---------------------------------------------------------------
© Copyright Олег Михайлович Блоцкий
Date: 10 Oct 2004
WWW: http://zhurnal.lib.ru/b/blockij_o_m/
Оставить комментарий
---------------------------------------------------------------
Бойцы информационного фронта
Путь любого московского журналиста в Чечню на передовые позиции
российских частей начинается с Моздока, где находится штаб Объединенной
группировки войск (ОГВ) на Северном Кавказе и при котором действует
временный пресс-центр. Попав туда, журналист тщательно, под обязательную
роспись, инструктируется местными полковниками, что ему можно делать, а что
нельзя. Из объяснений выходит, что, в принципе, нельзя ничего, и тем более
попасть на передовую.
Аккредитованных в Моздоке журналистов время от времени вывозят
организованными стайками на вертолетах на какой-либо командный пункт на
пару-тройку часов, где они рассыпаются веером в пределах видимости
контролирующих штабных офицеров и интервьюируют по очереди генерала или же
двух каких-либо специально заинструктированных для подобного мероприятия
солдат.
По утрам журналистов потчуют информационными сводками, которые
"пекутся" даже не в Моздоке, а в пресс-центре Минобороны и затем аккуратно
выдаются по телефону засекреченной связи в штаб ОГВ.
Практически пять лет назад, в декабре 1994 года в том же Моздоке и на
территории того же самого штаба у меня произошел следующий диалог с
полковником тогдашнего пресс-центра.
- Что вы можете рассказать о сегодняшнем дне в войсках, которые
находятся в Чечне, о потерях?
- Ничего.
- А где я могу это узнать?
- В пресс-центре Минобороны, в Москве.
- Какой смысл мне находиться здесь и получать информацию из столицы.
- Да, не горячись ты так, - лениво успокаивал полковник, - я тоже ее
оттуда получаю...
Ничего не изменилось в подходах работы военного ведомства с того
времени: постоянная оглядка на Москву, страх за собственную должность и
беспрерывная ложь.
В январе 1995 года, уже после того, как обществу стало ясно, что армия
несет огромные потери в Грозном, мне позвонил тогдашний высокопоставленный
генерал Минобороны, который отвечал, в том числе и за работу со СМИ.
- Почему, почему все московские журналисты на чеченской стороне? Почему
их нет в наших частях?
- Да потому что именно Минобороны сделало все, чтобы их там не было.
Ваши офицеры не пускали, запрещали, лгали, выгоняли из пресс-центра,
вышвыривали с территории армейских баз. Ребята искренне хотели рассказать о
проблемах армии, а ваши подчиненные не желали, чтобы репортажи с мест не
были не похожими на их победные сводки начальству, в том числе и вам. Они же
сообщали, что было приятно слышать, а не то, что есть на самом деле.
Генерал, зло выругав "этих лизоблюдов и усердных идиотов, который
страшнее врагов", положил трубку.
Уверен, что сейчас уже другой генерал, радостно докладывая более
высокому начальству "об успешной работе с журналюгами", не подозревает, что
подобной "работой" он копает яму в первую очередь армии на передовой, у
которой, как всегда, множество проблем, и о которых даже штабное начальство
в Моздоке не всегда подозревает.
Как правило, генералы проявляют бдительность совершенно не там, где она
необходима.
Бдительность - наше оружие
Журналист, получая аккредитацию в пресс-центре, не получает специальный
пропуск для прохода на обширную территорию штаба ОГВ. Пройти без него через
КПП, которое охраняется вооруженными солдатами, нельзя. Однако не было
случая, чтобы в штаб мы не попали.
Иногда действовали объяснения, что бумажка с надписью "Регистрационное
удостоверение" и есть наш пропуск. Но самым действенным оружием являлись
сигареты. На подходе к любой части, в том числе и самой охраняемой уже на
территории штаба ОГВ, достаешь пачку сигарет и тащишь одну из них, якобы
закуривая. Дежурный солдат делает охотничью стойку и просит закурить.
Угощаешь его, говоря при этом на всякий случай: "К полковнику Смирнову из
оперативного управления." Хотя никакого Смирнова, естественно, не знаешь.
Боец кивает головой и открывает ворота.
В январе 95-го вернулся в Моздок из Грозного. На КПП дежурный никак не
хотел пускать за вещами, оставленными в пресс-центре. Тогда я подошел к
часовому и, протягивая пачку сигарет, сказал: "К брату приехал, он на
аэродроме служит. Где здесь штатная дыра в заборе, через которую все
проходят, чтобы путь срезать?" Солдат участливо показал направление,
прибавив, что он мне ничего не говорил.
На территории штаба ОГВ все засекречено. Любые расспросы вызывают
подозрения. Попытка разговориться с каким-либо местным офицером считается
чуть ли не шпионской акцией. Вопросы по делу и по существу даже к
полковникам из пресс-службы вызывают у них скрытое раздражение. Ну, а
упоминание о частях различных фронтов и их передислокации, встречаются в
откровенные штыки. Короче говоря, все - сплошная военная тайна.
Однако, прекрасную информацию о ходе боев на фронтах в Чечне, ранениях
и погибших, передислокации и замене сводных батальонов на передовых можно
легко получить, абсолютно не прилагая никаких к этому усилий, в самом центре
Моздока в одном из наиболее популярных в этом осетинском городке мест -
"Почта, телеграф, телефон".
С раннего утра и до самого комендантского часа толпятся у кабинок,
ожидая своей очереди, пехотинцы, летчики, омоновцы, милиционеры,
спецназовцы, специально приехавшие позвонить не только с блокпостов, но и из
самой Чечни. Как правило, звонящие всегда спрашивают: "Это Элиста?",
"Волгоград?", "Владикавказ?". Связь, как водится, хреновая. Офицерам
приходится орать, перекрывая помехи: "Нет, заменят только к первому
ноября!!", "Да, перебрасывают сейчас под Асиновскую!", " Да какой, к хренам,
отпуск. Скоро в наступление пойдем..."
Удивительно, но многие офицеры приходят на переговорный пункт, чтобы
позвонить не только родным и сослуживцам, но... и в свои полковые и
дивизионные штабы, которые находятся по всей России. Это не преступная
халатность, а самое простое решение насущной проблемы. Полк стоит в Чечне.
Офицер вырвался с колонной всего на пару часов в Моздок. Штабные дают ему
наказ дозвониться до "места постоянной дислокации" и сообщить, что полку
требуется следующее... Вот он и сообщает.
"Что же вы от нас таитесь, - спросил я у вменяемых офицеров
пресс-центра, - когда на телеграфе можно за час узнать столько, сколько вы
все вместе здесь за неделю не узнаете?" И рассказал офицерам об увиденном.
Внезапно вошедший незнакомец со стальными глазами, выдававшие в нем
армейского "контрика", все выслушал, а затем резко спросил, как отрезал:
"Надеюсь, что об этом писать не будете?"
- А вы считаете чеченцев идиотами?
- Мы работаем в этом направлении, - глубокомысленно заявил "контрик",
хотя по всему было видно, что работу он хотел начать немедленно и именно с
того, чтобы записать мою фамилию и название издания, которое я представляю.
Впрочем, он сделал это позже и за моей спиной. Судя по тому, что на
телеграфе во все остальные дни до нашего отъезда по-прежнему неистовствовали
в желании рассказать всю правду о своем житье-бытье далеким собеседникам
офицеры с фронтов, дальше этого работа у "контриков" не пошла. Хотя,
казалось бы, чего проще - перебрось пару линий междугородней связи в штаб и
ограничь доступ офицеров на общедоступный телеграф.
"Слово предоставляется Хусейну"
Если в прошлую войну офицеры в разговорах с журналистами не называли
своих фамилий, опасаясь мести чеченцев, то теперь им на последних глубоко
наплевать, а боятся они исключительно "оргвыводов" за сказанную правду со
стороны штабного московского руководства.
В пресс-центре Минобороны самым тщательнейшим образом отслеживают всю
информацию СМИ по Вооруженным силам вообще и по Чечне в частности. Фамилии
"правдолюбцев" в погонах немедленно сообщаются их руководству в округе, где
собственно и начинается необходимый "откат" на уровне дивизия-полк-батальон.
Яснее ясного, что за правду-матку орденов не дают, а напротив...
Чем дальше от Моздока - тем откровеннее в своих выводах и оценках
офицеры. Скатившись с самых вершин ОГВ к выносному посту взвода на Тереке,
пройдя последовательно командные пункты дивизии, штаба, батальона, пролетев
на вертолетах и проехав на боевых машинах пехоты и тяжелых грузовиках, можем
свидетельствовать: самые откровенные ребята были именно на передовых
рубежах. Но и эти офицеры и солдаты просили не называть их фамилий.
- Вчера чеченцев выбивал с этой высотки, под пулями почти в открытую
шел, а сейчас свою фамилию назвать боишься?
- Да не боюсь я, - краснел старлей,- Просто "контрики" мордастые,
которые уже от водки опухли, объяснительными замучают. А мне чего бояться?
До конца войны из армии все-равно не уволят. Воевать же кому-то надо.
К слову сказать, когда мы вернулись на командный пункт дивизии с
Терека, к нам подбежал офицер и попросил, чтобы мы зашли в палатку к
особистам, мол, поговорить с нами хотят.
- На "вертушку" опаздываем, - честно сказал я, - километрах в шести
"вертушка" села в районе артполка, надо постараться успеть, пока не
разгрузилась.
- Ну, им очень надо, - говорил майор, торопясь вслед за нами.
- Да, зачем мы им? Мы не террористы.
Забавное это было зрелище: мы почти бежим по склонам и холмам, за нами
- майор, а за ним, все ускоряя шаг, плечом к плечу, два особиста. Затем они
отстали, видимо посчитав ниже своего достоинства гоняться за журналистам по
пересеченной местности на глазах у многочисленных офицеров и солдат.
Вернувшись с фронта в одну из станиц под Моздоком, мы совершенно
случайно попали на свадьбу, которую устраивал местный чеченец,
переселившийся в Осетию в незапамятные времена. Подавляющее большинство
гостей - были чеченцы из Грозного. Съехались на праздник, так сказать.
Свадьба удалась. Тостовали и танцевали. Стреляли из пистолетов в промозглый
ночной воздух. А приглашенный сосед с видеокамерой шнырял по помещению,
запечатлевая лица для истории.
"Слово предоставляется Хусейну, - закричал вошедший в раж тамада, -
Хусейну из Грозного!" Палец мужика пополз в сторону Хусейна. Туда же
потянулось и круглое рыльце видеокамеры. Странное дело, но Хусейн вдруг стал
необычайно скромным, слова не сказал, а лицо спрятал. Точно так же поступили
несколько молодых крепких ребят рядом с ним. А потом они вообще
переместились в крытый дворик.
Яснее ясного, что это были боевики, которые не хотели "оставлять на
память фотографию" даже молодоженам. Удивительно другое, даже после стрельбы
никто не пришел в дом из нарядов федеральных войск, которые были
расквартированы в этой же станице.
Товар - деньги - товар
Помнится, во время, когда российские войска стояли в Грозном, наш
водитель-чеченец обязательно заезжал к какому-нибудь блокпосту и покупал там
у солдат бензин. "Русский", как он его называл, прибавляя, что местный
"самогон" (то есть тот, который делают на подпольных мини-заводиках)
качества отвратительнейшего и лишь "убивает" машину.
Сейчас в Моздоке и Владикавказе можно купить и "самогон", и
"солдатский" бензин. Первый все тот же, который нелегально доставляют
бензовозами из Чечни, а второй - армейский. На вопрос - откуда "самогон",
ведь граница перекрыта, водители смеются и резонно замечают: "Для кого
закрыта, а для кого нет." В Осетии существуют целые авто заправки, которые
полностью торгуют "самогоном". Определить "самогонщиков" просто: цены,
которые вывешены перед заправками, на рубль, а то и два - ниже.
"Солдатский" бензин пока еще в открытую не заливают в резервуары
заправок, но активно торгуют "из под полы". Цены, естественно, дешевле.
Незадолго до нашего отъезда шустрые ребята-военные, не мудрствуя лукаво,
подогнали бензовоз на один из центральных перекрестков Моздока и "толкнули"
казенное топливо в мгновение ока. Четыре тонны бензина ушло в народ "на
ура".
"И тушенки прибавилось, - радостно сообщают местные, - Смотри какое
изобилие в магазинах. Скоро мыло пойдет, обмундирование, обувь".
Сказать, что это необходимо армии - ничего не сказать. Но у войны свои
законы - тыл всегда жирел исключительно за счет фронта и тех, кто на
передовой, привычно не дополучают им положенного.
Впрочем, количество награжденных орденами и представленных досрочно к
очередному воинскому званию офицеров в тылах всегда значительно превышает
число тех, кто кровью и потом кует победу на фронте.
"Да что о них говорить, о крысах штабных, - вяло махали руками офицеры
на передовой, - Они не наши проблемы там решают, а свои личные. Мы им до
лампочки".
А офицеры из пресс-центра ОГВ получают очередную телефонограмму из
Москвы, мол, завтра прибудет генерал с гуманитарной помощью и его, этого
генерала, необходимо не только встретить, но "и организовать работу
корреспондентов центральных СМИ". И полковники их пресс-центра
организовывают...
- Что же вы, корреспонденты, к нам не приезжаете? - спросили нас
офицеры одной из мотострелковых рот, вышедшей к Тереку.
- Мы же приехали...
- Случайность, - заключили офицеры и прибавили, - А мы бы многое могли
рассказать.
Расскажем, ребята, обязательно расскажем...
(Владикавказ - Прохладное - Моздок - Северный фронт (Чечня))
Last-modified: Sun, 10 Oct 2004 07:59:40 GmT