---------------------------------------------------------------
© Copyright Екатерина Садур
Email: sadur(a)mail.ru
Date: 06 Jul 2006
---------------------------------------------------------------
...Промчалась юность бесполезная
в пустых мечтах изнемогая...
А.Блок
Действующие лица:
Вера
Ники
Писатель, увидевший сон
Мальчик на море
Его мать
Отец Веры
Девочка
Картина первая.
Выбор
Феодосия. Лето. Жара. Где-то вдали море, возможно, только его плеск, -
волны накатываются на берег одна за другой и потом отступают назад. Небо -
синее, раскаленное от зноя, сиамский двойник морской воды, переливается и
слепит. Слышны крики купающихся, возможно детский плач, короткие объявления
на пляже, звуки дороги, облака придорожной пыли. Это лето - раз и навсегда -
русского города в Крыму. Оно было таким в детстве, оно такое сейчас, оно
будет таким всякий раз, когда бы мы в него не заглянули. Сцена пуста.
ВЕРА (одна) Она просто упала. Такая маленькая монетка взяла и упала.
Перевернулась в воздухе, просияла, звякнула о камни на дороге и легла в пыль
так, как мне надо было. Не орлом вовсе, не ребром, застряв в щели между
камнями, а решкой... что означало, что с сегодняшнего утра я совершенно
свободна и могу делать все, что захочу. Такая маленькая монетка взяла и
решила мою судьбу... (улыбается) А как было у вас? Вы же не скажите, я знаю.
Ну ладно, молчите. Чего уж там! Давайте лучше про меня... В то утро я была
счастлива... (убегает)
(Через сцену идет Мать мальчика, искупавшегося в море. Она ведет за
руку кого-то невидимого. Мы не видим кого, а она видит. Мы не знаем кого, а
она знает).
МАТЬ МАЛЬЧИКА Ну вот, я же тебе говорила, мальчик мой, а ты не
послушался. Вода-то еще не прогрелась, а ты влез по самые уши. Стоило ради
этого целую неделю ехать в плацкарте из Мурманска. А-п-чхи! Ну, вот видишь,
чихаешь. Простудился! И что толку, что мы здесь в Феодосии, и что такая
жара? А купаться-то все равно нельзя. Что ты ноешь: "Мороженое...
Мороженое..."? Какое тебе мороженое? Ты вон хрипишь весь, голос сел совсем.
Я была так счастлива, что мы едем на юг, так счастлива! И вот приехали,
пожалуйста! Последний раз говорю тебе: не смей заплывать далеко! Не смей, ты
слышишь?
(Проходит)
(Появляется Писатель, увидевший сон. Он молод, ему еще нет сорока лет;
и даже довольно красив. У него легкий, походный рюкзак, протертые джинсы,
заношенные пляжные сандали.)
ПИСАТЕЛЬ, УВИДЕВШИЙ СОН (перечисляет) Счастье - это спокойствие или
беспокойство. Это тягость или облегчение, это любовь или снова спокойствие,
- по большому счету неважно. Важно состояние. Счастье причудливо. Оно
собирается из малейших оттенков. И вдруг неожиданно, как укол в сердце!
вздрагиваешь, и оно, счастье расцветает в тебе, а ты - в нем. А потом? Потом
оно вдруг проходит навсегда. Ты любой ценой пытаешься его вернуть, а его
просто нет.
(К Писателю подходит мальчик. На вид ему лет семь. Видно, что он
недавно из воды.)
МАЛЬЧИК Вы не видели мою маму? Она стояла в очереди за мороженым, пока
я купался. "Такая большая очередь, - сказала она. - Чего тебе ждать?" И я
пошел купаться. Возвращаюсь, - смотрю - ее нет. Вы не видели мою маму?
ПИСАТЕЛЬ Нет, я не видел...
МАЛЬЧИК А где здесь продают мороженое?
ПИСАТЕЛЬ Везде.
МАЛЬЧИК Ну да, везде... А мы поедем в Ялту. Вы не знаете, где
автовокзал? Может быть, она пошла покупать билеты?
(Убегает. Оборачивается на бегу.)
А вы были в Ялте? Нет? Ни разу?
(Проходит Ники)
НИКИ Когда я сказал ему: "Приходи", он даже не удивился. Я сказал:
"Приходи в "Акваторию". Это единственное место здесь, в Феодосии, где можно
провести вечер и часть ночи, кроме моря, конечно". Я сказал, ничего не
называя. Просто так слегка приоткрылся, чтобы проверить его. Сразу все стало
понятно ему и мне. Я всегда чувствую. Я никогда не ошибаюсь. (Пауза) Только
в самом начале, где-то далеко, где-то на границе детства, я думал, что все
будет иначе.
(Снова вбегает Вера).
ВЕРА Я что-то уже немного устала все это рассказывать, хотя толком еще
ничего не началось. Это не очень хороший признак. (Писателю) Так где, вы
сказали, автовокзал? Прямо и налево? Нет? Все время прямо?.. Так вот, в тот
день я была абсолютно счастлива, и все, что происходило вокруг касалось
только меня...
Картина вторая.
Зал ожиданий
Зал ожиданий на автовокзале в Феодосии, о котором все персонажи
спрашивали друг друга. В раскрытое окно видно Черное море, на этот раз
ночное, совершенно спокойное. Писатель и Ники спят на откидных стульях. Их
рюкзаки свалены в проходе между стульями. Они за них совершенно не боятся. У
спящего Писателя выпала из рук газета и лежит на полу. Освещенный лифт то
поднимается вверх, то опускается вниз, наконец, останавливается, и из него
выходит Мать Мальчика. Она только что из моря или, может быть, попала под
дождь.
МАТЬ Мне сказали, что какой-то ребенок спрашивал утром - где здесь
автовокзал. Может быть, мой? Такой маленький, очень худой, еще не успел
загореть. В одних купальных трусиках бежал с пляжа босиком. Держал в руках
резиновую тапочку - правую или левую, мне не сказали. Это значит, что вторую
он потерял. А мы их, между прочим, недавно купили. Вчера. В день приезда.
Десять гривен за пару резиновых шлепанцев - это много или мало? Вы не
знаете, нет? Я вымокла под дождем, пока искала его, но мне не холодно. Здесь
теплые ночи. С волос течет, а мне хоть бы что. Мы живем в Мурманске. Там
полгода ночь и почти всегда холодно. А он, мой мальчик, такой слабенький
рос, что я все бросила и привезла его на море. После Феодосии, мы поедем в
Ялту. Сейчас я его найду. (Оглядывает зал.) А куда все делись-то? Никого
нет. Только вещи свои набросали в проходе, чтобы все спотыкались. (Смотрит
на спящих Писателя и Ники) И одежду разбросали по сиденьям. Это что, они так
места занимают, что ли?
(Снова заходит в лифт. Лифт стремительно уносится вниз. Грохот падения.
От грохота просыпается Писатель)
ПИСАТЕЛЬ Значит, что? автобуса на Ялту не будет до утра?... Нужно было
ехать в Грецию или в Италию, а я вот здесь вляпался... Когда я был здесь
последний раз? Лет пятнадцать назад. Нет, семнадцать. И той Феодосии, где я
когда-то был, больше нет и не будет. А сейчас Феодосия - это попытка той же
Италии или Греции в таком колхозном варианте с хохляцким акцентом... Зачем
мне ехать в Ялту? Там все тоже, что здесь. Для того, чтобы убедиться в этом?
(Обращается к Ники.)
Восколько будет автобус на Ялту? Не знаешь? (Ники не просыпается.
Писатель вглядывается в него) Где-то я тебя видел... Не помню... Спит, как
убитый. Мертвецкий сон.
(В открытое окно со стороны моря влезает Вера. Какое-то время она сидит
на подоконнике, разглядывая зал ожиданий. Потом спрыгивает вниз на кафельный
пол. Неожиданно от прыжка раздается гул, как будто где-то снаружи, очень
далеко, сомкнулись чугунные ворота.)
ВЕРА (оглядывается) А что, совсем никого нет?
ПИСАТЕЛЬ Совсем никого.
ВЕРА (подходит ближе) Ну извините... Здесь так темно. Я не
разглядела... В темноте спящие люди на откидных стульях похожи на забытые
вещи.
ПИСАТЕЛЬ Что, один в один? Не отличить?
ВЕРА (стоит спиной к Писателю. Смотрит на спящего Ники, даже протянула
руку к его лицу, но вовремя опомнилась). Нет, вблизи, конечно, сразу
заметно... Это ваш друг, да?
ПИСАТЕЛЬ Нет, я не знаю этого человека.
ГОЛОС ДИСПЕТЧЕРА Автобусный рейс "Феодосия-Ялта" переносится на шесть
утра по техническим причинам.
ПИСАТЕЛЬ Ну вот, дождался! (Вере) Куда едем?
ВЕРА А вам-то что?
ПИСАТЕЛЬ Мне - ничего... Так куда едем? Время - начало двенадцатого.
ВЕРА Не может быть... Я думала - глубокая ночь, и я вот-вот уеду в
Ялту. А вы?
ПИСАТЕЛЬ Я тоже...
ВЕРА Здесь раньше стояли таксисты прямо у вокзала. Может быть, возьмем
машину на двоих. Получится не так дорого.
ПИСАТЕЛЬ Дело не в цене. Сегодня очень странная ночь. Площадь перед
вокзалом пуста. Ни одной машины, ни одного автобуса и даже ни одного
человека. Также она выглядела много лет назад, когда я уезжал из Феодосии.
Совершенно пустая площадь смотрела мне вслед желтыми огнями фонарей, словно
прощаясь. И точно также в шесть часов утра я уехал в Ялту. Между этими
ночами промежуток длиной в семнадцать лет. Если его выкинуть, то можно
подумать, что я попал в туже самую ночь и прошлое вернулось... А ты видела
эту площадь?
ВЕРА (вглядывается в него; улыбнулась) Почему ты говоришь мне "ты"?
ПИСАТЕЛЬ Ведь ты же знаешь ответ...
(смеются)
Так ты видела эту площадь?
ВЕРА Нет, извини... Я вошла с другой стороны.
ПИСАТЕЛЬ Ты не вошла, ты влезла в окно.
ВЕРА Понимаешь, я торопилась на последний автобус в Ялту, но перед
отъездом решила искупаться. Мне нравилось, как раньше мы с отцом купались в
море по ночам, потом я решила, что могу опоздать, и побежала. Смотрю - окно
открыто, а обегать вокзал - еще минут десять, вот я и решала...
ПИСАТЕЛЬ Врешь...
ВЕРА Вру...
ПИСАТЕЛЬ Тогда почему?
ВЕРА Какая тебе разница? Влезла и влезла. Ты понял?
(Пауза. Вера снова всматривается в Ники)
А ты правда его не знаешь?
ПИСАТЕЛЬ Правда, не знаю...
ВЕРА Жалко... Он красивый.
ПИСАТЕЛЬ Да, он красивый.
ВЕРА Он спит?
ПИСАТЕЛЬ Нет, он умер...
(Вера смеется. Снизу поднимается лифт. Из лифта выходит мальчик.)
МАЛЬЧИК Мама, ну прости. Мам, ты слышишь? Я больше не буду. Клянусь! Я
слышал, как ты меня искала, но я спрятался, думал - ты будешь смеяться. А ты
что-то не смеешься, и не возвращаешься за мной. Ты что, правда меня
потеряла? Мама, где ты? Мама?
ВЕРА Почему ты один?
МАЛЬЧИК Не почему...
ВЕРА А где твоя одежда?
МАЛЬЧИК На пляже.
ВЕРА Иди сюда, маленький. Тебе холодно? Я дам тебе свою куртку.
МАЛЬЧИК Нет, мне тепло.
ПИСАТЕЛЬ Да он весь горит. Ты только посмотри на него.
МАЛЬЧИК Не подходите ко мне никто! Не смейте! Сейчас за мной придет
мама, всем понятно, да?
(Темнота. В темноте - детский плач.)
Картина третья.
Черные мелки
Ранее утро. Зима. Мурманск. Сумерки. Это воспоминание. Детский смех.
Обрывки разговоров. Мальчик на сцене один.
МАЛЬЧИК Короче так, вы про желтые шторы знаете?
ДЕТСКИЕ ГОЛОСА Нет, не знаем... расскажи...
МАЛЬЧИК А про черные мелки?
ГОЛОСА Не знаем...не знаем...
МАЛЬЧИК Короче, так. Одному мальчику очень нравилось рисовать, а они
жили на первом этаже. И вот однажды дедушка говорит: "Если ты будешь
рисовать, то никогда не покупай черные мелки. А если купишь черные мелки, то
никогда не рисуй ими на стенах в нашем подъезде..." А у мальчика как раз
кончились мелки, и когда он пошел в магазин, то там продавались только
черные. Ну, он их и купил. А потом забыл, что дедушка сказал, и стал
рисовать прямо в подъезде разных человечков, очень смешных.
ГОЛОС Иди домой! Сколько раз тебе говорить!
МАЛЬЧИК Иду! Иду! Иду!
(Убегает)
Картина четвертая.
Прилог
Ночной зал ожиданий на автовокзале в Феодосии. Ничего не изменилось,
только окно, в которое влезла Вера закрыто чугунной решеткой. Море вдали
мерцает, переливается серебром. Оно кажется нереально красивым. Мальчик
сидит на полу рядом с лифтом, обхватив колени руками и спрятав лицо.
ВЕРА Это все из-за мальчишки, я знаю! Это он во всем виноват. Что ты
молчишь? Что ты сидишь, как волчонок?
МАЛЬЧИК Хочу - сижу...
ВЕРА Ты так и будешь сидеть голый? Ничего не чувствуешь? Ты даже куртку
не возьмешь? Или, может быть, для тебя ничего не переменилось?
МАЛЬЧИК (сжался) Да нет, мне холодно. А где мама? (Плачет)
ПИСАТЕЛЬ Вера, оставь его. Он всего лишь ребенок. (Подходит к мальчику.
Укрывает его курткой.)
ВЕРА Ребенок. Да, конечно, я вижу... Только когда он вошел сюда все
поменялось. Все закрылось. Мы в какой-то западне. Ловушка как в кошмарном
сне, из которого не выбраться.
ПИСАТЕЛЬ Я просто уверен, это ошибка. Просто надо немного подождать.
ВЕРА А чего ждать? Когда нас всех здесь прикончат вместе или по
одиночке. (Мальчику) Откуда ты взялся?
МАЛЬЧИК Ниоткуда.
ВЕРА Ты мне скажешь или нет?
МАЛЬЧИК Не скажу. А где моя мама?
ВЕРА Она никогда не придет за тобой, если ты не скажешь...
МАЛЬЧИК Я поднялся из подвала.
ВЕРА Кто там был?
МАЛЬЧИК Там не было никого. Только сиденья и какие-то мешки. Где моя
мама?
ВЕРА (дергает дверцу лифта) Ее тоже теперь не открыть. Откройте же хоть
какую-нибудь дверь! Хотя бы окно! Решетку поднимите... (Мальчику) Твоя мама,
даже если, найдет тебя, никогда не сможет сюда войти!
ПИСАТЕЛЬ Оставь его, Вера! Это ребенок. Почему ты считаешь, что все это
из-за него?
ВЕРА (очнулась) Я не знаю...
(Неожиданно просыпается Ники. Он не понимает, что происходит. Он
щурится от странного света, льющегося с моря сквозь окно.)
НИКИ (смотрит на часы) Двенадцать что ли? Ну, я урод! Проспал автобус
на Ялту. А следующий когда? Только в шесть... Я же никому не сказал, что
сваливаю, просто взял деньги в "Акватории" за июнь и поехал. Может пойти,
выступить там у них в последний раз? Может, денег подкинут на дорожку?
(Быстро, привычно переодевается, как актер перед выходом на сцену,
вскидывает на плечи рюкзак и идет к выходу. На нем легкое, летнее платье.
Сейчас он похож на смазливую, праздную девчонку с пляжа, Ничего
карикатурного, ничего безобразного, как часто бывает при подобных
переодеваниях. Осталась только легкая угловатость и понимание своей полной
бесполезности. Ники подбегает к дверям, но они закрыты. Смотрит на окно. На
окне решетка. Из темноты выходят Вера и Писатель.)
ВЕРА Что, мальчик-девочка, пытаешься найти выход?
НИКИ Что за чушь! Мне надо идти...
ВЕРА Да? Правда? А ты попробуй выйди от сюда...
НИКИ Да без проблем...
(Запрыгивает на подоконник, хватается за решетку и тут же одергивает
руки.)
Я обжегся. Мне больно.
ВЕРА Да? Правда? Мне тоже больно. Я тоже обожглась... Кто-то заботливо
подогрел решетку...
НИКИ Кто?
ВЕРА Тот, кто запер все двери.
НИКИ Отсюда должен быть выход.
ВЕРА Мальчик-девочка, успокойся. Отсюда выхода нет.
НИКИ (Писателю) Что с ней?
ПИСАТЕЛЬ Она боится и ищет виноватых... Очень нервная девочка...
ВЕРА Это все он, гаденыш! (Указывает на мальчика. Тот заснул прямо на
полу, прикрывшись курткой.) Он прикинулся ребенком и как-то проник сюда, и
как только он появился здесь, в этом зале, мышеловка захлопнулась - все
двери закрылись, а на окно опустилась раскаленная решетка. Если это шутка,
то не самая удачная. А гаденыш не колется. Посмотрите, как он трогательно
спит. Он улыбается во сне. Наверное, ему снится его несуществующая мама.
НИКИ Она сумасшедшая?
ПИСАТЕЛЬ Не знаю. Может быть. Я знаю ее на час больше, чем тебя.
НИКИ И ты тоже считаешь, что отсюда нет выхода?
ПИСАТЕЛЬ Я считаю, что выход есть отовсюду.
ВЕРА Я тоже так считаю. Только куда мы все отсюда выйдем, хотелось бы
знать?
НИКИ Какой странный свет. Я никогда не видел этого моря. Почему оно так
мерцает? Где мы?
ВЕРА Час назад мы были в Феодосии, это было ясно и абсолютно
достоверно. А вот куда попали теперь, я не знаю...
НИКИ Но почему этот свет?
ПИСАТЕЛЬ Успокойтесь оба. Это подсветка на пляже. Прожекторы
расцвечивают небо и воду.
НИКИ Но вчера их не было.
ПИСАТЕЛЬ А сегодня они появились.
ВЕРА Как все просто. Только я подумала, что мы в аду, а оказалось, что
на пляже поставили новые прожекторы... Спорим, ты писатель?
ПИСАТЕЛЬ А как ты поняла?
ВЕРА По безнадежности твоих высказываний...
НИКИ Может быть, лучше выход поищем?
ВЕРА Поищите, мальчики! Хоть как-нибудь скоротайте время. Займите себя!
(Просыпается мальчик. Подходит к окну.)
МАЛЬЧИК Мама, мы что, вернулись в Мурманск? Северное сияние, смотри!
(Смеется) Так я тебе не дорассказал.. . Короче, тот мальчик стал рисовать в
подъезде черными мелками, а его дедушка взял и умер. А жильцы в том подъезде
стали меняться. Сначала они стали просто худыми, потом прозрачными, как
тени, а человечки, нарисованные черными мелками, все больше и больше
походили на живых. В конце-концов стало казаться, что это люди запрыгнули на
стены и прилепились к штукатурке...
ВЕРА (тихо) Прошу тебя, маленький, замолчи, иначе твоя мама никогда не
придет...
МАЛЬЧИК (очнулся) Что ты сказала?
НИКИ (неожиданно весело) Да нет, оно, знаете на что похоже, это сияние
за окном? Когда шарахает фейерверк или петарда - и сразу же белая вспышка
магния, только она гаснет очень быстро, а тут все длится и длится...
Красиво, правда?
ВЕРА Да нет же, все не так...
ПИСАТЕЛЬ Давайте не будем сходить с ума от страха. Времени, как было
двенадцать, так и осталось. Это значит, что все события с нами происходят
очень быстро. Нужно разобраться, почему мы сюда попали. Выяснить. Нас трое,
мальчишка не считается, он еще слишком маленький, чтобы попадать в подобные
тупики. У нас времени только шесть часов, по два часа на каждого. Нужно
успеть разобраться, что же мы все трое такого сделали, что дверца мышеловки
- щелк! и захлопнулась за нами... (усмехнулся) Вроде бы люди все милые,
вроде бы ничего страшного быть не должно. И потом, если мы проговорим все
свои дела и делишки, вдруг за них придется отвечать? А мы уже
подготовились... Ну что, согласны? Времени не так много. Всего шесть
часов...
НИКИ (смеется) Согласен... Время-то нужно скоротать. Мы с девочками в
гримерке сидим перед спектаклем и тоже рассказываем... Так, глядишь, и ночь
пройдет незаметно...Нестрашно... Я за лето такого наслушался! Чтобы не
бояться и не скучать, мы веселили друг друга по ночам . Что может быть
страшнее скуки? Разве только смерть! А утром я буду в Ялте...
ВЕРА Я одного не пойму, что значит "у нас осталось только шесть часов"?
Что вы этим хотите сказать? Шесть часов - и все? Ведь мы же все собирались в
Ялту.
(Пауза. Свет от моря становится тусклым и медленным. Все обернулись на
мальчика. Он стоит маленький, замерзший, в одних детских купальных трусах,
куртка давно упала на пол. В руке он держит резиновую пляжную тапку, вторую
он потерял.)
МАЛЬЧИК Автобуса на Ялту больше не будет никогда... А теперь - можете
начинать...
Картина пятая.
Помыслы и поступки
Зимнее московское утро. Вера только что проснулась и сидит в постели.
За окном зима - нежные утренние сумерки. И даже решетку, ее никогда не было
на окне Веры; слегка занесло снегом. Это воспоминание, поэтому Вере сложно
прорываться сквозь время. Иногда она повторяется, чтобы вспомнить, как все
происходило в действительности. Дверь лифта из зала ожиданий теперь стала
дверью ее комнаты.
ВЕРА Да, в общем-то, что говорить? Говорить всегда сложно. Когда
расставляешь ловушки, то слова такие умелые, такие нужные, так и льются сами
собой. Даже и думать не приходится. Главное, самой не попасться в
собственную ловушку. А вот я попалась... В общем-то, все вы, дорогие мои,
может быть, и оказались здесь случайно, но двери захлопнулись из-за меня...
(Входит отец Веры.)
ОТЕЦ Ты уже проснулась, моя дорогая?
ВЕРА Да, папа... (пауза) Здесь ошибка. В то утро ты сначала постучался,
прежде, чем войти. Ты всегда стучишься вначале...
(Отец сразу же выходит, потому что воспоминания послушны.)
Я ничего не хочу пропустить. Я хочу отследить момент, когда все это
началось, когда пришла первая вспышка в мыслях, а я ее не погасила.
(Постучав, входит отец и сразу же захлопывает за собой дверь, как будто
бы за ним улица и метель, а не теплый коридор или соседняя комната.)
ОТЕЦ Ты проснулась?
ВЕРА Да... Ты слышал музыку?
ОТЕЦ Это ветер или тебе приснилось.
ВЕРА Нет, я слышала наверняка.
ОТЕЦ Знаешь, так иногда бывает под утро. Мы уже не спим, но еще не
проснулись до конца. Ветер воет на улице, но звук искажается сквозь сон, и
мы слышим...
ВЕРА Хорошо, пусть так... Ты взял их?
ОТЕЦ Да, я взял их...
ВЕРА Но почему именно их?
ОТЕЦ Какая тебе разница, кто моет квартиру?
ВЕРА Никакой... Я бы и сама могла мыть. Я просто хочу понять, почему
именно они... Именно эта женщина и этот ее мальчик... Я просто хочу понять,
в чем причина?
ОТЕЦ Это случайность... На их месте мог оказаться, кто угодно, и ты бы
задавала те же самые вопросы. Потом они ненадолго, только до лета. В июне
они уедут...
ВЕРА Ты мог позвонить в любое агентство и тебе бы прислали массу
уборщиков и уборщиц, которые за десять минут вычистили бы всю квартиру, а ты
взял ее и мальчика, потому что они сидели на снегу у церкви в Переделкино, и
она попросила у тебя милостыню... Она очень красивая, папа... Она ни на кого
не похожа. Она очень плохо убирает. Она и швабру-то в руках никогда,
наверное, не держала.
ОТЕЦ Да, я взял ее еще и поэтому...
ВЕРА Чтобы она научилась управляться со шваброй? Мне страшно, папа...
ОТЕЦ (тихо) Почему милая? Ты же знаешь, я люблю тебя больше всех на
свете и сделаю все, чтобы тебе было хорошо. Я же отношусь к тебе не только
как к дочери, но еще и как к другу... Хочешь я ее выгоню? Скажи мне, чего ты
боишься?
ВЕРА (засмеялась, обняла отца) Да нет, пусть она остается...(пауза)
Просто, понимаете, мне очень нравилась власть над ним. Он действительно
делал все, чтобы мне было хорошо. Он был полностью парализован мыслями обо
мне. Мне было совершенно наплевать, что ему понравилась смазливая нищенка.
Мне нужно было почувствовать, что он полностью мой и успокоиться. Такое
детское чувство, смешное... (смеется) Пусть остается, если тебе так хочется,
только она на меня так смотрит, что я сразу же чувствую себе виноватой...
ОТЕЦ Естественно.... Она нищая, она вынуждена убирать у нас в доме, а
ты по ее мнению, только читаешь книжки и ходишь в университет...
ВЕРА Нет, это другое... Она так смотрит на меня, что я сразу же
чувствую, что я виновата, что когда-то давно я совершила ошибку, - не
поступок даже, а просто какая-то мысль закралась, а я не заметила и вовремя
не прогнала...
ОТЕЦ (смеется) Это прилог...
ВЕРА И вот, когда она смотрит на меня, я думаю, что же я такое сделала.
О чем же я подумала? Я прохожу мимо их комнаты, они там молятся вдвоем, она
и мальчишка... Она моет пол в коридоре без пылесоса, даже без швабры, просто
держит тряпку в руках, а губы шевелятся, это она снова молится... Как, ты
сказал, это называется? Прилог? А что дальше?
ОТЕЦ Дальше - помыслы. Они приходят к человеку как видения, как ночные
мысли, иногда они приходят посреди дня. Они захватывают ум и парализуют
волю, потом они вырываются наружу , и человек поступает так, как они ему
нашептывают...
ВЕРА А потом?
ОТЕЦ А потом -человек гибнет от собственных страстей...
ВЕРА Но почему, папа?
ОТЕЦ Потому что - это правило, это закон жизни,
микросхема...Смешно,правда? Но ты не думай об этом, ничего не бойся, не бери
в головку. Может быть, все ни так, и все это придумали для того, чтобы
держать в узде нас, людей... Ну, я побежал... Пока...
ВЕРА Почему ты уходишь?
ОТЕЦ Потому, что меня ждут...
ВЕРА Но ведь сегодня выходной. Побудь со мной хоть чуть-чуть...
ОТЕЦ Не могу, милая. Ей Богу, не могу! (целует ее, подходит к дверям.)
Я люблю тебя, ты же знаешь. Только тебя, больше никого...
(Оба смеются. Отец уходит за дверь. За дверью - вьюга.)
ВЕРА А ты был прав, папа! Ты такой умный, что я иногда даже теряюсь
перед тобой... Робею... Это была не музыка, это были мысли, может быть, даже
одна маленькая, вкрадчивая мысль... Она подошла ко мне так нежно, что я не
заметила. Я была сонная, слабенькая, я впустила ее...
Картина шестая.
Все тот же зал ожиданий. Ничего не изменилось. Ники, Писатель и мальчик
сидят на откидных стульях. Вера стоит перед ними, как ученица на школьном
уроке, которую вызвали оправдываться.
ПИСАТЕЛЬ А нельзя ли покороче, дорогая моя? Ты нас немного утомила...
ВЕРА А куда торопиться-то? Ведь у нас на каждого по два часа. А
времени, как было двенадцать, так и осталось. Стрелка не сдвинулась ни на
секунду... А тебе что, не терпится про себя рассказать? Вроде бы все милые
люди, ничего страшного не сделали, а нас зачем-то здесь держат...
ПИСАТЕЛЬ Нет, все равно, нужно быстрее. Сейчас стрелка на двенадцати,
события идут, а время не движется... А вдруг через мгновение будет шесть...
ВЕРА А чего ты боишься?
ПИСАТЕЛЬ Я боюсь не успеть.
ВЕРА Не успеть что?
ПИСАТЕЛЬ Я не знаю... Рассказать...
ВЕРА И раскаяться... Только каяться поздно... Этот зал ожидания - как
маленькая, круглая площадка над адом. Ее подожгли со всех сторон, и она
становится все меньше и меньше, и когда она сгорит полностью, мы все упадем
вниз. (Ники) А для тебя, мальчик-девочка, это новость? Не ожидал попасть
сюда?
НИКИ А я всегда был здесь. Всю свою жизнь. На маленькой шаткой площадке
над адом, только я не ожидал, что она так быстро сгорит. Я думал еще есть
время, хотя бы чуть-чуть.. Я собирался в Ялту.
ПИСАТЕЛЬ Я понимаю всю глупость вопроса, но ни у кого нет сигарет?
НИКИ Нет, все осталось там, снаружи, в том мире, из которого мы только
что ушли...
ПИСАТЕЛЬ Уйти-то мы ушли, а вот курить по-прежнему хочется... Так что
произошло с тобой, Вера? Что ты натворила?
ВЕРА Да, в общем-то, ничего. Я не успела. Я все продумала до мелочей,
но ничего не успела сделать, я здесь случайно...
ПИСАТЕЛЬ Сюда никто не попадает случайно, разве ты не поняла? Так что
ты натворила, маленькая девочка? Только давай быстрее...
Картина седьмая.
Мальчик и мама
Пустая сцена. На полу - лужи воды. Молодая женщина в наклон моет пол.
МАЛЬЧИК Мама, мне приснился сон...
МАТЬ Оставь, ради Бога! Мне надоели твои детские страшилки.
МАЛЬЧИК Мама, мы здесь навсегда?
МАТЬ Нет... Мы только должны здесь все как следует вымыть.
МАЛЬЧИК Мама, здесь очень грязно?
МАТЬ Да нет, не очень, как везде... Ты знаешь эту сказку про
неприрученных зверей?
МАЛЬЧИК Нет, не знаю...
МАТЬ Тогда слушай... Есть мысли обычные, простые, свежи и чистые... А
есть - совершенно другие, иноприродные... Они умело маскируются подо все
человеческое. Они входят в наше сознание, если мы позволяем, рисуют нам
дивные картинки, и мы служим им, как звери в цирке за кусок сахара. Чем
сильнее мы им служим, тем реальнее становятся картинки, и они заменяют
настоящую жизнь вокруг нас... Некоторые люди научились маскироваться - как
будто бы с ними ничего не произошло. Они, как прирученные звери. С ними, как
будто бы, все в порядке. А есть другие, неприрученные. Они даже не
скрываются...
МАЛЬЧИК Скучная сказка... Страшная... Ну я пойду. Да?
МАТЬ Постой... Почему ты так смотришь?
МАЛЬЧИК Как?
МАТЬ Как-то по-новому. Сквозь меня...
МАЛЬЧИК Мне просто на улицу хочется. Погулять...
МАТЬ Ну, беги, раз хочется...
МАЛЬЧИК Скоро мы отсюда уйдем?
МАТЬ Вот вымоем все начисто и уйдем.
МАЛЬЧИК Как ты сказала? Неприрученные звери? Да?
МАТЬ Да... Только почему ты так смотришь на меня? Почему?
Картина восьмая.
Помыслы и поступки (продолжение)
ВЕРА (одна) А я ведь знаю, что времени мало. Пока я тут одна со своими
мыслями, время притворяется, что не идет. Я столько сделала, не сделав
ничего... Еще раз повторяю, дверь захлопнулась из-за меня...
Эти мысли были приятны. Они тепло обволакивали меня со всех сторон. И,
знаете, что я чувствовала? Что я слабею... Я томилась, я изнемогала, но я не
могла остановиться. Слабость подступила вкрадчиво, как излишняя мягкость в
сгибах локтей и коленях... От этой мягкости мне было тепло. Да что там! Я не
хотела останавливаться... Я думала, что счастье должно быть только таким...
Да, это правда, я была счастлива со своими мыслями...Они меня истерзали, а я
их ждала,когда же они снова придут...
Почему такой свет льется? Я его знаю... Он убаюкивает, чтобы усыпить
бдительность, перед тем, как случится непоправимое... Такой ласковый свет.
Такой нежный... Иди ко мне, залей меня всю своим теплом... Да, конечно, я на
все согласна... Иди...
Я его увидела в первый раз несколько лет назад. Они стояли с моим отцом
в прихожей. Они вышли покурить, отец предложил ему сигарету, он отказался. Я
немного удивилась. Мужчины, приходившие к нам в дом, всегда курили. Потом
принесли коньяк, и он снова отказался. Он только немного выпил вина, и
разбавил его водой.
В тот вечер гостей было немного, - человек пять. Иногда я входила в
комнату ненадолго, потом уходила, почти сразу же, когда становилось
скучно... Я даже не переодевалась специально, как была в домашней одежде,
так и осталась. " Это Вера, моя дочь, - отец представил меня этому человеку.
- Я хочу, чтобы она поступила к тебе в университет". Он очень
доброжелательно посмотрел на меня, как будто бы ему все еще интересны люди,
хотя они с моим отцом почти ровесники и можно было бы сто раз обозлиться.
"Нужно сдать экзамены, - сказал он, - у нас очень сложно учиться". - "Вера
очень хорошо подготовлена", - ответил отец с легким нажимом. "Тем лучше, -
сказал он. - Значит, она пройдет конкурс". - "Она обязательно пройдет
конкурс", - настаивал мой отец. Мы все трое засмеялись. Больше не о чем было
говорить. Этот человек смеялся, потому что он совершенно не собирался играть
по правилам, которые навязывал мой отец. Мой отец тут же понял это, и
разозлился, но не подал виду. А я смеялась, потому что мне было забавно.
Отец зря так настаивал. Я с легкостью поступила в университет, я была очень
хорошо подготовлена... Я почти не думала о нем, тем более так исступленно,
как сейчас. Хотя нет, думала, конечно, но совсем иначе. . Я пыталась думать
о нем человечно, потому что он очень человечно относился ко мне. Ко всем
нам. "Этот твой друг, - сказал я отцу. - очень хороший лектор..." - "Я рад,
- ответил отец, - только он мне не друг, он просто был нужен, когда ты
поступала". Он все еще не мог успокоиться, что все вышло не так, как он
задумал. "Ты упрямый, как носорог, - разозлилась я. - Этот твой недруг лучше
всех читает лекции. Только ради него стоило поступить в университет". - "Вот
как? - удивился отец. - Я думал, что в университет поступают для того, чтобы
выучить языки, узнать литературу..." - "Да, - согласилась я, - ради этого
тоже..." Я просто не хотела спорить. Отец тогда не понял, что он сделал. Он
подтолкнул меня к нему.
В то время я была влюблена в своего бывшего одноклассника. Он уехал из
России, почти сразу же после школы, и я не видела его несколько лет. На
самом деле я была очень одинока, и просто искала совпадений хоть с
кем-нибудь. А тот мальчишка был далеко, поэтому совпадений я придумала
столько, сколько захотела... Те которые были близко, очень быстро мне
надоедали.
(На сцену на трехколесном велосипеде въезжает потерявшийся мальчик.)
МАЛЬЧИК Что-то ты долго не звала меня, Вера! Я даже испугался, думал,
совсем не позовешь!
ВЕРА А я и не звала...
МАЛЬЧИК Мне показалось? Мне уехать?
ВЕРА Мне все равно...
МАЛЬЧИК Тебе не все равно. Просто я не пришел с первого раза, вот ты и
злишься...
ВЕРА Я все знаю, чем ты занимаешься. Твоя мать не знает, а я знаю...
МАЛЬЧИК Потому и позвала.
ВЕРА Я видела, как ты вместе с беспризорниками воруешь кошельки у
метро, а потом вы курите..
МАЛЬЧИК Ну и что? У каждого свой путь... Давай ближе к делу.. Хочешь
сыграть в игру?
ВЕРА Хочу... Но я в нее не верю, ни на секунду... Мне просто
любопытно...
МАЛЬЧИК Это неважно, веришь ты, или не веришь... Если ты хочешь сыграть
в игру, мы в нее сыграем...
ВЕРА Когда?
МАЛЬЧИК Прямо сейчас...
ВЕРА А где будем играть? Ты знаешь подходящее место?
МАЛЬЧИК Ты как маленькая, Вера! На такие уловки не попадаются даже
дети. Я ехал на велосипедике, а ты бежала за мной... И вот мы на месте,
Вера! Мы приехали... Прибежали... Посмотри вокруг...
ВЕРА Ну и что? Подъезд.. Стена в рисунках... Рисунки смешные...
Детские...
МАЛЬЧИК Смотри внимательно, Вера... Игра уже началась, но ты еще можешь
отказаться.
ВЕРА Да я не хочу отказываться. Я все равно в нее не верю...
МАЛЬЧИК Очень хорошо! Тогда выбери рисунок на стене.
ВЕРА Вот этот...
МАЛЬЧИК Какой? Я не понял...
ВЕРА Вот этот, наверху. Где два человека сидят спиной друг к другу и
курят...
МАЛЬЧИК Очень хорошо, Вера! Только теперь - назад пути нет.
ВЕРА А я и не хочу назад.
МАЛЬЧИК А чего ты хочешь?
ВЕРА Я хочу...
МАЛЬЧИК Вслух не называй, таковы правила, но хорошо продумай про
себя...
ВЕРА И что ,оно сбудется, мое желание?
МАЛЬЧИК Оно сбудется... Только ты должна продумать, как оно сбудется.
Во всех деталях...
ВЕРА А знаешь, мне даже стала нравится наша игра...
МАЛЬЧИК Это только начало. Впереди середина и конец... Мы заключили
контракт.
ВЕРА Что?
МАЛЬЧИК В знак того, что контракт вступает в действие от стены под
рисунком отколется кусок штукатурки.
ВЕРА И что, исполнение желания - это и есть конец игры?
МАЛЬЧИК Может быть, да, а может быть, нет...
(От стены с грохотом откалывается кусок штукатурки).
Контракт вступил в действие. Путь назад отрезан. Ну, я поехал, а то
мама будет меня искать. Она так волнуется за меня... Она, наверное, уже
вымыла полы в вашем доме.
(уезжает.)
ВЕРА А желание было запутанным, как морской узел. Я сама не знала
толком, чего я хочу. Я по-прежнему ходила на лекции, она все сильнее трогали
меня. Мне не важно было, о чем говорит этот человек, важно было, как он
говорит. Каждое его слово, как правильно подобранная нота, эхом отдавалось
внутри меня. Это было уже не одно - два придуманных совпадения, это был
целый поток... Это была возможность разговора. И я стала думать о нем.
Исступленно думать. Я просто хотела спросить: "Почему вы знаете, как надо.
Откуда? В общем-то ничего нового вы не говорите, но каким-то удивительным
образом вы вытягиваете наружу то древнее знание, которое есть в каждом из
нас. Простое, изначально понимание жизни безо всяких искажений". Вот,
например, мой отец. Он тоже знает, как надо, но он порочный, он трусливый
человек. Он высмеивает это изначальное знание, а ночами изнывает от страха.
Он подобрал на улице смазливую нищенку и маленького мальчика, не от жалости
к ним, а потому что его это забавляло. Она была готова на все ради своего
сына, она бы сделала все, что угодно. Отец в любой момент мог бы ее
употребить. Но его слишком забавляла ситуация, поэтому он не спал с ней.
Когда я ему что-то говорила, он отвечал: "Будь милосердна!", и мы оба
смеялись.(пауза) Только мне, папа, уже давно не смешно... Желание разговоров
с этим твоим недругом, кажется так ты его назвал? превратилось в жгучее
желание близости, просто иначе я не знала, как выразить эти совпадения,
другого способа я просто не находила... Я все время представляла, как он
дотрагивается до моего лица, а я целую его в ладонь, а что было дальше, я не
знала. Но это видение становилось с каждым днем все ярче, все отчетливее, а
я ослабевала, зато почти явно я чувствовала тепло его ладони на своей щеке.
Внешне никто ничего не замечал. Все выглядело невинно и безупречно, как
милосердие моего отца к нищенке, мывшей у нас полы... Только однажды, ближе
к апрелю отец сказал: "Ты вся изнываешь. В чем дело ?". - "Ни в чем". - "Но
я же вижу... Ты обманешь кого угодно, но только не меня... Ведь мы с тобой
одной породы. Мне все про тебя понятно..." - "Ничего не случилось!" - "Это
все из-за этого мальчишки, да? Из-за твоего одноклассника?" - "Где он
сейчас?" - "В Швейцарии..." - "Хочешь, поезжай летом в Швейцарию? Потрепи
ему нервы..." - "Хочу..."
Вот видишь, папа, мне удалось тебя обмануть. Сбить со следа.
Потом, в конце апреля, я также невинно, почти безупречно сдавала зачет
по литературе. Мы сидели вдвоем на кафедре. Он слушал меня, и что-то писал в
ведомость. Я очень спокойно отвечала, но одновременно внутри меня что-то
ныло, какой-то простенький, неотвязный мотивчик. "Я только узнаю, что он
скажет", - подумала я, и тут же спросила: "Вы любите литературу?" - "Да", -
легко ответил он, бегло посмотрел на меня, а продолжил заполнять ведомость.
"Почему вы ее любите?" - спросила я. Он слегка удивился: "Потому что она
стала частью моей жизни..." И тогда я вспомнила: "Сэй Се-Нагон написала, что
самое сильное наслаждение ей доставляли литература и чувственная любовь... А
как было у вас?" Он бросил писать. Я смотрела на него, он на меня - очень
спокойно, ясно... В нем не было ни злобы, ни раздражения, он даже не очень
удивился... "Сейчас Страстная неделя, - просто ответил он, - и нужно стоять
в церкви, не дыша, а не заставлять меня испытывать чувства, которые я
испытывать не хочу.."
Мгновенно все изменилось вокруг меня. Я вышла на улицу и подумала:
"Надо же, есть еще люди. которые помнят о том, что сейчас Страстная
неделя... Так было когда-то и со мной, но очень давно, еще до рождения... Я
шла в полной пустоте. Музыка, мыли, - все смолкло. Мир стал ясным. Прямо
какое-то наваждение ясности... Я прошла мимо церкви. На ступенях стояли два
священника старый и молодой. Зачем-то я услышала их разговор. "Не могу
смотреть на женщин, - признавался молодой старому. - Особенно, когда они
стоят против света в дверном проеме, в тонких платьях..." Я засмеялась, и
обернулась на них. Старый смотрел на меня в упор, молодой опустил глаза.
Наваждение рассеялось, все стало как прежде. Мир привычно исказился. Два
человека на ступенях церкви не помнили о Страстной неделе.
Так вот, я продумала желание, которое обещал исполнить мальчишка. Я
продумала его с точностью до мелочей. Мне просто хотелось когда-то посреди
лета оказаться вдвоем с этим человеком и сказать: "Помыслы о вас изнурили
меня. Они меня не отпускают. Но мне ничего не нужно, я только хотела
спросить- у вас так же? Да? Вы тоже думаете обо мне?" Почему-то я решила,
что все это будет в Ялте, и что в Ялту я поеду через Феодосию. Очень давно,
в детстве, мы с отцом были в Феодосии, и мне хотелось, чтобы все было как
раньше. Я представляла, что искупаюсь в ночном море, влезу в вокзальное окно
со стороны пляжа и буду сидеть всю ночь, поджидая утреннего автобуса... Все
шло, как по маслу, мальчишка не обманул меня. Желание сбывалось до
мельчайших деталей... От счастья у меня кружилась голова, я просто не верила
себе. Вдруг это какой-то обман? Уже, здесь, в Феодосии между морем и
автовокзалом, я бросила монетку - ехать в Ялту или нет. Потом, среди ночи, я
влезла в окно вокзала, и вы, бедолаги, зачем-то все набились сюда. А потом
пришел мальчишка-колдун, и двери захлопнулись...
МАЛЬЧИК Я ничего не делал! Ничего! Я просто играл, и мне хотелось
напугать тебя... Я и не знал, что все так получится...
ПИСАТЕЛЬ (устало) Не трогай ребенка, ладно? Он ни в чем не виноват. Или
почти ни в чем. Это была игра, а он заигрался... А ты как думаешь, Ники?
НИКИ (смеется) Я согласен...
ПИСАТЕЛЬ А ты, Вера, просто взбалмошная, избалованная сучка... Ты как
твой отец - носорог исполняешь свои желания любой ценой...Я не вижу в твоих
словах ничего такого, из-за чего тебя следовало держать здесь. Может быть,
нас просто заперли попугать, а потом - отпустят? А ты, как думаешь, Ники?
НИКИ Я согласен...
ПИСАТЕЛЬ Кстати, который час?
НИКИ Двенадцать, как обычно...
ПИСАТЕЛЬ Ну что, Ники, теперь твоя очередь, давай. Рассказывай, что ты
натворил?.
НИКИ А почему моя очередь? Перед кем тут я должен отчитываться? Перед
тобой, что ли? Или вот перед ними? Перед этой дурой, влюбленной в себя до
колик в животе, и перед этим замороченным щенком?
ПИСАТЕЛЬ Да не кипятись ты так, Ники! Судя по твоему нарядному платьецу
нетрудно понять, почему ты здесь...
НИКИ Да? Почему? Знаешь, сколько таких нарядных ходит по набережной? А
я здесь - один, а они где-то совершенно в других местах и, уверяю тебя,
очень неплохо устроились...
ПИСАТЕЛЬ Я думаю, ты не больше виноват, чем она. Мальчишка здесь
случайно... Вас троих обязательно отпустят... Ну и меня вместе с вами, может
быть. Просто из жалости...
НИКИ А что же ты такое сделал?
ПИСАТЕЛЬ Я? Ничего...
ВЕРА Ты такой добрый, такой защитник маленьких детей... Просто не
верится, что ты мог оказаться здесь, с нами...
ПИСАТЕЛЬ А я-то, почему должен оправдываться? И перед кем? Перед вами?
МАЛЬЧИК Да нет, что вы! Кто мы такие? Только перед собой, если,
конечно, сможете...
ПИСАТЕЛЬ Ты слишком разумен для маленького мальчика... А если я
откажусь?
МАЛЬЧИК Тогда мы не успеем подготовиться к их приходу, вы же сами
сказали! Кстати, вы не знаете,когда они за нами придут?
ВЕРА Кто - они? Откуда они придут? А разве ты не один из них?
МАЛЬЧИК Я - нет... А что, незаметно? И я здесь неслучайно, как и вы
все... Только ты одна, Вера, сразу же поняла меня...
ПИСАТЕЛЬ Ну что же, раз так, то я готов... Я ничего не сделал,
ничего... Мне только приснился сон. Только сон... Один раз...
НИКИ (смеется) Мы все начинали со снов... Только вот от себя никуда не
деться. Рано или поздно сны становятся явью...
ПИСАТЕЛЬ Мне снилось, что я курю в тамбуре поезда. Я не помню, куда он
ехал. Кажется, в Прагу... Я пошел по коридору вдоль закрытых дверей купе, и
вот почему-то остановился, и открыл одну из дверей...
(В это время освещенный лифт поднимается откуда-то снизу, из глубин, и
останавливается в зале ожиданий.)
МАЛЬЧИК Мама, забери меня отсюда... Ну, пожалуйста, ну, прошу тебя...
Почему ты молчишь? Ты, наверное, просто не слышишь меня...
(В это время сцена погружается в полную темноту. Мы видим только
писателя. Он подходит к кабине лифта... Это его воспоминание - реальности
или сна, он никогда не скажет.)
ПИСАТЕЛЬ... Я отодвинул дверь в купе. И увидел... (пауза) маленькую
девочку... А поезд так покачивало, и такой ритмичный стук колес... На
девочке было белое платье и белые банты в волосах, но не такие огромные
школьные, а тонкие шелковые ленты, изящно вплетенные в косы. Я никогда ее не
видел. Я знал, что нужно закрыть дверь и идти дальше по вагону... И я
действительно закрыл дверь за собой... Сразу же, как только вошел в купе...
Она была такая маленькая, что я так сразу и не знал, как к ней подступиться.
Она сказала мне: "Я так долго ждала вас!" Звонко, по-детски выпалила, как
заученный урок. Это было так трогательно, как незаслуженный подарок. Она
обвила мою шею детскими теплыми ручонками, совершенно безучастно глядя за
мое плечо, как будто бы ей долго внушали: "Нужно немного подождать...
Потерпеть... Как правило, все заканчивается быстро..." Я аккуратно приподнял
подол ее нарядного платьица и погладил ее колени. Ее ноги на ощупь оказались
удивительно гладкими, как масло. Таких не бывает у взрослых женщин, даже у
самых молодых... Чем выше поднималась моя рука, тем глаже становилась ее
кожа...Я слышал, как по вагону ходят пограничники, но их шаги и голоса
только распаляли меня... Единственное неудобство, - она была такая
маленькая, что я совершенно не знал, как с ней поступить... И вот я
раздумывал, как бы самому получить удовольствие, и не навредить ей...
(Дверь лифта с грохотом открывается. В кабине стоит маленькая девочка.
Девочка: "Пожалуйста. Не подходите ко мне. Ведь вы же не сделаете мне
больно?" Лифт срывается, и с грохотом падает вниз. Воспоминание
рассеивается. Становится светло , и мы снова в зале ожидания.)
НИКИ Да, бывает... Но нужно перетерпеть, ведь девчонка перетерпела...
ПИСАТЕЛЬ Вот видите, ничего страшного... Мне просто приснился сон, я же
ничего такого не сделал... И даже во сне я не сделал ничего, я только стоял
и думал...
НИКИ (смеется) Да, конечно, кто тебя осудит? Ты успокойся, у нас еще
есть время... Мы что-нибудь придумаем... Вывернемся как-нибудь... Что, в
первый раз, что ли?
МАЛЬЧИК А вы не знаете, они нас по очереди будут вызывать или сразу
всех сгребут в кучу и...
ПИСАТЕЛЬ Весь ужас в том, что никто из нас здесь не знает своего
будущего, а оно вот-вот свершится, через секунду или через час, поэтому я
спокоен... Я, наверное, самый спокойный из вас...
ВЕРА ( Пытается открыть дверь лифта, но она не поддается.) Выпустите
меня отсюда! Пожалуйста, ну что вам стоит? Меня одну, а их всех оставьте!
Я-то ничего такого не сделала!
ПИСАТЕЛЬ Девочка моя, пожалуйста, не смеши нас. Мы и так сегодня очень
много смеялись (Подходит к ней.) Иди сюда. успокойся... Хочешь ляг,
полежи... Мы все подвинемся, уступим тебе место. Не надо так бояться. Зачем?
Ведь неизбежное все равно случится... (Вера послушно укладывается на
откидные стулья. Писатель укрывает ее курткой, которой совсем недавно
прикрывался мальчик.) Тише, ну, тише... Прошу тебя... А ты миленькая...
Посмотри на меня...
Картина девятая.
Ловцы желаний
МАЛЬЧИК (один) В общем-то, эту игру я привез с собой. Куда бы мы с
матерью ни приезжали, я повсюду возил ее за собой. Нас было трое - я, она и
игра. А мать думала,что мы ездим вдвоем. Ничего про нее не знала... Мы жили
в Мурманске. Там холодно и темно. Там полярная ночь и скука. Я гулял во
дворе, мать выпускала меня одного под окна. Однажды ко мне подошли двое, из
соседнего подъезда, я не знал их по именам. Видел только, как они собирают
бычки и курят за домом. Один был такой же, как я, другой постарше... Тот,
что постарше сказал: "Мы очень многое можем... Хочешь стать, одним из нас?"
- "А что вы можете?" - спросил я. "А что ты хочешь?" - в ответ спросили они.
Я понял, что так мы не договоримся и сказал напрямую: "Кто вы?" - "Ловцы...
И ты такой же, как мы. Только ты не знаешь, что делать!" Меня сразу же к ним
потянуло. Я понял, что за ними сила - пусть такая же темная, как полярная
ночь в Мурманске, зато непобедимая... Почти непобедимая, я хотел сказать...
Они научили меня, что делать, и я все понял... Меня удивляло только то, что
желания тех, кто согласился с нами поиграть, сбывались. Они слабели. А я
становился сильным... Однажды, ближе к весне мама посмотрела нам меня:
"Какой-то ты у меня совсем хлипкий, слабенький..." И мы уехали в Москву...
Она ничего не знала про игру. Для нее я был всегда маленьким мальчиком, у
которого бронхит, и его любой ценой нужно повести на море...
(Подходит Ники.)
НИКИ И это все, да? Ты уверен, что больше ничего такого не сделал?
Ничего не украл, например...
МАЛЬЧИК Это все ерунда - воровство, вранье, докуривание бычков...
Страшнее этой игры я не делал ничего...
НИКИ Тогда я, наверное, тоже был ловцом...
МАЛЬЧИК Нет, что ты... Ты скорее из, кто попадается...
НИКИ Скучаешь по маме. Да? А хочешь я тебе ее сыграю... Я ведь по
профессии актер. Может быть, это хоть чуть-чуть тебя развлечет?
(Ники подходит к краю сцены, поправляет платье, волосы, и в какой-то
момент становится поразительно похожим на мать мальчика, на уродливую
карикатуру из сна. Он говорит бесстрастным, звенящим голосом, как будто бы
никому не хочет причинить боль.)
Я и не знала, что все так получится. Я так долго мечтала о Черном море,
о Ялте... Зачем мы только приехали сюда?. Мальчик мой, где ты? Завтра,
наверное, тебя найдут... Я же знаю, ты очень плохо плавал... Когда дети
вырастают, они всегда оставляют нас и почти сразу же забывают... Может быть,
лучше, что все так получилось? А-то ты бы вырос и разбил бы мое сердце...
(пауза)
Ну что, похоже, малыш?
МАЛЬЧИК За что вы мучаете меня?
НИКИ (тихо) А разве ты еще не понял, что все мы здесь друг друга
мучаем? Потому здесь и сидим... Разве ты еще не понял, малыш?
ВЕРА Оставь его, ты понял?
НИКИ Ты же сама его больше всех ненавидела...
ВЕРА Я ненавидела, а ты его оставь, ты понял, урод? Давай, рассказывай
про свои поганые делишки... А то мы и вправду не управимся до утра, правда
времени - по-прежнему двенадцать часов...
НИКИ Что ж, я готов... Мне терять нечего. В отличие от вас, я знаю, что
со мной будет... Самое страшное - это неизвестность, а я знаю, что со мной
будет, я уже приготовился, смирился... У меня тоже все началось со
сна...Вернее, началось раньше, а сон все решил. Я много думал... Я знал, что
я не такой как все. Ни лучше, ни хуже, просто другой и все... Но мне некому
было об этом сказать.. Я жил, думал, что с этим делать и очень хотел, чтобы
все было хорошо, совсем не так, как сложилось... Один тип из старшего класса
высмотрел меня. "Да ты такой же как мы", - сказал он мне. Мы встретились
глазами и сразу же все поняли друг про друга, сразу же почувствовали... "Да
пошел ты", - сказал я и оттолкнул его... А потом, через какое-то время мне
приснился сон, как будто бы я иду по улице приблизительно в таком же платье,
как сейчас. Я иду не по своей воле, а потому что меня кто-то позвал, и я не
в силах сопротивляться этому голосу. Я чувствую эту тварь - это она позвала
меня; такое чудовище - поселенец. Оно вот-вот должно войти в меня, а я
ничего не могу с собой поделать... Я спускаюсь вниз, в катакомбы, потому что
оно там. А чего медлить? Все равно мне никто не поможет. Или я забыл в тот
момент, кого позвать на помощь? И вот я вижу внизу эту тварь. Она
безобразна. Она вызывает отвращение и жалость. Такую жалость, что я начинаю
рыдать прямо тут же, во сне... "Так вот ты какой, - говорю я, - Я думал, ты
прекрасен, а ты даже не зверь, и я не знаю, кто ты..." Чудовище рыдает в
ответ, обхватывает меня щупальцами, и мы сплетаемся в чавкающую, шевеляшуюся
массу, и наверх я поднимаюсь уже не один, а с подселенцем внутри. Я иду по
улице. Женское платье на мне порвано. Подошла старуха, прямо на мне зашила
его на спине. Я дал ей медную монетку. Наутро я сам нашел того парня. "Да, я
такой же как вы.." И дальше пошло, поехало... Это зависимость, и уже
невозможно остановиться...
(пауза)
ВЕРА Единственное, кого мне было жалко, так это того маленького
мальчика - ловца. Может быть, потому, что я сама играла в его игру...(
Mальчику ) А ты не бойся, маленький, если бы я могла, я бы вывела тебя
отсюда, да только кто мне позволит? Мы бы все остались здесь, а ты бы один
ушел... Может быть, получится, а? Ведь ты же даже не понял до конца, куда ты
попал...Тебя простят.Тебя обязательно простят...
ПИСАТЕЛЬ Ничего не получится.
ВЕРА Почему?
ПИСАТЕЛЬ Время вышло... На часах - шесть...
ВЕРА Надо же, как быстро...Шесть часов - и все?
(Все исчезает, на сцене - мрак.)
Картина десятая.
Мама и мальчик (окончание)
Вечер в Феодосии. Тоже море. Сцена пуста.
МАЛЬЧИК Мама, мам, ну ты простила меня?
МАТЬ Давно простила, ты что?
МАЛЬЧИК Я правда больше не буду... Ты простила?
МАТЬ Да простила, не ной... Только ты больше не прячься от меня, а то я
полгорода оббегала... Не прячься, обещаешь?
МАЛЬЧИК Ну, обещаю... Я просто играл... Скажи мне, откуда такой свет?
Почему?
МАТЬ Потому что мы молились...
МАЛЬЧИК Мы сейчас в Духе, да?
МАТЬ "Где двое или трое собраны во имя Мое"... Ты что забыл?
МАЛЬЧИК Мне было страшно всю ночь. Такой сон приснился.
МАТЬ Расскажи.
МАЛЬЧИК Ты же не хотела...
МАТЬ А теперь хочу. Расскажи...
МАЛЬЧИК На небе открылись два окна, а между ними стоял ангел. Первое
окно было черным, провалившимся во мрак, а из второго лился свет... А по
дороге шли люди. Одни проваливались в черноту, а другие уходили в сияние. Ты
же знаешь сама - это были ад и рай... Я заглянул в черный провал, - там на
дне, на крошечной площадке три человека жались друг к другу, двое мужчин и
одна женщина. Площадка горела со всех сторон, а они не замечали... Она
вот-вот должна была догореть, и они бы рухнули вниз...
МАТЬ Как ты думаешь, они останутся там?
МАЛЬЧИК А как ты хочешь?
МАТЬ А ты?
(занавес)
25 января - 1 февраля 2004 г.
Москва
Last-modified: Thu, 06 Jul 2006 04:12:03 GmT