---------------------------------------------------------------
Перевод Б.Белкин, А. Корженевский
---------------------------------------------------------------
Гарри вернулся в отель, когда я уже застегивал ремень кобуры под левой
рукой.
-- Оставь, Ральф, -- сказал он.
-- Оставь? -- спросил я. -- Что значит "оставь"? Он снял пальто и
швырнул его на кровать.
-- Банк закрыт.
-- Он не может быть закрыт, -- возразил я. -- Сегодня вторник.
-- Вот здесь ты и не прав, -- сообщил Гарри, потом достал из кобуры
свой пистолет и тоже швырнул его на кровать. -- Очень даже может. Все может
быть закрыто. Сегодня -- День Гриффина.
-- День чего?
-- Гриффина, -- пояснил он, стянул кобуру с ремнями и швырнул туда же
на кровать. -- День Кении Гриффина.
-- Ладно. Сдаюсь, -- согласился я. -- Что такое "кенни гриффин"?
-- Это астронавт, -- ответил Гарри, расстегнул воротник рубашки и
плюхнулся на кровать сам. -- Он родился и вырос в этом городе. Сегодня он
сюда возвращается. Горожане устраивают в честь него торжественное шествие.
-- Перед банком?
-- Какая разница? -- Он вытащил из-под себя пистолет, поправил подушку
и закрыл глаза. -- Банк все равно не работает. Я наклонил голову,
прислушиваясь к доносящимся издалека звукам оркестровой музыки.
-- Очень мило с их стороны.
-- Они собираются вручить ему ключи от города, -- сказал Гарри.
-- Очень мило.
-- Речи, детишки с цветами и все такое.
-- Это так мило, что меня просто мутит.
-- Но он побывал на орбите, -- заметил Гарри.
-- Вот там бы и оставался, -- размечтался я.
-- Завтра будем работать.
-- Знаю, -- сказал я, -- но это все равно раздражает.
Меня происходящее раздражало куда больше, чем Гарри, потому что
планировал операцию именно я. А я ненавижу, когда план срывается или что-то
приходится менять. Даже если эти изменения незначительны. Скажем, как
запланировать дело на вторник, а проворачивать его в среду. Совсем маленькое
изменение, не имеющее в общем-то никакого значения. Но нам придется провести
в этом городишке лишний день, который увеличивал шансы опознания нас в
будущем. Нам придется поменять авиабилеты, и какой-нибудь догадливый клерк
может об этом вспомнить. В отеле в Майами мы появимся на день позже, чем
обратим на себя внимание и там тоже. Ничего страшного, может быть, тут и
нет, но, чтобы потопить большой могучий крейсер, бывает достаточно одной
маленькой пробоины. Помню, в детстве я увидел эту фразу на плакате, и она
еще тогда произвела на меня сильное впечатление.
Я по натуре организатор. Этот банк и этот городишко я "вычислял" целых
три недели еще до того даже, как родился план. Потом пять дней после
разработки плана. Я выбрал правильный метод ограбления, правильное время,
правильный маршрут отхода, правильное все, что угодно.
Единственное, чего я не предусмотрел, это астронавт, выросший в этом
городке и решивший посетить родные места именно ямой день. Как я позже
сказал Гарри; "Что он, не мог просто позвонить?".
Одним словом, мы провернули работу в среду. Ровно в 2.54 мы вошли в
банк, надели на лица маски и объявили: "Ограбление! Всем оставаться на
местах!"
Все застыли. Пока я наблюдал за людьми в банке и за входной дверью,
Гарри забрался за стойку и принялся набивать сумку деньгами.
Надо сказать, что в среду план сработал ничуть не хуже, чем сработал бы
во вторник. Три дня в середине недели, во вторник, в среду и в четверг, в
2.54 в помещении банка оставалось только трое сотрудников; все остальные
уходили на ленч. Позже, чем обычно, им приходилось ходить потому, что в
привычные для ленча часы в банке как раз бывал наплыв посетителей. Но в 2.54
в те дни, когда я проверял, там никогда не набиралось больше трех человек, а
средняя цифра получилась чуть выше единицы.
В день ограбления, например, у стойки оказалась только одна невысокая
престарелая леди, которая несмотря на яркое солнце пришла с зонтом для
дождя.
Оставшаяся часть плана должна была сработать в среду ничуть не хуже,
чем во вторник. Светофоры по моим замерам работали одинаково во все дни
недели, расписание самолетов оставалось таким же, а движение на кольцевом
шоссе нисколько не отличалось от движения в другие дни. И все же я не люблю,
когда что-то меняется не по моей воле.
Без минуты три, за минуту до срока, Гарри закончил набивать сумку
деньгами. Мы оба встали у двери, и, когда секундная стрелка часов пробежала
еще один круг, Гарри спрятал пистолет, одним движением стянул маску,
подхватил сумку и направился к пожарному гидранту, около которого мы
припарковали угнанный "форд". Теперь мне оставалось ждать сорок секунд. Я
продолжал смотреть во все стороны сразу: на часы, на троих служащих банка,
на старушку и на Гарри, сидящего в машине. Если бы ему не удалось завести
машину вовремя, нам пришлось бы ждать еще минуту и десять секунд.
Но машина завелась сразу же. Спустя тридцать одну секунду Гарри подал
мне знак. Я кивнул, подождал еще девять секунд и метнулся из дверей банка.
Сорвав маску и спрятав пистолет на место, я пробежал восемнадцать шагов,
нырнул в машину, и мы поехали. На углу стоял светофор.
-- Двадцать две мили в час, -- сообщил я, глядя на красный глаз
светофора.
-- Знаю, -- ответил Гарри. -- Не беспокойся. Я все помню.
Зеленый свет зажегся именно в тот момент, когда мы подкатили к
перекрестку, и машина проскочила поперечную улицу даже не замедлив ход.
Оглянувшись, я увидел людей, только-только выбегающих из дверей банка.
Справа чуть ближе середины квартала отходила в сторону аллея. Гарри
плавно свернул и аккуратно вписался в улочку шириной чуть больше нашей
машины. Впереди стоял еще один автомобиль. Гарри ударил по тормозам, я
прижал к себе сумку, и мы выскочили из "форда". Гарри открыл капот и,
схватив пучок проводов, выдернул их из гнезд, потом захлопнул капот и
бросился вслед за мной.
Я уже сидел во второй машине, напяливая на себя бороду, темные очки,
кепку и свитер с высоким воротом. Гарри быстро надел свою бороду, берет и
зеленый пиджак спортивного покроя, потом включил двигатель. Я посмотрел на
секундную стрелку часов.
-- Пять, -- сказал я, -- четыре, три, два, один. Поехали!
Мы вынырнули из аллеи, свернули налево и успели к светофору еще до
того, как загорелся красный свет, затем свернув направо, проехали три
квартала, каждый раз оказываясь у светофора вовремя, и выбрались на
подъездную дорогу к кольцевому шоссе.
-- Следи за дорожными указателями, -- бросил Гарри, -- а я буду следить
за движением.
-- Разумеется, -- ответил я.
Почти в каждом городе есть теперь такие кольцевые объездные шоссе.
Удобно это не только водителям, которые едут мимо города и не хотят
застревать на городских перекрестках, но и местным жителям, когда тем нужно
быстро попасть из одной части города в другую. Здесь объездное шоссе
представляло собой поднятое над землей кольцо с прекрасным видом на город и
на его окрестности.
Но меня в тот момент не интересовали ни город, ни окрестности. В тот
момент мне больше всего хотелось увидеть надпись "Аэропорт-Роуд" -- выезд к
аэропорту, и, пока Гарри уверенно гнал машину по шоссе, почти свободному
после полудня от транспорта, я вглядывался в дорожные указатели.
Надо отдать должное городским властям, дорожных указателей они
наставили предостаточно. Вот, например, первый выезд с кольцевой дороги,
"Выезд на Каллисто-Стрит". Сначала мы проехали указатель, где значилось:
"Выезд на Каллисто-Стрит через четверть мили". Немного дальше: "Выезд на
Каллисто-Стрит. Держитесь правой стороны". И наконец у самого поворота
указатель со стрелкой, направленной к спуску с дорога: "Выезд на
Каллисто-Стрит".
Конечно, все это предназначалось для местных жителей, и никакой
информации относительно того, куда эта Каллисто-Стрит приведет, на
указателях не было. Однако если вам необходимо попасть именно на
Каллисто-Стрит, то проехать мимо нужного поворота вы не смогли бы ни при
каких обстоятельствах. Гарри гнал машину, не превышая пятидесяти миль в час,
разрешенных тут, а я продолжал смотреть, как мимо нас проносятся по три
стандартных указателя на каждый выезд с кольцевой дороги: Вудфорд-Роуд,
Игл-Авеню, Гриффин-Роуд, Кроувел-Стрит, Пятимильная дорога, Эсквайр-Авеню. .
. Я взглянул на часы.
-- Гарри, ты не слишком медленно едешь? Мы должны делать пятьдесят миль
в час. Гарри обиженно надул губы. Он по праву считался одним из лучших
водителей для подобных операций.
-- Я делаю пятьдесят, -- заявил он и жестом пригласил меня взглянуть на
спидометр. Но я был слишком занят, высматривая дорожные указатели. Искал
Аэропорт-Роуд, Аэропорт-Роуд.
-- Но ведь дорога до поворота к аэропорту занимает гораздо меньше
времени, -- сказал я.
-- Я делаю пятьдесят. И делал. Я взглянул на часы, потом снова на
дорогу.
-- Может быть, спидометр сломался. Может, ты делаешь только сорок.
-- Я делаю пятьдесят, -- твердо ответил Гарри. -- Я знаю, что такое
пятьдесят миль в час. Я это чувствую и без спидометра. И я делаю пятьдесят.
-- Если мы опоздаем на самолет, мы влипли, -- сообщил я. Гарри мрачно
наклонился к рулевому колесу.
-- Легавые сейчас, наверно, опрашивают там всех подряд, --
забеспокоился я. -- Рано или поздно кто-нибудь вспомнит, что видел, как из
аллеи выезжала наша машина. И они примутся искать нас уже в этой машине и в
теперешнем обличье.
-- Следи за указателями, -- предложил Гарри. Ничего другого мне не
оставалось. Ремсен-Авеню, бульвар Де Витт, парк Грин Мидоу, Семнадцатая
улица, Гленвуд-Роуд, Пауэрс-Стрит. ..
-- Наверняка ты прозевал поворот, -- сказал Гарри.
-- Это невозможно. Я читал все указатели. Все. Твой спидометр скис.
-- С ним все в порядке. Эрхарт-Стрит, Виллоуби-Лейн, Файеруолл-Авеню,
Броуд-Стрит, Мэриголд-Хилл-Роуд...
Я снова взглянул на часы.
-- Гарри, наш самолет только что взлетел.
-- Ты все время смотришь на часы, -- обвинил меня Гарри. -- Вот так ты
его и пропустил.
-- Я ничего не пропустил.
-- Вон снова Шуилср-Авеню, -- сказал Гарри. -- По-моему, мы здесь и
выехали на кольцевую дорогу.
-- Как я мог пропустить его? -- воскликнул я. -- Торопись, Гарри! На
этот раз мы не промахнемся. Уж на какой-нибудь самолет мы попадем!
Гарри сгорбился над баранкой.
Нас остановили на половине второго круга. Какой-то глазастый
полицейский заметил нашу машину (к тому времени они уже получили ее
описание) и сообщил об этом по радио, так что немного дальше полиция
перегородила дорогу. Мы подкатили к барьеру, остановились и они тут же нас
сцапали.
Сидя на заднем сиденье полицейской машины, движущейся не кольцу уже в
обратном направлении, я не удержался и спросил инспектора, к запястью
которого меня приковали наручниками:
-- Вы не откажетесь сообщить мне, куда подевалась дорога к аэропорту?
Он улыбнулся и показал за окно.
-- Вот она. На указателе, в сторону которого он махнул рукой,
значилось: "Выезд на Гриффин-Роуд через четверть мили".
-- Гриффин-Роуд? -- переспросил я. -- Мне нужно Аэропорт-Роуд.
-- Это одна и та же дорога, -- сказал он. -- Мы ее вчера переименовали
в честь Кении Гриффина. Того самого. Астронавта. Мы все тут им очень
гордимся.
-- Ясно. То, что я о нем думаю, мне лучше, видимо, оставить при себе,
-- пробормотал я.
Last-modified: Fri, 26 Jul 2002 06:25:25 GmT