Моргот послал духов тьмы напасть на Тилиона, стража луны, и бились они в небесах. Но вскоре произошел первый Восход Солнца, и, подобное огромному огню, поднялось оно над вершинами Пэлори, загорелись облака Средиземья, а все туманы мира стали куриться и замерцали золотым блеском. Тогда развернул Финголфин свои серебряно-голубые знамена, а цветы, пробудившиеся от Сна Йаванны, раскрывались под ногами его воинства.
§55 Моргот был очень сильно испуган и укрылся он в самых глубоких подземельях Ангбанда, отозвав своих слуг, и выслал огромную черную тучу, дабы скрыть свои владения от света Дневной Звезды. Поэтому Финголфин смог без помех пройти с Севера через все укрепления царства Моргота и пересек он Дор-Даэделот, пока враги его спрятались под землей; и эльфы ударили во врата Ангбанда, а звук их труб сотряс пики Тангородрима. И Майдрос, услышав их среди своих мук, громко закричал, но голос его затерялся среди каменного эха.
§56 И с этого времени начался счет по Годам Солнца. Быстрее они шли и были короче, чем длинные Годы Древ в Валиноре. Се! В это время все живое принялось расти, изменяться и созревать с невиданной быстротой; во Вторую Весну Арды животные и растения расселились по всему Средиземью, и эльдар умножились, и весь Белерианд стал зеленым и прекрасным.
§57 Как говорят, при первом Восходе Солнца в Хильдориэне, центре мира, пробудились люди, младшие дети Илуватара. Их называли атани; но эльдар звали их также хильди, Идущие Следом. И вошли они в историю Белерианда до самого его конца.
§58 Тогда Финголфин, будучи иного нрава, нежели Фэанор, и опасаясь ловушек Моргота, протрубив свой вызов, отступил от Дор-Даэделота и повернул к Митриму, ибо до него дошли вести, что там найдет он сыновей Фэанора. Также Финголфин стремился отгородиться от Моргота горами, пока народ его не отдохнет и не наберется сил; ибо видел он мощь Ангбанда и не думал, что крепость падет лишь от звука труб. Поэтому, добравшись, наконец, до Хитлума, он основал свой первый лагерь и поселения на северном берегу озера Митрим.
§59 Но в сердцах Финголфина и его народа не было любви к народу Фэанора; и хотя Финголфин узнал, что Фэанор мертв, он считал сыновей сообщниками отца, и существовала опасность, что два воинства вступят в битву. Хотя велики и горьки были их потери в пути, все же народ Финголфина и Инглора, сына Финрода, был гораздо многочисленнее сторонников Фэанора; поэтому те отступили перед Финголфином и передвинули свой лагерь на южный берег, и теперь меж двумя народами лежало Озеро.
§60 Воистину, многие из народа Фэанора горько сожалели о содеянном в Лосгаре и были изумлены доблестью, что провела их друзей, которых они покинули, через Льды Севера, и если бы не стыд - они со смирением приветствовали бы их. И таким образом исполнилось проклятие, что лежало на нолдор, ибо они не достигли ничего, пока Моргот был охвачен страхом, и его слуги укрывались от внезапного света. И Моргот выпустил из подземелий Ангбанда огромные клубы пара и дыма, они поплыли, оторвавшись от курящихся вершин Железных Гор к Митриму, куда нес их восточный ветер. И там затмили они новое солнце, и опустились, сворачиваясь клубами, на равнины и ложбины, и, унылые и отвратительные, легли на воды Митрима.
5
§61 И Фингон Отважный решил исцелить вражду, разделившую нолдор, до того, как Враг будет готов к войне; ибо земля на севере сотрясалась от грохота кузниц Моргота. Более того, мысль о его старой дружбе с Майдросом язвила его сердце печалью (хотя и не ведал он еще, что Майдрос не забыл о нем при сожжении кораблей). Потому отважился он на подвиг, который справедливо считается одним из славнейших среди деяний принцев нолдор: один, не с кем не посоветовавшись, он отправился на поиски Майдроса; и под покровом той самой тьмы, что сотворил Моргот, он незамеченным пробрался в царство врага. В "Квэнта" рассказывается о том, как он нашел друга, спев в одиночестве в мрачных горах песню Валинора, и как ему помог орел Торондор, отнеся его наверх к Майдросу; но не смог он разрубить стальную петлю и был вынужден отсечь руку, которую она держала. Так он избавил от мучений друга былых дней, и возобновилась любовь меж ними; а вражда домов Финголфина и Фэанора была исцелена. После этого Майдрос всегда держал меч в левой руке.
§62 Тогда нолдор, вновь воссоединившись, выставили дозоры у границ Дор-Даэделота, а главное войско разместилось на севере тех земель. И разослали они вестников, дабы исследовать пределы Белерианда и познакомиться с населяющими его народами.
§63 Принцам из дома Финрода дозволено было пересечь Завесу Мэлиан, ибо они были в близком родстве с самим королем Тинголом (их мать Эарвен была дочерью его брата). Тогда Ангрод первым из всех Изгнанников прибыл в Менегрот, он пришел как посланец Инглора, и долго говорил с королем, рассказывая ему о деяниях нолдор на севере, о числе и расположении их воинств; но, будучи верным и мудрым, и думая, что все обиды ныне прощены, он ничего не поведал о Фэаноре, кроме его доблестной смерти.
§64 Король Тингол выслушал Ангрода и сказал ему перед уходом: "Передай же тем, кто послал тебя, мои слова: нолдор могут жить в Хитлуме, если пожелают, и могут селиться в Дор-Тонионе, и к востоку от Дориата до самого подножия гор Эрид-Луин, где свободные земли в избытке. Но в иных землях живут многие из моего народа, и я не потерплю, чтобы ограничивали их свободу, а еще менее - чтобы они были изгнаны из своих домов. Посему, думайте, принцы Запада, как вести себя! Ибо я - Владыка Белерианда, и все, кто желает здесь поселиться, должны прислушиваться к моим словам. В Дориате же я не дозволяю жить никому, кроме тех, кого я приглашу как гостей, или тех, кто обратится ко мне в великой нужде".
§65 В то время нолдор держали совет в Митриме, рассуждая о своем положении, и решая, как им подружиться с Серыми Эльфами, и как собрать силы и расположить их наилучшим образом для войны с Морготом. Ибо по этой причине пришли они в Средиземье; все же для многих северные земли показались холодными, а южные страны - более привлекательными, они стремились к новому дому, где их народ умножался бы в мире, подальше от военных лагерей в нагорьях.
§66 На этот совет прибыл Ангрод из Дориата, принеся слово Короля Тингола, и приветствие короля показалось нолдор холодным. Сыновья Фэанора были сильно разгневаны, и Майдрос рассмеялся, сказав: "Тот король, кто сможет удержать свое, иначе титул его ничего не стоит. Тингол всего лишь подарил нам те земли, где нет его власти. Воистину, один лишь Дориат остался бы его владением в эти дни, если бы не приход нолдор. Так пусть правит в Дориате и радуется, что его соседи - потомки Финвэ, а не орки Моргота, которых мы встретили здесь. Во всех других местах будет так, как покажется лучшим нам".
§67 Но Крантир, который не любил сыновей Финрода и был самым суровым из братьев и наиболее скорым на гнев, воскликнул: "И более того! Пусть сыновья Финрода не бегают туда-сюда со своими сказками к этому Темному Эльфу в его пещеры! Кто сделал их нашими глашатаями? И хотя они пришли уже в Белерианд, пусть не забывают столь быстро, что их отец из владык нолдор, хотя мать и другого рода".
§68 Тогда Ангрод, сильно разгневавшись, покинул совет. Майдрос сурово упрекнул Крантира; но большая часть нолдор из обоих домов, услышав его слова, взволновались, испугавшись свирепого нрава сыновей Фэанора, который, казалось, всегда будет проявляться в поспешных словах или жестокости.
§69 Поэтому, когда совет принялся выбирать верховного владыку Изгнанников и главу принцев нолдор, выбор всех, за исключением немногих, пал на Финголфина. И как только это стало известно, все, кто слышал, вспомнили слова Мандоса, что дом Фэанора всегда будет зваться Обездоленным. Тем не менее, с большим неудовольствием приняли этот выбор сыновья Фэанора, кроме одного лишь Майдроса, хотя его это касалось ближе прочих. Но он сдержал своих братьев, сказав Финголфину: "Если бы даже не лежали меж нами обиды, владыка, все равно по праву выбор должен был пасть на тебя, старшего из дома Финвэ и не последнего из мудрых".
§70 А сыновья Фэанора покинули совет, и вскоре они ушли из Митрима на восток к обширным и диким землям меж Химрингом и Озером Хэлеворн под горой Рэрир. Позже этот край стал зваться Пределом Майдроса; ибо там река или холм давали небольшую защиту от нападений с Севера; в тех местах Майдрос и его братья держали дозор, принимая всех, кто бы к ним не пришел, и лишь в случае нужды общаясь со своими родичами на западе.
§71 Говорят, что так задумал сам Майдрос, дабы уменьшить возможность столкновения, а также он желал, чтобы первый и самый опасный натиск (как казалось) был направлен на него; и со своей стороны он остался в дружбе с домами Финголфина и Финрода и появлялся среди них иногда для общих советов. Но и он был связан Клятвой, хоть она и уснула на время.
20
§72 В этом году Финголфин, король нолдор, созвал большой совет и устроил великий пир, который после этого долго помнили и называли Мерет Адертад, Праздник Воссоединения. Он происходил недалеко от прекрасных озер Иврин (откуда берет начало быстрый Нарог), ибо земля там зелена и прекрасна, так как горы защищают ее от холодов севера. Туда сошлись многие вожди и эльфы Финголфина и Инглора; а из сыновей Фэанора были там Майдрос и Маглор с воинами Предела. Присоединились к ним и Кирдан, и многие эльфы из Гаваней, а также пришло множество Серых Эльфов из лесов и равнин, далеких и близких, и даже некоторые нандор пришли от имени своего народа из Оссирианда. Но Тингол не явился сам из Дориата, а отправил двух посланцев, Дайрона и Маблунга, со словами приветствия. На Мерет Адертад много держалось советов в добром согласии, много произносилось клятв дружбы и союза, и озарен был пир весельем и доброй надеждой; и поистине прекрасные пришли после него времена, времена мира, роста и цветения, и вся земля пребывала в радости, хотя над Севером все еще нависала Тень.
§73 (Как записано в летописях, на празднике даже многие нолдор говорили на языке Серых Эльфов, ибо, в то время как нолдор с легкостью учили язык этой земли, синдар медленно овладевали речью Амана).
50
§74 После долгого мира Инглор и Тургон путешествовали вместе, и когда отдыхали они ночью у Сумеречных Озер, Ульмо наслал на них глубокую дрему, и во сне внушил им непокой. И потом каждый из них отдельно от другого принялся искать места защищенные и укрытые, дабы укрепиться там до того, как силы Моргота выплеснутся из Ангбанда, как предсказывали их сны. [Добавлено позже: Но Тургон ничего не нашел и вернулся в Ниврост].
§75 В этом году Инглор и сестра его Галадриэль долго гостили у Тингола, их родича. И сердце Инглора исполнилось изумлением от красоты и силы Менегрота, и у него возникло сильное желание построить такую же крепость. Потому открыл он свое сердце Тинголу, рассказав ему о своих снах; и Тингол поведал ему о пещерах под Высоким Фаротом на западном берегу Нарога, и когда он уходил, дал ему проводников, дабы они провели его в те места, которые мало кто знал. Так Инглор пришел в Пещеры Нарога и начал там строить глубокие залы и оружейные, подобные Менегроту; и крепость эта стала зваться Нарготронд Поэтому нолдор назвали его Фелагундом, Повелителем Пещер, и это имя носил он до конца своих дней. Но Галадриэль не ушла [добавлено позже: из Дориата] и осталась с Мэлиан, ибо была меж ними великая любовь.
53
§76 [Тургон во время своих одиноких странствий, по милости Ульмо позже >] В этом году Ульмо явился Тургону на брегах Нивроста, и по его повелению Тургон отправился один в странствие, и милостью Ульмо /, нашел сокрытую долину меж гор, где позже был возведен Гондолин. Никому он не открылся, но тайно принялся составлять план города, подобного Тириону на Туне, по коему ныне в изгнании томилось его сердце.
60
Третья Битва
§77 Тогда Моргот, поверив донесениям своих соглядатаев, что владыки эльдар расселились по всему Белерианду и мало помышляют о войне, задумал проверить силы и бдительность своих врагов. И снова, почти без предупреждения, его силы пришли в движение, на Севере внезапно заколебалась земля, и огонь вырвался из ее трещин, а Железные Горы изрыгнули пламя; и армия орков хлынула в Долину Сириона, пытаясь прорваться в самое сердце Белерианда. Но Финголфин и Майдрос не дремали. Быстро собрав огромное воинство из нолдор и синдар, они уничтожили банды орков, пробравшиеся в их земли, а главное вражье войско эльфы отбросили на равнину Ардгален, там окружили и перебили до последнего воина на виду у Ангбанда. То была Третья Битва Войн Белерианда и ее назвали Дагор Аглареб, Достославная Битва.
§78 Это была победа - но вместе с тем и предостережение; и военачальники вняли ему. Они сплотили свой союз, расставили усиленные дозоры, и так началась Осада Ангбанда, что длилась почти четыреста лет. И Финголфин хвалился, что (если не будет предательства) Моргот никогда не сможет прорвать оборону эльдар. Но все же нолдор не смогли ни взять Ангбанд, ни вернуть Сильмарили. И война не прекращалась во время Осады, ибо Моргот тайно ковал новое оружие и снова и снова проверял бдительность своих врагов. Более того, он не был окружен на крайнем севере; и тогда как снег и лед не позволяли его врагам нести стражу в морозной пустоши, это не мешало его шпионам и посланцам тайно уходить и возвращаться.
Следующий отрывок первоначально выглядел так: "В это время Моргот замыслил новое зло. Он приказал слугам брать в плен живыми любых эльдар┘". Вместо этого на отдельной странице был написан более длинный отрывок, что приводится здесь в §§79-81, возвращаясь к первоначальному тексту на втором предложении §81: "Он повелел оркор брать эльдар в плен живыми┘".
§79 И ему самому, и он этим воспользовался. Теперь, на Эрессеа, мы знаем от Валар через наших родичей, все еще живущих в Амане, что после Дагор-нуин-Гилиат Мелькор чьи войска так долго нападали на эльдар, сам отбыл из Ангбанда в последний раз. Так же, как и ранее перед пробуждением квэнди, шпионы его были настороже и вскоре к нему пришли вести о появлении людей. Это показалось ему делом столь великой важности, что он сам тайно, под покровом тени, отправился в Средиземье, доверив ведение войны своему наместнику Саурону. О его общении с людьми эльдар в то время ничего не ведали, да и сейчас знают мало, ибо ни Валар, ни люди никогда не говорили им об этом открыто и ясно.
§80 Но некая тень всегда лежала на сердце у людей (подобно тому, как тень Убийства Родичей и пророчества Мандоса лежала на нолдор), и эльдар ясно видели ее даже в благородном народе Друзей Эльфов, который они узнали первыми. Моргот всегда стремился извратить или разрушить все новое и прекрасное; но, как полагают эльдар, без сомнения была у него и другая цель: страхом и ложью сделать людей врагами эльфов и бросить их с востока на Белерианд. Но замысел этот осуществлялся медленно и не был завершен до конца, ибо людей (как говорят) поначалу было очень мало, а Моргот, испуганный вестями о растущей силе и крепнущем союзе эльдар, вернулся в Ангбанд, оставив на востоке лишь нескольких слуг, намного менее сильных и хитрых.
§81 Именно в это время (после его возвращения, если предыдущий рассказ был верен, как мы полагаем) Моргот замыслил новое зло, желая прежде всего посеять страх и недоверие меж эльдар Белерианда. Он повелел оркор брать эльдар в плен живыми, где только возможно, и в путах доставлять в Ангбанд. Ибо намеревался он принуждением заставить их знания и искусность служить его целям; кроме того, он получал удовольствие от созерцания их мучений, а также с помощью пыток он иногда узнавал о делах и намерениях своих врагов. Некоторых он так запугал ужасом своего взгляда, что им не нужно было цепей - даже вдали от Врага они боялись его, исполняя его волю, где только возможно. Таких он освобождал и отпускал обратно, дабы они сеяли предательство среди своих родичей. И так сбылось в полной мере пророчество Мандоса, ибо вскоре эльфы стали опасаться тех, кто утверждал, что бежал из рабства, и часто несчастные, попавшие в лапы орков, даже если они вырывались из тяжкого плена, вынуждены были бродить без дома и друзей, становясь изгоями в лесах.
§82 И еще задолго до того, как все это зло стало явным, говорят, что после победы в Третьей Битве некоторые эльдар (схваченные шайками орков в лесах или слишком оторвавшиеся от своих при преследовании врага) были доставлены к Морготу. И от них он узнал многое, что случилось после мятежа Фэанора, и возрадовался, увидев в этом семена многих раздоров среди своих врагов. Но и эльдар стало известно, что Сильмарили целы и вставлены в Железную Корону, которую Моргот надевал, сидя на черном троне. Ибо нолдор все еще были могучи, и мало кого Мелькору удалось запугать так, чтобы они служили ему, а, бежав, они становились его злейшими врагами.
§83 В "Квэнта Нолдоринва" подробно говорится о том, как после Дагор Аглареб владыки нолдор и синдар обустроили земли, пока длилась Осада Ангбанда. Здесь достаточно сказать, что [добавлено: поначалу самые западные владения были у Тургона, ибо он поселился в Нивросте, к югу от Дрэнгиста, между Эрид-Ломином и Морем, а] Финголфин и Фингон держали Хитлум, их главные поселения и крепость располагались в Эйтель-Сирионе; у них были и всадники, что ездили по равнине Ардгален, ибо лошади эльдар, вначале немногочисленные, быстро размножились, а трава Ардгален тогда еще была густой и зеленой. Многие предки этих коней прибыли из Валинора и были отданы Майдросом Финголфину во искупление потерь, ибо они были перевезены в Лосгар на кораблях.
§84 Сыновья Финрода держали земли от Хитлума до восточной границы Дортониона. Инглор и Ородрет владели ущельем Сириона, а Ангрод и Эгнор - северными склонами Дортониона до самого Аглона, где, как говорилось ранее, начинался Предел Майдроса.
§85 За кольцом Осады простирались обширные земли Белерианда - от Моря до Эрид-Луина, к востоку и западу от Сириона. Хотя Финголфин из Хитлума был верховным владыкой всех нолдор, Инглор, наиболее любимый из всех эльфов, стал величайшим* правителем в этой стране. Ибо сам Фелагунд был Королем в Нарготронде, а его братья, Ангрод и Эгнор были владыками Дортониона и его вассалами; была у него и крепость на севере, в широком проходе меж Эредвэтрином и Дортонионом, через который Сирион тек на юг. Там, посреди реки, находился остров, а на нем Инглор выстроил могучую сторожевую цитадель - Миннас-тирит, и после возведения Нарготронда, он назначил ее правителем Ородрета. И все эльфы, что жили по обоим берегам Нарога, избрали Инглора своим владыкой. На юг его королевство простиралось до самых Устьев Сириона, на запад - до Нэннинга, а на восток - до границ Дориата. Но в Эгларесте, и на западе - от Нэннинга до Моря - властвовал Кирдан Корабел, который всегда был в тесной дружбе с Нарготрондом.
* То есть, его владения были самыми обширными (прим. перев.).
§86 Дориат в центре Белерианда был владением Короля Тингола, а восточными землями к югу от Предела Майдроса и до границ Оссирианда правили сыновья Фэанора. Но там мало кто жил, кроме охотников и странствующих Серых Эльфов. В тех землях поселились Дамрод и Дириэль, и пока длилась Осада, редко бывали они на севере. Иногда, даже издалека, туда приезжали и другие эльфийские владыки, дабы поохотиться в зеленых лесах; но никто не переходил Эрид-Луина и не глядел на Эриадор, кроме одних лишь Зеленых Эльфов, что навещали родичей, по-прежнему живущих в дальних землях. Потому мало вестей о том, что происходило на востоке, достигало Белерианда, и приходили они поздно.
60-445
§87 По большей части время Осады Ангбанда было временем радости, и земля обрела покой под новым светилом, а мечи нолдор сдерживали зло Моргота. Мысли Врага были направлены лишь на их уничтожение, и он мало обращал внимания на остальное Средиземье. Поэтому в то время люди воспрянули и размножились, [они общались с Темными Эльфами Восточных земель>], и были среди них те, кто говорил с эльфами Средиземья и многому у них научился. [От них, как говорят, берут начало многие языки людей. Так люди узнали о Благословенном Крае [sic] Запада и о Силах, что живут там, и многие из Отцов Людей, атанатари, в своих скитаниях двигались всегда на запад. Этот отрывок был переписан так:] От них, как говорят, берут начало многие языки людей и от них люди узнали о Благословенном Крае Запада и о Силах Света, что живут там. Поэтому многие из Отцов Людей, атанатари, в своих скитаниях двигались всегда на запад, убегая от Тьмы, что поймала их в ловушку. Ибо эти Друзья Эльфов были людьми, что раскаялись и восстали против Темной Силы, и их жестоко угнетали и преследовали слуги Тьмы и те, кто поклонялся ей.
64
§88 И непокой, что вложил в сердце Тургона Ульмо, вновь пробудился в его душе в Нивросте, и тогда собрал он свой народ, третью часть от всего народа Финголфина (и не было среди них синдар), и вместе со своими женами и добром они тайно отправились на юг вдоль Эред-вэтрина, и мало кто знал, куда они идут. А Тургон прибыл в Гондолин и его народ принялся быстро возводить город, что замыслил он в своем сердце; и они выставили стражу, так что никто не мог проникнуть туда незамеченным. [Этот аннал позднее был изменен:]
§89 И непокой, что вложил в сердце Тургона Ульмо, вновь пробудился в его душе в Нивросте, и он собрал своих наиболее искусных мастеров и тайно привел их в Гондолин и там начали они возводить укрепленный город, что Тургон замыслил в своем сердце; и они выставили стражу, чтобы никто не смог увидеть их работу.
65
§90 В это время с помощью нолдор (что были намного искусней в ремеслах, чем синдар) Бритомбар и Эгларест были обнесены высокими стенами, а внутри были возведены прекрасные города, и гавани с причалами и пирсами из камня. И на мысе к западу от Эглареста была выстроена башня Ингильдон, дабы смотреть на море; но как потом оказалась, она была не нужна. Ибо никогда Моргот не пытался строить корабли или вести войну на море. Все слуги его избегали воды, и никто из них и близко не подходил к Морю, разве что в случае крайней нужды.
66
§91 В то время Галадриэль, дочь Финрода, как уже говорилась, жила вместе с Мэлиан и была дорога ее сердцу. И они иногда беседовали о Валиноре и о блаженстве былых дней; но о том, что было после темного часа гибели Древ, Галадриэль ничего не говорила, а всегда умолкала.
§92 И однажды сказала Мэлиан: "Есть какое-то горе, что лежит на тебе и твоем роде. Это я вижу, но все остальное скрыто от меня, ибо ни зрением, ни мыслью не могу я различить, что происходило или происходит на Западе: тень лежит на всей земле Аман и простирается над Морем. [Не расскажешь ли ты>] Почему не говоришь ты мне более?" "Горе это осталось в прошлом",-молвила Галадриэль, "и я хочу оставить ту радость, что есть ныне, неомраченной воспоминаниями. И может быть, еще достаточно печали ожидает нас, хотя сейчас воспрянули наши надежды".
§93 Тогда Мэлиан взглянула ей в глаза и сказала: "Не верю я, что нолдор явились сюда посланцами Валар, как говорили сначала: нет, хотя и прибыли они в самый час нашей нужды. Ибо смотри! Никогда не говорят они о Валар, а их владыки не принесли никакой вести Тинголу от Манвэ, или от Ульмо, или даже от Ольвэ, брата короля и от его народа, что ушли за Море. Почему же, Галадриэль, благородные нолдор были изгнаны из Амана? И что за зло лежит на сынах Фэанора, что они столь надменны и яростны? Не близка ли я к правде?"
§94 "Близка, владычица", - отвечала Галадриэль, - "кроме того, что мы не были изгнаны, но ушли по собственной воле и против воли Валар. Через великие опасности прошли мы для того, чтобы отомстить Морготу [или >] и отобрать у него похищенное". Тогда Галадриэль поведала Мэлиан о Сильмарилях и о гибели короля Финвэ. Но не сказала она ни слова ни о Клятве, ни об Убийстве Родичей, ни о сожжении кораблей.
§95 Но Мэлиан, которая смотрела Галадриэли в глаза, пока та говорила, молвила: "Ныне многое поведала ты мне, и еще больше увидела я за твоими словами. Темен твой рассказ о пути из Тириона, но я вижу там зло, о котором Тингол должен узнать, дабы мудро править в дальнейшем".
"Может быть", - сказала Галадриэль, - "но не от меня".
§96 И более Мэлиан не говорила об этом с Галадриэлью; но она поведала все, что узнала о Сильмарилях, королю Тинголу. "Великое то дело", сказала она, "поистине, более великое, нежели мнится самим нолдор. Ибо узри! Свет Амана и судьба Арды ныне заключены в этих камнях, творении погибшего Фэанора. Я предвижу, что всей силы эльдар будет недостаточно, чтобы вернуть Сильмарили, и мир будет разрушен в грядущих битвах, пока их вырвут у Моргота. Внемли же! Фэанор погиб из-за них и многие другие, как я догадываюсь; но первая из всех смертей, что они принесли и еще принесут - это смерть Финвэ, твоего друга. Моргот убил его перед своим бегством из Амана".
§97 Тингол молчал, ибо его охватили печаль и дурное предчувствие, но, наконец, он сказал: "Ныне я понял причину ухода нолдор с Запада, которому прежде дивился я более всего. Не на помощь нам пришли они (это лишь случай); ибо тех, кто остался в Средиземье, Валар оставили жить по собственной воле до самой крайней нужды. Для мести и возвращения утраченного пришли сюда нолдор. Но тем более верными союзниками будут они в борьбе с Морготом, ибо никогда уж они не вступят с ним в переговоры".
§98 Но Мэлиан сказала: "Воистину, по этим причинам пришли они, но не только. Остерегайся сынов Фэанора! Тень гнева Богов лежит на них; и я чувствую, что они уже творили зло в Амане и причиняли беды своим родичам. Обида, ныне уснувшая, лежит меж принцами нолдор".
§99 И Тингол ответил: "Что мне до того? О Фэаноре я знаю лишь со слов других, и в их рассказах он предстает воистину великим. О сыновьях его я слышал мало хорошего, но все же они подтвердили, что являются смертельными врагами нашего врага".
"Их слова и их замыслы могут оказаться обоюдоострыми", - сказала Мэлиан; и более они не говорили об этом.
67
§100 И вскоре среди синдар поползли слухи о деяниях нолдор до их прихода в Белерианд. Ныне ясно, откуда они исходили (но тогда никто этого не знал), и, скорее всего, злая правда была усугублена и отравлена ложью. Моргот избрал синдар первой целью для своего злого умысла, ибо они совсем его не знали, были неосторожны и доверяли словам. Поэтому Кирдан, услышав эти темные слухи, был обеспокоен. Был он мудр и быстро понял, что правда это или ложь, в любом случае рассказы эти распространяются со злым умыслом; но он думал, что зло это проистекает от принцев нолдор из-за соперничества меж их домами. И послал он вестников к Тинголу, дабы они поведали все, что ему стало известно.
§101 И случилось так, что в это время сыновья Финрода вновь гостили у Тингола, ибо они желали навестить свою сестру Галадриэль. Тогда Тингол, глубоко взволнованный, в гневе обратился к Инглору, сказав: "Зло причинил ты мне, родич, утаив столь важные вести. Ибо узри! Ныне узнал я обо всех преступлениях нолдор".
§102 Но Инглор ответил: "Что за зло причинил я тебе, владыка? Или что за преступления творили нолдор в твоем королевстве, что так разгневали тебя? Ни против твоего владычества, ни против твоего народа не замышляли и не творили они зла".
§103 "Дивлюсь я тебе, сын Эарвен", - сказал Тингол, "ибо пришел ты к трапезе у своего родича с руками алыми от крови рода твоей матери, и ты не говоришь ничего в свою защиту и не ищешь прощения!".
§104 Инглор был в сильном затруднении и молчал, ибо не мог он защитить себя, не бросив обвинений против других принцев нолдор; а он не желал этого делать перед Тинголом. Но сердце Ангрода вновь наполнилось горечью при воспоминании о словах Крантира, и он воскликнул: "Владыка, я не знаю, от кого и какую ложь ты слышал. Но руки наши чисты. Неповинны мы ни в чем, и упрекнуть нас можно лишь в глупости, ибо мы слушали речи яростного Фэанора, и они опьянили нас как вино и так же быстро. Никакого зла не совершали мы в пути, но сами пострадали от великой обиды. И простили ее. За это нас назвали твоими наушниками и предателями нолдор. Назвали несправедливо, как ты знаешь, ибо мы из верности родичам ничего не сказали тебе и тем заслужили твой гнев. Но сейчас ты узнаешь правду, ибо не в силах мы более сносить незаслуженные обвинения". И резко заговорил он против сыновей Фэанора, рассказав о крови в Альквалондэ, о пророчестве Мандоса, и о сожжении кораблей в Лосгаре. "Почему мы, пережившие Вздыбленный Лед, должны носить имя убийц родичей и предателей?" - воскликнул он.
§105 "Но все же тень Мандоса лежит и на вас", - сказала Мэлиан. А Тингол долго молчал, перед тем как ответить. "Сейчас уходите!" - молвил он. "Ибо сердце мое пылает. Позже вы можете вернуться, если пожелаете. Ибо я не закрою двери перед своими родичами, что были вовлечены в злодеяния, коим не смогли помешать. С Финголфином и его народом я тоже сохраню дружбу, так как они горько заплатили за совершенное зло. И в нашей ненависти к Силе, что содеяла это горе, все обиды должны быть забыты".
§106 "Но внемлите же! Не желаю я более слышать язык тех, кто убивал мой народ в Альквалондэ! И покуда я властвую, пусть никто во всем моем королевстве не разговаривает на этом языке открыто. Все синдар услышат мое повеление: не говорить на языке нолдор и не отвечать тем, кто заговорит на нем. А те, кто будет продолжать использовать его, будут считаться нераскаявшимися убийцами родичей и предателями".
§107 И сыновья Финрода ушли из Менегрота с тяжелым сердцем, поняв, что всегда будут исполняться слова Мандоса, и никто из нолдор, последовавших за Фэанором, не избегнет тени, лежащей на его доме. И вышло так, как сказал Тингол: синдар услышали его повеление и по всему Белерианду отказались от языка нолдор и избегали тех, кто говорил на нем открыто; а Изгнанники приняли синдарин как повседневный язык [кроме одного лишь Гондолина, где нолдор жили, не смешиваясь с другими народами, но этот город оставался сокрытым. >]. И лишь владыки нолдор разговаривали меж собой на Высокой Речи Запада, хотя везде, где жили нолдор, этот язык сохранился как язык знания.
102
§108 В хрониках записано, что в этом году было окончено строительство Нарготронда, и сыновья Финрода собрались там на пир, а из Дориата прибыла Галадриэль и жила в городе некоторое время. У короля Инглора Фелагунда не было жены, и Галадриэль спросила его, почему это так. И когда она говорила, на Фелагунда сошло предвидение, и он молвил: "Я тоже принесу клятву, и должен быть свободен, чтобы исполнить ее и сойти во тьму. И не останется от моих владений ничего, что мог бы наследовать сын".
§109 Однако, говорят, что до этого часа столь холодный расчет не руководил им; ибо любил он Амариэ из ваниар, а ей не было дозволено отправиться с ним в изгнание.
116
§110 В этом году, согласно хроникам этого города, был возведен Гондолин, через пятьдесят лет после прихода Тургона из Нивроста. Но вести об этом не пересекали горы, и никто из родичей Тургона не был приглашен на пир. [Этот аннал был позже вычеркнут и заменен другим. См. §§111-113]
§111 В этом году возведение Гондолина было завершено, после пятидесяти [добавлено: и 2] лет тайной работы. Поэтому Тургон готовился уйти из Нивроста и покинуть свои прекрасные чертоги в Виньямаре под Горой Тарас; и тогда [последний раз Ульмо прибыл к нему>] Ульмо второй раз прибыл к нему / и сказал: "Тургон, ныне ты должен, наконец, отбыть в Гондолин; а я наложу свои чары на Долину Сириона, так что никто не заметит твоего ухода, и никто не сможет найти тайный ход в твои земли против твоей воли. Дольше всех других королевств эльдалиэ Гондолин будет противостоять Мелькору. Но не люби его слишком сильно и помни, что истинная надежда нолдор лежит на Западе и придет с Моря".
§112 И Ульмо предостерег Тургона, что и на нем тоже лежит Проклятие Мандоса, которое Ульмо снять был не в силах. "Может случиться так", -сказал он, - "что проклятие нолдор найдет тебя еще до конца, и предательство зародится среди твоих стен. Тогда им будит грозить пламя. Но если эта опасность подойдет близко, то из Нивроста придет некто, дабы предостеречь тебя, и от него, среди огня и гибели, родится надежда для эльфов и людей. Поэтому оставь в этих чертогах доспехи и меч, через годы он найдет их, и так ты узнаешь его, и не будешь обманут". И Ульмо показал Тургону, какого вида и размера должны быть оставленные меч, шлем и кольчуга.
§113 Тогда Ульмо вернулся в Море; а Тургон повелел своему народу (там было около трети нолдор из Дома Финголфина и еще больше синдар) отправляться, и они ушли, отряд за отрядом, тайно, под тенью Эрид-Вэтиона, и никем не замеченные, прибыли в Гондолин со своими женами и добром, и никто не знал, куда они исчезли. И последним из всех шел Тургон со своими вождями и домочадцами. Тихо прошли они через холмы в горные врата, и те закрылись. А в Нивросте не осталось никого, и был он пустынен до самого разрушения Белерианда.
150
§114 Народ Крантира, сына Фэанора, поселился у верхнего течения Гэлиона, подле озера Хэлеворн под сенью Голубых Гор. Говорят, в то время они первыми поднялись в горы и взглянули на восток, и показалось им Средиземье обширным и диким. Они первыми встретились с наугрим, которые после нападений Моргота и прихода нолдор перестали приходить в Белерианд. И хотя оба народа любили ремесло и охотно учились, но мало было любви меж гномами и нолдор. Ибо гномы были скрытны и скоры на обиду, тогда как Крантир был высокомерен и редко скрывал свое презрение к безобразию наугрим, а народ вторил своему владыке. Тем не менее, поскольку оба народа боялись и ненавидели Моргота, они заключили союз, и получили от него немало выгоды. Ибо наугрим узнали в те дни многие секреты ремесла, так что кузнецы и каменщики Ногрода и Белегоста прославились среди своего народа; а нолдор получили много железа, и их оружейные наполнились мечами и доспехами. И впоследствии, до того, как Майдрос был разбит, все торговые перевозки из гномьих рудников проходили через руки Крантира, и он изрядно обогатился.
155
§115 В этом году после долгого затишья, Моргот попытался застать Финголфина врасплох (ибо он знал о бдительности Майдроса). Он выслал войско на снежный север, затем оно повернуло на запад, а после снова на юг, и так достигло берегов залива Дрэнгист и оттуда могло вторгнуться прямо в сердце королевства Хитлум. Но эльфы вовремя заметили его и устроили врагам ловушку среди холмов у восточного конца залива, и большинство орков было сброшено в море. Эта схватка не числилась среди великих битв, но была лишь самой опасной из многих ударов, что Ангбанд снова и снова наносил по кольцу осады. После нее на многие годы воцарился мир, и Моргот не нападал открыто, ибо понял, что одни орки не смогут победить нолдор, разве что их будет такое количество, которое он еще не мог собрать. Поэтому начал искать он новые средства для победы и замыслил создать драконов.
260
§116 В этом году Глаурунг, первый из урулоки, огненных драконов Севера выполз ночью из врат Ангбанда. Он был еще юн и достиг едва ли половины длины (ибо долга жизнь драконов и растут они медленно), но эльфы в ужасе бежали пред ним в Эридвэтрин и Дортонион; а он тем временем осквернил равнину Ардгален. Тогда Фингон, принц Хитлума, выехал против него с отрядом конных лучников и окружил его кольцом быстрых всадников. И Глаурунг тоже был устрашен, ибо броня его не достигла еще полной крепости, и стрелы его ранили; он бежал обратно в Ангбанд и не выходил более в течение многих лет. Но Моргот был недоволен тем, что Глаурунг обнаружил себя слишком рано; и после этого поражения почти двести лет царил мир. Лишь на северных границах иногда происходили стычки. И весь Белерианд расцвел, а нолдор строили крепости и прекрасные дворцы, создавали вещи невиданной красы, писали стихи, исторические хроники и книги мудрости. Во многих землях нолдор и синдар смешались в один народ и говорили на одном языке; хотя меж ними и сохранялись различия. Нолдор более чистой крови были сильнее духом и телом, будучи как могучими воинами, так и мудрецами. Они любили строить из камня, предпочитая склоны холмов и открытые земли. Тогда как у синдар голоса были красивее, и они были искуснее в музыке (не считая лишь Маглора, сына Фэанора). Они любили леса и берега рек, а некоторые все еще желали странствовать, нигде не оставаясь подолгу, и пели во время путешествия.
[Исфин и Эол]
В этом месте рукописи отец вставил отдельный аннал для года 316, касающийся Исфин и Эола. Этот аннал должен был заместить первоначальный, который стоял в рукописи для года 471, и позже был вычеркнут. Новый аннал был написан на обратной стороне календаря-ежедневника за ноябрь 1951 года и там же были добавлены два следующих аннала о том же событии для гг. 320 и 400. Мне кажется, необходимо привести все четыре аннала (то есть первоначальный для года 471 и три более поздних) здесь вместе.
§117 [Аннал для года 471, позднее вычеркнутый]. В этом году Исфин Белая, сестра Тургона, утомившись от города и желая повидать брата своего Фингона, уехала из Гондолина вопреки воле и совету Тургона; и заблудилась в темном лесу Бретиль. И там нашел ее Эол Темный Эльф, живущий в этом лесу, и взял в жены. Он обитал в самой чащобе и избегал солнца, желая видеть лишь свет древних звезд; ибо так жил он со времен прихода в Белерианд и не принимал никакого участия в делах своих родичей.
316
§118 В этом году Исфин Белая, сестра Тургона, утомившись от города, уехала из Гондолина вопреки [воле >] желанию Тургона. И она не поехала к Фингону, как он повелел, но отправилась на восток, в земли Келегорма и его братьев, ее старых друзей в Валиноре. Но она отстала от своего эскорта в мраке Нан-Дунгортин, и пошла далее одна; и наконец, попала она в Нан-Эльмот. И там захватили ее чары Эола Темного Эльфа, что жил в лесу и избегал солнца, желая видеть лишь свет древних звезд. Эол взял ее в жены, и она поселилась с ним, и ни одна весть о ней не дошла до ее родичей; ибо Эол не позволял ей уходить далеко и лишь под покровом тьмы или сумерек он разрешал ей выходить наружу.
320
§119 В это время Исфин Белая родила Эолу Темному Эльфу сына в Нан-Эльмоте; она хотела назвать его (?) Фингол [добавлено: дур], но Эол назвал его Глиндур [позже >Маэглин]; ибо так звался изобретенный Эолом металл, он был черным, гибким, но прочным; таким же был и его сын.
400
§120 В этом году Исфин и сын ее Глиндур [позже >Маэглин] бежали из Нан-Эльмота от Эола Темного Эльфа, и пришли в Гондолин, и там их радостно принял Тургон, который думал, что сестра его мертва или потеряна безвозвратно. Но Эол, тайно последовавший за ними, нашел Сокрытый Путь, там его схватила стража и привела к Тургону. Тургон принял его хорошо, но Эол был полон гнева и ненависти к нолдор, он заговорил враждебно и потребовал отпустить его вместе с сыном. И когда ему было отказано, он метнул в Глиндура [не изменено] отравленный дротик, но Исфин кинулась меж ним и сыном, была ранена и умерла в тот же день. Тогда Эол был приговорен к смерти, и его сбросили с высоких стен Гондолина; перед смертью он проклял сына, предсказав, что он умрет такой же смертью. Но Глиндур [позже >Маэглин] поселился в Гондолине и стал он великим среди его вождей.
370
§121 В этом году Беор, старейший из Отцов Людей Запада, родился к востоку от гор.
388
§122 В этом году Халет Охотник родился в Эриадоре.
390
§123 В этом году также в Эриадоре родился Хадор Золотоволосый, чей дом наиболее прославился среди народов Друзей Эльфов.
400
§124 В этом году король Инглор Фелагунд отправился на охоту в восточные леса, как о том рассказывается в "Квэнта", и пришел в Оссирианд, и там набрел случайно на Беора и его людей, которые только что перевалили через горы. Беор стал вассалом Фелагунда и вернулся с ним в западные земли, и там жил у него до самой смерти, ибо была меж ними великая любовь. В восточном Белерианде родился Бреголас, сын Беора.
402
§125 В этом году произошла схватка на северных границах, самая жестокая со времен бегства Глаурунга; ибо орки пытались прорваться через перевал Аглон. Там бились Майдрос и Маглор, а им на помощь пришли сыновья Финрода и Беор, который первый из людей обнажил меч за эльдар. Тогда же родился Барахир, сын Беора, что после жил в Дортонионе.
413
§126 Родился Хундор, сын Халета.
417
§127 Галион Высокий, сын Хадора родился [под сенью Эрид-Линдона >] в Эриадоре.
419
§128 Гундор, сын Хадора, родился под сенью Эрид-Линдона.
420
§129 В этом году Халет Охотник пришел в Белерианд из Эриадора. Вскоре здесь появился также Хадор Златовлас с большим племенем людей. Халет остался в Долине Сириона, и народ его бродил повсюду, охотясь, и они не присягали никому из принцев; а их селения были в глубине леса Бретиль меж Тайглином и Сирионом, где никто раньше не жил из-за вышины и мрачности деревьев. Хадор же, прослышав о том, что в Хитлуме есть свободные земли и для них нужны защитники, и происходя из северного народа, стал вассалом Финголфина; ему были даны обширные земли в Хитлуме - край Дор-Ломин, а его люди усилили войско короля. Меж домом Хадора и эльдар всегда сохранялась дружба, и народ Хадора был первым, кто оставил свой собственный язык и стал говорить на языке эльфов Белерианда.
§130 Говорят, что никто, кроме Инглора, не посоветовался о расселении людей с королем Тинголом. Он был очень недоволен этим, к тому же его тревожили сны о приходе людей, еще до того, как пришли первые вести о них. Поэтому он повелел, дабы люди не селились нигде, кроме севера - Хитлума и Дортониона, и дабы те принцы, которым они служат, были в ответе за них. И он сказал: "Я не желаю, чтобы в Дориат входил хотя бы один человек, пока я властвую здесь, даже из Дома Беора, который служит Инглору Любимому".
§131 Промолчала тогда Мэлиан, но позднее сказала Галадриэль: "Скоро услышим мы великие вести. И се! Один из людей, как раз из Дома Беора, придет сюда, и Завеса Мэлиан не сможет сдержать его, ибо судьба более великая, чем моя сила, поведет его; и песни о том, что произойдет из этого прихода, будут петь даже в то время, когда лик Средиземья изменится".
422
§132 В этом году по просьбе Инглора Тингол дозволил народу Халета жить в Бретиле, ибо они были в дружбе с эльфами лесов.
§133 В то время, когда люди присоединились к нолдор, надежды их возросли и Моргота окружили еще более тесным кольцом; ибо люди из народа Хадора был стойки к холоду и дальней дороге и не боялись временами заходить далеко на Север и следить за всеми передвижениями Врага. И Финголфин замыслил напасть на Ангбанд; ибо знал, что все они живут в опасности, пока Моргот свободно трудится в своих подземельях, измышляя там новое зло, и никто не может предвидеть, каким оно будет, пока не обнаружит себя. Но так прекрасна была цветущая земля, что большинство эльдар довольствовались тем, что есть, и не стремились к войне, где многие обязательно погибнут, будет ли то победа или поражение. Поэтому его замыслы были отложены, и, в конце концов, ни к чему не привели.
§134 Люди Трех Домов ныне умножились, они изучили прекрасный язык эльдар, их мудрость и ремесла, и стали походить на них более, чем все другие народы, к тому же они охотно подчинялись эльфийским владыкам и были верны им; и не лежала еще обида меж двумя народами.
§135 У людей Беора были черные или каштановые волосы и прекрасные лица с серыми глазами; они были стройны, обладали отвагой и выносливостью, но статью не превосходили эльдар тех дней. Ибо нолдор воистину были высоки, подобно могучим и величественным людям более поздних эпох. Но люди Хадора превосходили их силой и ростом, могучие среди Детей Эру, быстрые умом, доблестные и стойкие. У большинства из них были золотые волосы и голубые глаза*, а женщины их были высоки и прекрасны. Лесные люди Халета походили на них, разве что шире в плечах и ниже ростом.
* Не таким был Турин, но мать его происходила из рода Беора.
423
§136 Народ Хадора пришел в Дорломин. [Этот аннал был дописан карандашом позднее].
[425>] 424
§137 В Дортонионе родился Барагунд, сын Бреголаса, сына Беора.
428
§138 Родился Белегунд, его брат.
432
§139 В Дортонионе родился Берен, сын Барахира, сына Беора. После его называли Эрхамион - Однорукий и Камлост - Пустая Рука. Его матерью была Эмельдир Мужественное Сердце.
436
§140 Хундор, сын Халета, взял в жены Глорвэндиль, дочь Хадора.
441
§141 В Хитлуме родился Хурин Стойкий, сын Галиона, сына Хадора. В этом же году родился Хандир, сын Хундора.
[445>] 443
§142 Родилась Морвен Эледвен, Эльфийская Краса, дочь Барагунда. Она была прекраснейшей из всех смертных дев Древних Дней.
444
§143 Родился Хуор, брат Хурина.
450
§144 Родилась Риан, дочь Белегунда, мать Туора Благословенного. В этом году Беор Старый, отец людей, умер от [древних лет>] старости. Эльдар впервые увидели [смерть от старости, не от раны или болезни; более поздняя правка карандашом>] быстрое увядание людей, и приход смерти не от раны или горя; и дивились они судьбе людей, сильно печалясь о том, что им дан такой краткий срок жизни. Править народом Беора стал Бреголас.
455
§145 Жестокий Год. В этом году пришел конец миру и радости. Зимой, в начале года, Моргот явил всю свою долго собираемую силу, и ныне его целью было одним могучим ударом разорвать кольцо осады Ангбанда, сокрушить нолдор и полностью разорить Белерианд. Битва началась внезапно, ночью в середине зимы и первый, самый тяжелый натиск пал на сыновей Финрода. Это сражение назвали Дагор Браголлах, Битвой Внезапного Пламени. Реки огня текли с Тангородрима и Глаурунг, Отец Драконов, вышел в полной своей силе. Зеленая равнина Ардгален была сожжена и с тех пор превратилась в смертоносную пустыню, где ничего не росло; и назвали ее Анфауглит, Удушающая пыль.
§146 При нападении на Дортонион пали Ангрод и Эгнор, сыновья Финрода, а с ними были убиты Бреголас и множество воинов из народа Беора. А Барахир, его брат, бился на западе возле ущелий Сириона. Король Инглор Фелагунд, поспешивший на помощь защитникам с юга, был разбит и окружен с малым отрядом в Топях Сереха. Но туда подошел Барахир с самыми отважными своими воинами, и, разорвав кольцо орков, спас эльфийского короля. Тогда Инглор подарил Барахиру кольцо, свою родовую драгоценность, в знак клятвы, что он дал Барахиру - оказать любую помощь в час нужды ему или его роду. Затем Инглор отправился на юг в Нарготронд, а Барахир вернулся в Дортонион, дабы спасти всех, кого можно, из народа Беора.
§147 Финголфин и Фингон пришли из Хитлума на помощь сыновьям Финрода, но с жестокими потерями были отброшены обратно к горам. Хадор, уже старик [позднее > 65 лет], пал, защищая своего владыку в Эйтель-Сирионе, а с ним погиб Гундор, его [добавлено позднее: младший] сын, пронзенный множеством стрел. Тогда правление домом Хадора принял Галион Высокий.
§148 Против Предела Майдроса была брошена огромная армия, и сыновья Фэанора потерпели поражение. Майдрос и Маглор доблестно держались на Холме Химринг, и Моргот не смог взять огромную крепость, что они там возвели; но орки прорвались с другой стороны, через Аглон и между Гэлионом и Кэлоном и опустошили обширные земли Восточного Белерианда, гоня эльдар перед собой. Крантир, Дамрод и Дириэль бежали на юг. За Аглоном у Келегорна и Куруфина были расположены большие силы со множеством конных лучников, но их разбили, а братья едва успели бежать. Они собрали стольких всадников, сколько смогли, и отправились на запад вдоль северных границ Дориата и так прибыли, наконец, в Долину Сириона.
§149 В этой битве не участвовали ни Тургон, ни Халет, ни его воины (кроме нескольких). [Следующий отрывок до конца §150 был позднее вычеркнут: Говорят, что осенью, до Внезапного Пламени, Хурин, сын Галиона, поселился как приемный сын (по обычаю северного народа) у Халета. Хурин и Хандир, будучи ровесниками, много времени проводили вместе, и, охотясь однажды в Долине Сириона, они нашли [случайно или по воле судьбы позднее>] по воле судьбы или замыслу Ульмо / тайный ход в долину Тумладин, где стоял Гондолин, хранимый град. Там их заметила стража и доставила к Тургону, и увидели они город, о котором не знал никто из живущих за горами, кроме одного лишь Торондора, короля орлов. Тургон встретил их приветливо, ибо [Ульмо, Владыка Вод, посылал ему вверх по течению Сириона сны о близком времени бедствий, в котором ему может понадобиться помощь людей.>] Ульмо, Владыка Вод, предупредил его, дабы он благосклонно отнесся к людям из Дома Хадора, от которых ему придет помощь в час нужды.
§150 Говорят, что Тургону очень полюбился юный Хурин, и он пожелал оставить его в Гондолине; но Торондор принес ужасные вести о великой битве, и Хандир с Хурином захотели уйти, дабы разделить горести своего народа. Поэтому Тургон разрешил им покинуть город, а они поклялись ему хранить в тайне расположение Гондолина; также Хурин узнал тогда и некоторые замыслы Тургона, однако же, сохранил их в глубинах своего сердца.]
§151 Когда [ позднее > Но когда] Тургон узнал о прорыве осады Ангбанда, он выслал тайных гонцов к Устьям Сириона и к острову Балар, и там они [следующий отрывок впоследствии был вычеркнут и заменен во время написания таким образом: построили множество быстрых кораблей. И по поручению Тургона они отплывали на поиски Валинора, дабы просить прощения и помощи Валар, но никто не достиг Запада и мало кто возвратился.
§152 И ныне показалось Финголфину, королю нолдор, что увидел он окончательную гибель своего народа и крушение всех домов без надежды на восстановление. Преисполнившись гнева и отчаяния, поскакал он один к вратам Ангбанда] по приказу Тургона пытались строить корабли, которые могли достичь Заокраинного Запада. Они намеревались отыскать Валинор и просить у Валар прощения и помощи. Но нолдор не были искусны в кораблестроении, и все их суда тонули или приносились ветром обратно. Однако, Тургон сохранил тайное убежище на острове Балар, и постройка кораблей никогда полностью не прекращалась.
§153 [Первоначально стоял год 456, но во время написания он был зачеркнут] Моргот, узнав о поражении сыновей Финрода и рассеянии народа Фэанора, окружил Финголфина в Хитлуме и послал огромное войско атаковать западный проход в Долины Сириона. Его наместник Саурон (которого в Белерианде звали Горсод) возглавил эту атаку, его войска прорвали ряды защитников и осадили крепость Инглора, Миннас-тирит на Толсирионе. И они взяли крепость после жестокой сечи, а Ородрет, брат Инглора, что держал ее, был выбит из замка. Там бы он и погиб, если бы Келегорн и Куруфин не подошли со своими всадниками и другими воинами, которых они смогли собрать. Яростно сражаясь, они задержали врага на некоторое время; и Ородрет смог бежать и достичь Нарготронда. Туда же, отступив пред мощью Саурона, отправились и Келегорн с Куруфином и остатками своей дружины; их с благодарностью приняли в Нарготронде, и вражда меж домами Финрода и Фэанора была на время забыта.
§154 Но Саурон взял Миннас-Тирит и сделал из нее сторожевую крепость Моргота и наполнил ее злом, ибо был он чародеем и повелителем призраков и страха. И прекрасный остров Толсирион стал проклятым местом и был назван Тол-ин-Гаурхот, Островом Волколаков, ибо Саурон взрастил там множество этих ужасных тварей.
456
§155 И тогда Финголфин, король нолдор, узрел (как ему показалось) окончательную гибель своего народа и крушение всех домов без надежды на восстановление и преисполнился он гнева и отчаяния. Потому надел он серебряные доспехи, взял белый шлем и свой меч Рингиль и лазурный щит с хрустальной звездой, и, вскочив на своего огромного коня Рохаллора, помчался вперед один и никто не смог удержать его. И понесся он по Анфауглит подобный ветру среди пыли, и все кто видел его, бежали в изумлении, думая, что это сам Оромэ, ибо им владело безумие гнева, и глаза его сверкали подобно очам Валар. Так примчался он один к вратам Ангбанда и вновь ударил в них, и, протрубив в серебряный рог, он вызвал самого Моргота на поединок, воскликнув: "Выходи же, король-трус и бейся сам! Живущий в норе, повелитель рабов, лжец и соглядатай, враг Богов и эльфов, выходи! Ибо я хочу увидеть твое трусливое лицо!"
§156 Тогда Моргот вышел, ибо не мог он отказаться от схватки перед лицом своих военачальников. И Финголфин выстоял перед ним, хотя Враг возвышался над эльфийским королем словно ураган над одиноким деревом, а его гигантский черный щит без герба накрыл звезду Финголфина как грозовая туча. Моргот сражался огромным молотом под названием Гронд, используя его как булаву, а Финголфин бился мечом Рингилем. Ловок был Финголфин и уклонялся он от ударов Гронда так, что Моргот бил молотом лишь землю (и с каждым ударом в земле появлялась огромная яма), он ранил Моргота семь раз своим мечом; и крики Врага эхом разносились по северным землям. Но утомленный Финголфин, в конце концов, пал на землю под ударом молота Ангбанда, и Моргот поставил ногу ему на шею и раздавил его.
§157 Но в предсмертной агонии Финголфин пригвоздил ногу Врага к земле Рингилем, и черная кровь хлынула из раны наружу и заполнила ямы от Гронда. После этого Моргот навсегда остался хромым. Тогда он поднял тело павшего короля и хотел разорвать его и бросить волкам, но на него внезапно напал Торондор и ранил в лицо, и, схватив тело Финголфина, он унес его высоко в горы и положил на вершине к северу от долины Гондолина; там орлы воздвигли большую пирамиду из камней. И велико было горе в Гондолине, когда Торондор принес эту весть, ибо [все жители сокрытого града были позднее>] многие из жителей сокрытого града были / нолдор из дома Финголфина. А Рохаллор оставался подле короля до самого конца, но волки из Ангбанда напали на него и он смог бежать от них, ибо был очень быстр, прискакал, наконец, в Хитлум, и там разорвалось его сердце. Тогда в великой печали Фингон принял на себя владычество над домом Финголфина и над королевством нолдор. [Позднее добавление карандашом: А своего юного сына (? Финдора) [sic] Гильгалада он отослал в Гавани].
§158 И власть Моргота тьмою простерлась над северными землями, но [вычеркнуто: все еще] Барахир не отступал и защищал остатки своих владений и народа в Дортонионе. А Моргот преследовал всех оставшихся эльфов или людей, и он послал против них Саурона. Тогда все леса на северных склонах Дортониона были обращены в землю ужаса и темных чар, так что после их назвали Таур-ну-Фуин, Лес Ночной Тени.
§159 Наконец, столь отчаянным стало положение Барахира, что его жена, Эмельдир Мужественное Сердце (чей нрав был таков, что она скорее сражалась бы рядом с мужем и сыном, чем бежала) собрала всех оставшихся детей и женщин и дала оружие тем, кто мог его держать. Затем она повела их в горы, лежавшие позади, и далее шли они опасными тропами, пока, претерпев множество несчастий и горьких потерь, не прибыли, наконец, в Бретиль. И некоторых принял народ Халета, а другие пробрались в Дорломин к народу Галиона, сына Хадора. (Среди них были Морвен Эледвэн, дочь Барагунда и Риан, дочь Белегунда). Но никогда более не видели они мужчин, которых оставили. Ибо те погибали, один за другим, или бежали, пока, наконец, не остались лишь Барахир и Берен, его сын, и Барагунд и Белегунд, сыновья Бреголаса, а с ними [восемь>] девять отчаянных людей, чьи имена надолго сохранились в песнях: Дагнир и Рагнор, Радруин и Дайруин и Гильдор, Уртэль и Артад, и Хатальдир, и Горлим Злосчастный. Стали они изгоями без надежды, ибо дома их были разрушены, а жены и дети убиты, уведены в плен или бежали с Эмельдир. Никто не пришел им на помощь, и охотились на них, как на диких зверей.
458
§160 В этом году Халет и его люди бились с орками, спустившимися вниз по Сириону. В этой битве им помогали воины Дориата (ибо они жили на его западных границах). Белег Лучник, командир пограничных войск Тингола привел в Бретиль большой отряд эглат, вооруженных секирами; и выйдя из чащи леса они застали орков врасплох и уничтожили их. Так на время черный поток Севера был задержан в этих землях, и после орки много лет не осмеливались пересекать Тайглин.
Здесь мой отец вставил в рукопись большой отрывок, замещая отвергнутый текст в аннале для года 455 (§149-150). Этот отрывок был написан на обратной стороне двух страниц делового календаря на 1951 г. поверх недель август-сентябрь и декабрь этого года.
§161 Говорят, что в это время Хурин и Хуор, сыновья Галиона, жили у Халета [добавлено позднее: их родича] как приемные дети (по обычаю людей севера); и оба они отправились на битву с орками, даже Хуор, которому было лишь тринадцать лет, ибо никто не мог удержать его. Их отряд отрезали от остальных и загнали к броду Бритиах; и там они были бы взяты в плен или убиты, если бы не власть Ульмо, что все еще была сильна в Сирионе. От реки поднялся туман и скрыл их от врагов, и они бежали в Димбар и бродили среди холмов под отвесными стенами Крисаэгрим. Там их заметил Торондор и выслал двух орлов, которые перенесли их через горы в тайную долину Тумладен в сокрытый град Гондолин, что еще не видел ни один человек.
§162 Тогда их привели к Тургону и тот встретил их приветливо, ибо Ульмо советовал ему благосклонно отнестись к Дому Хадора, от которого в час нужды придет к нему великая помощь. И Хурин с Хуором прожили там гостями почти целый год, и говорят, что Хурин в это время узнал некоторые намерения и замыслы Тургона. Ибо Тургон очень полюбил Хурина и Хуора, его брата и много говорил с ними; и по этой причине, а не только из-за веления закона, ему хотелось, чтобы они остались в Гондолине. В то время закон короля был таков, что ни один чужеземец, нашедший путь в город или взглянувший на хранимое королевство не мог уйти, пока король не [покинет укрытия >] прикажет прекратить затворничество и сокрытый народ не выйдет наружу.
§163 Но Хурин и Хуор желали вернуться к своему собственному народу и разделить с ним трудности и печали войны. И Хурин сказал Тургону: "Владыка, мы лишь смертные люди и непохожи на эльдар. Они могут долгие годы ждать битвы с врагом, которая может наступить в какой-то отдаленный день. Но у нас мало времени, а надежды и силы наши быстро тают. Более того, мы не сможем найти дорогу сюда, и воистину, не знаем мы точно, где стоит ваш город. Ибо когда мы в страхе и изумлении от пути по воздуху были принесены сюда, то, к счастью, глаза наши застила пелена".
§164 Тогда Тургон согласился на их просьбу и молвил: "Тем же путем, что пришли вы, можете и уйти, если будет на то воля Торондора. Я печалюсь расставанию с вами, и все же скоро, по счету эльдар, мы можем вновь встретиться".
§165 Но говорят, что [Глиндур позднее>] Маэглин, сын сестры короля, вовсе не печалился их уходу [разве только лишь тому >], хотя и завидовал тому /, что король выказал им благоволение, ибо он не любил людей; и он сказал: "Милость, что оказали вам, больше, чем вы думаете, и закон стал менее суров, нежели в былое время. Иначе не было бы у вас другого выбора, чем поселиться здесь до конца своих дней".
§166 "Воистину, велика милость короля", - отвечал Хурин, - "но если ты нам не доверяешь, мы дадим клятву". И братья поклялись никогда не открывать замыслы Тургона и хранить в тайне все, что они видели в его королевстве. Они попрощались с королем, и прилетевшие орлы подняли их и отнесли в Дор-Ломин. И родичи возрадовались, увидев их, ибо вести из Бретиля говорили, что они убиты или уведены орками. Но хотя они и сказали, что некоторое время с почестями гостили у короля Тургона, никому, ни родичу, ни чужаку, не поведали они ничего ни о порядках его королевства, ни об его устройстве, ни о том, где оно находится. Тем не менее, странная судьба сыновей Галиона и их дружба с Тургоном стали широко известны, и вести эти достигли ушей слуг Моргота.
Отрывок здесь заканчивается, и я возвращаюсь к первоначальному тексту "Анналов".
460
§167 К югу леса Дортониона переходили в горные вересковые пустоши. Там, к востоку от нагорий, лежало озеро, Тарн-аэлуин, вокруг него простирались поля, покрытые вереском, и земли эти были дикими и бездорожными; ибо даже в дни Долгого Мира никто не жил в тех краях. Но воды Тарн-аэлуин почитались; ибо они были голубыми и чистыми днем, а ночью в них отражались звезды. В былые дни их, как говорят, благословила сама Мэлиан. Туда отступили Барахир и его изгои, там было их убежище, а Моргот не мог его обнаружить. Но слухи о деяниях Барахира и его двенадцати воинов широко распространились, и поднимали дух у тех, кто был в рабстве у Моргота; и потому повелел он Саурону найти и уничтожить мятежников как можно быстрее. В "Квэнта" и "Лэ о Лэйтиан" много говорится о том, как Саурон заманил в ловушку Горлима призраком его жены Эйлинель, и пытал его, а потом обманул, и он предал Барахира и открыл, где находится его убежище. Так, в конце концов, изгои были окружены и убиты все, кроме Берена, сына Барахира. Ибо Барахир дал ему опасное задание - разведать пути Врага, и Берен был далеко, когда убежище было взято, а после возвращения ему оставалось лишь похоронить тела убитых.
§168 Тогда Берен отправился в погоню за орками, убившими его отца, и настиг их, когда они расположились лагерем у источника Ривиль выше Сереха. Он напал на их командира, когда тот бахвалился тем, что сразил Барахира, и убил орка; и выхватил у него руку Барахира, которую орки отрезали, чтобы показать Саурону. Так он вернул Кольцо Фелагунда, что носил его отец.
§169 Затем, бежав от орков, Берен еще четыре года жил в тех землях как одинокий изгой, и он в одиночку отваживался на такие деяния, что Моргот назначил за его голову награду не меньшую, чем за голову Фингона, короля нолдор.
462
§170 В это время Моргот возобновил нападения, пытаясь пробиться дальше в Белерианд и защитить свои владения на юге. Ибо, хоть и велика была его победа в Браголлах, и он нанес в тот год и в год последующий жестокий урон своим врагам, все же и его потери были не меньше. И ныне эльдар оправились от первого испуга и постепенно вновь отвоевывали потерянные земли. Дортонион отныне принадлежал Морготу, а Саурон по его приказу держал ущелье Сириона; но на востоке Враг потерпел поражение. Химринг стоял крепко. Армия, посланная в Восточный Белерианд, была разбита Тинголом на границах Дориата, часть ее бежала на юг и уже никогда не вернулась в Ангбанд, часть, отступая на север, была разбита Майдросом, совершившим вылазку, в то время как тех, кто осмелился подойти к горам, преследовали гномы. А к западу от Дортониона все так же твердо стоял Хитлум.
§171 И тогда решил Моргот послать войско против Хитлума; ибо для войны на востоке он надеялся вскоре получить помощь от новых союзников, о которых эльдар еще не ведали. Атака на Хитлум была жестокой, но ее отбили на перевалах Эридвэтрина. Однако там, при осаде крепости Эйтель-Сирион, был убит Галион, ибо он защищал ее от имени короля Фингона. Сын его Хурин только вошел в возраст мужественности, но был он крепок телом и тверд сердцем. Он отразил нападение орков и, нанеся им огромные потери, отбросил в пески Анфауглит. Затем он принял правление Домом Хадора. [Впоследствии добавлено:] Он был меньше ростом, чем его отец (а затем - сын), но неутомим и вынослив; гибок и ловок он был, как и родичи его матери, дочери Халета.
§172 Но король Фингон с большей частью нолдор с трудом сдерживал войско Ангбанда, пришедшее с севера. Битва произошла на самых равнинах Хитлума, и вражье войско уже одолевало воинство Фингона, ибо превосходило его числом; но ему на помощь вовремя подоспел Кирдан. Множество его кораблей вошли в Дрэнгист и там высадили войско, которое в самый час нужды напало на врага с запада. Тогда эльдар одержали победу, а орки были разбиты и бежали, преследуемые конными лучниками до самых Железных Гор.
463
§173 В этом году новые вести пришли в Белерианд: из Эриадора вышли Смуглые люди, и пройдя на север от Эрид-Луина, они прибыли в Лотланн. Но их приход не был неожиданным, ибо гномы предупредили Майдроса, что племена людей с дальнего Востока движутся к Белерианду. Они были низкорослы и приземисты, с длинными и сильными руками, лицо и грудь у них густо поросли волосами. Волосы их были темны, как и глаза, а кожа у них была желтая или смуглая. Но были они непохожи друг на друга ни видом, ни нравом, ни языком. Некоторые из них не были уродливы, и с ними легко было договориться; иные были мрачны и некрасивы и не доверяли чужакам. Много там было родов, и они враждовали друг с другом. Они недолюбливали эльфов и предпочитали общаться с горными гномами; владыки нолдор приводили их в замешательство, ибо раньше они не сталкивались с подобными им.
§174 Но Майдрос, зная как малы силы нолдор и Друзей Эльфов, в то время как подземелья Ангбанда казались неистощимыми и постоянно пополнялись, заключил союз с новыми племенами людей, и позволил им поселиться в Лотланне к северу от Предела и в землях на юге от него. Вождей двух
С этого места идет две параллельные версии текста (конец аннала, касающегося Смуглых Людей и история Берена и Лутиэн); на рукописи написано "Версия I" (первая и более короткая версия) и "Версия II" (более длинная), и точно также в печатном экземпляре "Серых Анналов" приведены обе версии. Без сомнения, "Версия II" была написана позже (хотя в ней использована более ранняя форма имени "Бортандос", в то время как в "Версии I" приводится поздняя форма "Бортанд"), ибо "Версия I" написана слитно с остальным текстом "Анналов", в то время как "Версия II" заканчивается до конца страницы. Я привожу здесь полный текст "Версии I", продолжая с того места аннала для года 463 о Смуглых Людях, где текст прерывается.
самых больших племен, звали Бор и Ульфанг. Сыновьями Бора были Борлас и Боромир и Бортанд, они заключили союз с Майдросом и были ему верны. Сыновьями Ульфанга Темного были Ульфаст и Ульварт и Ульдор Проклятый; они заключили союз с Крантиром и предали его.*
*Позже думали, что народ Ульфанга еще до прихода в Белерианд тайно служил Морготу. Однако народ Бора, земледельцы, был совсем не таков - это были достойные люди. От них, говорят, произошли самые древние народы людей, жившие на севере Эриадора во Вторую Эпоху и [? читать в] последующие годы.
464
§175 В начале этого года Берена преследовали столь жестоко, что он был вынужден в конце концов бежать из Дортониона. Поэтому, когда настало время зимы и снега, он покинул эту землю и могилу своего отца и поднялся в Эрид-Оргорат, и там нашел путь вниз на Нан-Дунгортин и прошел тропами, на которые не отваживались ступать ни люди, ни даже эльфы, к Завесе Мэлиан. И он смог пройти через нее, как и предсказывала Мэлиан, ибо его вела великая судьба. Весной этого года Хурин, сын Галиона, из Дома Хадора взял в жены Морвен Эльфийскую Красу, дочь Барагунда из Дома Беора [это предложение помечено для помещения в начало аннала]. [Поздняя вставка:] В этом году в Дорломине родился Турин сын Хурина.
§176 В середине лета Берен, сын Барахира, встретил Лутиэн, дочь Тингола, в лесу Нэлдорет. Так прекрасна была она и так велика была пробудившаяся любовь Берена, что на него легло заклятие немоты, и долго бродил он в лесах Дориата.
465
§177 Ранней весной этого года Берен освободился от заклятия и заговорил с Лутиэн, назвав ее Тинувиэль, Соловей. Так началась любовь Берена Прославленного и Лутиэн Прекраснейшей, о которой поется в "Лэ о Лэйтиан".
§178 Берена привели к королю Тинголу, который презрел его, и желая отправить Берена на смерть, сказал ему, насмехаясь, что он должен принести Сильмариль из короны Моргота как свадебный выкуп за Лутиэн. Но Берен принял это условие и ушел, и отправился в Нарготронд искать помощи у Короля Фелагунда. Тогда Фелагунд понял, что его клятва вернулась ему на погибель, но все же он желал предоставить Берену помощь всего своего королевства, хотя бы даже это оказалось тщетным.
§179 Однако [Келегорм>] Келегорн и Куруфин всячески мешали походу, ибо их Клятва пробудилась, и они поклялись, что если поход завершится успехом, то они убьют любого, кто сохранит Сильмариль или передаст его кому-либо, кроме них. Из-за их яростных речей великий страх пал на жителей Нарготронда, и они отказались помогать королю.
§180 Тогда король Фелагунд и Берен отправились в поход всего лишь с десятью спутниками. Они шли на север, но их подстерег Саурон и бросил в яму на Тол-ин-Гаурхоте. И там их, одного за другим, пожирали волки; но Фелагунд сразился с волком, что был послан сожрать Берена, и убил его, но и сам был убит. Так в Средиземье погиб благороднейший из потомков Финвэ, и более уж не вернулся; ныне живет он в Валиноре с Амариэ.
§181 Лутиэн желала последовать за Береном, но отец удерживал ее взаперти, пока она не бежала и не отправилась в глушь. Там ее нашли Келегорн и Куруфин и увезли с собой в Нарготронд. И злой замысел возник в сердцах братьев, задумали они захватить власть в Нарготронде, выдать Лутиэн замуж за Келегорна и тем заставить Тингола вступить в союз, и так снова сделать сыновей Фэанора величайшим Домом среди нолдор.
§182 Но Лутиэн бежала от них и пришла на остров Саурона. Там с помощью Хуана, Гончей Валинора, она одолела волколаков и самого Саурона и освободила Берена. И когда эти вести достигли Нарготронда, Ородрет принял корону Фелагунда, а Келегорна и Куруфина изгнал. Они поскакали на восток и наткнулись на Берена и Лутиэн у границ Дориата. Они пытались схватить Лутиэн, но у них ничего не вышло, и они ускакали прочь; однако Берен был тяжело ранен.
§183 Когда Берен исцелился, он отвел Лутиэн в родные места и там покинул ее спящую, а дальше отправился в свой поход один, но Лутиэн последовала за ним и нагнала у границ Анфауглит.
[Добавлено:] Зимой этого года под печальными знамениями родился Турин, сын Хурина. [Поздняя приписка: Поместить в 464]
466
§184 В чужом обличье пришли Берен и Лутиэн в Ангбанд, и Лутиэн зачаровала Кархарота, Волка - Стража Врат, так что он заснул; и они спустились вниз к трону Моргота. Там Лутиэн наложила свое заклятие даже на самого Моргота, и он задремал против свой воли, и Железная Корона скатилась с его головы.
§185 Но Лутиэн и Берена, несущего Сильмариль, у ворот подстерегал Кархарот, он откусил руку Берена, в которой тот держал камень, и охваченный безумием, бежал прочь. Тогда Торондор и его орлы подняли Берена и Лутиэн и унесли их в Дориат. Долго Лутиэн боролась со смертью, пока Берен вновь не исцелился. И весной этого года она снова привела его в Менегрот. И когда Тингол услышал их рассказ, он смягчился, ибо с изумлением он взирал на любовь Лутиэн и Берена, и понял, что этому не может помешать ни одна сила в мире. Ибо было предначертано, что два рода, старшие и младшие дети Эру, соединятся. И Берен получил руку Лутиэн перед троном ее отца.
§186 Но вскоре Кархарот, во власти Сильмариля, ворвался в Дориат и тогда была устроена Охота на Волка. В ней участвовали Король Тингол, и Берен Однорукий, и Белег, и Маблунг, и Хуан, Гончая Валинора. И Кархарот смертельно ранил Берена, а Хуан убил волка, но и сам умер. Из брюха Волка Маблунг вырезал Камень, и Берен взял его и отдал Тинголу со словами: "Ныне мой Поход завершен", и более не сказал ни слова. Но до того, как он умер, Лутиэн попрощалась с ним у врат Менегрота и сказала: "Подожди меня за Западным Морем".
Так окончился Поход за Сильмарилем.
Как уже было выше сказано, "Версия II" начинается в аннале для года 463, касающегося Смуглых Людей и продолжает фразу за словами "Вождей двух"; мой отец скопировал конец этого аннала просто потому, что он был на верху той страницы, где начинается история Берена и Лутиэн в первом варианте. Но здесь есть некоторые различия, и я решил дать второй текст полностью.
(Окончание аннала для года 463 в "Версии II")
[Двух вождей] самых больших племен, звали Бор и Ульфанг. Сыновьями Бора были Борлас и Боромир и Бортандос, они были достойными людьми, заключили союз с Майдросом и Маглором и остались им верны. Сыновьями Ульфанга Темного были Ульфаст и Ульварт и Ульдор Проклятый; они заключили союз с Крантиром и предали его. (Позже думали, что народ Ульфанга еще до прихода в Белерианд тайно служил Морготу.)*
*От них, говорят, произошли самые древние народы людей, жившие на севере Эриадора во Вторую Эпоху.
464
§187 В начале этого года Берена преследовали столь жестоко, что, в конце концов, [зимой>] вскоре после середины зимы он был вынужден выбирать между бегством и пленом. Тогда он покинул Дортонион, перевалил через Эрид-Оргорат и нашел путь вниз на Нан-Дунгортин, и там прошел тропами, на которые не отваживались ступать ни эльф, ни человек, к Завесе Мэлиан. И он смог пройти через нее, как и предсказывала Галадриэли Мэлиан; ибо вела его великая судьба.
В этом же году весной Хурин из Дома Хадора взял в жены Морвен Эльфийскую Красу из народа Беора [это предложение помечено для помещения в начало аннала, как и в §175].
§188 В середине лета Берен, сын Барахира, встретил Лутиэн, дочь Тингола, в лесу Нэлдорет, и будучи очарован любовью к ней, долго бродил в лесах Дориата, ибо на него легло заклятие немоты.
[Поздняя вставка, как в §175:] Турин, сын Хурина, родился в Дор-Ломине.
465
§189 В этом году в начале весны Берен освободился от заклятия и заговорил с Лутиэн, назвав ее Тинувиэль, Соловей (ибо не знал он ни как ее зовут, ни кто она). И так началась любовь Берена Благословенного и Лутиэн Прекраснейшей, о которой поется в "Лэ о Лэйтиан". Но их заметил менестрель Дайрон (который тоже любил Лутиэн), и выдал влюбленных королю Тинголу. И Тингол был сильно рассержен, а Лутиэн привела Берена в Менегрот, и Берен показал королю кольцо Инглора, его родича. Но Тингол в гневе, с презрением к смертным людям, сказал, что служба отца Берена другому владыке еще не дает его сыну права входить в Дориат, а тем более - поднимать глаза на Лутиэн. Тогда Берен, уязвленный его презрением, поклялся, что ни чары, ни стены, ни клинки не смогут разлучить его с любимой; и Тингол бросил бы его в темницу или казнил, если бы не обещал Лутиэн не причинять вреда Берену. Но, как и было предначертано судьбой, пришла к нему одна мысль, и молвил он с насмешкой: "Если не страшны тебе ни чары, ни стены, ни клинки, как ты сказал, тогда иди и добудь мне Сильмариль из короны Моргота. Тогда я отдам тебе одну драгоценность за другую, но ты получишь более прекрасную: Лутиэн, дочь перворожденных и Богов". И те, кто слышал ответ Тингола, поняли, что он сдержал свое обещание, и все же приговорил Берена к смерти.
§190 А Берен взглянул в глаза Мэлиан, что не сказала ни слова, и поклялся добыть Сильмариль, и ушел из Менегрота один.
§191 И Берен отправился на запад в Нарготронд, к Королю Фелагунду. Когда Фелагунд услышал о походе, он понял, что клятва, данная им, ведет его к гибели (как он задолго до этого говорил Галадриэли). Но он сдержал клятву и хотел собрать все свое войско в помощь Берену, хотя всех его сил могло не хватить для такого отчаянного дела.
§192 Но в то время в Нарготронде жили Келегорн и Куруфин (как уже говорилось ранее) и цель похода Берена пробудила ото сна Клятву Фэанора. И братья выступили против Фелагунда, и речи их вселили такой ужас в сердца жителей Нарготронда, что они воспротивились своему королю, и многие годы после этого не вступали в открытую битву.
§193 Тогда [Финрод>] Инглор швырнул корону и был готов один отправиться с Береном, но десять самых верных воинов встали рядом с ним, а Эдрахиль, их командир, поднял венец и предложил королю отдать его на сохранение брату Ородрету. Но Келегорн сказал: "Знай же, что ты идешь напрасно; ибо даже если поход окончится удачно, это не приведет ни к чему. Мы не позволим ни тебе, ни этому человеку хранить или отдать кому-то Сильмариль Фэанора. Против тебя поднимутся все наши братья и лучше убьют тебя, но не дадут этому свершиться. А если его обретет Тингол, то мы сожжем Дориат или умрем, пытаясь это сделать. Ибо мы принесли Клятву".
§194 "Я тоже принес клятву", - молвил Фелагунд, "и не ищу способа избавиться от нее. Храните и вы свою, пока неизвестно, что будет дальше. Но вот что я скажу тебе, [сын Фэанора>] Келегорн Яростный - в этот час дано мне провидение, и я говорю, что ни ты, ни другой сын Фэанора не добудете Сильмарилей до конца мира. А тот, за котором идем мы, будет вырван у Моргота, но не попадет в ваши руки. Ибо ваша клятва поглотит вас, и предоставит другим хранить свадебный выкуп Лутиэн".
§195 Так ушли король Фелагунд, Берен и их товарищи, и напав из засады на отряд орков за Тайглином, они направились к [Толсириону>] Тол-ин-Гаурхоту в обличии солдат Моргота. Там они попали на допрос к Саурону, и пали пред ним, лишенные чужого обличья, и он бросил их в яму.
§196 Сердце побуждало Лутиэн отправиться за Береном, но, попросив совета у Дайрона (что был ее старым другом), она вновь была выдана им Тинголу, и он, в смятении, заключил ее в тюрьму высоко на дереве. Но она с помощью чар сплела веревку из собственных волос и бежала, отправившись в глушь. Там ее нашли Келегорн и Куруфин, которые охотились в тех местах, и взяли с собой в Нарготронд, где и заперли. Ибо Келегорн, очарованный красой Лутиэн, полюбил ее и решил взять в жены, вынудив короля Тингола дать согласие.
§197 Но Лутиэн бежала из Нарготронда с помощью Хуана, Гончей Валинора, который служил Келегорну, но был побежден любовью к Лутиэн и стал служить ей. Вместе они отправились на Тол-ин-Гаурхот.
§198 Там в подземельях Саурона двенадцать товарищей, одного за другим, убивали и пожирали волколаки, пока не остались лишь Берен и Фелагунд. Но никто не предал их, и Саурон так и не выведал цели похода. Он оставил эльфийского короля напоследок, ибо узнал его, и посчитал зачинщиком рискованного похода, с какой бы целью он не был замыслен. Но когда волк пришел за Береном, Фелагунд из последних сил разорвал цепи и голыми руками убил волка, и сам был убит.
§199 Так погиб Инглор Фелагунд, сын Финрода, благороднейший и самый любимый из потомков Финвэ, и не вернулся он более в Средиземье. Но говорят, что был он вскоре освобожден из Мандоса, и ныне живет с Амариэ в Валиноре.
§200 Берен, охваченный печалью и отчаянием, впал в черное забытье. В этот час Лутиэн и Хуан подошли к мосту, что вел на остров Саурона, и Лутиэн запела песнь Дориата. Тогда Берен очнулся; и содрогнулись башни Саурона, и он выслал вперед Драуглуина, величайшего из волколаков. Но Хуан убил Драуглуина, а когда Саурон сам вышел в волчьем обличье, то одолел и его. Тогда Саурон вынужден был сдать Тол-сирион, а затем, лишенный телесной оболочки, черной тенью улетел в Таур-ну-Фуин.
§201 Так Лутиэн освободила Берена и многих других несчастных пленников Саурона. Этих пленников Хуан увел обратно в Нарготронд, ибо верность вынуждала его вернуться к Келегорну, своему хозяину. Но когда вести о смерти Фелагунда и о великих деяниях эльфийской девы дошли до Нарготронда, все возненавидели Келегорна и Куруфина. Ородрет принял корону Нарготронда и изгнал их; и они поскакали на восток к Химрингу.
§202 Некоторое время Лутиэн и Берен бродили в глуши, радуясь короткому своему счастью; и Берен повел Лутиэн обратно к Дориату. Злой случай привел туда Келегорна и Куруфина, которые вместе с Хуаном ехали к северным границам. И Келегорн направил коня на Берена, желая сбить его с ног, а Куруфин схватил Лутиэн; но Берен одолел Куруфина и отобрал у него лошадь и кинжал, а от смерти от рук Келегорна его спас Хуан, который в этот час покинул своего хозяина и стал служить Лутиэн. Затем Келегорн и Куруфин поскакали прочь на одной лошади, и Куруфин, обернувшись, выстрелил, и попал в Берена, и тот упал.
466
§203 В лесах Лутиэн и Хуан охраняли Берена, который был на краю смерти, но Лутиэн, наконец, удалось его исцелить. Но когда он поправился, и они вошли в Дориат, Берен вспомнил свою клятву и гордые слова, сказанные Тинголу, и не пожелал ни возвращаться в Менегрот, ни вести Лутиэн в безнадежный поход. Поэтому в великой горести оставил он ее спящую на поляне, вверив заботам Хуана, а сам на лошади, отобранной у Куруфина, поскакал на север. И так как Тол-ин-Гаурхот ныне лежал в руинах, он смог, наконец, добраться до северных склонов Таур-ну-Фуин, и взглянул он через Анфауглит на Тангородрим и пришел в отчаяние.
§204 Там он отослал коня, попрощался с жизнью и любовью к Лутиэн и приготовился идти один на смерть. Но Лутиэн верхом на Хуане догнала его в этот час, и более они уже не разлучались. И с помощью Хуана и своих чар она набросила на Берена личину волка Драуглуина, а на себя - летучей мыши-вампира Тхурингвэтиль*, и так они пересекли Анфауглит и добрались до Ангбанда, а Хуан остался в лесу.
* В оригинале "Thuringwethil", так что по правилам транслитерации я должна написать "Турингвэтиль". Но дело в том, что в квэнье корни "tur-" и "thur-" имеют совершенно разные значения: "tur-" - "власть, могущество", "thur-" - "сокрытый, тайный". Дабы при чтении на русском языке не возникало путаницы, я (и некоторые другие переводчики) корень "thur-" транслитерируют как "тхур-" (прим. пер.)
§205 У врат Ангбанда Лутиэн погрузила стража, Кархарота, сильнейшего из волков, в глубокий чародейный сон. Так они вошли в ужасное царство Моргота и спустились в глубочайшее подземелье и подошли к его трону. Берен в волчьем облике пробрался под самое сидение Моргота, но личина Лутиэн не обманула Врага, и он разоблачил ее. Все же она ускользнула от вражьей хватки, и пока он следил за танцем Лутиэн, зачарованный* ее красой, она наслала на всех в чертоге глубокий сон. И, наконец, сам Моргот тоже был им побежден и свалился с трона, ослепленный дремотой, а Железная Корона скатилась с его головы.
* здесь "зачарованный" надо понимать в первоначальном смысле этого слова, то есть "подпавший под чары" (прим. пер.)
§206 Тогда Лутиэн пробудила Берена и, сбросив волчью личину, он гномьим кинжалом Куруфина вырезал из короны Моргота Сильмариль. Внезапно его охватило желание пойти наперекор судьбе и вырвать все три камня, но кинжал подвел его и сломался, а обломок его попал в Моргота и потревожил его сон.
§207 Тогда Берен и Лутиэн бежали, но у врат их встретил пробудившийся Кархарот, и он прыгнул на Лутиэн. И прежде, чем она смогла наложить какое-нибудь заклятие, Берен кинулся вперед и хотел устрашить волка Сильмарилем, зажатым в руке. Но Кархарот откусил его руку, и Сильмариль сразу же стал жечь его плоть, и охваченный безумием, он бросился прочь; но его вой разбудил всех спящих в Ангбанде. И Лутиэн опустилась на колени рядом с Береном, что лежал в забытье, похожем на смерть, и казалось, что поход подошел ныне к печальному концу, и все их надежды рухнули. Но когда она губами высосала яд из его раны, Торондор с Ландровалем и Гваихиром, самыми могучими его вассалами, прилетели туда и, подняв Берена и Лутиэн, отнесли их на юг, пролетев высоко над Гондолином, и опустили на границах Дориата.
§208 Там их нашел Хуан, и снова они выхаживали Берена, отбив его у смерти. И когда весна была в разгаре, они вошли в Дориат и направились к Менегроту. Радостно приветствовали их в Дориате, ибо заклятие тени и тишины пало на эту землю, когда бежала Лутиэн; Дайрон в горе отправился в далекие края искать ее и пропал.
§209 И снова Лутиэн привела Берена к трону своего отца, изумился тот при виде Берена, но еще не смягчился, и спросил: "Разве не говорил ты мне, что не вернешься, покуда не будешь держать в руке своей камень из короны Моргота?" А Берен ответил: "И ныне Сильмариль в моей руке". И молвил Тингол: "Так покажи мне его!" И Берен сказал: "Не в силах я сделать этого, ибо рука моя не здесь". И он поднял правую руку; и с того часа стал называть себя Камлост*.
*Дж.Р.Р.Толкин перевел это слово с синдарина на английский как "Empty-handed", причем синдаринский корень "кам-" означает кисть, обхватывающую какой-то предмет. На русский язык с английского это словосочетание переводится как "с пустыми руками". Поэтому получается игра слов: Берен называется себя "пришедший с пустой рукой" в переносном смысле - то есть не принесшим Сильмариль - и в прямом, ибо правая кисть у него отсутствует. Адекватно и кратко перевести это словосочетание на русский язык не представляется возможным. Н.Эстель перевела его как "Пустой Рукав", что не совсем верно, на мой взгляд, ибо кисть из рукава выглядывает и, следовательно, рукав у Берена совсем не был пустым. К тому же, этот перевод не передает игру слов, использованную в оригинале. Мне кажется, самым адекватным будет перевод "Пустая Рука" (прим. пер.).
§210 И тогда смягчился Тингол, ибо показалось ему, что этот человек не похож на всех прочих, и место ему среди великих героев Арды, а любовь Лутиэн - это сила большая, чем мощь всех королевств запада или востока. И Берен взял руку Лутиэн и прижал ее к своей груди перед троном ее отца, и так они обручились.
Но вскоре Кархарот, во власти Сильмариля, ворвался в Дориат
Здесь "Версия II" резко обрывается, хотя страница еще не кончилась. Страница, на которой кончается словами "Так окончился Поход за Сильмарилем" "Версия I", продолжается анналом для года 467.
467
§211 В этом году при первом дыхании весны Лутиэн Тинувиэль легла, подобная белому цветку на траве, и дух ее унесся из Средиземья и прилетел в Мандос, как о том говорится в "Лэ". И зима, подобная седине смертных людей, легла на волосы Тингола.
468
§212 В это время Майдрос начал воплощать свои замыслы, дабы привести эльдар к новым победам, и назвали это Союзом Майдроса. Ибо благодаря деяниям Берена и Лутиэн во всех землях вспыхнула новая надежда, и многим казалось, что Моргота можно одолеть и лишь страх дает ему силу. Но Клятва Фэанора жила и вредила всем благим начинаниям, и не последним злом было то, что сотворили из-за нее Келегорн и Куруфин. Ибо Тингол не желал поддерживать сыновей Фэанора; и малая помощь пришла из Нарготронда: там нолдор надеялись защитить свою сокрытую крепость тайной и хитростью. Однако Майдросу помогли наугрим, они прислали и вооруженное войско и немалое количество оружия; и он собрал снова всех своих братьев с их воинами, и были там люди Бора и Ульфанга, обученные и хорошо вооруженные, и они призвали еще больше своих родичей с Востока. И в Хитлуме Фингон, который всегда был другом Майдроса, готовился к войне, держа совет с Химрингом. И в Гондолин, к потаенному королю Тургону, дошли вести, и втайне он тоже приготовился к великой битве. Халет также собрал свой народ в Бретиле, и они наточили свои топоры; но он умер от старости еще до начала войны и народом стал править Хундор, его сын.
469
§213 Весной этого года Майдрос впервые сделал пробу своих сил, хотя его замыслы еще не были завершены. Он совершил ошибку, ибо ему надо было ударить внезапно, сразу всеми силами, как это ранее делал Моргот. Действительно, орки снова были изгнаны из Белерианда, и даже Дортонион на время оказался свободен, так что границы владений нолдор стали такими же, как перед Браголлах, лишь Анфауглит ныне была пустыней, которой никто не владел. Но Моргот, встревоженный подъемом эльдар и Друзей Эльфов, строил против них козни, и послал к ним множество шпионов и предателей, и тем более ему удобно было это делать ныне, ибо вероломные люди, состоящие с ним в тайном союзе, хорошо знали тайны сыновей Фэанора.
§214 В этом году, как [думали >] говорили, Берен и Лутиэн вернулись в мир, на краткое время. Ибо Лутиэн добилась согласия Манвэ на то, что Берен вновь вернется к жизни, и она вместе с ним; но только она тоже станет смертной, как он, и вскоре умрет окончательно и уйдет из мира, навсегда перестав числиться среди Эльдалиэ. Лутиэн избрала эту судьбу. Неожиданно вновь появились они в Дориате, и те, кто их видел, исполнились радости и страха. Но Лутиэн вошла в Менегрот и касанием руки исцелила зимнюю старость Тингола; а Мэлиан взглянула ей в глаза и там прочла ее судьбу, и отвернулась: ибо поняла она, что суждена им разлука до конца Мира, и не было печали большей, чем печаль сердца майи Мэлиан в этот час (кроме лишь печали Эльронда и Арвен). Но затем Берен и Лутиэн ушли из ведения эльфов и людей, и поселились на время одни у зеленых вод Оссирианда в той земле, которую эльдар позже назвали Гиверт-и-гуинар, Землей Живущих Мертвых. И после этого Берен, сын Барахира, не говорил более ни с кем из смертных людей.
470
§215 В этом году в Гверт-и-Гуинар родился Диор Аранэль Прекрасный, которого позже знали как Диора Наследника Тингола, отца полуэльфов.
Аннал, что следует за этим в СА для года 471, касающийся Исфин и Эола, был вычеркнут; переписанная версия истории появляется в отрывке, вставленном в год 316 (см. §§117-118, где был дан вычеркнутый позже аннал для года 471). Новый аннал для года 471 был дописан позднее карандашом:
471
§216 В этом году Хуор взял в жены Риан, дочь Белегунда.
472
§217 Год Плача. Наконец, Майдрос решил атаковать Ангбанд с востока и с запада. С главным войском, собранным из эльфов, людей и гномов, он замыслил идти, развернув знамена, открыто с востока через Анфауглит. Но когда против него, как он надеялся, двинутся в ответ армии Моргота, то по сигналу с перевалов Хитлума должен выйти Фингон со всей своею силой. Так они думали зажать войско Моргота меж молотом и наковальней и сокрушить его.
§218 [Накануне битвы Хуор, сын Галиона, взял в жены Риан, дочь Белегунда, а затем отправился вместе со своим братом Хурином в войско Фингона. Переписано карандашом:] В первые дни весны Хуор, сын Галиона, взял в жены Риан, дочь Белегунда. Но всего лишь два месяца спустя после свадьбы пришел вызов на сбор войск, и Хурин вместе с братом ушли в армию Фингона.
§219 И вот в середине лета на песках Анфауглит, перед ущельями Сириона, произошла Пятая Битва - Нирнаэт Арнэдиад, Бессчетные Слезы.[Позже вычеркнуто: И долго на месте главной схватки возвышался курган, в который были собраны тела убитых - и эльфов и людей - Хауд-на-Дэнгин звался он, и лишь там на Анфауглит росла зеленая трава.]
§220 В этой битве люди и эльфы были разбиты, и крушение нолдор завершилось. Ибо Майдросу при его выступлении помешал Ульдор Проклятый: сначала он подал ложный сигнал об атаке из Ангбанда; затем он замешкался, ибо не все его воины хотели выступать. Войско на западе ожидало сигнала, а его все не было, и воины потеряли терпение, и среди них поползли слухи о предательстве.
§221 В армии Запада были воины Хитлума - эльфы и люди, к ним присоединился народ Фаласа и большой отряд из Нарготронда, [а также много лесовиков Бретиля. Это было вычеркнуто и переписано так: ] И пришли многие лесовики из Бретиля во главе с Хундором; и с ними прибыл Маблунг из Дориата с небольшим отрядом Серых Эльфов, из которых одни были с секирами, другие - с луками. Ибо Маблунг не мог не принять участия в столь великих деяниях, и Тингол дал ему разрешение идти на войну, лишь бы он не служил сыновьям Фэанора. Поэтому Маблунг присоединился к воинству Финголфина [читать: Фингона] и Хурина. / И вот, узрите! К всеобщему изумлению и радости вдруг зазвучали огромные трубы, и нежданное войско вышло на битву. То была армия Тургона из Гондолина, десять тысяч воинов в ярких кольчугах и с длинными мечами; и она встала на юге, охраняя ущелья Сириона.
§222 Тогда Моргот, зная многое о том, что происходит и надеясь, что его слуги удержат Майдроса от выступления и не дадут его врагам соединиться, начал действовать. Он выслал в Хитлум огромное войско (и все же это была лишь часть приготовленных им сил). Горячий сердцем Фингон хотел атаковать его через равнину, полагая, что у него сил больше; но Хурин отговорил его, предложив подождать сигнала Майдроса и предоставить оркам разбивать себе лоб, нападая на войско эльфов, защищенное горами.
§223 Но предводитель западных войск Моргота получил приказ любым способом заставить Фингона быстро выйти на битву. Поэтому, когда авангард его уже ступил в слияние Ривиля и Сириона, а никто из врагов не вышел, чтобы схватиться с ними, он остановился и выслал вперед всадников со знаками парламентеров; и они подъехали близко к рядам эльфов, стоявших на западном берегу Сириона у подножия гор.
§224 И они везли с собой Гэльмира, сына Гуилина, знатного витязя из Нарготронда, которого взяли в плен в Браголлах и ослепили. Они выставили его перед собой, крича: "У нас дома много таких, как он, но вам следует поторопиться, если вы хотите увидеть их. Ибо мы убьем их при возвращении так же, как и этого". И на виду у эльфов они отрубили Гэльмиру руки и ноги, а напоследок - голову.
§225 Но, на беду, по другую сторону реки стоял Гвиндор, сын Гуилина. Из-за горя от потери брата он против воли Ородрета отправился на войну со всеми, кого смог собрать. [Вычеркнуто позже: Он не мог сдерживать более гнев ] Поэтому гнев его разгорелся пламенем, и эльфы Нарготронда бросились через реку и убили всадников, а затем помчались на главное вражье войско. И увидев это, все воинство Запада запылало, как огонь, протрубили трубы Фингона и он кинулся вперед в атаку, покинув горы; и многие воины из армии Гондолина присоединились к битве прежде, чем Тургон смог остановить их.
§226 И узрите! Свет обнаженных мечей нолдор был подобен огню в камышах; и так яростен был их натиск, что все замыслы Моргота чуть не пошли прахом. Еще до того, как к его западной армии подошли подкрепления, она была сметена; [эльфы атаковали ее с запада и юга и рубили врагов там, где они стояли, и груда тел орков выросла выше, чем когда-либо доселе. >] и знамена Финголфина [?читать: Фингона] пересекли Анфауглит и взметнулись под стенами Ангбанда. / Гвиндор, сын Гуилина и отряд из Нарготронда были впереди всех, они прорвались через внешние ворота и убивали орков [даже в подземных туннелях Моргота>] внутри самой крепости Моргота, и он содрогнулся на своем троне в глубоком подземелье, услышав, как бьют в его двери.
§227 Но в конце концов все эльфы Гвиндора были убиты, а сам он взят в плен; ибо никто не последовал за ними и не пришел на помощь. Из других тайных ворот в горах Тангородрим Моргот выслал свое основное войско, что ожидало там, и Фингон с большими потерями был отброшен от стен.
§228 Так на равнине Анфауглит на [третий >] четвертый день войны, началась Нирнаэт Арнэдиад. Битвой Бессчетных Слез назвали ее, ибо ни одна песня не может вместить всего горя, принесенного ею. Воинство Фингона отступило через пески пустыни, и там пали Хундор, сын Халета [вычеркнуто: в арьергарде] и большая часть людей Бретиля. Но когда наступила ночь, они были все еще далеки от [Эред-вэтион>] Эрид-вэтрин, орки окружили армию Фингона, и она билась до самого утра, а враги все сжимали кольцо. Но даже тогда еще не все было потеряно. Утром они услышали трубы Тургона, который привел свое основное войско им на выручку [вычеркнуто: неожиданно для орков]; и нолдор Гондолина были сильны и одеты в кольчуги, они [ разорвали кольцо и вновь сокрушено было войско Ангбанда>] пробились сквозь ряды орков, и Тургон прорубил себе дорогу к Фингону, своему брату. И говорят, радостна была встреча посреди битвы Тургона с Хурином, который бился рядом со своим королем/.
§229 И в этот самый день в третьем часу утра, се! наконец, услышали они трубы Майдроса, идущего с востока; и отряды сыновей Фэанора ударили врага сзади. Говорили, что даже тогда эльдар еще могли победить, если бы все войска остались им верны; ибо орки дрогнули, их натиск ослаб, а некоторые и вовсе обратились в бегство.
§230 В то самое время, когда авангард Майдроса напал на орков, Моргот выпустил свои последние силы, и Ангбанд опустел. Вышли волки и волчьи всадники, и великое множество балрогов, выползли змеи и драконы, и Глаурунг, Отец Драконов, вступил в битву. Сила и ужас, наводимый Великим Червем, ныне возросли и стали воистину неодолимы. И эльфы и люди замирали перед ним; он прополз меж воинствами Фингона и Майдроса и разделил их.
§231 Но не волк, не балрог или дракон принесли Морготу победу, а лишь предательство людей. В этот час открылся заговор Ульфанга; ибо многие Вастаки повернулись и бежали, сердца их наполнились страхом и ложью; но сыновья Ульфанга внезапно выступили на стороне Моргота и ударили в тыл сыновьям Фэанора. И в сумятице, ими вызванной, они смогли подобраться близко к знамени Майдроса. Но не удалось им получить обещанную Морготом награду, ибо Маглор убил Ульдора Проклятого, главу предателей, а Бор и его сыновья убили Ульфаста и Ульварта до того, как пали сами. Но тут подступили новые вражьи отряды людей, которые пришли по призыву Ульдора и скрывались в восточных холмах. И войско Майдроса было атаковано с трех сторон: орками, злыми тварями и Смуглыми Людьми, и рассеялось оно, и воины бежали кто куда. Но судьба хранила сыновей Фэанора, и хотя все они были ранены, никто не погиб. Они собрали вокруг себя остатки нолдор и наугрим, прорубили путь из битвы и отступили к горе Долмед.
§232 Самыми стойкими из восточного войска оказались энфенг из [ Ногрода>] Белегоста, и здесь покрыли они себя великою славою. Наугрим противостояли огню лучше, чем эльфы и люди, и более того, у них было в обычае носить в бою большие маски [вычеркнуто: или забрала], ужасные на вид, и это сослужило им хорошую службу против драконов. Если бы не они, Глаурунг и его выводок, быстро уничтожили бы все, что осталось от войска нолдор. Когда же он атаковал наугрим, они окружили дракона, и даже его могучая броня не смогла полностью отразить удары их огромных секир. Тогда в ярости он повернулся и повалил наземь Азагхала из Белегоста и прополз по нему, но последним усилием Азагхал воткнул ему в брюхо кинжал и ранил дракона столь тяжело, что тот бежал с поля боя, и твари Ангбанда в страхе последовали за ним. Будь у Азагхала меч, горе нолдор было бы много меньше [добавлено:], но кинжал его проник недостаточно глубоко./ И тогда энфенг подняли тело Азагхала и понесли его прочь; медленным шагом шли они и глубокими голосами пели погребальную песнь, как это было в обычае их народа, и не обращали внимания на врагов; и никто не осмелился остановить их.
§233 А в битве на западе Фингон был окружен вражьим войском, которое было в три раза больше, чем остатки его сил [вычеркнуто: и против него выступили балроги.] В конце концов, Король нолдор пал, и пламя вырвалось из его разрубленного шлема. Балроги одолели его, и вбили тело Фингона в землю, а его лазурно-серебряное знамя втоптали в пыль.
§234 В этот день битва была проиграна, но все так же твердо стояли Хурин и Хуор и народ Хадора, и орки еще не могли захватить ущелья Сириона. Так было искуплено предательство Ульдора; и последнюю битву Хурина и Хуора считали эльдар наиславнейшим деянием из тех, что ради них свершили на войне Отцы Людей. Ибо Хурин говорил с Тургоном, сказав ему: "Уходи сейчас, владыка, пока есть еще время! Ибо последним ты остался из Дома Финголфина, и в тебе живет последняя надежда нолдор. Пока стоит Гондолин, могучий и хранимый, сердцу Моргота будет ведом страх". "Но недолго ему отныне оставаться сокрытым, и когда его обнаружат, он падет", - молвил Тургон.
§235 "Все же [пока он должен стоять", - сказал Хурин, - "ибо из Гондолина" >], если он простоит еще немного", - сказал [Хурин>] Хуор, - "то из [Гондолина позднее>] твоего дома / выйдет надежда эльфов и людей. Это я говорю тебе, владыка, в прозрении смертного часа; хотя здесь мы расстаемся навсегда, и я никогда не увижу белые стены твоего города, от меня и тебя взойдет новая звезда. Прощай!"
§236 [Вычеркнуто: Тогда Тургон отступил и все нолдор из Гондолина ушли вниз по Сириону и исчезли в горах. А остатки западного войска собрались вокруг братьев и держали ущелье за ними.]
§237 [Впоследствии добавлено:] И [Глиндур позднее>] Маэглин, сын сестры Тургона, что стоял рядом, услышал эти слова и хорошо запомнил их, [вычеркнуто позднее: он пристально посмотрел на Хуора] но ничего не сказал.
§238 Тургон согласился с доблестными словами братьев. Созвав всех оставшихся воинов Гондолина и тех из войска Фингона, что он смог собрать, он [отступил>] прорубил себе дорогу на юг / и ушел вниз по Сириону, исчезнув в горах, и так он скрылся от глаз Моргота. Ибо Хурин и Хуор держали за ним проход, так что ни один враг не смог последовать за эльфами, и братья собрали вокруг себя остатки могучих воинов Хитлума.
§239 Медленно отступали они, пока не ушли за Топи Сереха, а перед ними оказался исток Сириона, и там встали они и уже более не уступали врагу, ибо это было самое узкое место ущелья. И все войско Моргота обрушилось на них, как потоп, враги запрудили мертвыми телами реку и окружили остатки войска Хитлума, как подступающий прилив окружает скалу.
§240 Хуор погиб от отравленной стрелы, попавшей ему в глаз, а все доблестные мужи Хитлума пали вокруг него и тела их лежали грудой. Орки отрубили им головы и сложили из них золотой курган; ибо солнце светило на [четвертый>] шестой и последний / день битвы и светлые волосы убитых сияли сквозь кровь. Последним из всех остался Хурин. Тогда он отбросил щит и схватил свою секиру двумя руками; и пел он, когда в последней своей схватке убил сотню орков. Но, в конце концов, его взяли живым, по велению Моргота, который готовил ему участь худшую, нежели смерть. Поэтому слуги Врага схватили Хурина и их когти продолжали держать его, даже когда он отрубал их руки; прибывали все новые и новые враги, и, наконец, Хурин упал, погребенный под их весом. Тогда они потащили его, связанного, в Ангбанд, осыпая насмешками. Так кончилась битва Нирнаэт Арнэдиад, и красное солнце садилось над Хитлумом, а ветра Запада принесли сильную бурю.
§241 Воистину, велика была победа Моргота; замысел его свершился полностью: люди убивали людей и предавали эльдар, страх и ненависть поселились меж теми, кто мог бы объединиться против него. Ибо с этого самого дня эльфы начали отдаляться от людей, кроме лишь Трех Домов - Домов Беора, Хадора и Халета, и их детей.
§242 Предел Майдроса перестал существовать. Яростные сыновья Фэанора были разбиты, и скитались в чащобах лесов, подобно листьям, гонимым ветром. Ущелье Аглон заполнили орки, и на холме Химринг стояли солдаты Ангбанда; и ущелье Сириона было захвачено, а Толсирион попал в руки врага, и вновь поднялась там ужасная крепость. Все врата Белерианда были отныне во власти Моргота. Королевства Фингона более не существовало [вычеркнуто: ибо немногие из воинства Хитлума, эльфы или люди, вернулись через горы в свою землю]. В Хитлум не вернулся никто из воинства Фингона или народа Хадора, и не пришли туда вести о битве и о судьбе их владык.
§243 Но Дориат остался невредим, и Нарготронд был сокрыт, а Кирдан держал Гавани; но Моргот пока не обращал на них внимания, то ли потому, что мало о них знал, то ли потому, что еще не пробил их час в его темных замыслах. Но одна мысль сильно тревожила Врага и делала его победу неполной: Тургон, которого желал он заполучить более всех, избежал его сетей. Ибо Тургон происходил из великого дома Финголфина, и ныне по праву стал он королем всех нолдор*, [вычеркнуто: он издавна его ненавидел, немного лишь слабее, чем Фэанора, но боялся его сильнее. Ибо в Валиноре Тургон никогда не привечал его, будучи другом Ульмо и Тулкаса; и еще до того, как Мелькора затопили тьма и слепота злобы, он прозрел, что именно от Тургона в некий час, назначенный судьбой, придет конец всем его надеждам.] и Моргот боялся и ненавидел более всех дом Финголфина, потому что они презирали его в Валиноре и дружили с Ульмо, а еще из-за тех ран, что нанес ему Финголфин в поединке. Более того, в давние дни он обратил свой взор на Тургона, и внезапное черное предчувствие охватило его сердце, ибо он прозрел, что именно от Тургона в час, еще сокрытый судьбой, придет к нему погибель.
§244 Поэтому Хурина привели к Морготу, но он не поддался Врагу; за это его заковали в цепи и подвергли пыткам. А Моргот, который всегда сперва действовал предательством и ложью, если это могло быть полезным, пришел к Хурину, терзаемому болью и предложил ему свободу, власть и звание одного из своих высших военачальников, если он согласиться служить в его войске и поведет его против Тургона, или хотя бы откроет расположение его сокрытой крепости. Ибо Враг узнал, что Хурину ведомы тайные замыслы Тургона. Но вновь Хурин Стойкий посмеялся над ним.
§245 Тогда Моргот сдержал свой гнев и сказал, что жена и сын Хурина живут ныне в Хитлуме [надписано позже: Дорломине] без защиты, и в его воле сделать с ними все, что угодно.
§246 "Они не знают секретов Тургона", - отвечал Хурин. "Но даже если бы и знали, то ты не добрался бы так до Тургона; ибо они из домов Хадора и Беора, а мы не продаем свою верность ни за награду, ни за боль".
§247 Тогда Моргот проклял Хурина и Морвен, и их детей, и наложил на них проклятие горя и тьмы; и забрав Хурина из темницы, он посадил его в каменное кресло на вершине Тангородрима. Там пленник мог видеть дальние земли Хитлума на западе и Белерианда на юге. И там Моргот, стоя рядом с ним, вновь проклял его, и наложил на Хурина заклятие так, что он не мог ни двинуться с этого места, ни умереть, пока Моргот не освободит его.
§248 "Сиди же здесь отныне!", - сказал Моргот. "Смотри на эти земли, где величайшее горе обрушится на тех, кого ты оставил на мою милость. Да, воистину так! Не сомневайся в могуществе Мелькора, Повелителя судеб Арды! Моими глазами будешь смотреть ты, [вычеркнуто: и ничто не будет от тебя сокрыто, и ты быстро узнаешь то, что случится с твоими любимыми], моими ушами - слышать все вести, и ничто не будет от тебя сокрыто!"
§249 И так оно и случилось; но никто не слышал, чтобы Хурин просил у Моргота милости или смерти себе или своим родичам.
§250 И орки, в знак великой победы Ангбанда, с большим трудом собрали тела всех павших врагов, их оружие и доспехи, и сложили их, и эльфов, и людей, в огромный курган посреди Анфауглит. [Хауд-на-Д(энгин) > Хауд-и-Нэнгин позднее >] Хауд-ина-Нэнгин звался он, и был подобен горе. Но только на нем, в единственном месте из всей пустыни, взошла трава, и росла она высокой и зеленой, и после ни один орк не осмелился ступить на землю, под которой ржавели мечи нолдор.
§251 Риан, жена Хуора, не услышав вестей о своем муже, ушла в глушь и там родила сына, Туора; и его взял(и) на воспитание [Темные Эльфы позднее >] Аннаэль из Серых Эльфов Митрима. А Риан отправилась к [Хауд-и-Нэнгин позднее > Хауд-на-нДэнгин >] Хауд-ин-нДэнгин, легла там и умерла. И в Бретиле Глорвэндиль, дочь Хадора, умерла от тоски. Но Морвен, жена Хурина, так и жила в Хитлуме, ибо она носила ребенка.
§252 Моргот же нарушил свои обещания Вастакам, что служили ему, и отказал им в богатых землях Белерианда, которых они домогались. Он отослал этот злой народ в Хитлум и повелел им жить там. И хотя мало они ныне питали любви к своему новому королю, они презирали остатки народа Хадора (по большей части стариков, женщин и детей), угнетали их, забирали их земли и добро, силой брали в жены их женщин, а детей обращали в рабов. А те из Серых Эльфов, что еще жили там, бежали в горы или были уведены в рудники севера и трудились там как рабы.
§253 Поэтому Морвен, не желая, чтобы ее сын Турин, которому было семь лет, стал рабом, отослала его с двумя старыми слугами и приказала им найти путь в Дориат и там просить принять на воспитание сына Хурина и родича Берена (ибо ее отец был его двоюродным братом).
473
§254 В [добавлено:] начале этого года Морвен Эльфийская Краса родила девочку, дочь Хурина; и назвала ее Ниэнор, что значит "Скорбь". В это же время Турин, преодолев все опасности пути, прибыл в Дориат, где сам Тингол взял его на воспитание, как будто он был сыном короля, в память о Хурине. Ибо Тингол ныне изменил свое отношение к домам Друзей Эльфов.
§255 В этом году Моргот, который дал своему войску отдохнуть, залечивая раны и восполняя великие потери, возобновил натиск на Белерианд, что ныне был открыт ему; волки и орки бродили теперь повсюду, добираясь даже до самых границ Оссирианда с одной стороны и Нан-Татрена - с другой, и никто отныне не был в безопасности, ни на равнине, ни в лесу.
§256 Ныне многие бежали в Гавани и находили убежище за стенами Кирдана, а моряки плавали вдоль побережья и тревожили противника быстрыми вылазками. Поэтому Моргот напал сначала на Кирдана; еще до прихода зимы он выслал огромное войско через Хитлум и Ниврост. Враги спустились вниз по рекам Бритон и Нэннинг, разорили весь Фалас и осадили Бритомбар и Эгларест. Они привели с собой кузнецов и минеров и мастеров огня и установили огромные осадные машины. Хотя оборона была стойкой, но все же враги, в конце концов, обрушили стены. И Гавани были обращены в руины, а Башня Ингильдон - разрушена, и все эльфы Кирдана были убиты или уведены в рабство, кроме тех, кто взошел на корабли и спасся морем, [добавлено:] а немногие бежали на север в Митрим.
§257 Тогда Кирдан вместе с оставшимися эльфами сели на корабли и уплыли на Остров Балар, [вычеркнуто: и они смешались с эльфами Тургона, у которых там было поселение], и там построили убежище для всех, кто приходил к ним. Ибо у них было скрытое укрепление в Устьях Сириона, а в прибрежных водах они прятали множество легких кораблей в камышах, густых, как лес. [И семь кораблей по просьбе Тургона Кирдан послал на Запад, но ни один из них не вернулся.>] И когда Тургон услыхал об этом, он отправил посланцев в Устья Сириона, дабы искать помощи Кирдана Корабела. И по его просьбе Кирдан построил семь быстрых кораблей, и они отплыли на Запад, но никто не слыхал более о них - кроме одного, последнего. Капитаном его был Воронвэ, и он долгие годы с великими трудностями скитался по морю, пока, наконец, в отчаянии не повернул обратно, но, когда уже виднелся берег, корабль его попал в сильный шторм и затонул. Один лишь Воронвэ уцелел, ибо Ульмо спас его от гнева Оссэ, и волны вынесли его на берег в Нивросте.
481
§258 Турин в Дориате рос прекрасным, сильным и мудрым, но был отмечен печалью. В шестнадцать лет он впервые бился в схватке на границе Дориата, и там стал товарищем по оружию Белега Лучника. [Позднее добавление карандашом:] Тогда же Турин стал носить Драконий Шлем Галиона.
484
§259 В это время Турин гостил в Менегроте, и его принимали с великими почестями из-за его доблестных деяний. Но он пришел из глуши и был нечесан, а одежда и оружие его были в беспорядке. И Оргоф насмехался над ним и над всем народом Хитлума. Тогда в гневе он ударил Оргофа кубком и убил его прямо за пиршественным столом короля. Испугавшись гнева Тингола, он бежал и стал изгоем в лесах [вычеркнуто: за Завесой Мэлиан], там он собрал отчаянную шайку из эльфов и людей.
487
§260 В это время шайка Турина схватила Белега и связала его, но вернувшийся Турин освободил пленника, и они возобновили былую дружбу. И Турин узнал о прощении короля, но не вернулся в Менегрот, а остался на границе. С тех пор ни один враг не мог подобраться к Завесе Мэлиан, и Турин, желая только мстить оркам, устроил себе и своим людям убежище в лесах меж Сирионом и Миндебом, в земле Димбар.
Следующий отрывок был переписан несколько раз, и не представляется возможным в точности проследить процесс изменения. Кажется, первоначальный текст выглядел так:
§261 Туор, сын Хуора, которому исполнилось пятнадцать лет, пришел в Хитлум искать своих родных, но их там уже не было, ибо Морвен и Ниэнор увезли в Митрим, и никто уже не помнил о них.
По-видимому, от этого аннала отказались сразу же после написания, и второй вариант можно прочесть так:
§262 Туор, сын Хуора, которому исполнилось пятнадцать лет, пришел в Хитлум искать своих родных, но никого не нашел. Ибо хотя эльфы, воспитавшие его, знали их имена, но не ведали они, где его родичи жили раньше или живут теперь, когда вся эта земля изменилась. Оставались лишь Морвен и Ниэнор, но они все еще жили в Дор-Ломине; поэтому Туор тщетно искал их в Хитлуме, а вастаки схватили его и сделали своим рабом. Но он бежали и жил один в глуши у Озера Митрим.
В окончательном варианте к отрывку добавлена дата 488 год:
§263 Туор, сын Хуора, которому исполнилось шестнадцать лет, пытался бежать из Дорломина, но его схватил Лорган, вождь вастаков, и сделал своим рабом; и он пробыл в рабстве [семь немедленно>] три года, а после бежал и жил как изгой в горах Митрима.
[Вычеркнуто: 488]
§264 В этом году орки поймали в ловушку Халдира, сына Ородрета из Нарготронда, и повесили его на дереве. После этого эльфы Нарготронда стали еще более скрытными и осторожными и не позволяли даже другим эльфам бродить по их землям.
489
§265 В этом году Гвиндор, сын Гуилина, бежал из Ангбанда. Блодрен, сын Бана, был вастаком. Он попал в плен к Морготу и его там пытали, ибо он был из тех людей, что остались верны эльфам и бились с Ульдором. Он сломался из-за пыток и согласился поступить на службу к Морготу. Его освободили и послали на поиски Турина. Блодрен вступил в тайный отряд Турина в Димбаре и доблестно служил ему два года. Но однажды, увидев удобный случай выполнить поручение, он выдал убежище Белега и Турина оркам. Так их убежище было окружено и захвачено, и Турина взяли в плен и повели в Ангбанд; а Белег остался лежать среди убитых, ибо его приняли за мертвого. Блодрен же был убит случайной стрелой в темноте. [Карандашная пометка напротив аннала: Что случилось с Драконьим Шлемом?]
§266 Посланцы Тингола нашли Белега и отнесли его в Менегрот, и там Мэлиан исцелила его. Сразу же после исцеления он отправился на поиски Турина [пометка карандашом на полях: неся с собой Драконий Шлем, который Турин оставил в Менегроте.] Он наткнулся на Гвиндора, который блуждал по Таур-ну-Фуину (где ныне обитал Саурон), и вместе они пустились по следу пленителей Турина. Они нашли орочий лагерь на краю пустыни и освободили Турина, который спал тяжелым сном, и перенесли его в скрытую лощину. Но Белег, с превеликим трудом освобождая Турина от цепей, ранил его в ногу, и тот проснулся, и, вообразив, что его окружили орки и собрались пытать, он схватил меч Белега и убил его прежде, чем узнал. Гвиндор похоронил Белега и увел Турина прочь, ибо от горя того поразили безумие и немота.
490
§267 Через великие опасности Гвиндор повел Турина в Нарготронд, и они пришли к озерам Иврина, и там Турин зарыдал и исцелился от безумия. Наконец, Гвиндор и Турин прибыли в Нарготронд, и их приняли, ибо Финдуилас, дочь Ородрета, с которой Гвиндор был помолвлен, одна из всех узнала его после мук в Ангбанде.
490-495
§268 Все эти годы Турин жил в Нарготронде и прославился как мудрый советник и доблестный воин. Нолдор взяли меч Белега, который Турин сохранил, и перековали его: теперь это был черный меч с пламенеющими краями. И Турин [добавлено:] просил Гвиндора скрыть его настоящее имя, ибо он очень боялся, что об убийстве Белега узнают в Дориате, и он / взял себе имя Иарваэт, [вычеркнуто: запятнанный кровью], но после его стали звать Мормегиль, Черный Меч, из-за его доблестных подвигов, совершенных этим оружием в мщении за смерть Белега; а сам меч он звал Гуртанг, Смертное Железо. И тогда сердце Финдуилас отвратилось от Гвиндора (который был наполовину искалечен из-за мучений в Ангбанде), и любовь ее отныне была отдана Турину; Турин также любил ее, но ничего не говорил из верности Гвиндору. [Добавлено:] Финдуилас, чье сердце разрывалось надвое, исполнилась печали; и стала она бледной и молчаливой /. У Гвиндора, который видел, что происходит, было горько на сердце, и проклял он Моргота, преследующего горем своих врагов, даже если они смогли бежать от него. "И сейчас, наконец",- сказал он, - "я поверил в историю, которую рассказывали в Ангбанде, о том, что Моргот проклял Хурина и весь его род".
§269 И заговорил он однажды с Финдуилас, сказав ей: "Дочь Дома Финрода, пусть печаль не разделяет нас, ибо хотя Моргот разрушил мою жизнь, я все еще люблю тебя. Иди туда, куда поведет тебя любовь! Но будь осторожна! Не пристало Старшим Детям склоняться к Младшим. Судьба может дозволить это лишь раз или два, для какой-то великой цели. Но этот человек - не Берен. Печать судьбы лежит на нем, это видят все, кто может читать в сердцах, но это темная судьба. Не связывай себя с ней! А если ты сделаешь это, то любовь твоя приведет тебя к горечи и смерти. Ибо знай! его зовут не Иарваэт и не Мормегиль, а Турин, сын Хурина".
§270 И Гвиндор поведал ей о мучениях Хурина и о проклятии, которое было известно всем в Ангбанде; и молвил: "Не сомневайся в мощи Моргота Бауглира! Разве вид мой - не доказательство тому?" Но Финдуилас ничего не ответила.
§271 И после так же говорил Гвиндор с Турином; но Турин ответил: "Я люблю тебя за то, что ты освободил меня и заботился обо мне. И даже если бы этого не было, я не причинил бы тебе вреда по своей воле, ибо ты и так претерпел великие страдания. Я воистину люблю Финдуилас, но не страшись! Может ли проклятый жениться, и принести проклятие как утренний дар любимой? Нет, ни ей, ни кому-либо из своего народа я не причиню такого вреда. Но зло причинил ты мне, друг, ибо открыл мое настоящее имя и вновь накликал на меня судьбу, от которой я уже почитал себя сокрытым".
§272 Но когда стало известно Ородрету, [и всем жителям Нарготронда, что Иарваэт на самом деле сын Хурина, то еще больше стали они его чествовать и делали >] что Иарваэт на самом деле сын Хурина, он воздал ему великие почести и делал / все по его совету. А Турин, удрученный новой печалью (ибо любовь Финдуилас, которую он не мог принять, становилась все сильнее), находил утешение лишь в войне. И в это время эльфы Нарготронда отбросили скрытность, ловушки и засады, и вышли открыто на битву; они [вычеркнуто: вступили в союз с Хандиром Бретильским и] построили мост через Нарог от великих врат Фелагунда для быстрого прохода войск. И они очистили от орков и тварей Ангбанда все земли на востоке меж Нарогом и Сирионом, и на западе до самого Нэннинга и границ разоренного Фаласа. Так Нарготронд стал открыт гневу и злобе Моргота, но по просьбе Турина его настоящее имя не произносилось и все говорили лишь о Мормегиле из Нарготронда.
Следующая запись для года 492 была позже вычеркнута. Замещающий ее аннал для года 400 уже был дан ранее (§120).
§273 [Вычеркнутый аннал для года 492:] Мэглин, сын Эола, был послан своей матерью Исфин в Гондолин, и Тургон очень обрадовался, услышав вести о сестре, которую он считал потерянной навеки, и он принял Мэглина с почестями, как сына своей сестры. Но говорят, что Мэглин, выросший в тени леса Бретиль, так и не смог привыкнуть к свету Гондолина.
494
§274 Благодаря подвигам Мормегиля из Нарготронда власть Моргота к западу от Сириона ослабела, и Морвен и Ниэнор смогли, наконец, покинуть Дор-Ломин и пришли в Дориат в поисках вестей о Турине. Но тут они узнали, что он ушел, и в Дориате ничего не слышали о Турине с тех пор, как орки взяли его в плен пять лет назад. [Добавлено:] Морвен и Ниэнор остались гостить у Тингола, и он обращался с ними почтительно, но они печалились и стремились узнать вести о Турине.
495
§275 В этом году [добавлено:] весной Хандир Бретильский был убит в схватке с орками, которые вторглись в его земли. Орки собирались в ущельях Сириона. Позже в этом же году, собрав таким образом большое войско, / Моргот атаковал Нарготронд. Глаурунг Урулоки пополз [в Хитлум и там произвел большие разрушения, а после двинулся из Дорломина через Эридвэтрин>] через Анфауглит в северные долины Сириона и произвел там большие разрушения, и двинулся далее на юг под сенью Эридвэтрина / в сопровождении огромной армии орков, и осквернил он Эйтиль-Иврин. Затем дракон направился в королевство Нарготронд, выжигая Талат Дирнен, Хранимую Равнину, меж Нарогом и Сирионом. Тогда Ородрет и Турин [вычеркнуто: и Хандир Бретильский ] и Гвиндор/ выступили против него, но были разбиты на поле Тумхалад; там пали Ородрет [вычеркнуто: и Хандир. Добавлено позже:] и Гвиндор. [Карандашная пометка на полях: Турин в битве носил Драконий Шлем.] Турин вынес Гвиндора из сражения, бежал с ним в лес, и положил его на траву.
§276 И Гвиндор сказал: "Помощь за помощь! Но моя была роковой, а твоя - напрасна. Ибо тело мое искалечено, и я должен покинуть Средиземье; и хотя я люблю тебя, сын Хурина, все же я проклинаю тот день, когда спас тебя от орков. Если бы не твоя безрассудная доблесть, я бы остался жив и любим, а Нарготронд бы устоял. Ныне же, если любишь меня, уходи! Спеши в Нарготронд и спаси Финдуилас. И последнее я говорю тебе: лишь она стоит меж тобой и твоим проклятьем. Если ты потеряешь ее, оно не потеряет тебя. Прощай!"
§277 Поэтому Турин поспешил обратно в Нарготронд, собирая по дороге уцелевших после разгрома. [Добавлено:] И когда они шли туда, листья падали с деревьев из-за сильного ветра, ибо осень переходила в жестокую зиму. И один из них, Орниль, молвил: "Так падают и жители Нарготронда, но для них не будет Весны". И Турин заторопился, / но Глаурунг и его войско оказались впереди него, ибо он задержался, спасая Гвиндора. Враги подступили к городу внезапно, еще до того, как стража узнала о разгроме. В этот день мост, что построил Турин через Нарог, обернулся злом; ибо он был большим и крепким, и его нельзя было разрушить быстро. По нему враги стремительно перешли глубокую реку, и Глаурунг, переполняемый пламенем, подполз к Вратам Фелагунда и обрушил их, и двинулся внутрь.
§278 И когда подоспел Турин, ужасное разорение Нарготронда было почти завершено. Все оставшиеся воины были убиты орками или бежали, и враги грабили чертоги и кладовые, разрушая и оскверняя все на своем пути; а тех девушек и женщин, что не были сожжены или убиты, они согнали на террасу перед воротами, дабы увести их рабынями в Ангбанд. Посреди этого разрушения и горя шел Турин, и никто не мог противостоять ему; да и не желал, ибо он сразил всех, стоявших у него на пути, перешел мост и прорубил себе дорогу к пленникам.
§279 И ныне остался он один, ибо из того малого отряда, что последовали за ним, все бежали в укрытие. Но узрите! в этот миг Глаурунг свирепый выполз из разрушенных Врат Фелагунда и лег позади Турина, между ним и мостом. Тогда внезапно заговорил злой дух, обитающий в драконе, и молвил: "Привет тебе, сын Хурина! Хорошая встреча!"
§280 Тогда Турин стремительно обернулся и шагнул к нему, огонь горел в его глазах, а края Гуртанга пламенели. Но Глаурунг, упреждая удар, широко распахнул змеиные глаза и пристально посмотрел на Турина. И подымая меч, Турин бесстрашно заглянул в эти глаза, и се! сразу же попал он под ужасное заклятие дракона и стал неподвижен, словно камень. И долго стояли они так, не двигаясь, не произнося ни слова, пред огромными Вратами Фелагунда. И вновь заговорил Глаурунг, насмехаясь над Турином. [Написано карандашом напротив этого абзаца: Ибо пока он носил Драконий Шлем Галиона, он был защищен от взгляда Глаурунга. Тогда Червь, поняв это (sic)]
§281 "Зло несешь ты повсюду, где появляешься, о сын Хурина", - сказал он. "Неблагодарный приемыш, изгой, убийца друга, похититель любви, узурпатор Нарготронда, безрассудный командир, предатель своих родичей. [Вычеркнуто: Как долго ты еще проживешь, причиняя вред всем, кого любишь?] Твои мать и сестра рабынями живут в Дорломине, в несчастье и нужде. Ты одет как принц, а они ходят в лохмотьях. Они стремятся к тебе, а ты вовсе о них не думаешь. Рад будет твой отец узнать, что у него такой сын, а он это узнает". И Турином овладело заклятие Глаурунга, он слушал его речи, и видел себя словно в зеркале, но зеркало это было искажено темным чародейством, и почувствовал он отвращение к тому, что там увидел. И пока он так стоял, удерживаемый глазами Глаурунга и мучимый душевной пыткой, и не мог пошевелиться, по знаку дракона орки погнали вперед пленников, и они прошли мимо Турина к мосту. И се! среди них была Финдуилас, она протягивала к Турину руки и звала его по имени. Но не ранее того, как ее крики и рыдания пленников затихли вдали на северном тракте, Глаурунг освободил Турина, и тот после никак не мог избавиться от этих криков, все звучавших у него в ушах.
§282 Тогда внезапно Глаурунг отвел свой взгляд и ждал; и Турин медленно пошевелился как будто пробуждаясь от кошмара. Придя в себя, он с громким криком бросился на дракона. Но Глаурунг засмеялся, сказав: "Если ты хочешь погибнуть, я убью тебя с радостью. Но мало помогло бы это Морвен и Ниэнор. Ты не обратил внимания на крики эльфийских дев. Откажешься ли ты и от уз крови?"
§283 Но Турин, размахнувшись мечом, ударил его, метя по глазам; и Глаурунг быстро отпрянул назад, извернувшись, а затем навис над ним и сказал: "Нет! По крайней мере, ты отважен. Отважнее всех, кого я встречал. И солжет тот, кто скажет, что мы не воздаем почести доблести врагов. Смотри же! Я даю тебе свободу. Иди к своим родичам, если сможешь. Уходи! И если останется эльф или человек, дабы рассказать историю этих дней, то они предадут твое имя позору, если ты отвергнешь этот дар".
§284 Тогда Турин, все еще зачарованный глазами дракона, решил, что разговаривает с врагом, способным на жалость, и он поверил речам Глаурунга, и повернувшись, помчался прочь через мост. Но когда он бежал, Глаурунг крикнул ему вслед жестоким голосом: "Спеши же в Дорломин, сын Хурина! А не то орки снова поспеют раньше, чем ты. И если ты задержишься ради Финдуилас, то никогда не увидишь вновь Морвен и Ниэнор; и они проклянут тебя". [Написано карандашом на полях: Глаурунг насмехается над Драконьим Шлемом.]
§285 Но Турин отправился прочь по северному тракту, и Глаурунг снова усмехнулся, ибо он выполнил поручение своего Повелителя. Тогда он вернулся к развлечениям, и, выдыхая пламя, жег все вокруг. Орков, что грабили город, он выгнал прочь и отобрал у них все добро. Мост он обрушил в пенный Нарог, и так обезопасив себя от нападения, дракон собрал все добро и сокровища Фелагунда в одну груду, улегся на них в самом глубоком зале и отдыхал пока.
§286 А Турин все спешил на север через земли меж Нарогом и Тайглином, ныне обезлюдевшие, [добавлено:] а навстречу ему шла Жестокая Зима; ибо в этом году снег выпал раньше конца осени, а весна была поздней и холодной./ И в лесах, и в горах, он, казалось, слышал крики Финдуилас, зовущей его, и велики были его страдания; но сердце его горело ото лжи Глаурунга, и внутренним взором он видел, как орки сжигают дом Хурина или мучают Морвен и Ниэнор, и поэтому он шел дальше, не отклоняясь от своего пути.
Далее следует отрывок, где первоначальный текст был сильно изменен, после чего большая часть его была вычеркнута и переписана. Сначала я даю первоначальный вариант. О предыдущем варианте "Серых Анналов" (кроме тех отрывков, что касаются Туора) смотри комментарии к §§287.
§287 И так, голодный и измученный долгим путешествием, которое длилось почти всю ту печальную осень, Турин подошел к озерам Иврина, где ранее он был исцелен. Но они были осквернены и разрушены, и он не смог снова испить оттуда воды. Это показалось ему плохим знаком.
§288 И он прошел через горные перевалы в Дорломин, и когда зима с севера принесла первый снег, он снова обрел землю своего детства. Голой и унылой была она. А Морвен ушла. Пуст был ее дом, разрушен и выстужен. Более года прошло с тех пор, как она отправилась в Дориат. Бродда Вастак (который был женат на ее родственнице Айрин) разграбил ее дом и забрал все добро, что там оставалось. Тогда спала пелена с глаз Турина, и заклятие Глаурунга исчезло, и он понял, что был обманут. В страдании и гневе на те несчастья, что обрушились на его мать, он убил Бродду в его собственном доме, и бежал в зимнюю стужу, преследуемый по пятам.
§289 Вскоре к Тинголу в Дориат пришли вести о падении Нарготронда; и [ныне открылось, что Мормегиль и в самом деле был Турином, сыном Хурина >] страх поселился на границах Сокрытого Королевства.
§290 В том же году Туор, сын Хуора, ведомый повелением Ульмо, нашел скрытый ход, ведущий прочь из Митрима, прорытый подземным потоком, и по нему дошел он до узкого ущелья у начала залива Дрэнгист, и так ускользнул от шпионов Моргота. Осторожно пробираясь вдоль побережья, он прошел через Фалас и разоренные Гавани и достиг в конце года устья Сириона. [Добавлено и затем вычеркнуто: Весной этого года и Хандир Бретильский был убит в стычке с орками, что забредали в Бретиль.]
496
§291 Слишком поздно Турин принялся искать Финдуилас, бродя по лесам в сени Эрид-Вэтиона, подобный осторожному дикому зверю; он следил за всеми дорогами, что вели на север к ущелью Сириона. Слишком поздно. Ибо все следы уже остыли или были занесены снегом. Но случилось так, что Турин, идя на юг вниз по течению Тайглина, наткнулся на нескольких людей из народа Халета, что еще жили в лесу Бретиль. Ныне из-за войны стали они малочисленны, и обитали большей частью в скрытом поселении, обнесенном частоколом, глубоко в чаще. И место это называлось Эфель-Брандир, ибо Брандир, сын Хандира, был их правителем с тех пор, как [Хандир не вернулся с побоища на поле Тумхалад>] Хандир, его отец, был убит. А Брандир не был воином, ибо он стал хромым после несчастного случая в детстве; и более того, он был мягок нравом, любил дерево больше, чем металл, и более всего был искушен в знании о том, что растет на земле.
В этом месте отвергнутый отрывок, начатый в §287, заканчивается. Текст, что замещает его, принадлежит ко времени написания рукописи.
§292 Наконец, измученный спешной и длинной дорогой, (ибо [восемьдесят >] сорок лиг он шагал без отдыха), Турин с первыми зимними заморозками подошел к озерам Иврин, где ранее он был исцелен. Но ныне там была лишь замерзшая грязь, и он не смог вновь напиться оттуда.
§293 С большим трудом, через жестокие метели, пришедшие с севера, Турин одолел перевалы Дорломина, и вновь обрел землю своего детства. Голой и унылой была она. А Морвен ушла. Пуст был ее дом, разрушен и выстужен, и ни одной живой твари не было поблизости.
§294 И случилось так, что Турин пришел в дом Бродды Чужака, и узнал там от старого слуги Хурина, что Бродда силой взял в жены Айрин, родственницу Хурина, и притеснял Морвен; поэтому она год назад бежала вместе с Ниэнор, и никто, кроме Айрин, не знал, куда.
§295 Тогда Турин подошел к столу Бродды и с помощью угроз узнал от Айрин, что Морвен отправилась в Дориат искать своего сына. Ибо Айрин сказала: "Ныне земли стали свободны от злых тварей благодаря Черному Мечу с юга, который, говорят, погиб".
§296 Тогда спала пелена с глаз Турина и развеялись последние клочья чар Глаурунга, и от муки и гнева на ложь, которой обманули его, и от ненависти к притеснителям Морвен, черная ярость поднялась в нем, и он убил Бродду в его доме, и убил других вастаков, его гостей, и затем бежал в зимнюю стужу, преследуемый по пятам.
§297 Но ему помогли люди, уцелевшие из народа Хадора, что знали тропы в глуши, и вместе с ними он бежал в метель и достиг убежищ изгоев в южных горах Дорломина. Потом Турин вновь покинул свою родину и вернулся в долину Сириона. На сердце у него было горько, ибо он принес остаткам своего народа в Дорломине лишь еще большие несчастья, и они были рады его уходу; и лишь одно его утешало - то, что благодаря доблести Черного Меча Морвен были открыты пути в Дориат. И сказал он себе: "Тогда эти деяния не были злом для всех! И где же еще я мог бы лучше устроить моих любимых, приди я ранее? Ибо если будет разрушена Завеса Мэлиан, угаснет последняя надежда. Нет, хорошо, что все случилось так. Ибо се! я приношу лишь тень повсюду, где появляюсь. Пусть Мэлиан хранит их! А я оставлю их в покое, без тени, что преследует меня".
496
§298 Близ Устьев Сириона Туор, сын Хуора, встретил Бронвэ из нолдор; и они вместе отправились в путешествие на север вдоль великой реки. Но когда они задержались в Нан-Татрине из-за красы и покоя этого места весной, Ульмо сам поднялся вверх по Сириону и явился Туору, и с тех пор стремление к Великому Морю навсегда поселилось в его сердце. Ныне же по велению Ульмо он отправился вверх по течению Сириона, и благодаря силе Ульмо, которую тот вложил в них, Туор и Бронвэ нашли охраняемый вход в Гондолин. Там Туора привели к Королю Тургону и он сказал те слова, что Ульмо вложил ему в уста, приказывая королю уходить и бросить выстроенный им прекрасный и крепкий город, и отправляться вниз к Морю. Но Тургон не прислушался к этому совету; и [Мэглин позже >] Глиндур, сын его сестры, говорил против Туора. Однако Туора с почестями приняли в Гондолине, памятуя о его роде.
Этот аннал был сильно изменен и дополнен (и дата его изменилась на 495 год), а затем (ибо текст стал очень запутанным) был вычеркнут до слов "приказывая королю уходить" и замещен другой версией на отдельном листе:
495
§299 Туор, сын Хуора, четыре года жил как изгой в пещерах Андрота над Митримом, и причинял большой вред вастакам, и Лорган назначил цену за его голову. Но Ульмо, избравший его орудием своих замыслов, побудил его уйти из Дорломина тайным путем, так что его уход был скрыт от всех слуг Моргота; и Туор пришел в Ниврост. Но там, очарованный Морем, он долго мешкал; и осенью этого года Ульмо явился Туору и повелел ему уходить и отправиться в сокрытый град Тургона. И он послал к нему Воронвэ, последнего из моряков Тургона, дабы вести его; и Воронвэ повел Туора на восток вдоль отрогов Эрид-Вэтиона к Иврину. (И там они видели уходящего Турина, но не говорили с ним). И наконец, с помощью силы Ульмо, что он вложил в них, они пришли к охраняемым вратам Гондолина. Туора привели к королю, и он заговорил с ним от имени Ульмо, приказывая Тургону [последующий текст уже дан в §298] уходить и бросить выстроенный им прекрасный и крепкий город, и отправляться вниз к Морю. Но Тургон не прислушался к этому совету; и [Мэглин позже >] Глиндур, сын его сестры, говорил против Туора. Однако Туора с почестями приняли в Гондолине, памятуя о его роде.
[496]
§300 Турин шел на юг от Эрид-Вэтиона, тщетно разыскивая Финдуилас, бродя по лесам под сенью гор, осторожный как дикий зверь; он следил за всеми дорогами, что вели на север к ущельям Сириона. Слишком поздно. Ибо все следы уже остыли или были занесены снегом. Но случилось так, что, идя на юг вниз по течению Тайглина, Турин наткнулся на нескольких людей из Бретиля, которых окружили орки. Он разогнал орков, ибо они в ужасе бежали от Гуртанга.
§301 Турин назвался Лесным Дикарем, и они просили его остаться с ними; но он сказал, что у него есть еще несделанное дело: найти Финдуилас, дочь Ородрета. Тогда Дорлас, предводитель лесовиков, сообщил ему скорбную весть о ее смерти. Ибо лесовики подстерегли у Перекрестья Тайглина отряд орков, ведущий пленников из Нарготронда, надеясь освободить их; но орки сразу же жестоко убили всех пленных, а Финдуилас пригвоздили к дереву копьем. Так она умерла, сказав напоследок: "Скажите Мормегилю, что Финдуилас здесь". Поэтому они похоронили ее в кургане неподалеку от этого места и назвали его Хауд-эн-Эллас.
§302 Турин попросил их провести его туда, и впал там в черное забытье от горя и был близок к смерти. Тогда Дорлас по его черному мечу, слава которого достигла даже чащоб Бретиля и по его расспросам о дочери короля, понял, что этот Дикарь на самом деле Мормегиль из Нарготронда, [добавлено:] (о котором шел слух, что он сын Хурина из Дорломина). Поэтому лесовики подняли его и отнесли в свои жилища. А жили они на холме Амон-Обель в селении, обнесенном частоколом, которое звалось Эфель-Брандир. Народ Халета сильно уменьшился из-за войны, а правил ими Брандир, сын Хандира, и был он человеком мягким и с детства хромал, и он более полагался на скрытность, нежели на силу, дабы уберечь свой народ от власти Севера.
§303 Поэтому он испугался, услышав от Дорласа вести, и когда он взглянул на лицо Турина, лежащего на носилках, темное предчувствие сжало его сердце. Тем не менее, тронутый горем пришельца, он взял его в собственный дом и там выхаживал; ибо он был искусен в целительстве. И в начале весны тьма забытья покинула Турина, и он выздоровел. Он поднялся с постели и решил, что останется в Бретиле и оставит тень позади, отбросив прошлое. Поэтому он взял новое имя, Турамбар, и просил лесовиков забыть, что он был чужаком и звался по-другому. Однако, он не отказался от войны, ибо не мог допустить, чтобы орки приходили к Перекрестью Тайглина или рыскали около Хауд-эн-Элласа. И он добился того, что отныне это место навевало на орков ужас, и они избегали его. Но Турин отложил свой черный меч и пользовался лишь луком.
§304 Ныне вести о Нарготронде пришли в Дориат от тех немногих эльфов, что бежали от гибели и разорения и пережили в глуши жестокую зиму, и наконец, прибыли в Дориат к Тинголу искать убежища. Но они рассказывали разное: одни говорили, что Нарготронд пуст, другие - что там поселился Глаурунг; иные утверждали, что все князья и военачальники были убиты, другие - что, нет, Мормегиль вернулся в Нарготронд и остался там пленником под заклятием дракона. Но все говорили о том, что стало известно многим в Нарготронде незадолго до его падения - что Мормегиль был никто иной, как Турин, сын Хурина. [Дописано карандашом: И когда Морвен услышала о Драконьем Шлеме, она поняла, что это правда.]
§305 И узнав об этом, Морвен обезумела от горя, и не слушая советов Мэлиан, поскакала одна в глушь на поиски сына или правдивых вестей о нем. Поэтому Тингол послал за ней Маблунга и с ним многих отважных стражей границ и нескольких всадников, дабы охранять ее и разведать все, что можно. А Ниэнор присоединилась к ним тайно, переодевшись, ибо она надеялась, что когда Морвен увидит свою дочь, тоже отправившуюся с нею в опасный путь, то она охотнее повернет назад в Дориат и предоставит вести поиски Маблунгу. Но обезумевшую Морвен невозможно было убедить, и Маблунгу волей-неволей пришлось взять женщин с собой; они пересекли широкую равнину и подъехали к Амон-Этиру, в лиге от моста Нарготронда. Тогда Маблунг оставил всадников охранять Морвен и ее дочь и запретил им идти дальше. А сам он, не увидев с холма признаков врага, спустился со своими разведчиками к Нарогу, так скрытно, как только мог.
§306 Но Глаурунг знал обо всем, что они делали, и он выполз из своего логова, пылая гневом, и лег в реку; и от воды поднялись густой пар и сильная вонь, в которых Маблунг и его отряд ослепли и заблудились. Затем Глаурунг двинулся на восток через Нарог.
§307 Увидев выход Глаурунга, стражи на Амон-Этире хотели бежать как можно быстрее на восток вместе с женщинами; но ветер погнал на них сплошной туман, и их кони обезумели от драконьего запаха и ими стало невозможно управлять. Они метались в разные стороны, и некоторые всадники погибли, разбившись о деревья, а других кони унесли прочь. Так женщины были потеряны, и о Морвен в Дориат не пришло более никаких надежных вестей. Однако Ниэнор, которую сбросила лошадь, осталась невредимой и ощупью нашла дорогу на Амон-Этир, чтобы подождать там Маблунга, и поднявшись на холм, она вышла из тумана на солнечный свет. [Так она оказалась лицом к лицу с Глаурунгом, что взобрался на холм с другой стороны.>] И посмотрев на запад, она взглянула прямо в глаза Глаурунгу, чья голова лежала на вершине холма.
§308 Ее воля некоторое время боролась с его, но дракон применил свою силу, и узнав кто она (хотя он уже вполне догадался), вынудил ее смотреть прямо ему в глаза и наложил заклятие тьмы и забвения, так что Ниэнор не могла вспомнить ни что случилось с ней, ни свое собственное имя, ни имен других вещей; и многие дни она не могла ни слышать, ни видеть, ни пошевелиться по собственному желанию. Тогда Глаурунг оставил ее стоять одну на Амон-Этире, а сам уполз обратно в Нарготронд.
§309 А Маблунг, чья доблесть была воистину велика, обыскал чертоги Фелагунда, когда Глаурунг покинул их, но увидев приближение дракона, бежал и вернулся к Амон-Этиру. Солнце село и пала ночь, когда он взобрался на холм и к ужасу своему не нашел там никого, кроме Ниэнор, застывшей под звездами, подобно каменному изваянию. Она не слышала и не говорила ни слова, но следовала за ним, когда он брал ее за руку. И в великом горе он увел ее прочь, хотя это и казалось ему напрасным; ибо без помощи они быстро бы погибли в глуши.
§310 Но вскоре их нашли три товарища Маблунга, и медленно они отправились на северо-восток к границам Дориата, где, близко к впадению Эсгалдуина, были тайные врата, через которые эльфы этого народа обычно входили в Сокрытое Королевство, покидая внешние земли. Медленно силы возвращались к Ниэнор, когда они приближались к Дориату и удалялись от Глаурунга, но она все еще не могла ни говорить, ни слышать, и брела вслепую туда, куда ее вели.
§311 Но когда они подошли уже к границам Дориата, Ниэнор, наконец, закрыла свои дико глядящие глаза и захотела спать; товарищи уложили ее и она заснула; эльфы тоже отдыхали, ибо были крайне утомлены. И поскольку они были менее бдительны, чем следовало бы, там на них напала банда орков, из тех, что ныне осмеливались бродить у границ Дориата. Но девушка в этот миг вновь обрела слух и зрение, и, пробудившись от орочьих воплей, вскочила в ужасе, как дикое животное, и бежала прочь до того, как они смогли добраться до нее.
§312 Тогда орки бросились за ней, а эльфы - следом; но хотя они нагнали орков и перебили их до того, как они смогли причинить девушке какой-нибудь вред, Ниэнор убежала от них. Ибо, обезумев от страха, она мчалась быстрее, чем лань, на бегу срывая одежду, и осталась нагой, [выделено квадратными скобками позднее:] кроме одной лишь короткой рубашки. Она исчезла из виду, помчавшись на север, и хотя эльфы долго искали ее, но не нашли ни самой девушки, ни ее следов. В конце концов, Маблунг в отчаянии вернулся в Менегрот и поведал все новости. [Добавлено: Сильно горевали Тингол и Мэлиан, а Маблунг ушел и три года тщетно искал вести о Морвен и Ниэнор.]
§313 А Ниэнор все бежала по лесу, пока не обессилела, и тогда она упала и заснула, а после пробудилась; и увидела она ясное утро и обрадовалась свету, как чему-то новому, и все остальное тоже казалось ей новым и незнакомым, ибо она забыла все имена. Ничего она не помнила кроме тьмы, лежащей позади, и тени страха; поэтому она шла осторожно, как преследуемый зверь и голодала, ибо у нее не было еды, и она не знала, как ее добыть. Но, наконец, Ниэнор подошла к Перекрестью Тайглина и пересекла его, ища укрытия под высокими деревьями Бретиля, ибо была напугана: ей казалось, что тень, от которой она бежала, вновь нагоняет ее.
§314 Но это была всего лишь сильная гроза, что пришла с юга; и в ужасе девушка упала на кургане Хауд-эн-Эллас [написано карандашом на полях: Эллет], закрыв уши руками от грома, дождь ударил по ней и промочил насквозь, и она лежала подобная умирающему дикому зверю.
§315 Там ее и нашел Турамбар, который пришел к Перекрестью Тайглина, прослышав о рыскающих там орках. И увидев в свете молнии тело убитой (как ему показалось) девушки, лежащее на кургане Финдуилас, он был поражен [внезапным страхом >] в самое сердце. Но лесовики подняли ее, и Турамбар накинул на ее тело свой плащ, и они отнесли ее в ближайшее укрытие, вымыли, согрели и накормили. И как только она взглянула на Турамбара, то успокоилась; ибо ей показалось, что она нашла то, что так долго искала во тьме; она вложила свою руку в его и не разлучалась с ним.
§316 Но когда он начал расспрашивать девушку о ее имени, родичах и что с ней приключилось, она забеспокоилась, как ребенок, который не может понять, что от него требуют. И она разразилась слезами. Поэтому Турамбар сказал: "Не бойся! Без сомнения, твоя повесть слишком печальна, чтобы рассказывать ее сейчас. Она подождет. Но у тебя должно быть имя и я назову тебя "Ниниэль" (Дева-Слеза)". И при этих словах она покачала головой, но сказала: "Ниниэль". Это было первое слово, произнесенное ею после падения тьмы, и лесовики всегда звали ее так.
§317 На следующий день они понесли ее к Эфель-Брандиру, но у водопадов Келеброса девушка сильно задрожала (поэтому это место с тех пор называлось Нэн-Гирит), и еще до прихода в селение лесовиков ее стала трясти лихорадка. Она долго болела, но благодаря искусности Брандира и заботе женщин-лекарок Бретиля все же исцелилась; и женщины учили ее говорить, как ребенка. До осени она совершенно выздоровела и стала разговаривать, но не помнила ничего до того времени, как ее нашел Турамбар. Брандир нежно любил Ниниэль, но ее сердце было отдано Турамбару. И весь год с появления Ниниэли в Бретиле царил мир, и орки не тревожили лесовиков.
497
§318 Турамбар жил спокойно и не вступал в стычки с орками. Сердце его обратилось к Ниниэли, и он просил ее стать его женой; но она медлила, несмотря на свою любовь к нему. Ибо Брандира мучили неясные предчувствия, и он старался удержать девушку ради ее счастья, а не из-за ревности к Турамбару; и он открыл ей, что Турамбар на самом деле Турин, сын Хурина, и хотя она не помнила этого имени, тень омрачила ее сердце. Турамбар узнал это и был очень недоволен Брандиром.
498
§319 Весной этого года Турамбар вновь просил руки Ниниэли и поклялся, что он либо женится на ней, либо вернется к своей войне в глуши. Ниниэль с радостью согласилась стать его женой, и они сыграли свадьбу в середине лета, а лесовики Бретиля устроили по этому случаю большой пир. Но еще не кончился год, как Глаурунг выслал орков, что были под его властью, против Бретиля; а Турамбар праздно сидел дома, ибо он обещал Ниниэли, что не вступит в битву, пока опасность не будет грозить их собственному дому. Но лесовикам приходилось туго, и Дорлас упрекал Турамбара, что он не приходит на помощь народу, принявшему его. Тогда Турамбар поднялся и вновь достал свой черный меч, и, собрав большое войско из людей Бретиля, нанес сокрушительное поражение оркам. Но Глаурунг прослышал о появлении в Бретиле Черного Меча и обдумывал эту новость, замышляя новое зло.
499
§320 В этом году, весной, Ниниэль зачала дитя и стала бледной и печальной. В то же самое время до Эфель-Брандира дошли первые слухи о выходе Глаурунга из Нарготронда. Турамбар широко разослал разведчиков; ныне распоряжался он по своему усмотрению, мало обращая внимания на Брандира.
§321 И когда уже близилось лето, Глаурунг приполз к самым границам Бретиля и лег неподалеку от западного берега Тайглина. Великий страх охватил тогда лесовиков, ибо теперь стало ясно, что Великий Червь нападет на них и разорит их земли, а не проползет мимо, возвращаясь в Ангбанд, как они надеялись. Поэтому они попросили совета у Турамбара. А он сказал им, что бессмысленно идти на Червя всем войском и что лишь с помощью хитрости и удачи можно одолеть его. Турамбар предложил сам разыскать Глаурунга на границах, а остальным приказал оставаться в Эфель-Брандире, но приготовиться к бегству. Ибо если Глаурунг одержит верх, он в первую очередь нападет на селение лесовиков и уничтожит его, а у них нет надежды выстоять против дракона; но если они разбегутся в разные стороны, то многие смогут ускользнуть, ибо Глаурунг не станет жить в Бретиле, а вскоре вернется в Нарготронд.
§322 Тогда Турамбар спросил: найдутся ли ему товарищи в столь опасном деле, и вышел вперед Дорлас, а более никто. И Дорлас укорял остальных и презрительно отозвался о Брандире, назвав его недостойным наследником Халета. Брандир был опозорен перед своим народом, и горько стало у него на сердце. Но Торбарт [исправлено карандашом: Гвэрин], родич Брандира просил дозволения выступить за него. Тогда Турамбар попрощался с Ниниэлью, чье сердце наполнилось страхом и дурными предчувствиями, и расставание их было печальным; а после Турамбар вместе с двумя товарищами отправился к Нэн-Гириту.
§323 Тогда Ниниэль, не выдержав страха и не желая ожидать в Эфеле вестей о судьбе Турамбара, пошла за ним, а вместе с нею отправились и многие другие. От этого Брандир исполнился еще большего страха, чем раньше [вычеркнуто: но она не слушала его советов], и он пытался отговорить ее и других от столь безрассудной затеи, но они его не послушали. Тогда он отрекся от правления и от любви к своему народу, что презрел его, и ничего в нем не осталось, кроме любви к Ниниэли. И Брандир препоясался мечом и отправился вслед за ней, но из-за хромоты сильно отстал.
§324 Турамбар подошел к Нэн-Гириту на закате и там увидел, что Глаурунг лежит на краю высокого берега Тайглина и, похоже, намерен двигаться дальше, когда падет ночь. И это обрадовало его; ибо Червь лежал у [Кабад-эн-Араса>] Кабэд-эн-Араса, где река текла по глубокому ущелью, столь узкому, что его мог перескочить преследуемый олень. Турамбар решил, что не будет более ничего искать, а попытается перебраться через поток здесь. Он задумал незаметно подкрасться к берегу в сумерках, под покровом ночи спуститься в ущелье и пересечь быструю реку, а затем взобраться на дальнюю скалу (что была менее отвесна), и укрывшись за ней, подобраться к Червю.
§325 Так он и поступил, но сердце Дорласа дрогнуло, когда он подошел к Тайглину во тьме, и он не отважился на опасную переправу, но отступил и скрылся в лесах, снедаемый стыдом. Но Турамбар и Торбарт, тем не менее, безопасно пересекли реку, ибо в громком реве воды тонули все другие звуки, а Глаурунг спал. Однако еще до полуночи Червь пробудился и с великим шумом и грохотом перекинул переднюю часть своей туши через пропасть, а остальное тело начал волочить следом. Турамбар и Торбарт почти лишились чувств от жара и вони, когда попытались спешно подняться к брюху Глаурунга; и Торбарт был убит огромным камнем, что сорвался с высоты от движений дракона, ударил человека по голове и сбросил его в Реку. Так погиб последний истинный потомок Халета, но не последний по доблести.
§326 Тогда Турамбар, собрав всю свою волю и отвагу, один вскарабкался на скалу и по самую рукоять вонзил Гуртанг в мягкое брюхо Червя. Но когда Глаурунг почувствовал этот смертельный удар, он заревел, и в ужасной муке он перебросил свое тело через пропасть и на другом берегу принялся извиваться и наносить удары в агонии. Он выдыхал огонь, который выжег и разрушил все вокруг, пока, наконец, пламя в нем не угасло, и он не застыл неподвижно.
§327 Из-за корчей Глаурунга Гуртанг был вырван из руки Турамбара, застряв в брюхе Червя. Поэтому Турамбар еще раз пересек реку, желая забрать меч и взглянуть на врага. И он увидел, что тот распростерся во всю длину, завалившись на один бок; а рукоять Гуртанга торчала из его брюха. Тогда Турамбар схватился за рукоять и поставил ногу на брюхо, и воскликнул, насмехаясь над Червем и его речами в Нарготронде: "Привет тебе, Червь Моргота! Вновь хорошая встреча! Умри же ныне и пусть тьма поглотит тебя! Так отмщен Турин, сын Хурина".
§328 И он вырвал свой меч, но фонтан черной крови хлынул из раны и брызнул ему на руку, и обжег ее ядом. А после Глаурунг открыл глаза и глянул на Турамбара с такой злобой, что она была подобна удару; и от этого удара и боли от яда Турамбар впал в черное забытье и лежал как мертвый поверх своего меча.
§329 Вопли Глаурунга эхом звенели в лесах и дошли до людей у Нэн-Гирита; и когда те, что смотрели вдаль, услыхали рев Червя и увидели издали разрушения и пожар, сотворенные им, то решили, что он одержал победу и убил нападавших. А Ниниэль, дрожа, сидела у водопада, и от голоса Глаурунга на нее вновь пала тьма, и она не могла сдвинуться с места по собственной воле.
§330 Так Брандир и нашел ее, ибо он, устало хромая, наконец, добрался до Нэн-Гирита. И когда он услышал, что Червь переполз реку и поразил своих врагов, сердце его, полное жалости, устремилось к Ниниэли. Но также он подумал: "Турамбар мертв, а Ниниэль жива. Может быть, сейчас она пойдет со мной, я уведу ее прочь, и так мы вместе ускользнем от Червя".
§331 Поэтому через некоторое время он встал рядом с Ниниэлью и молвил: "Идем! Время уходить. Если пожелаешь, я поведу тебя". Он взял ее за руку, и она безмолвно поднялась и последовала за ним; а во тьме никто не заметил, как они ушли.
§332 Но когда они двигались по тропе к Перекрестью, поднялась луна и залила землю серебристым сиянием. Тогда молвила Ниниэль: "Это дорога?" И Брандир отвечал ей, что не знает, куда они идут, кроме того, что им нужно бежать в глушь от Червя. Но сказала Ниниэль: "Черный Меч был моим возлюбленным и моим мужем. Я пойду лишь туда, где можно найти его. Разве ты мог подумать что-то другое?" И она поспешила вперед, обогнав его. Так она шла к Перекрестью Тайглина и увидела Хауд-эн-Эллас в бледном свете луны, и ее охватил ужас. С криком она помчалась прочь, сбросив плащ, и побежала на юг вдоль реки, и ее белые одежды светились от луны.
§333 Брандир заметил ее со склона холма и повернул, чтобы пересечь ей дорогу, но он сильно отстал, когда она подбежала к пожарищу Глаурунга недалеко от края [Кабад-эн-Араса>] Кабэд-эн-Араса. Там она увидела лежащего Червя, но не обратила на него внимания, ибо рядом лежал мужчина; Ниниэль кинулась к Турамбару, тщетно зовя его по имени. Тогда, увидев его обожженную руку, она омыла ее слезами и перевязала куском своего платья, а затем поцеловала его и опять закричала, пытаясь его разбудить. От этого крика Глаурунг шевельнулся последний раз перед смертью и заговорил на последнем издыхании, сказав: "Привет, тебе Ниэнор, дочь Хурина. Вот твой брат! Радуйся встрече с ним и узнай его: Турин, сын Хурина, бесчестный с врагами и с друзьями, проклятие своего рода. А худшее несчастье он причинил тебе, как ты вскоре почувствуешь!"
§334 Затем Глаурунг издох, и его злые чары спали с Ниниэли, и она вспомнила всю свою жизнь; и осталась сидеть на месте, окаменев от ужаса и муки. Тогда Брандир, который все слышал, стоя, пораженный, на краю пожарища, поспешил к ней; но она вскочила и помчалась, как преследуемая лань, и подбежав к [Кабад-эн-Арасу>] Кабэд-эн-Арасу, прыгнула вниз и исчезла в бурном потоке.
§335 Тогда Брандир подошел к Кабад-эн-Арасу и заглянул туда, но отшатнулся в ужасе, и, хотя не желал он более жить, все же не мог он искать смерти в этой ревущей воде. И после ни один человек не заглядывал более в Кабад-эн-Арас, не приходил туда зверь, не прилетала птица, не росли там деревья; и был он назван Кабад-Наэрамарт, Прыжок Ужасного Рока.
§336 А Брандир направился вновь к Нэн-Гириту, дабы рассказать обо всем людям; он встретил в лесу Дорласа и убил его (то была первая кровь, что он пролил и последняя). Он подошел к Нэн-Гириту, и люди закричали ему: "Ты видел ее? Смотри! Ниниэль ушла!"
§337 И он отвечал: "Да, Ниниэль ушла навсегда. Червь мертв и Турамбар мертв: и это хорошие вести". И народ зароптал при этих словах, говоря, что Брандир сошел с ума. Но он сказал: "Выслушайте меня до конца! Прекрасная Ниниэль тоже мертва. Она бросилась в Тайглин, не желая более жить. Ибо узнала дева, что она была никто иная как Ниэнор, дочь Хурина, до того, как пала на нее тьма и что Турамбар был ее братом, Турином, сыном Хурина".
§338 Но когда он умолк, а народ зарыдал, перед ними появился сам Турин. Ибо когда Червь издох, забытье покинуло его, и он крепко заснул от утомления. Но холод ночи и рукоять Гуртанга, впившаяся в бок, помешали его сну, и он пробудился. Тогда он увидел, что кто-то позаботился о его руке, и удивился тому, что его, тем не менее, оставили лежать на холодной земле. Турамбар закричал, но не услышал ответа и отправился за помощью, ибо был утомлен и болен.
§339 Но когда люди увидели его, то отпрянули в страхе, думая, что это неупокоенный дух. А он сказал: "Нет, радуйтесь; ибо Червь мертв, а я жив. Но зачем вы презрели мой совет и пришли сюда, в опасное место? И где Ниниэль? Я желаю видеть ее. Надеюсь, вы не привели ее сюда?"
§340 Тогда Брандир сказал ему, что Ниниэль была здесь, а теперь она мертва. Но жена Дорласа закричала: "Нет, господин, он сошел с ума. Ибо он пришел сюда, говоря, что ты мертв, и что это - добрая весть. А ты жив".
§341 Тогда Турамбар разгневался, решив, что Брандир все говорил и делал из злобы к нему и Ниниэли, завидуя их любви; и он враждебно заговорил с Брандиром, называя его Деревянной Ногой. Тогда Брандир рассказал все, что слышал, и назвал Ниниэль Ниэнор, дочерью Хурина, и выкрикнул в лицо Турамбару последние слова Глаурунга, сказав, что он - проклятие своего рода и всех, кто приютил его.
§342 И Турамбар впал в ярость, и обвинил Брандира в том, что он привел Ниниэль к смерти и с радостью распространял ложь Глаурунга (если не выдумал ее сам), и он проклял Брандира и убил его, и бежал от людей в лес. Но вскоре безумие покинуло его, и он пришел к Хауд-эн-Элласу и сел там, размышляя о своих деяниях. И он взывал к Финдуилас, прося у нее совета; ибо он не знал, что будет хуже: пойти в Дориат, разыскивая своих родных, или забыть о них навсегда и искать смерти в бою.
§343 И когда он сидел там, к Перекрестью Тайглина подошел Маблунг с отрядом Серых Эльфов; он узнал Турина и приветствовал его, радуясь, что он жив. Ибо он знал о выходе Глаурунга и о том, что дракон отправился в Бретиль, а в то же самое время он услышал, что Черный Меч Нарготронда поселился там. Поэтому Маблунг отправился в Бретиль, желая предупредить Турина и помочь ему в нужде. Но Турин сказал: "Ты опоздал. Червь мертв".
§344 эльфы пришли в изумление и воздали ему великую хвалу, но Турин не обратил на это внимания, и сказал: "Об одном я прошу - расскажите мне о моих родных, ибо в Дорломине я узнал, что они ушли в Сокрытое Королевство".
§345 И Маблунга охватил ужас, но он вынужден был рассказать Турину как потерялась Морвен, и как Ниэнор, на которую было наложено заклятие немоты и забвения, убежала от них на север на границе Дориата. Тут, наконец, понял Турин, что судьба взяла над ним верх, и он убил Брандира несправедливо, так что слова Глаурунга исполнились. И он засмеялся как безумный, воскликнув: "Это воистину горькая шутка!" И он велел Маблунгу возвращаться в Дориат и принести его проклятие этому краю. "И будь проклято твое поручение!"- сказал он. "Это все, что было нужно. Ныне приходит ночь!"
§346 Тогда он бежал от них, как ветер, и они, изумляясь его безумию, последовали за ним. Но Турин сильно их обогнал и примчался к Кабад-эн-Арасу. Там он услышал рев воды и увидел, что все листья сухими опали с деревьев, как будто пришла зима. Тогда он проклял это место и назвал его Кабад-Наэрамарт. Турин вытащил свой меч - единственное, что у него осталось ныне - и молвил: "Привет тебе, Гуртанг! Не знаешь ты иного повелителя, кроме той руки, что держит тебя. Ты не откажешься ни от чьей крови. Возьмешь ли ты кровь Турина Турамбара, убьешь ли меня быстро?"
§347 И холодный голос клинка зазвенел ему в ответ: "Да, я с радостью выпью твою кровь, дабы забыть кровь Белега, моего хозяина и кровь Брандира, неправедно убитого. Я убью тебя быстро".
§348 Тогда Турин упер рукоять меча в землю и кинулся на острие Гуртанга, и черный клинок забрал его жизнь. Тут подоспели Маблунг и другие эльфы, и, увидев тушу Глаурунга и тело Турина, опечалились. Когда же туда пришли люди Бретиля, эльфы узнали от них причины безумия и смерти Турина и были ошеломлены; а Маблунг сказал горько: "Се! Я тоже оказался замешан в проклятие Детей Хурина, и мои вести убили того, кого я любил".
§349 Затем они подняли тело Турина и нашли Гуртанг, сломанный пополам. Эльфы и люди собрали много дров и разожгли огромный костер, и Червь обратился в пепел. А Турина они поместили в высокий курган на том месте, где он пал, и вместе с ним положили обломки Гуртанга. И когда все было сделано, эльфы запели плач о Детях Хурина, а затем поставили на курган большой серый камень и вырезали на нем Рунами Дориата:
Здесь рукопись обрывается в самом низу страницы и машинописный текст тоже. Позднее, возможно, намного позднее (ибо это было написано шариковой ручкой) отец добавил на полях рукописи:
ТУРИН ТУРАМБАР ДАГНИР ГЛАУРУНГА
а внизу было добавлено:
НИЭНОР НИНИЭЛЬ
Но ее нет там, ибо никто не знает, куда унесли ее тело холодные воды Тайглина.[Так заканчивается Нарн-и-Хин-Хурин - самая длинная из всех песен Белерианда, сочиненная людьми.]
Мне всегда казалось очень странным, что отец забросил "Серые Анналы" именно здесь, даже не приведя вырезанной на камне надписи; все же те факты, что и машинописный текст кончается здесь и что он добавил небрежную надпись в более позднее время, служат доказательствами, что это была случайность. В конце концов, я нашел этому объяснение, которое, по причинам, что будут ясны позднее, я привожу лишь в начале Части Третьей.
