У==========================================╦
|        Уоррен МЕРФИ, Ричард СЭПИР        |
|            "ЖИЗНЬ ИЛИ СМЕРТЬ"            |
|             Перевод Е. Туевой            |
|              Цикл "Дестроер"             |
+------------------------------------------+
|       Warren Murphy, Richard Sapir       |
|   "Kill or cure" (1976) ("Destroyer")    |
+------------------------------------------+
|   КЮРЕ под угрозой роспуска. У  Римо  ос-|
|тается семь дней, чтобы отвести угрозу  от|
|организации. Сложность заключается в  том,|
|что они  не  могут  применять  силу.  Римо|
|включается в политическую борьбу за кресло|
|мэра.                                     |
+------------------------------------------+
|           by Fantasy OCR Lab             |
Т==========================================╬
        Этот файл из коллекции художественной литературы
                  Андрея Федоренко (2:4641/127)
 Sysop: Andrey Fedorenko Fido: 2:4641/127
 Modem: USRoboticks Sportster 33600, V34+
 Data: (0612) 64-20-97 Voice: (0612) 64-16-43
 Work time: 00.00 -- 23.59
---------------------------------------------------------------





  Джеймса Буллингсворта посещало мало оригинальных мыслей,  но  и  одной
последней оказалось достаточно, чтобы ему в ухо вогнали здоровенное  ши-
ло, сотни государственных чиновников бросились уносить ноги  и  попрята-
лись по медвежьим  углам,  а  президент  Соединенных  Штатов,  вздохнув,
произнес:
  - Ну почему такое всегда происходит именно со мной?
  Упомянутая блестящая идея осенила Джеймса Буллингсворта одним прекрас-
ным утром поздней весной, когда он сидел у себя в  кабинете  в  Лиге  по
благоустройству Флориды, где вот уже в течение двух лет работал так  на-
зываемым добровольцем - ежедневно с девяти до пяти, кроме субботы и вос-
кресенья. Это место Буллингсворт получил благодаря  тому,  что  не  имел
обыкновения совать нос в чужие дела, поэтому, прежде  чем  что-то  зате-
вать, ему следовало бы получше вспомнить, как именно он стал этим  самым
"добровольцем".
  Все свершилось в мгновение ока.  Президент  банка,  где  работал  Бул-
лингсворт, пригласил его к себе в кабинет.
  - Буллингсворт, как вы относитесь к усовершенствованию системы  управ-
ления Майами и округа?- спросил президент.
  Буллингсворт считал любое усовершенствование делом достойным.
  - А как вы отнесетесь к тому, чтобы посвятить себя добровольной работе
в Лиге по благоустройству Флориды?
  Буллингсворт ответил, что с радостью принял бы  подобное  предложение,
если бы не опасался, что это повредит его карьере в банке.
  - Буллингсворт, считайте, что это и есть  успешное  продолжение  вашей
карьеры!
  Вот так Джеймс Буллингсворт, известный тем, что никогда не совал нос в
чужие дела, стал работать в Лиге, а  жалованье  ему  по-прежнему  платил
банк. Тем весенним утром ему стоило бы вспомнить, как странно состоялось
это назначение, прежде чем придраться к компьютерной распечатке, в кото-
рой оказалось слишком много пробелов.
  Обращаясь к секретарше, молоденькой кубинке с пышным бюстом,  он  ска-
зал:
  - Мисс Карбонал, в этой компьютерной распечатке уйма пробелов.  Просто
настоящие дыры. Это не более чем случайный набор букв. Мы не можем пере-
дать ее в центр в таком виде!
  Мисс Карбонал взяла в руки лист зеленоватой бумаги и принялась  внима-
тельно его изучать. Буллингсворт тем временем внимательно изучал ее  ле-
вую грудь. На секретарше опять был просвечивающий лифчик.
  - Мы всегда отправляем их в таком виде,- заявила мисс Карбонал.
  - Что?- переспросил Буллингсворт.
  - Вот уже два года как мы отправляем распечатки в таком  виде.  Просто
вкладываем их в конверты и отсылаем в Канзас-Сити. Я разговаривала с де-
вушками, которые работают в других отделениях Лиги, и у всех то  же  са-
мое. Может, в Канзас-Сити сидят какие-нибудь психи?
  - Дайте посмотреть эту грудь!- властно потребовал Буллингсворт.
  - Че?- ошеломленно переспросила мисс Карбонал.
  - Распечатку,- быстро поправятся Буллингсворт.- Дайте  взглянуть.-  Он
принялся рассматривать буквы, отделенные друг от друга большими промежу-
тками.- Гм-м-м,- произнес Джеймс Буллингсворт, в прошлом помощник  вице-
президента одного из крупнейших банков Майами. У него в голове уже  соз-
рел план.
  - Мисс Карбонал, прошу вас предоставить мне  все  распечатки,  которые
ушли от нас в Канзас-Сити.
  - Зачем это вам?
  - Мисс Карбонал, я, кажется, отдал вам распоряжение.
  - Будете слишком любопытным - вам не поздоровится.  Хотите  посмотреть
распечатки, идите и сами возьмите.
  - Так вы отказываетесь выполнять мое прямое указание, мисс Карбонал?
  - Вот именно, мистер Буллингсворт.
  - Это все, что я хотел услышать,- с угрозой  в  голосе  произнес  Бул-
лингсворт.- Можете идти.
  Мисс Карбонал безмятежно выпорхнула из комнаты. Через  полчаса,  когда
Буллингсворт отправился на обеденный перерыв, она окликнула его:
  - Мистер Буллингсворт, не раскачивайте нашу общую лодку! Вы хорошо по-
лучаете, я хорошо получаю. Мы не задаем вопросов. Что вам еще надо?
  Буллингсворт с торжественным выражением лица подошел к ее столу.
  - Мисс Карбонал,- изрек он,- работать можно по-разному. Можно работать
грамотно, старательно, по-деловому - именно так работают американцы. Это
подразумевает доскональное знание предмета, а мы в течение двух лет без-
думно и тупо отправляем в центр полупустые  распечатки.  Надо  понимать,
что делаешь, милейшая мисс Карбонал!
  - Вы хороший человек, мистер Буллингсворт. Послушайте моего совета: не
раскачивайте лодку. Договорились?
  - Нет,- бросил Буллингсворт.
  - Все равно вы не сможете получить остальные распечатки. Ими занимает-
ся Генриетта Альварес. Она вводит в  компьютер  текст,  затем  проверяет
его, а потом уничтожает. Ей так велели. А еще ей велели сообщать о  вся-
ком, кто станет задавать вопросы по поводу этих распечаток.
  - Вам не понять, что такое американское упорство, мисс Карбонал.
  Буллингсворт проявил это качество в тот же вечер, когда все сотрудники
Лиги разошлись по домам. Он взломал стол Генриетты  Альварес  и,  как  и
предполагал, обнаружил там стопку светло-зеленых распечаток  толщиной  в
целый фут.
  Посмеявшись над опасениями секретарши, Буллингсворт отнес бумаги к се-
бе в кабинет и принялся внимательно изучать. Прочтя первую строчку  каж-
дой распечатки, он заметно воодушевился.
  Судя по всему, они были зашифрованы, и он, Джеймс  Буллингсворт,  сей-
час, чтобы немного развлечься, разгадает шифр. Нельзя жить без развлече-
ний, если работа отнимает не более двух часов в день. Просто невероятно,
подумал он, что кто-то мог рассчитывать, будто подобные вещи будут долго
ускользать от его внимания. Они что там, в Национальной лиге по благоус-
тройству в Канзас-Сити, все дураки?
  Шифр оказался совсем простым, не  труднее   кроссворда.   Когда   Бул-
лингсворт сложил вместе распечатки за неделю, все пробелы оказались  за-
полненными, и оставалось только понять, в каком порядке следует  расста-
вить буквы.
  - Зявкат,- написал Буллингсворт и расположил листы в другом  порядке.-
Ткавзя,- снова написал он и вновь переложил листы.- Взятка,- наконец вы-
шло у него, и Буллингсворт принялся переписывать  в  блокнот  содержание
листов.
  Он трудился всю ночь, а когда закончил, то отбросил листы и  прочитал,
что получилось.
  - Бог мой!- Он даже присвистнул. Увидев через стеклянную дверь кабине-
та, что мисс Карбонал уже у себя,  он  поманил  ее  рукой.-  Кармен,  вы
только взгляните! Посмотрите, до чего я докопался!
  Кармен Карбонал заткнула уши и с криком: "Не желаю ничего слышать!"  -
выбежала из кабинета.
  Он последовал за ней в приемную.
  - Ну же, перестаньте трусить,- сказал он.
  - Вы my stupido,- отозвалась она.- Вы очень  глупый  человек.  Сожгите
все. Немедленно все сожгите!
  - Неужели вам не интересно, чем мы на самом деле занимаемся?
  - Нет,- выкрикнула она сквозь рыдания.- Я ничего не желаю знать! И вам
тоже не надо было в это лезть. Вы такой тупой. Тупой!
  - О, Кармен,- произнес Буллингсворт, ласково  обнимая  ее  за  круглые
плечи.- Простите! Я немедленно все сожгу, если вам от этого будет лучше.
  - Слишком поздно,- сказала она.- Слишком поздно.
  - Вовсе нет. Я сожгу все прямо сейчас.
  -Слишком поздно.
  Буллингсворт торжественно отнес все распечатки в ванную при кабинете и
сжег их, отчего помещение наполнилось удушливым смрадом.
  - Ну, теперь вы довольны?- спросил он мисс Карбонал.
  - Слишком поздно,- ответила она, все еще продолжая рыдать.
  - Но ведь я все сжег,- улыбнулся он.
  На самом деле Буллингсворт сжег далеко не все. У него сохранились  за-
писи, которые, помимо прочего, объяснили ему, почему банк с такой готов-
ностью выплачивал ему жалованье за "добровольную" работу в Лиге по  бла-
гоустройству Флориды. Еще он узнал, почему так много высших  должностных
лиц во Флориде неожиданно были привлечены к суду за взяточничество и вы-
могательство и отчего процессы закончились не в их пользу. Там даже  со-
держались сведения относительно того, каков будет результат  предстоящих
выборов в местные органы власти и почему.
  Внезапно Буллингсворт почувствовал прилив гордости за свою страну, ко-
торая гораздо больше делает для борьбы против разложения нации, чем  ка-
жется на первый взгляд.
  И лишь одна вещь беспокоила его, а именно раздел,  где  для  предпола-
гаемого повышения зарплаты предусматривалось одобрение какого-то Фолкро-
фта. Что такое этот Фолкрофт? Или кто такой?
  Все сотрудники Лиги его уровня получали четырнадцатипроцентную прибав-
ку, и лишь он был вынужден довольствоваться всего двумя с половиной про-
центами - поправкой на инфляцию. Он решил, что это не должно его  волно-
вать, поскольку о подобной несправедливости ему и знать-то не  положено.
Он просто выкинет это из головы. И если  бы  он  действительно  поступил
так, то, скорее всего, продолжал бы спокойно жить, получая свои 2,5 про-
цента поправки на инфляцию.
  Но, встретив чуть позже президента Трастовой  инвестиционной  компании
Большого Майами, Буллингсворт переменил решение и поинтересовался, поче-
му это ему выплачивают только два с половиной процента прибавки.  Прези-
дент, который считал себя специалистом в области производственных и  че-
ловеческих отношений, с извинениями сообщил ему, что никто из  сотрудни-
ков Лиги по благоустройству не получил больше.
  - Вы уверены?- переспросил Буллингсворт.
  - Даю вам слова банкира. Разве я когда-нибудь вам лгал?
  И тогда Буллингсворт решил выпить. Мартини. Двойное. Потом еще. И  еще
одно. А когда пришел домой, то сказал жене, что вышибет из нее  душу  за
один только намек, будто он пьян, после чего заявил, что она  была  чер-
товски права и в банке действительно держат его за дурака. Затем  сменил
пиджак, аккуратно переложил записную книжку во внутренний карман и  выс-
кочил из дома с криком, что "еще покажет этим сукиным детям,  кто  такой
Джеймс Буллингсворт".
  Сначала он решил обратиться в "Майами Диспэтч", чтобы сообщить все из-
вестные ему о Лиге факты. Но тогда его могут уволить. Потом собрался бы-
ло пойти к президенту банка, но, поразмыслив, передумал. Хотя это и даст
ему вожделенную прибавку, но на каком-нибудь этапе президент обязательно
ему отомстит.
  Единственно правильный план действий открылся ему, только когда он пе-
решел к бурбону. Бурбон обострил его ум, помогая подняться до такой  вы-
соты осмысления человеческих отношений, о которой после джина с вермутом
не приходилось даже мечтать.
  С помощью бурбона он постиг, что в этом мире - каждый за  себя.  Таков
закон джунглей. И он, Джеймс Буллингсворт, был идиотом, полагая, что жи-
вет в цивилизованном обществе. Идиотом. Знает ли об этом бармен?
  - Боюсь, придется вам больше не наливать, мистер,- сказал бармен.
  - Значит, и ты идиот,- с трудом выговорил  Буллингсворт.-  Остерегайся
повелителя джунглей,- предупредил он бармена и вдруг вспомнил одного чи-
новника из Майами-Бич, который, выступая однажды на устроенном церковной
общиной пикнике, заявил, что рад видеть, как молодые люди, вроде Джеймса
Буллингсворта, включаются в общественную жизнь. Буллингсворт решил  поз-
вонить этому человеку.
  - Слушай, приятель, а почему бы нам  не  поговорить  об  этом  утром?-
поинтересовался чиновник.
  - А потому, солнышко, что утром тебя может  не  оказаться  дома.  Сле-
дующее дело, намеченное к слушанию в суде, будет твоим. По  обвинению  в
том, что ты наживался на счетчиках оплачиваемого времени стоянки автомо-
билей.
  - Может, лучше не стоит об этом по телефону? Где мы можем встретиться?
  - Я хочу за свою информацию миллион. Чистоганом, приятель, потому  что
таков закон джунглей.
  - Знаешь аллею в Майами-Бич? Если встретиться в самом дальнем конце?
  - Знаю ли я аллею? А вот знаешь ли ты, что ваши ребята планируют  пос-
троить на Ки-Бискейн? Знаю ли я аллею?
  - Послушай, парень, встречаемся в конце аллеи, на  пляже  возле  отеля
"Ритц". Сможешь через час?
  - Да я буду там уже через пятнадцать минут!
  - Нет, постарайся, чтобы с тобой ничего не случилось. Похоже,  у  тебя
действительно имеется что-то стоящее.
  - Стоящее ровно  миллион,-   заплетающимся   языком   договорил   Бул-
лингсворт.- Миллион долларов.
  Он повесил трубку и, проходя мимо стойки, сообщил бармену, что еще ве-
рнется, купит этот бар со всеми потрохами и вышвырнет  отсюда  к  чертям
собачьим его ирландскую задницу. При этом он помахал перед носом бармена
записной книжкой со своими каракулями.
  - Вот оно, дружок, все здесь. К черту вышвырну отсюда твою  ирландскую
задницу! И стану самым страшным политическим тигром в этих  политических
джунглях. В другой раз ты три раза подумаешь, прежде  чем  затыкать  рот
Джеймсу Буллингсворту. Где здесь дверь?
  - Вы как раз к ней прислонились,- сообщил бармен.
  - Точно,- удивился Буллингсворт и отчалил в теплую, влажную ночь.
  Свежий воздух немного прочистил ему мозги, и когда он достиг пляжа, то
почти протрезвел. Поддев носком ботинка песок, он глубоко втянул в  себя
соленый морской воздух. Кажется, он поступил несколько  опрометчиво.  Он
посмотрел на часы. Хорошо бы еще выпить. Это было бы просто отлично! Мо-
жет, все-таки стоило пойти к президенту банка? Буллингсворт все  бы  ему
объяснил, и они приняли бы взаимоприемлемое решение.
  Из открытого окна гостиницы доносился голос Бет  Мидлер.  Буллингсворт
услышал звуки приближающейся моторной лодки. В это время пляж был обычно
ярко освещен. И действительно, вокруг горел яркий свет, лишь тот участок
аллеи, где стоял Буллингсворт, тонул в темноте. Рядом дышала черная гро-
мада океана, и только на горизонте, словно плавучий остров, светился ог-
нями корабль.
  И тут раздался шепот:
  - Буллингсворт? Это вы?
  - Ага. А это вы?
  - Да.
  - Где вы?
  - Не имеет значения. Информация при вас?
  - При мне.
  - Вы кому-нибудь еще говорили о ней?
  Внезапно окончательно протрезвев, Буллингсворт принялся судорожно  об-
думывать ответ. Если сказать, что знает кто-то еще, получится, будто  он
задумал шантаж. Хотя что же это такое, как не шантаж?
  - А какая разница?- наконец произнес Буллингсворт.- Поговорим об  этом
в другой раз. Я больше никому не скажу. А мы встретимся завтра.
  - Выкладывайте, что там у вас!
  - Ничего. Я не захватил с собой.
  - А это что за записная книжка?
  - Ах, это? Господи, да просто блокнот для заметок. Я всегда ношу его с
собой - на всякий случай.
  - Дайте посмотреть.
  - Нет,- сказал Буллингсворт.
  - Надеюсь, вы не хотите, чтобы я взял его силой?
  - Но это всего лишь мои заметки! Заметки, которые я сделал.
  - Дайте сюда!
  - Да тут ничего нет. Правда! Действительно ничего! Послушайте, с мину-
ты на минуту сюда должны приехать мои друзья. До скорой  встречи.  Лучше
увидимся завтра,- лепетал Буллингсворт.- Извините, что побеспокоил тако-
го важного человека в столь поздний час.
  - Дай сюда записную книжку, Джеймс.- Человек говорил тихо, но в голосе
его звучала угроза. Только сейчас Буллингсворт различил слабый  европей-
ский акцент.- Ты горько пожалеешь, если мне придется взять ее самому.
  Голос звучал так страшно, что Буллингсворт, как младенец, покорно  по-
шел в темноту.
  - Здесь всего лишь заметки,- бормотал он.
  - О чем?
  На Буллингсворта пахнуло одеколоном с ароматом сирени. Мужчина был ни-
же его на целый дюйм, но намного плотнее, и в тоне его -  или  в  манере
говорить - было что-то властное. Конечно же, это был вовсе не тот чинов-
ник, которого ждал Буллингсворт.
  - Просто заметки,- снова повторил Буллингсворт.- На основе  компьютер-
ных распечаток в Лиге по благоустройству.
  - Кто еще знает о них?
  - Никто,- ответил Буллингсворт, сознавая, что спасает своей секретарше
жизнь, в то время как его собственной, похоже, вскоре придет  конец.  Он
ощущал себя словно бы зрителем. Он уже знал, что  именно  произойдет,  и
ничего не мог поделать, поэтому безучастно, словно со стороны,  наблюдал
свои предсмертные мгновения. Это было совсем не страшно. Тут присутство-
вало нечто сильнее страха, просто смиренное осознание неизбежного.
  - И даже ваша секретарша, мисс Карбонал?
  - Мисс Карбонал, знаете ли, из тех, кто ничего не желает видеть, ниче-
го не желает слышать - просто отсиживает на работе с девяти до пяти, по-
лучает жалованье и спокойно идет домой. Кубинцы, они все такие.
  - Да, знаю. Итак, распечатки. Что на них?
  - В них говорится, что Национальная лига по  благоустройству  -  дутая
компания. На самом деле это тайная правительственная организация,  кото-
рая контролирует деятельность органов местного  самоуправления  по  всей
стране и проникает в них.
  - Меня интересует Майами-Бич.
  - Лига по благоустройству Флориды - тоже всего лишь прикрытие. Она за-
нималась расследованием злоупотреблений в Майами-Бич. Случаев, связанных
с вымогательством, азартными играми и тому подобным. И готовила  уголов-
ные дела против всех представителей городских  властей,  собирая  свиде-
тельские показания для обвинительного акта.
  - Ясно. Что-нибудь еще?
  - Нет, ничего. Это все.
  - Хочешь работать на нас?
  - Конечно,- немедленно согласился Буллингсворт, вдруг начавший мыслить
трезво, как никогда.
  - Хочешь получить деньги прямо сейчас?
  - Нет. Когда вам будет удобно.
  - Понятно. А теперь обернись и посмотри на  корабль.  Там,  в  океане.
Смотри!
  Буллингсворт увидел корабль, спокойно плывущий в темноте,  поблескивая
огнями.
  - Я тебе не верю,- произнес человек с тяжелым запахом цветочного  оде-
колона и иностранным акцентом, и Буллингсворт ощутил резкую боль в  пра-
вом ухе. После этого он уже не видел ничего. Но в безбрежном Ничто,  ка-
ковым является смерть, скрыта бесконечная мудрость, и в последнее  мгно-
вение Буллингсворт осознал, что его убийце предстоит встретиться с силой
великой и ужасной, которая сотрет его и его приспешников  в  порошок,  с
силой, находящейся в самом центре вселенной. Но это уже не имело никако-
го значения для Джеймса Буллингсворта, бывшего помощника вице-президента
Трастовой инвестиционной компании Большого Майами. Он был мертв.
  Тело Буллингсворта было обнаружено утром во время уборки  пляжа  -  из
уха у него торчала деревянная рукоятка какого-то инструмента.
  - О Господи, нет,- выдавил из себя уборщик и решил, что будет действо-
вать спокойно, а не как какая-нибудь истеричка. Он отправится к  ближай-
шему телефону, позвонит в полицию и сообщит все  детали  происшествия  и
прочие интересующие их подробности.
  Но не успел он сделать и трех шагов по песчаному пляжу, как его  реши-
мость хранить спокойствие улетучилась и он избрал  альтернативную  линию
поведения.
  - Помогите! А-а-а! Спасите! Покойник!  Помогите!  Здесь  мертвец!  Эй,
кто-нибудь! Полиция! Помогите!
  Уборщик мог бы орать так до хрипоты, но, слава Богу, его крики услыха-
ла пожилая дама в отеле. Увидев из окна своего номера труп, она  тут  же
позвонила в полицию.
  - Думаю, потребуется еще и  "скорая  помощь",-  хладнокровно  добавила
она.- Там, на пляже, с человеком истерика.
  Полиция привезла с собой не только "скорую помощь". Вместе с ней  яви-
тесь толпы фотографов и репортеров, приехало телевидение. Ночью произош-
ло нечто такое, что придало смерти этого человека особое значение,  при-
чем настолько важное, что была  созвана  пресс-конференция,  на  которой
блестящее открытие Буллингсворта, а именно  догадка  о  том,  что  феде-
ральное правительство имело план проникнуть в органы  местной  власти  и
упечь за решетку ключевых политических деятелей, стала достоянием общес-
твенности.
  Размахивая блокнотом Буллингсворта перед телекамерами в  жарком  свете
софитов, местный политик средней руки угрожающе говорил о "самом вероло-
мном вмешательстве правительства в дела местной администрации за всю ис-
торию страны". Присутствовавшие на пресс-конференции телевизионщики  по-
лучили двойной гонорар, поскольку им пришлось работать всю ночь.




  Его звали Римо, и он намеревался вмешаться в деятельность местных  ор-
ганов власти самым решительным образом. Он хотел заставить их  выполнять
возложенные на них функции.
  Упираясь пальцами ног в расщелины между кирпичами и прижав  вымазанные
черным руки к шероховатой стене, Римо завис сбоку от  окна.  Его  ноздри
вдыхали тяжелый бостонский смрад. От уличного движения стена немного ви-
брировала, и Римо всем телом чувствовал это. Ему хотелось оказаться сей-
час где-нибудь в теплом, солнечном месте, ну хотя бы  в  Майами-Бич.  Но
задание привело его в Бостон. А как известно, сначала дело,  потом  удо-
вольствие.
  Если бы какой-нибудь прохожий решил взглянуть вверх, на окна четырнад-
цатого этажа, он ни за что не смог бы различить человека,  вжавшегося  в
стену: на Римо были черные туфли, черные штаны и черная рубашка, а  лицо
и руки покрыты черной краской, которую ему дал  человек,  научивший  его
тому, что стена дома может служить превосходной  лестницей,  если  уметь
правильно ею пользоваться.
  Из открытого окна, находящегося на уровне его колена, доносились голо-
са. Вообще-то окну полагалось быть закрытым, но иначе полицейские агенты
не смогли бы выполнить порученной им работы.
  - Вы уверены, что я здесь в безопасности?- спросил грубый, резкий  го-
лос.
  Римо знал, что это Винсент Томалино.
  - Конечно. Ведь мы же все время при вас,- ответили ему.
  Должно быть, один из полицейских, подумал Римо.
  - Хорошо,- произнес Томалино, но в его словах не слышалось  увереннос-
ти.
  - Не хотите перекинуться в картишки?- предложил полицейский.
  - Нет,- отозвался Томалино.- А вы уверены, что  окно  следует  держать
открытым?
  - Ясное дело. Свежий воздух.
  - Можно включить кондиционер.
  - Слушай, ты, макаронник, не учи нас жить.
  Забавно, подумал Римо, что именно полицейские, теснее других связанные
с мафией, так легко употребляют слова вроде "макаронника", "итальяшки" и
"даго".
  У руководства наверняка было на этот счет какое-нибудь досье с  психо-
логическим анализом. Похоже, у них там есть досье на любую тему, начиная
с незаконных доходов от счетчиков времени стоянки автомобилей в  Майами-
Бич и кончая бывшими мафиози, которых собираются убрать за то,  что  они
намерены давать показания. Томалино как раз намеревался  давать  показа-
ния. Впрочем, на этот счет существовало несколько мнений. Окружной  про-
курор заверил газетчиков, что Томалино расколется, но присутствующие се-
йчас в комнате трое полицейских обещали  местному  крестному  отцу,  что
этого никогда не произойдет. Но и то, и другое были не более чем частные
мнения, ибо в санатории Фолкрофт в Рае, Нью-Йорк, было решено, что  Вин-
сент Томалино по прозвищу "Взрывной" не просто заговорит.  Он  расскажет
властям все, что знает, как на духу.
  - Я хочу проверить окно,- заявил Томалино.
  - Оставайся на месте,- сказал один из агентов.- Вы, двое,  следите  за
ним, а я пока осмотрю крышу.
  Римо поднял глаза. Удивительное дело - с крыши,  ударившись  о  стену,
свесилась веревка. Затем показалась голова, и веревка начала опускаться,
остановившись как раз на уровне колена Римо. Римо услышал, как  хлопнула
дверь, и понял, что агент отправился на крышу, чтобы  заплатить  гонорар
сразу по исполнении работы.
  На краю крыши показалась массивная фигура. Неуклюже ухватившись за ве-
ревку руками-бревнами, человек начал тяжело спускаться вниз. Даже с рас-
стояния пяти футов Римо почувствовал, что тот недавно ел мясо. На  спине
у мужчины был закреплен карабин, из которого можно стрелять одной рукой.
На поясе у него блеснуло что-то металлическое,  и,  приглядевшись,  Римо
рассмотрел страховочный трос - человек боялся упасть.
  На какое-то время Римо был поглощен мыслью о мясе: вот уже  два  года,
как он не прикасался к бифштексу. О, этот сочный, с  хрустящей  корочкой
бифштекс, этот толстый аппетитный гамбургер или свежеподжаренный ростбиф
с соком, сочащимся из розоватой серединки. Даже хот-дог сейчас бы сошел.
Или кусочек бекона, волшебный, божественный кусочек бекона!
  Пожиратель мяса коснулся ногой верхней рамы окна, так и не заметив Ри-
мо. Потом попытался дотянуться до карабина, и, поскольку  это  оказалось
делом нелегким, Римо решил ему помочь.
  - Что-то зацепилось,- сказал Римо и протянул руку, но не за карабином.
Резким движением он отстегнул страховочным трос и, чтобы избежать лишне-
го шума, проткнул большим пальцем горло пожирателя мяса.
  Человек камнем полетел вниз, беспомощно раскинув руки и ноги. Соприко-
сновение асфальта и тела  наемного  убийцы  сопровождалось  приглушенным
шлепком.
  А Римо поднялся по веревке наверх. Вообще-то она была ему не нужна, но
он решил, что целесообразно использовать ее, чтобы  навести  порядок  на
крыше.
  - Что тут такое?- раздался сверху голос.
  Римо узнал голос полицейского, поднявшегося сюда из комнаты Томалино.
  - Большой привет,- вежливо произнес Римо, показываясь из-под карниза.-
Хочу позаимствовать твою голову на пару минут.
  Черные руки мелькнули быстрее молнии. Раздался короткий, тяжелый  удар
о крышу. Римо удалился через чердачную дверь и сбежал вниз по  лестнице.
В заложенной за спину правой руке он держал некий  предмет,  с  которого
что-то капало.
  Подойдя к номеру Томалино, он постучал.
  Дверь открыл один из полицейских.
  - Чего тебе?- спросил он.
  - Хочу прочесть вам и вашему подопечному проповедь о том, что  следует
говорить правду и только правду, от чистого сердца. Надеюсь, после  нес-
кольких минут беседы вы не сможете не согласиться, что правда - это  са-
мое ценное на свете.
  - Убирайся отсюда. Мы не нуждаемся в проповедниках.
  Дверь начала было закрываться прямо у Римо перед носом, но вдруг  что-
то встало у нее на пути. Полисмен вновь приоткрыл ее,  чтобы  затем  по-
сильнее захлопнуть, но опять ему что-то помешало. Тогда он решил  погля-
деть, в чем дело, и увидел, что чокнутый проповедник - весь в черном и с
вымазанным черной краской лицом - всего-навсего просунул в щель свой че-
рный палец. Тогда полисмен решил навалиться на дверь всем телом и  пере-
бить этот палец к черту. Он совсем уже собрался  выполнить  свои  смелый
маневр, но дверь вдруг сильно стукнула его по плечу, и религиозный  ман-
ьяк настежь распахнул ее, а затем легким движением руки закрыл за собой.
За спиной у проповедника на пол капало что-то красное.
  Полисмен потянулся за пистолетом, и ему  удалось-таки  дотронуться  до
кобуры. К сожалению, продолжить движение ему не пришлось - кость  запяс-
тья хрустнула и разорванный нерв отозвался резкой болью. Другой полицей-
ский, моментально оценив обстановку, поспешил поднять руки вверх.
  Винсент Томалино по прозвищу Взрывной, коротышка с квадратной  фигурой
и грубым лицом, запросил пощады:
  - Нет-нет, только не это!
  - Я здесь не для того, чтобы вас убить,- объяснил ему Римо.- Я  пришел
помочь вам сделать чистосердечное признание. А теперь все сядьте на кро-
вать.
  Присутствующие молча повиновались, и Римо прочел им лекцию, совсем как
школьный учитель: объяснил, что такое долг и как держать слово, поведал,
что такое присяга на суде, где в недалеком будущем Томалино будет высту-
пать в качестве свидетеля.
  - Важнее всего - искренность и чистота помыслов,- сказал Римо.-  Поли-
цейский, которого уже нет среди нас, направился на крышу с недобрыми на-
мерениями. Он задумал черное дело, а черное дело исключает чистоту помы-
слов.
  Все трое не отрываясь смотрели на красную лужу, растекающуюся у пропо-
ведника за спиной.
  - Какое именно черное дело? Я вам  расскажу.  Он  собирался  заплатить
наемному убийце. И вы двое были с ним заодно.
  - Ублюдки,- только и сказал Томалино.
  - Не судите да не судимы будете, мистер Томалино, поскольку и вы  вели
переговоры со своим бывшим хозяином,  обсуждая,  как  бы  извернуться  и
утаить правду от суда.
  - Нет, что вы, клянусь вам. Никогда!
  - Не лгите,- елейным голосом произнес Римо.-  Ибо  вот  что  бывает  с
людьми, которые говорят неправду и отказываются поступать честно, от чи-
стого сердца.- С этими словами Римо достал из-за спины то, что держал  в
руке, и бросил на колени Томалино.
  От неожиданности тот сразу же впал в прострацию - у него  отвисла  че-
люсть, и глаза наполнились слезами. Одного полицейского вырвало,  другой
стал судорожно ловить ртом воздух.
  - А вот теперь я должен попросить вас немножко солгать: вы  никому  не
скажете о моем визите. Вы станете исполнять свой долг, господа  полицей-
ские, а вы, мистер Томалино, от чистого сердца расскажете  на  суде  обо
всем, что вам известно.
  Три головы усердно закивали в ответ. Поняв, что его  урок  хорошо  ус-
воен, Римо вышел из комнаты и закрыл за собой дверь.
  Пройдя по коридору, он открыл четвертую дверь слева - она была незапе-
рта, как он и ожидал,- и сразу  направился  к  ванне,  наполненной  спе-
циальным моющим средством. Там он тщательно вымыл руки, ноги и лицо; при
этом от щек отвалились куски маски из  мягкого  пластика,  и  его  черты
приобрели свою обычную привлекательность. Потом Римо бросил черные брюки
и рубашку в унитаз, и они бесследно растворились в воде. Снизу послышал-
ся вой полицейских сирен. Римо спустил из ванны воду и направился к гар-
деробу, где висел лишь один раз надетый костюм.  Он  был  слегка  помят,
словно его владелец провел день в конторе. Бросив костюм на кровать, Ри-
мо достал из комода белье и носки - точно по размеру, бумажник с докуме-
нтами и деньгами; он обнаружил там даже носовой платок. На всякий случай
Римо проверил, чистый ли он. Чего только не придумает начальство,  чтобы
соблюсти конспирацию.
  Римо открыл бумажник и проверил, на месте ли восковые печати. Если  бы
они оказались сломанными, ему следовало выбросить документы, а в  случае
проверки сказать, что потерял бумажник, и предложить навести о нем спра-
вки в Такоме, штат Вашингтон. Тогда оттуда поступило  бы  подтверждение,
что, мол, да, некий Римо ван Слейтерс является сотрудником фирмы  "Басби
энд Беркли Тул энд Дай".
  Римо вскрыл печати большим пальцем и взглянул на  водительские  права.
Он был Римо Хорват, а в его личной карточке говорилось, что служит он  в
благотворительной компании "Джонс, Раймонд, Уинтер и Кляйн".
  Он заглянул в шкаф в поисках обуви. Так  и  есть,  усердные  службисты
опять подкинули ему испанские туфли из цветной кожи.
  Одеваясь, он размышлял, какими будут заголовки утренних газет.
  ГЕРОЙ-ПОЛИЦЕЙСКИЙ ЖЕРТВУЕТ ЖИЗНЬЮ, ЧТОБЫ СПАСТИ ИНФОРМАТОРА.
  Или:
  ГЕРОЙ-ПОЛИЦЕЙСКИЙ ПОДВЕРГСЯ НАПАДЕНИЮ МАНЬЯКА.
  Или:
  ТОМАЛИНО УЦЕЛЕЛ, НО КРОВЬ ПРОЛИЛАСЬ.
  Он вышел в коридор, где теперь так и рябило в глазах от мелькания  си-
них мундиров; у многих на погонах красовались нашивки.
  - В чем дело, полисмен? Что случилось?
  - Оставайтесь в номере. Никому не разрешено покидать здание.
  - Простите?
  Из номера Томалино, хромая, вышел полицейский со сломанным  запястьем.
Римо никогда не мог этого понять, но, по его наблюдениям, люди  с  любым
типом ранения почему-то начинали хромать, когда чувствовали, что за ними
наблюдают.
  - Мы собираемся всех допросить,- объяснил полицейский чином  повыше  и
посмотрел на раненого. Тот покачал головой, давая понять,  что  Римо  не
похож на убийцу.
  Тем не менее ему все же задали несколько вопросов. Нет, он  ничего  не
видел и ничего не слышал, и вообще какое право имеет  полисмен  допраши-
вать его.
  - Сегодня чуть не убили свидетеля. Наш коллега из полиции оказался ме-
нее удачлив,- сообщил ведущий допрос полицейский.- Кстати, произошло это
в соседнем номере.
  - Боже, какой ужас!- воскликнул Римо, а затем, изобразив крайнее  воз-
мущение, строго осведомился, какое право имеет полиция держать свидетеля
в гостинице, где живут обычные постояльцы, искренне верящие  в  то,  что
здесь они в полной безопасности. Для чего же тогда существуют тюрьмы?
  Детектив не мог тратить время на бессмысленные расспросы, и Римо поки-
нул отель, продолжая возмущаться насилием, уличной преступностью и неза-
щищенностью рядовых граждан. К сожалению, ему не удалось пройти под  ок-
нами Томалино - этот участок тротуара был оцеплен полицейским  кордоном.
Внутри оцепления на асфальте дыбилась бесформенная груда, накрытая прос-
тыней.
  Римо не принял лишь одной меры  предосторожности:  не  стер  отпечатки
пальцев с предметов в комнате, где переодевался. В этом не было  никакой
необходимости: полиции никогда не удастся обнаружить его отпечатки ни  в
одной картотеке, тем более в ФБР. Никто не хранит отпечатков пальцев че-
ловека, чья смерть засвидетельствована документально.




  Отвечая на вопросы вашингтонских газетчиков, пресс-секретарь президен-
та был сосредоточен, но не  казался  обеспокоенным.  Конечно,  обвинения
весьма серьезны, и ими займется министерство юстиции. Нет, это не  новый
Уотергейт, сообщил пресс-секретарь с бодрой улыбкой. Еще вопросы есть?
  - Да,- заявил какой-то репортер, поднимаясь с места.-  Власти  Майами-
Бич обвиняют центральное правительство в том, что оно пытается сфабрико-
вать против них ложное обвинение.
  - Подобное обвинение не предъявлено в общенациональном масштабе,-  па-
рировал пресс-секретарь.
  - Но может быть предъявлено в любой момент. Говорят, у них есть досто-
верные сведется, что организация под названием Лига  по  благоустройству
Флориды - на самом деле особая спецслужба, занимающаяся тайным и незако-
нным сбором информации в пользу правительства, в том  числе  прослушива-
нием телефонных разговоров и установкой подслушивающих устройств.
  - Этим займется министерство юстиции.
  Но репортер не унимался.
  - Сегодня утром прибывшие в помещение  Лиги  в  Майами-Бич  сотрудники
местного шерифа обнаружили там документы, вскрывающие  ее  связи  с  На-
циональной лигой по благоустройству в Канзас-Сити, штат Миссури. Выясни-
лось, что эта контора финансируется за счет субсидий, выделяемых  прави-
тельством США на образование. Похоже, мало кому удалось получить образо-
вание на эти деньги, тем не менее только в Майами в прошлом  году  Лигой
израсходовано более миллиона долларов. Что все это значит?
  - Только то, что и по этому делу будет проведено тщательное  расследо-
вание.
  - И еще одно. Есть опасения, что наше государство занимается  устране-
нием своих же собственных граждан.  Сотрудник  Лиги  по  благоустройству
Флориды, некто Джеймс Буллингсворт, был найден мертвым, с шилом  в  ухе.
По свидетельству муниципальных  властей  Майами-Бич,  накануне  убийства
кое-кто видел, как он потрясал записной книжкой, заявляя, что станет те-
перь важной фигурой в политической жизни города. Что вы  можете  сказать
по этому поводу?
  - Ничего нового. Мы определенно займемся также и этим вопросом. Я имею
в виду, что министерство юстиции самым  тщательным  образом  изучит  все
имеющиеся факты.
  - Если верить обвинениям, выдвигаемым властями Майами-Бич, департамент
юстиции сам замешан в этих делах.
  - Дело местных властей небольшого городка во Флориде не является глав-
ной заботой Уайтхолла,- произнес пресс-секретарь, с трудом скрывая  раз-
дражение.
  - Тогда скажите, что это за тайная организация  -  Фолкрофт,-  спросил
репортер.- Кажется, именно она стоит за всей этой историей.
  - Джентльмены, я считаю подобные вопросы неуместными. Министерство юс-
тиции ведет расследование. Вы знаете, как связаться с министром.
  - Я-то знаю, как связаться, да вот выйдет ли он на связь?- съязвил ре-
портер, и вся газетная братия дружно заржала.
  Пресс-секретарь выдавил из себя улыбку.
  В Овальном кабинете Белого дома президент  смотрел  прямую  трансляцию
пресс-конференции. При слове "Фолкрофт" его  лицо  приобрело  мертвенно-
бледный оттенок.
  - У нас правда есть нечто подобное, господин президент?- спросил помо-
щник, пользующийся полным доверием босса.
  - Что?- переспросил президент.
  - Организация под названием "Фолкрофт"?
  - Я, по крайней мере, о такой не слышал,- ответил  президент.  И  фор-
мально он говорил чистую правду.
  Тем временем за несколько сот миль от Вашингтона, в научном центре са-
натория Фолкрофт на Лонг-Айленде, одни из социологов, услышав  по  радио
название своей организации, вдруг спросил:
  - А мы случайно не имеем отношения к этой заварушке в Майами-Бич?
  Коллеги поспешили заверить его, что это невозможно, что имеется в виду
какой-то другой Фолкрофт, но уж никак не их центр, известный своими  ис-
следованиями в области изменения социальных моделей и их влияния на пси-
хологию индивида в индустриально-аграрном обществе.
  - А разве та субсидия на образование, выделенная Канзас-Сити,  не  на-
ша?- не унимался любознательный ученый.
  - Трудно сказать,- ответил ему один из коллег.- Почему бы вам не спро-
сить доктора Смита?
  Стоило любопытному социологу услышать  имя  директора  санатория  Фол-
крофт, как он не смог сдержать улыбки, представив этого  тощего,  извес-
тного свой бережливостью джентльмена.
  - И верно,- согласился он.- Невероятно, чтобы  мы  имели  отношение  к
скандалу в Майами-Бич. Разве можно вообразить, будто доктор Смит замешан
в чем-нибудь подобном?
  И все засмеялись, поскольку хорошо знали, что доктор  Харолд  В.  Смит
экономит каждый пенни и не одобряет даже рискованных  шуток,  не  говоря
уже о политическом шпионаже.
  А доктор Смит не обедал в тот день в столовой, и его сливовый йогурт с
лимонным кремом так и остался нетронутым - на него не покусился ни  один
из сотрудников учреждения. Обычно нетронутый йогурт в конце дня  вылива-
ли, но работникам кухни было предписано сохранять  этот  стакан,  потому
что доктор Смит съедал оставшуюся порцию на следующий день. На кухне лу-
чше, чем где-либо еще, знали его лекции на тему: "Мотовство до нужды до-
ведет". И часто там же, на кухне, когда поварам в очередной раз  отказы-
вали в повышении зарплаты, доктору Смиту готовили особый йогурт -  сдоб-
рив его обильным количеством плевков.
  В такие дни вся кухонная прислуга с  ликованием  наблюдала,  как  этот
скряга Смит поедает свой обед. Если бы они знали, какими силами  повеле-
вает этот суховатый господин, то слюна засохла бы у них во рту.
  Доктор Смит сегодня не обедал. Дверь его кабинета была плотно  прикры-
та, и секретарша получила инструкции никого не пускать. Доктор Смит ждал
телефонного звонка. В данный момент ему больше ничего не оставалось  де-
лать.
  Он посмотрел в окно на пролив. Пару раз он ходил там под парусом в со-
лнечную погоду. Окна его кабинета были прозрачны только в одном  направ-
лении и со стороны  пролива  выглядеть  как  огромные  зеркала.  Однажды
приятель спросил его, почему окна у него так блестят,  и  Смит  ответил,
что в Фолкрофте просто умеют как следует  их  мыть.  Интересно,  подумал
Смит, вставят ли в окна обычные стекла новые обитатели здания,  те,  что
придут ему на смену.
  Смит тяжело вздохнул. В чем была их ошибка? Ведь в цепи их деятельнос-
ти было столько пропущенных звеньев, что ни один человек не смог  бы  их
восстановить, и вот тем не менее эти жалкие политиканы в Майами-Бич рас-
пространяются о деятельности КЮРЕ с  такой  легкостью,  словно  сообщают
прогноз погоды.
  Как же это произошло? Майами-Бич оказался их слабым  звеном.  Вот  уже
более двух лет КЮРЕ получала необработанные данные от агентов ФБР и ЦРУ,
от следователей, занимающихся функционированием  сельскохозяйственной  и
почтовой служб, Службы внутренних доходов и Комиссии по ценным бумагам и
биржам. Все эти данные вводились в компьютер, который сопоставлял и  ис-
толковывал их, а затем обработанная информация в зашифрованном виде  от-
правлялась в Канзас-Сити. Никто не должен был знать об этом, но непопра-
вимое все же произошло.
  Смит понял, что сам виноват. Он поленился снабдить систему автоматиче-
ским уничтожением всех распечаток, и вот кто-то собрал их вместе и  рас-
крыл секретный код.
  Смит снова вздохнул. КЮРЕ потерпела серьезное поражение. Дело  в  том,
что организация давно присматривалась к Майами-Бич, поскольку  появилась
информация, что здесь планируется открыть новый коридор для поставки на-
ркотиков. Тогда возникла идея позволить местным лидерам  выиграть  пред-
стоящие муниципальные выборы, а потом убрать их всех  вместе,  предъявив
целый набор обвинений. В условиях образовавшегося политического  вакуума
КЮРЕ поставила бы у власти своих людей и тем самым  перекрыла  бы  канал
транспортировки наркотиков. Теперь такая возможность утрачена.
  Но существовала еще большая опасность: из-за этой истории  КЮРЕ  могла
оказаться рассекреченной. Эта потеря была бы еще серьезней.
  Более десяти лет КЮРЕ тайно помогала  заваленным  работой  прокурорам,
выводя на чистую воду взяточников и прочих преступников. Если бы не  КЮ-
РЕ, то коррупция означала бы для них пожизненный доход, а не пожизненное
тюремное заключение. Благодаря КЮРЕ люди, считавшие себя  неподвластными
закону, вдруг оказывались в его власти, и их карали без всякого снисхож-
дения.
  У КЮРЕ были свои методы решения проблем, которые, если следовать букве
закона, так и оставались бы нерешенными.
  Более десяти лет назад эти задачи поставил перед Смитом давно покойный
президент. Обеспокоенный ростом преступности, коррупции и угрозой  рево-
люционной анархии, президент создал КЮРЕ,  государственную  организацию,
которой не существовало на бумаге, а поскольку она как бы не существова-
ла, то ее деятельность могла не вписываться в рамки конституции.  Прези-
дент приказал Смиту возглавить организацию и с  ее  помощью  бороться  с
преступностью. Такова была возложенная на него высокая миссия.  В  целях
максимальной защиты интересов страны президент постановил, что даже гла-
ва государства не имеет права отдавать приказы КЮРЕ. За  одним  исключе-
нием: президент имел право отдать приказ о ее расформировании.
  Смит тщательно продумал этот вопрос. Были образованы специальные  фон-
ды, о которых знал президент,- прекращение взносов в  них  автоматически
вело к прекращению существования КЮРЕ. Но это была лишь одна из дополни-
тельных мер предосторожности. Смит не только был готов распустить  орга-
низацию по первому слову президента, но и несколько раз был на грани са-
мостоятельного решения о ее роспуске - когда чувствовал, что организации
грозит рассекречивание.
  Ибо рассекречивание являлось единственным, чего КЮРЕ  никак  не  могла
допустить. И вот теперь организация вновь оказалась лицом к лицу с  этой
опасностью.
  Доктор Смит вновь посмотрел на пролив, затем обернулся к  экрану  ком-
пьютера на столе.
  Зазвонил красный телефон. Именно этого звонка он  и  ждал.  Смит  снял
трубку.
  - Слушаю, сэр,- произнес он.
  - Это ваши люди наследили в Майами-Бич?
  - Да, господин президент.
  - Что ж, значит, пора закрывать лавочку. Вы готовы?
  - Сэр, это приказ?
  - Вы отдаете себе отчет, кто окажется замазанным во всей этой  истории
больше всего? Конечно, я!
  - На какое-то время - да. Итак, вы отдаете приказ?
  - Не знаю. Вы нужны стране, но только не в виде открытого государстве-
нного учреждения. А что вы сами бы мне посоветовали?
  - Мы уже начали  сворачивать  деятельность.  Так  сказать,  собираемся
впасть в спячку. В семь вечера эта линия будет отключена. Система субси-
дий, которые нас питали, практически прекратила существование.  К  счас-
тью, ни одно отделение Лиги не было нами задействовано, только в Майами-
-Бич. Компьютеры там уже стирают из памяти всю  накопленную  информацию.
Они постоянно делали это выборочно, на крайний случай. Теперь мы  готовы
исчезнуть по первому слову.
  - А ваш особый агент?
  - Я еще не говорил с ним.
  - Вы бы могли перевести его в какое-нибудь государственное учреждение.
В какое-нибудь военное ведомство.
  - Нет, сэр. Прошу прощения, но это исключено.
  - Как же вы собираетесь с ним поступить?
  - В подобной ситуации в мои планы входило его устранить. Думаю, вам бы
не понравилось, если бы он стал разгуливать по  улицам,  предоставленный
самому себе.
  - Так у вас уже был план на его счет?
  Смит вздохнул.
  - Да, сэр. Но он был разработан, когда это еще было возможно.
  - Вы хотите сказать, что его нельзя убить?
  - Именно так, сэр. Конечно, можно попытаться, но я не  позавидовал  бы
тому, кто промахнется.
  Воцарилась долгая тишина.
  - Даю вам неделю на то, чтобы все уладить,- сказал наконец президент.-
Иначе придется вас распустить. Завтра я улетаю в Вену и  вернусь  только
через семь дней. Надеюсь, до моего возвращения здесь не успеет  разбуше-
ваться скандал. Так что у вас есть ровно неделя. Уладьте все либо распу-
стите организацию. Как я смогу связаться с вами, когда эта  линия  будет
отключена?
  - Никак.
  - А что мне делать с телефонным аппаратом?
  - Ничего. Положите его обратно в ящик стола. С семи  часов  вечера  по
нему можно будет напрямую связаться с садовником Белого дома.
  - Но как я узнаю?..- начал было президент.
  - У нас есть неделя,- перебил Смит.- Если мы справимся, я с вами  свя-
жусь. Если же нет... для меня было большой честью служить вам!
  На том конце провода повисла тишина.
  - Прощайте и удачи вам, Смит!
  - Благодарю вас, сэр.- Доктор Харолд В. Смит, директор санатория  Фол-
крофт в Рае, Нью-Йорк, опустил трубку на рычаг.  Ему  очень  понадобится
удача, ибо самым важным звеном, которое, возможно,  придется  уничтожить
через неделю, был он сам. Такова уж его работа.  Не  он  первый  прольет
кровь во имя родной страны. Не будет он и последним.
  Нервно зажужжал селектор. Смит нажал кнопку.
  - Я же просил меня не беспокоить,- произнес он.
  - Здесь двое из ФБР, доктор Смит. Хотят с вами поговорить.
  - Попросите их минуту подождать. Ровно через минуту я сам выйду к ним.
  Значит, расследование уже началось. Компрометация КЮРЕ идет полным хо-
дом. Смит снял трубку другого телефона и набрал номер лыжного курорта  в
Вермонте, закрытого по случаю окончания сезона.
  Когда на другом конце сняли трубку, Смит мрачно произнес:
  - Здравствуйте, тетушка Милдред!
  - Здесь нет таких.
  - Извините! Прошу прощения! Должно быть, я ошибся номером!
  - Все в порядке.
  - Да, я набрал совершенно не тот номер,- повторил Смит. Он хотел  что-
то добавить, но побоялся, что линию уже начали прослушивать.
  Впрочем, сказанного было достаточно. Последняя надежда КЮРЕ, этот осо-
бый агент теперь знал, что для всей организации наступил критический мо-
мент. Он получил сигнал тревоги.
  А добавить Смит хотел вот что: "Римо, вы наш  единственный  шанс.  Вам
удавалось справляться с трудностями раньше,  постарайтесь  справиться  и
сейчас".
  Возможно, было достаточно услышать голос Смита, чтобы  понять,  о  чем
именно он хочет попросить. А может, и нет, потому что Смит мог  бы  пок-
лясться, что на том конце провода явственно послышался смех.




  - Свободен, свободен! Слава Богу, я наконец-то свободен!
  Римо Вильяме положил трубку н пустился в пляс. Пританцовывая, он вышел
из комнаты в охотничьем домике в устланный коврами пустой  коридор,  где
еще несколько месяцев назад то и дело грохотали тяжелые лыжные  ботинки.
Теперь здесь звучали легкие  шаги  одного-единственного  человека,  тан-
цующего от счастья.
  - Наконец я свободен!- напевал он.-  Я  свободен,  свободен  наконец!-
Продолжая танцевать, он оказался у лестницы и спустился вниз,  перепрыг-
нув не через две и даже не через три ступени. Подобно кошке, он  преодо-
лел лестницу одним прыжком и, приземлившись, продолжал кружиться  в  ка-
ком-то неведомом танце.
  За исключением, пожалуй, утолщенных запястий, это был  вполне  обычный
человек около шести футов ростом, среднего веса. У него были темно-карие
глаза и высокие скулы - делавший пластическое операцию  хирург  случайно
вернул им первоначальный вид. Примерно таким был Римо десять лет  назад,
до того, как все это началось.
  Продолжая свои пируэты, он впорхнул в просторную гостиную домика,  где
перед телевизором в позе лотоса расположился хрупкий  азиат  в  парчовом
кимоно.
  Лицо азиата оставалось невозмутимым: не шелохнулся ни один волосок его
бороды, не блеснули глаза. Он тоже  казался  вполне  обычным  человеком,
этот старый, почти древний кореец.
  Римо взглянул на экран - убедиться, что идет реклама. Увидев, как  таз
наполняется пеной и домашние поздравляют хозяйку дома с необычайно чисто
выстиранным бельем, он принялся танцевать прямо перед телеэкраном.
  - Свободен, наконец-то свободен,- пропел он.
  - Свободен бывает только дурак,- сказал азиат,- да и тот только от му-
дрости.
  - Свободен, папочка! Я свободен!
  - Когда дурак радуется, мудрец дрожит от страха.
  - Свободен! Ура-а-а! Я свободен!
  Заметив, что реклама вот-вот сменится телесериалом "Пока вертится Зем-
ля", Римо поспешил отойти от телевизора,  чтобы  не  загораживать  экран
Чиуну, последнему Мастеру Синанджу. Ибо  когда  показывали  американские
"мыльные оперы", никому не дозволялось мешать Чиуну наслаждаться любимым
зрелищем.
  Вне себя от радости, Римо выбежал наружу босиком, прямо в весеннюю ве-
рмонтскую грязь. Он получил долгожданный сигнал тревоги; все связанные с
ним инструкции прочно засели у Римо в мозгу за десять лет,  прошедшие  с
его первого задания.
  Именно тогда эти ублюдки завербовали его,  нью-аркского  полицейского,
сироту, не имевшего близких, которые бы стали о нем горевать. По сфабри-
кованному обвинению в убийстве его отправили на электрический стул,  ко-
торый не сработал. А когда Римо пришел в себя, ему объявили, что  они  -
организация, которой на самом деле как бы нет, и он, Римо, должен  стать
ее карающим мечом, которого на самом деле тоже как бы  нет,  потому  что
для всего света Римо только что умер на электрическом стуле.  А  на  тот
случай, если он вдруг столкнется с кем-то из прежних знакомых, ему с по-
мощью пластической операции изменили внешность, и периодически продолжа-
ли проделывать это заново.
  - Сигнал тревоги,- сказал Смит, отправляя его на первое задание,-  это
наиболее важная инструкция из всех, какие я вам даю.
  Римо спокойно слушал. Он твердо знал, что сделает, как только  покинет
Фолкрофт. Он попытается выполнить задание - без особого рвения,- а потом
исчезнет. Правда, все получилось иначе, но, по крайней мере, план у него
был такой.
  - Сигнал тревоги означает,- говорил Смит,- что КЮРЕ в опасности и  на-
ходится на грани роспуска. Для вас же это значит, что вы должны эту опа-
сность любым путем устранить. Если это не удастся, спасайтесь сами и  не
пытайтесь связаться со мной.
  - Спасаться и не пытаться связаться с вами,- повторил Римо ему в тон.
  - Или устранить угрозу.
  - Или устранить угрозу,- послушно повторил Римо.
  - Но обстоятельства могут сложиться так, что рискованно будет  переда-
вать вам сигнал тревоги открытым текстом. Тогда кодом для сигнала трево-
ги будет следующее: я вам позвоню, спрошу тетушку Милдред, а затем  ска-
жу, что неправильно набрал номер. Все ясно?
  - Тетушку Милдред,- отозвался Римо.- Понял.
  - Если вы услышите, что я спрашиваю тетушку Милдред, значит, последняя
надежда КЮРЕ на вас,- повторил Смит.
  - Ясно,- подтвердил Римо.- Последняя надежда.- Он мечтал поскорее  уб-
раться из Фолкрофта и исчезнуть. К черту Смита, к черту Фолкрофт,- пусть
весь мир катится ко всем чертям.
  Но вышло совсем по-другому, и у Римо началась новая жизнь.  Шли  годы.
Списки имен, люди, которых он не знал, люди, считавшие, что оружие может
их защитить, и вдруг обнаруживавшие, что пистолеты плотно засели у них в
глотке. Годы тренировок под руководством Чиуна, Мастера Синанджу,  кото-
рый постепенно преобразовывал тело, разум и нервную систему Римо в нечто
сверхчеловеческое - в существо, лишенное будущего, ибо если слишком час-
то меняешь имя, место жительства и даже лицо, то уже перестаешь  строить
планы.
  И вот сейчас все кончено, и Римо танцует под теплыми солнечными  луча-
ми. Воздух чист и свеж, с близлежащей горы доносится благоухание распус-
кающихся почек. Возле сиденья подвесной  канатной  дороги,  закрытой  по
случаю окончания сезона, стоит девчонка с  собакой.  Дорога  закрыта  на
профилактику, но при вермонтском стиле работы ремонт начнется не  раньше
чем через два месяца.
  Для трудолюбивой Новой Англии Вермонт - словно паршивая овца,  которая
портит все стадо. Каким-то загадочным образом ему удалось избежать  уко-
ренения протестантской трудовой этики. Люди, покупающие дома и  землю  в
этом райском уголке, вдруг обнаруживают, что невозможно заставить санте-
хника или электрика выполнить заказ в положенный срок. Земля  ждет  зас-
тройки, дома ожидают обустройства, а народ работает так лениво,  что  по
трудолюбию ему даст сто очков вперед любой полинезийский остров.
  Но это мало волновало Римо, так же, как необходимость  хранить  теперь
какие-либо секреты.
  - Привет,- сказала девочка.- Это Паффин, а меня  зовут  Нора.  У  меня
есть брат Джей-Пи, а еще Тимми и тетя Гери, а как насчет тебя?
  - Ты имеешь в виду, есть ли у меня тетя?
  - Нет, как тебя зовут?
  - Римо. Римо Вильямс,- ответил Римо, он же Римо Пелам, Римо Барри, Ри-
мо Бедник и много еще как. Но теперь он снова стал Римо Вильямс. Это бы-
ло его настоящее имя, и ему было приятно, как  оно  звучит.-  Римо  Вил-
ьямс,- повторил он.- Хочешь, я покажу тебе такое, что мало кто умеет  на
всей нашей огромной земле?
  - Возможно,- произнесла Нора.
  - я могу забраться вверх по подвесной канатной дороге.
  - Ерунда. Это каждый может. Любой может подняться на гору.
  - Нет. Я имею в виду пройти по проволоке, над сиденьями,- прямо по той
стальной нити, что протянута между опорами.
  - Не может быть. Этого не может никто.
  - А вот я могу. Смотри!
  И Римо подбежал к подвесному креслу, подпрыгнув, ухватился за него од-
ной рукой, затем, не прерывая движения, подтянулся и встал на проволоку.
  Нора засмеялась и захлопала в ладоши, а Римо побежал вверх,  едва  ка-
саясь ногами металла, разодетого ярким весенним солнцем.
  Это не было тренировкой, по крайней мере, в представлении Чиуна,  пос-
кольку Римо не задействовал рассудок, концентрируя  все  ресурсы  своего
организма. Он просто рисовался перед маленькой девочкой и  все  бежал  и
бежал вверх - над небольшой ложбиной, находящейся в сорока  пяти  метрах
под ним, перепрыгивая через крепления сидений,- к  самой  вершине  горы.
Добежав туда, он остановился, оглядывая недавно еще исчерченные  лыжнями
зеленеющие склоны под собой и соседние горы, зелеными громадами уходящие
в синие небеса. Он мог бы купить здесь дом, если бы захотел.  Или  целую
гору. Или даже целый остров где-нибудь, и всю оставшиеся жизнь есть упа-
вшие с пальмы кокосы.
  Он был свободен, как свободен мало кто из людей. Чем бы там ни был вы-
зван сигнал тревоги, пусть это волнует Смита, но только не его.  Возмож-
но, это будет стоить Смитти жизни. Ну и что? Он знал, на  что  шел.  Сам
согласился на это. Вот в чем разница: Римо не был  добровольцем.  Может,
он теперь вернется в Ньюарк, куда ему была дорога заказана с  тех  самых
пор, как его втянули на борт этого корабля дураков  КЮРЕ.  И  он  сможет
увидеть, на что стал похож его родной город. Господи, сколько лет  прош-
ло!
  Он вновь подумал о Смите и тут же постарался выкинуть эту мысль из го-
ловы. Смит сознательно выбрал себе эту работу, а Римо нет, вот и все. Он
больше не станет об этом думать.
  Он неотступно думал о том, что не станет больше об  этом  думать,  всю
дорогу назад - спускаясь по проволоке вниз и проходя мимо радостно  хло-
пающей в ладоши девочки, не обращая на нее уже  ни  малейшего  внимания.
Оказавшись в своем охотничьем домике, он принялся ждать, нетерпеливо бо-
лтая ногой, когда кончится сериал "Пока Земля вертится",  который  потом
плавно перешел в "Доктора Лоренса Уолтерса, психиатра" и  череду  прочих
дневных теледрам, где никогда ничего не происходит, а актеры только  об-
суждают, что произошло. Римо уже давно определил любовь Чиуна к "мыльным
операм" как первый сигнал приближения старости, на что тот неизменно от-
вечал, что при всем своем невежестве  и  идиотизме  Америка  дала  жизнь
единственному величайшему виду искусства, каковым являются "мыльные опе-
ры", и что если бы Римо был корейцем, он умел бы ценить  прекрасное,  но
поскольку Римо вообще ничего не в состоянии оценить, даже  наиболее  вы-
дающуюся школу боевых искусств за всю историю человечества,  то  как  он
может оценить нечто столь бесподобное, как "мыльная опера"!
  Итак, Римо весь кипел от нетерпения, а доктор Карингтон Блейк  занудно
объяснял Уилле Дугластон, что у ее сына  Бертрама,  возможно,  возникнут
проблемы с Квалюд. Насколько помнил Римо, за последние несколько  лет  у
Бертрама были сначала проблемы с марихуаной, затем с героином,  затем  с
кокаином, а раз уж появилась Квалюд, значит, теперь будут проблемы  и  с
нею.
  Во время одной из рекламных пауз Чиун отметил:
  - А вот и неблагодарный сын.
  Римо промолчал. На то, что он хотел сказать, перерыва на рекламу  было
явно недостаточно.
  Когда закончился последний фильм и Чиун отвернулся от экрана, Римо на-
конец взорвался.
  - Папочка, меня совершенно не волнует, что произойдет со Смитом и всей
организацией! Меня это абсолютно не волнует! Совсем!-  заорал  Римо.-  И
знаешь что?
  Чиун продолжал хранить молчание.
  - Знаешь что, папочка?- продолжал Римо свою  гневную  тираду.-  Знаешь
что?
  Чиун кивнул.
  - Я счастлив!- завопил Римо.- Счастлив, счастлив, счастлив!
  - Я рад, что ты счастлив, Римо. Ибо если таков ты в  счастье,  увидеть
тебя в плохом настроении будет для меня настоящим бедствием.
  - Теперь я свободен.
  - Что-то случилось?- поинтересовался Чиун.
  - Точно. Организация разваливается,- объяснил Римо. Он знал, что  Чиун
имеет весьма смутное представление о том, что за организация КЮРЕ,  пос-
кольку раз она выполняла основное требование Чиуна  к  работодателю,  то
есть исправно ему платила, то его совершенно не интересовало, чем именно
она занимается. Он называл ее "император", поскольку в Доме Синанджу су-
ществовала традиция служить императорам.
  - Значит, мы найдем другого императора и станем служить ему,- невозму-
тимо заметил Чиун.- Теперь ты оценишь мою мудрость. Если верой и правдой
служишь одному императору, то без труда найдешь работу у другого.
  - Но я больше не желаю ни на кого работать!
  Уста Чиуна извергли целый набор корейских слов. Римо знал, что они  не
являются законченными предложениями, а всего лишь довольно мягкими руга-
тельствами, из которых он понял такие, как "белый  человек",  "голубиное
дерьмо", а также выражение, которое на английский можно перевести  приб-
лизительно как "тухлые желудки диких свиней". Речь эта  содержала  также
традиционные сетования относительно метания бисера перед свиньями и нес-
пособности даже Мастера Синанджу превратить  рисовую  шелуху  в  дорогое
угощение.
  - А как же с твоей подготовкой?- спросил наконец  Чиун.-  Как  быть  с
ней? С долгими годами постижения мудрости, прикоснуться к которой до те-
бя не было позволено ни одному белому человеку? Ты об этом подумал? Дол-
жен признаться, ты неплохо начал. Да, я могу твердо об этом сказать. Не-
плохо. Тебе удалось достичь достаточного мастерства... для начинающего.
  - Спасибо, папочка,- поблагодарил Римо.- Но ты  никогда  по-настоящему
не понимал, для чего я это делаю.
  - Нет, понимал. Но не одобрял. Ты говоришь о патриотизме, любви к  ро-
дине. Но кто раскрыл перед тобой секреты Синанджу - Америка или все-таки
Мастер Синанджу?
  - Америка за это платила.
  - За эти деньги я мог научить тебя кун-фу, айки-до или каратэ, и никто
даже не заметил бы разницы. Они бы не уставали удивляться, как ловко  ты
разбиваешь рукой кирпичи и работаешь ногами. По сравнению с Синанджу все
это - жалкие игрушки, и ты это прекрасно знаешь.
  - Да, папочка, верно.
  - Мы с тобой наемные-убийцы, а те, другие,- лишь жалкие плясуны.
  - Мне и это известно.
  - Доктор Смит был бы в восторге от такого танцора, но  я  научил  тебя
Синанджу, тебя, белого человека, и сделал это честно, от всей души,  так
что теперь даже каменная стена может рассыпаться в прах при  одном  лишь
звуке твоих шагов. Этому научил тебя я, Мастер Синанджу.
  - Да, папочка.
  - А теперь ты собираешься выкинуть дарованные тебе знания на  помойку,
как ненужное тряпье!
  - Я никогда не забуду, что ты...
  - Забыть! Да как у тебя язык поворачивается сказать, что не  забудешь?
Неужели ты так ничему и не научился? Если не вспоминать ежедневно,  при-
ходит забвение. Знание - это не то, что ты не забыл, а то, что  ты  пос-
тоянно вспоминаешь - всем своим телом, своим разумом, каждым нервом. То,
о чем не вспоминаешь каждую секунду, теряется навсегда.
  - Папочка, но я больше не хочу никого убивать.
  Потрясенный последним заявлением, Чиун некоторое время молчал, и  Римо
понял, что сейчас услышит все, что Мастер Синанджу думает по поводу  ве-
ликодушных учителей и неблагодарных учеников. Он заново  прослушает  всю
историю Синанджу, этой бедной деревушки, которая, будучи не в  состоянии
прокормить себя, отправила своих мужчин служить  наемными  убийцами  при
дворе китайского императора, и если бы Мастер Синанджу не  справился  со
своею задачей, младенцев деревни пришлось бы утопить, ибо  такая  смерть
лучше смерти от голода. Это называлось  "отправить  детей  домой".  Римо
слышал эту историю уже тысячу раз. Суть ее  заключалась  в  том,  что  у
наемного убийцы есть лишь одна альтернатива:  убивать  людей,  неугодных
императору, или ни в чем не повинных младенцев Синанджу  -  третьего  не
дано.
  Римо покорно выслушал все и, когда Чиун кончил, сказал:
  - Папочка, мне не нравится убивать людей. И никогда не нравилось.
  - Чушь,- отозвался Чиун.- Кому нравится убивать? Как ты думаешь,  нра-
вится ли хирургу, например, печень? Или механику - мотор? Конечно,  нет.
Я и сам был бы рад любить все человечество.
  - В это трудно поверить, Чиун. Боюсь, не поздоровилось  бы  тому,  кто
рискнул бы отвлечь тебя от дневного сериала...
  - Речь сейчас не о моих  скромных  удовольствиях,-  гневно  проговорил
Чиун. Уж если корейцу было приятно представлять себя нежным цветком, на-
поминание о том, что он один из самых опаснейших убийц, считалось грубе-
йшим нарушением этикета. И Римо это было прекрасно известно.- Я бы  тоже
с удовольствием больше не покушался ни на чью жизнь,-  продолжал  Чиун.-
Но это невозможно, и я делаю то, что на моем месте стал бы делать любой.
Каждый занимается тем ремеслом, какое знает. И так, как умеет.  Я  здесь
не исключение.
  - Мы никогда не придем к согласию. По крайней мере, в этом вопросе.
  И вопрос был закрыт ровно до тех пор, пока просмотр ночных новостей не
объяснил Римо, почему он получил вдруг сигнал тревоги. Он наблюдал,  как
репортер допрашивает помощника президента, и, услышав слово  "Фолкрофт",
пришел в бурный восторг.
  - Хотел бы я видеть лицо Смитти, когда он смотрел эту  пресс-конферен-
цию,- со смехом воскликнул он. Но смех его тут же оборвался, потому  что
он увидел-таки лицо доктора Харолда В. Смита. Телерепортеров не допусти-
ли в святая святых санатория Фолкрофт - доктор Смит  попал  в  объектив,
когда шел, заложив руки за спину, по направлению к Лонг-Айлендскому про-
ливу. Лицо его было, как всегда, невозмутимо, но Римо знал, что за  этим
скрывается глубокая печаль. Увидев главу КЮРЕ таким слабым  и  беззащит-
ным, Римо вдруг пришел в страшную ярость. Сам он мог сколько угодно  не-
долюбливать Смита и даже ругать его на чем свет стоит, но ему не  нрави-
лось, когда это делают другие, а тем более страна, жители  которой  даже
не подозревали, чем они обязаны этому человеку. Римо смотрел  на  экран,
пока фигура Смита не скрылась за стеной главного здания. Тогда он произ-
нес:
  - Чиун, я хочу кое-что с тобой обсудить. У  меня  для  тебя  небольшой
сюрприз.
  - Я уже уложил вещи,- отозвался Мастер Синанджу.- Не  понимаю,  почему
тебе понадобилось столько времени, чтобы изменить решение!




  В аэропорту округа Дейд стояла такая жара, что Римо с  Чиуном  показа-
лось, будто их завернули в горячие полотенца.
  - Ух,- произнес Римо, но Чиун не издал ни звука. Он отчетливо дал Римо
понять, что в 11.30 должен сидеть перед телевизором, и если это удастся,
то его не волнует, ни где они остановятся, ни  как  туда  доберутся.  Он
предпочитал хранить молчание в предвкушении любимых передач.
  Вся одежда Римо уместилась в слегка раздувшийся "дипломат",  но  багаж
Чиуна пришлось долго ждать в душном здании аэропорта. Специальное отвер-
стие выплевывало чемоданы на вращающийся  транспортер,  вокруг  которого
сгрудились пассажиры в ожидают своих вещей.
  В этой толкучке Чиун умудрился пробиться к устью транспортера, и, хотя
он выглядел хрупким перышком в собравшемся здесь человеческом стаде, ни-
кому не удалось даже на миллиметр сдвинуть его с места, не говоря  уж  о
том, чтобы оттолкнуть.
  - Кто поможет этому бедному старичку?-  вопросила  пышнотелая  дама  с
сильным бронкским акцентом.
  - Не беспокойтесь,- произнес Чиун.- Я и сам справлюсь.
  - Мадам, он не нуждается в помощи,- вмешался Римо.- Не волнуйтесь.
  - Это мой юный отпрыск, полный сил; он  заставляет  престарелого  отца
нести столь тяжелый груз,- пожаловался Чиун даме.
  - Он на вас совсем не похож,- заметила дама.
  - Приемыш,- шепнул Чиун.
  На ленте транспортеры показался огромный красный лакированный сундук с
блестящими медными застежками.
  - Это наш,- сказал Чиун даме.
  - Эй, вы!- гневно выкрикнула дама.- Поможете вы  наконец  своему  отцу
или нет?
  Римо отрицательно покачал головой.
  - Ни в коем случае. А вот вы можете.- И, повернувшись спиной  к  тран-
спортеру, он небрежной походкой направился к газетному киоску. И  только
тут понял, как привык рассчитывать на поддержку КЮРЕ при выполнении  за-
даний.
  Теперь он не получит информации, где кого искать и что делать, не  уз-
нает, кого можно шантажировать прошлыми грешками. У него не будет нового
имени и новых кредитных карточек, не будет надежной крыши  над  головой.
Не будет грамотного анализа происходящего, которым  всегда  снабжал  его
Смит... Купив две местные газеты, Римо вдруг почувствовал, насколько  он
одинок.
  Организация под названием КЮРЕ погрузилась в летаргический  сон.  Римо
прочел заголовки. Газеты называли скандал "аферой с Лигой".
  Из газет Римо понял, что каким-то образом сведения о том, чем на самом
деле занималась Лига по благоустройству Флориды, попали в  руки  мелкого
местного деятеля, функционера избирательной комиссии. От него и исходили
все обвинения.
  Как следовало из его  заявлений,   эти   секретные   сведения   свиде-
тельствуют, что тайная организация под назвавшем "Фолкрофт" занималась в
Майами-Бич политическим шпионажем. Шпионская  деятельность  финансирова-
лась федеральным правительством и имела целью привлечь к суду мэра и всю
нынешнюю городскую администрацию.
  "Это будет почище Уотергейта",- заявил он журналистам, сообщив  также,
что имеет доступ к секретным документам и в свое  время  обнародует  их.
Звали его Уиллард Фарджер.
  Римо отложил газеты - они вечно городят всякую чушь. Невозможно  опре-
делять степень достоверности или вероятности напечатанного. Они не  про-
водят проверок, никогда ничего не перепроверяют, поэтому не дают никакой
положительной информации. Итак, что же ему известно наверняка?
  Что Уиллард Фарджер, сторонник  нынешней  администрации,  который  уже
много чего наболтал, по всей видимости, действительно имеет доступ к до-
кументам, компрометирующим КЮРЕ. Римо пожал плечами. Что ж, неплохо  для
начала.
  Он снова взялся за газету. Убийство сотрудника Лиги. Шериф  не  исклю-
чает возможности, что это сделали агенты Фолкрофта. Так, передовая стат-
ья "Нами правит правительство наемных убийц?".
  Надо бы показать это Чиуну,  подумал  Римо.  Тот  всегда  считал,  что
идеальное правительство - то, где заправляет самый талантливый из  наем-
ных убийц. Римо улыбнулся. В своих взглядах на правительство Мастер  Си-
нанджу мало чем отличался от  бизнесмена,  который  считал,  что  прави-
тельство должен возглавлять бизнесмен, или от служащего социальной  сфе-
ры, полагающего, что государство следует превратить в одну  большую  со-
циальную программу. Точно так же генералы считают, что лучшие президенты
- это военные. И даже  философ  Платон,  размышляя  об  идеальном  госу-
дарстве, утверждал, что управлять им должен царь-философ.
  "Уиллард Фарджер,- мысленно произнес Римо,- раз уж за свою  политичес-
кую карьеру ты так научился трепать языком, то расскажешь кое-что и мне.
С тебя и начнем". Он зажал газеты под мышкой. Если  бы  КЮРЕ  продолжала
функционировать, он мог бы сейчас по первому требованию получить  журна-
листскую аккредитацию.
  "Здравствуйте, мистер Фарджер. Я хотел бы взять у вас интервью".
  Н-да, журналистская аккредитация. Эта мысль понравилась Римо, заставив
отказаться от первого порыва нанести Фарджеру  ночной  визит.  Фарджера,
должно быть, одолели  репортеры.  Римо  вновь  обратился  к  газете.  На
седьмой странице красовался портрет. Семейство Фарджера в домашнем  кру-
гу. А вот и толстолицая миссис Фарджер: втягивает в себя щеки и старает-
ся повернуться к фотоаппарату под таким углом, чтобы казаться  стройней.
И конечно же, вылезла вперед, чтобы попасть на первый  план.  На  первый
план, впереди мужа, отметил про себя Римо. Значит, путь к Уилларду  Фар-
джеру должен лежать через его жену.
  Римо сунул газеты в контейнер для мусора и  бросил  взгляд  в  сторону
транспортера. Как он и ожидал, пятеро  отпускников,  обливаясь  потом  и
громко стеная, тащили огромные сундуки, хранившие в себе Чиуновы кимоно,
его видеомагнитофон и спальную циновку, а также фотографию  Рэда  Рекса,
звезды сериала "Пока Земля вертится" с автографом, и особого сорта  рис,
которым питался Чиун. В шести сундуках было в общей сложности 157  кимо-
но. А ведь Римо просил Чиуна много с собой не брать.
  Полная дама, надрываясь под тяжестью одного из сундуков, сказала како-
му-то юноше:
  - Вот он, приемный сын этого старика. Не хочет помочь несчастному пос-
ле всего, что тот для него сделал!- С этими словами  она  опустила  сун-
дук.- Животное!- крикнула она Римо.- Неблагодарное животное!  Вы  только
посмотрите на него! Это животное заставляет старика-отца нести  на  себе
неподъемный груз! Все, все смотрите на него!
  Римо обаятельно улыбнулся присутствующим.
  - Животное! Только взгляните на него!- повторила дама, указывая на Ри-
мо.
  Чиун стоял в стороне, делая вид, что все происходящее не имеет к  нему
ни малейшего отношения, что он всего лишь скромный старый кореец,  живу-
щий надеждой достойно провести осень своей жизни. Чиун мог  бы,  если  б
захотел, взять все эти чемоданы и добровольных носильщиков в  придачу  и
зашвырнуть их одним пальцем назад, на ленту транспортера, но он  считал,
что носить вещи - это работа для китайцев, абсолютно не достойная корей-
ца. Наряду с китайцами ее, впрочем, вполне могут выполнять белые и  чер-
ные.
  Однажды он пожаловался, что японцы не любят  носить  свои  вещи  из-за
слишком высокого самомнения. Когда же Римо заметил, что сам Чиун тоже не
очень-то это любит, тот сказал, что между японцами  и  корейцами  сущес-
твует большая разница в подходе к данному вопросу.
  - Японцы высокомерны: они воображают, будто такая работа ниже их  дос-
тоинства. Мы, корейцы, вовсе не высокомерны: мы просто знаем, что  такая
работа действительно ниже нашего достоинства.
  И вот теперь Чиун собрал целую  команду  туристов,  которая  выполняла
"китайскую работу".
  - Иди же сюда, сынок,  и  помоги  своему  папочке!-  продолжала  неис-
товствовать дама.
  Римо покачал головой.
  - А ну, давай сюда,- подхватили остальные добровольные носильщики.
  Римо вновь отказался.
  - Ты животное.
  В этот момент на сцену вышел Чиун, передвигающийся  несколько  медлен-
нее, чем обычно. Он поднял свои тонкие руки,  устремив  вверх  пальцы  с
длинными ногтями, словно для молитвы.
  - Вы добрые люди,- начал он.- Добрые, хорошие, заботливые. Поэтому вам
так трудно понять, что не все в мире столь же отзывчивы и добры, как вы,
не все столь благородны - многие просто не могут быть такими. Вы  серди-
тесь, оттого что мой приемный сын не наделен теми же качествами,  что  и
вы. Вы не хотите понять, что некоторые с детства лишены  благородства  и
доброты. Я так много сил положил, чтобы как следует  его  воспитать,  но
чтобы из зерна вырос красивый цветок, его нужно посадить в достойную по-
чву. Увы, душа моего сына - каменистая почва. Не кричите на него. Он не-
способен возвыситься до вашей доброты.
  - Спасибо, папочка,- сказал Римо.
  - Животное. Так я и знала, это настоящая скотина!- прорычала дама. Об-
ратившись к мужу, настоящему гиганту - шести с половиной футов  роста  и
трехсот двадцати пяти фунтов веса, прикинул Римо,- она произнесла:
  - Марвнн, научи эту скотину, как надо себя вести!
  - Этель,- ответил великан на удивление нерешительно,- если он не хочет
помогать старику, это его дело.
  - Марвин, неужели ты позволишь ему безнаказанно  издеваться  над  этим
милым, чудным старым господином?!- От избытка чувств  Этель  кинулась  к
Чиуну и прижала его к своей обширной груди.- Бедный, бедный старик! Мар-
вин, научи это животное хорошим манерам!
  - Но ведь он вдвое меньше меня. Пойдем отсюда, Этель.
  - Я не могу оставить этого несчастного наедине с таким чудовищем.  Что
за неблагодарный выродок!
  Марвин вздохнул и начал приближаться к Римо. Он не станет его убивать.
Так, стукнет пару раз для острастки.
  Римо поднял глаза на Марвина, Марвин посмотрел на Римо сверху вниз.
  - Дай ему как следует!- вопила Этель, прижимая к груди самого опасного
в мире наемного убийцу.
  Ее муж тем временем готовился вступить в бой с другим, не менее  опас-
ным.
  - Слушай, приятель,- мягко проговорил Марвин, опуская руку в  карман,-
я не хочу вмешиваться в ваши семейные дела. Понимаешь, что я имею в  ви-
ду?
  - Дашь ты ему как следует или только будешь болтать?-  продолжала  во-
пить Этель.
  - Вы такая чуткая,  чувствительная,-  произнес  Чиун,  который  хорошо
знал, что крупные люди любят, когда их называют чувствительными,  потому
что окружающие делают это крайне редко.
  - Размозжи ему голову, или это сейчас сделаю я!- вскричала Этель, кре-
пче прижимая к груди свое сокровище.
  Марвин достал из кармана несколько банкнот, и, пожалуй, это было самое
разумное действие за всю его жизнь.
  - Вот двадцать баксов. Помоги своему старику.
  - Ни за что,- ответил Римо.- Вы же его совсем не знаете. И, скажу  вам
честно, вы далеко не первый, кого он обманом заставляет тащить свой  ба-
гаж. Так что лучше уберите деньги.
  - Послушай, приятель, теперь это стало и моей семейной проблемой.  По-
моги ему дотащить чемоданы, прошу.
  - Марвин, если ты сейчас же не поставишь на  место  этого  негодяя,  я
больше никогда не лягу с тобой в постель!
  И тут Римо увидел, как лицо Марвина расплылось в счастливой улыбке.
  - Ты мне это обещаешь, Этель?
  Римо почувствовал, что предоставляется хорошая возможность  выпутаться
из этой истории, но Чиун, как всегда воплощенная галантность, произнес:
  - Он недостоин тебя, о прелестная роза!
  Прелестная роза всегда это подозревала. Отпустив Чиуна, она  бросилась
на мужа и с размаху треснула его по голове сумкой.
  Римо поспешно ретировался, оставив их разбираться между собой;  погла-
зеть на эту семейную сцену уже сбежалась толпа зевак.
  - Ну, что, Чиун, доволен собой?- спросил Римо.
  - Я принес немного счастья в ее жизнь.
  - В другой раз лучше найми носильщика.
  - Но их нигде не было видно!
  - А ты хорошо смотрел?
  - Люди, которые выполняют работу китайцев, сами должны меня искать,  а
не наоборот.
  - Я сегодня вечером отлучусь, у меня кое-какие дела,- сказал Римо.
  - А где мы остановимся?
  Римо был явно озадачен.
  - Вот об этом я как-то не подумал,- выговорил он.
  - Ага,- съязвил Чиун.- Теперь ты видишь, как может быть полезен  импе-
ратор?
  Чиун был, как всегда, прав. Единственное, чего он никак не мог взять в
толк, так это что их "император" - КЮРЕ - оказался в опасности и  только
Римо может его спасти. Если - поскольку это было еще под большим  вопро-
сом - ему удастся погасить скандал, получивший название "афера с Лигой".




  Уиллард Фарджер, четвертый заместитель помощника председателя  избира-
тельной комиссии, проснулся с первыми лучами солнца, которые,  отражаясь
от водной глади бассейна, проникали в окно спальни; па тумбочке тихо гу-
дела телефонная трубка. Он специально снял ее с рычага, чтобы хорошенько
выспаться. Уиллард Фарджер больше не хотел, чтобы его беспокоили  репор-
теры.
  Ему потребовалось не больше часа с четвертью - а именно столько продо-
лжалось его третье интервью, данное прессе несколько дней назад,-  чтобы
начисто забыть, как он сам бывало охотился за репортерами, чтобы те упо-
мянули его имя в отчете о каком-нибудь  пикнике,  слете  бойскаутов  или
благотворительном ужине, устроенном партией ради сбора средств.
  В те времена он лично  развозил  партийные  пресс-релизы,  рассказывал
анекдоты всем подряд в редакциях "Майами-Бич диспэтч" и "Майами-Бич джо-
рнал" и всегда с нетерпением ждал очередных номеров газет.
  Иногда, когда день был  небогат  событиями,  он  мог  прочесть:  "При-
сутствовал также Уиллард Фарджер, четвертый заместитель помощника  пред-
седателя избирательной комиссии". В такие дни он ходил по зданию  окруж-
ной администрации и спрашивал всех, кто попадался ему на пути, читали ли
они сегодняшние газеты. Он вечно ошивался возле комнаты прессы,  высмат-
ривая, не ищут ли репортеры себе компанию, чтобы перекусить,  и  никогда
не упускал случая угостить журналиста в баре спиртным.
  Но подобный случай представлялся крайне редко, поскольку все газетчики
знали его как любителя саморекламы и крайне назойливого  типа.  Уж  если
Уиллард Фарджер, четвертый заместитель  помощника  председателя  избира-
тельной комиссии, поил кого-то за свой счет, он  до  смерти  заговаривал
свою жертву и потом еще долгое время от него трудно было отвязаться.
  Но одна-единственная показанная по телевидению  пресс-конференция  все
изменила. Теперь Уиллард Фарджер выступал против правительства, имея  на
руках "убедительные доказательства наиболее вероломного покушения на на-
ши свободы за всю историю страны". Он  оказался  в  центре  внимания,  в
мгновение ока обретя известность в масштабах станы, и  потому  лишь  под
давлением своего непосредственного начальства соглашался  теперь  давать
интервью представителям местных газет. В конце концов, разве  не  он  со
своими разоблачениями занял всю первую полосу "Нью-Йорк таймс"?
  - Нельзя игнорировать "Диспэтч" и "Джорнал",- сказал ему шериф.
  Вообще-то Фарджер втайне подозревал, что шериф  ему  просто  завидует.
Разве "Вашингтон пост" могла посвятить материал какому-то жалкому шерифу
из округа Дейд?
  - Не могу же я ограничивать свою популярность нашим округом,-  ответил
тогда Фарджер.- За две минуты общенациональных теленовостей я могу охва-
тить двадцать один процент избирателей всей страны. Двадцать один. А что
я получу с "Диспэтч" или "Джорнал"? Одну пятнадцатую процента?
  - Но ты же живешь в Майами-Бич, Билл.
  - Авраам Линкольн жил в Спрингфилде, ну и что с того?
  - Билл, но ведь ты пока не президент Соединенных Штатов, а всего  лишь
один из тех, кто хочет помочь Тиму Картрайту победить на выборах и стать
мэром. Так что, думаю, тебе лучше побеседовать с "Джорнал" и "Диспэтч".
  - Полагаю, это мое дело, и вас оно мало касается, шериф,- ответил Уил-
лард Фарджер, который за неделю до этого предложил свою помощь в  уборке
шерифского гаража, но тот ему отказал, поскольку это могло быть расцене-
но как использование труда государственных служащих в личных целях.
  Шерифу Клайду Мак-Эдоу пришлось сдаться, однако  он  предупредил,  что
представители центральных газет уедут, а "Джорнал" и "Диспэтч"  останут-
ся, но Уиллард Фарджер не обратил на это  предостережение  ни  малейшего
внимания.
  Человеку, которого показывают по центральному телевидению. не пристало
слушать советы какого-то там шерифа. И Уиллард Фарджер отключал телефон,
чтобы местные журналисты не могли его достать. Хорошо бы  иметь  незаре-
гистрированный телефонный номер, думал он, вылезая из  постели.  Его  бы
знали только президенты Си-Би-Эс, Эн-Би-Си и Эй-Би-Си. Ну, пожалуй,  еще
в "Тайм" и "Ньюсуик". Нельзя было бы обойти  также  "Нью-Йорк  таймс"  и
"Вашингтон пост", хотя их тираж в масштабе страны  был  несколько  ниже,
чем у журналов. Зато они имели вес в интеллектуальных кругах.
  Фарджер зевнул и потащился в ванную. Там он протер глаза и умыл  лицо.
Физиономия у него была довольно-упитанная, с мясистым носом и маленькими
голубыми глазками; венчала все копна седых волос, которые, по  его  мне-
нию, придавали ему вид сильного и  умудренного  опытом  человека,  обла-
дающего чувством собственного достоинства.
  Он посмотрел на себя в зеркало, и то, что он там увидел, ему  понрави-
лось.
  - Доброе утро, губернатор,- произнес он, а когда заканчивал бритье, то
уже представлял себе, что ведет заседание кабинета в Белом доме.-  Удач-
ного вам дня, господин президент,- сказал он, нанося на кожу лосьон,  от
которого защипало щеки.
  Он принял душ и уложил волосы феном, не переставая думать о  том,  как
хорошо было бы, если бы мир был един, в нем не было бы ни страданий,  ни
войн, и у каждого человека была бы своя фиговая пальма, и  он  сидел  бы
под ней в полной гармонии со всем человечеством и с самим собой.
  Этим утром он надел серый костюм тонкого сукна и  голубую  рубашку,  в
которой всегда появлялся перед телекамерами. Когда  он  сел  завтракать,
его жена Лора, все еще в бигуди, вместо его любимых яиц всмятку положила
на тарелку какой-то конверт.
  - Что это?- спросил Фарджер.
  - А ты вскрой,- предложила жена.
  - Где мои яйца?
  - Сначала вскрой!
  Тогда Уиллард Фарджер вскрыл конверт и обнаружил там пачку плотно све-
рнутых банкнот. Медленно развернув пачку, он с удивлением обнаружил, что
это были двадцатидолларовые бумажки. Ровно тридцать штук.
  - Лора, здесь шестьсот долларов!- вымолвил он.- Шестьсот! Надеюсь, это
не взятка? Не могу же я пожертвовать карьерой ради каких-то жалких  шес-
тисот долларов!
  Лора Фарджер, которая не раз видела, как муж с благодарностью принимал
подачки в пять долларов, презрительно подняла бровь.
  - Это не взятка. Деньги мои, я получила их за интервью для журнала.
  - Не спросив меня? Лора, ведь ты понятия не имеешь, как вести  себя  с
репортерами! Ты и глазом не успеешь моргнуть, как они положат тебе свин-
ью. За какие-то шестьсот долларов ты могла испортить мне карьеру! Что ты
им сказала?
  - Что ты замечательный муж, прекрасный семьянин и что любишь  собак  и
детей.
  Некоторое время Фарджер обдумывал слова жены.
  - Хорошо. Это нормально. А что еще?
  - Больше ничего. Вообще-то он хотел поговорить с тобой.
  - А что это за журнал?
  - Вылетело из головы.
  - Ты даешь интервью какому-то журналу, даже не удосужившись  запомнить
его названия?! Лора, как ты можешь? И это сейчас, когда моя  карьера  на
взлете! Но если со средствами массовой информации начинает общаться  ди-
летант, любая карьера может полететь ко всем чертям.  Видишь  ли,  Лора,
политика - занятие для профессионалов, а не для домашних хозяек.
  - Он сказал, что за интервью с тобой заплатит шесть тысяч.
  - Наличными?
  - Наличными,- ответила Лора, которая по тону мужа  сразу  поняла,  что
как минимум поездка в Европу в этом году ей обеспечена. Шесть тысяч дол-
ларов - кругленькая сумма.- Парня, который брал у меня  интервью,  зовут
Римо, забыла фамилию.
  - Наличными,- продолжал переваривать информацию Уиллард Фарджер.

  На яхте, идущей вдоль живописного побережья  Майами-Бич,  человек,  от
которого сильно пахло сиреневым  одеколоном,  выслушивал  жалобы  шерифа
Клайда Мак-Эдоу, мэра Майами-Бич Тима Картрайта и  главы  муниципалитета
Клайда Московитца.
  - Фарджер становится просто невыносим,- заявил Мак-Эдоу.- Невыносим.
  - Невыносим,- эхом отозвался мэр Картрайт.
  - Страшно сказать, до чего невыносим,- поддакнул глава  муниципалитета
Московитц.
  - Чего еще ждать от дурака,- прокомментировал человек, от которого па-
хло сиреневым одеколоном.- Но вы забываете, что если бы он не был  дура-
ком, нам было бы трудно заставить его исполнять пашу волю.
  - Что вы имеете ввиду?- спросил Картрайт.
  - Стать мишенью для тех, кто хочет упрятать  вас  в  тюрьму,  господин
мэр.
  - Это верно. Но что они могут теперь ему сделать?  Когда  он  приобрел
такую известность.
  - Господа, сегодня, судя по всему, будет долгий и жаркий день, и я хо-
тел бы немного вздремнуть. И вам посоветовал бы последовать моему приме-
ру. Когда вы обратились ко мне за помощью, то обещали во всем довериться
мне. Считайте, что я взял на себя это бремя. И не впадайте в панику, ес-
ли еще пара идиотов окажутся трупами.
  Трое гостей переглянулись. Одно дело - суд и тюрьма, и  совсем  другое
дело - преднамеренное убийство.
  - Господа, по выражению ваших лиц я вижу, что вы чувствуете себя обма-
нутыми,- продолжал человек, от которого пахло  сиреневым  одеколоном.  У
него была квадратная фигура, крутые плечи и напрочь отсутствовала талия,
отчего он казался ниже своих шести футов двух дюймов. Его лицо с  прият-
ными чертами носило отпечаток спокойствия,   которое   дает   богатство,
имеющее давние корни; это было загорелое лицо - такой  загар  появляется
не от утомительного лежания на пляже, а приобретается естественно,  если
живешь в Палм-Бич, завтракаешь в  патио  и  часто  выходишь  в  море  на
собственной яхте.
  С обернутым вокруг бедер полотенцем, он вальяжно развалился в кресле в
каюте своей роскошной яхты и снисходительно поглядывал на  обеспокоенную
троицу в строгих костюмах.
  - Позвольте задать вам один вопрос,- снова заговорил он.- Вас шокирует
убийство. Оно оскорбляет ваши чувства. А вас, господин  мэр,  не  оскор-
бляет, что вам придется вернуть все миллионы, полученные в качестве взя-
ток, ваши бриллианты в банковских сейфах, облигации и ценные бумаги, ра-
змещенные в Швейцарии?- Не обращая внимания на отвисшую челюсть Картрай-
та, он продолжал: - Или взять вас, шериф. Вас, к примеру, не волнует во-
зможность расстаться с долей вашей жены в доходах строительной компании,
которая получает большинство городских подрядов на строительство? А ведь
доля эта составляет пятьдесят процентов. Или вдруг вас попросят  вернуть
деньги, на которые вы купили автомобильную мастерские,  зарегистрирован-
ную на имя вашего шурина? А вы, мистер Московитц, как  вы  относитесь  к
подобным перспективам? Вы готовы возвратить сумму, которую положили себе
в карман, на протяжении пяти лет собирая дань с каждой сделанной в горо-
де покупки в размере десяти процентов от ее  цены?-  Он  медленно  обвел
глазами присутствующих.- Вы удивлены, что я так хорошо осведомлен о  ва-
ших делах? Но вы забыли, что у меня в руках записная книжка Буллингсвор-
та и вы пока еще на свободе только потому, что она у меня, а не у  него.
Я заплатил за нее его смертью; надеюсь, вы хотя бы  частично  возместите
мне расходы?
  Факты таковы, что некая тайная организация, созданная федеральным пра-
вительством, вот уже два года копает под вас, мечтая засадить в  тюрьму.
Следуя моим советам, вам удалось сорвать их план. Вы публично  выступили
против правительства, лишив его тем самым возможности действовать против
вас. Я же, вместо того чтобы подставить под огонь вас самих, выбрал  для
этой цели Уилларда Фарджера. И вот вас неожиданно начинают мучить сомне-
ния. Но время угрызений совести давно прошло. Если вы  хотите  сохранить
власть и избежать тюрьмы, продолжайте следовать прежним курсом. Ибо  лю-
бой иной путь ведет в тупик.
  Мэр Картрайт и шериф Мак-Эдоу хранили молчание, и только глава муници-
палитета Московитц решительно покачал головой.
  - Если они хотели получить наши головы, то почему они не  сделали  это
несколько месяцев назад, прежде чем началась кампания по выборам  Тима?-
спросил он.
  - Все очень просто,- ответил крепыш.- Если бы вам предъявили обвинение
несколько месяцев назад, то началась бы схватка не на жизнь, а на смерть
за ваши места. План Вашингтона был гораздо тоньше, коварней. Они рассчи-
тывали дать вам, Картрайт, возможность выиграть выборы, а затем  предъя-
вить обвинение вам и всей вашей администрации. Пока все были бы в  заме-
шательстве, они поставили бы у руководства городом своих людей.
  - Но теперь-то они не смогут  меня  достать,-  сказал  Картрайт.-  Мой
единственный конкурент на предстоящих выборах - этот шут Полани. И  если
они все же решатся предъявить мне обвинение, разразится настоящий  скан-
дал. Крупнее, чем Уотергейт. Мы поставили их в  затруднительное  положе-
ние.
  - Уотергейт готовили дилетанты,- заметил крепыш.
  - В прошлом сотрудники ЦРУ и ФБР,- вступился за них Картрайт.
  Крепыш покачал головой.
  - Когда они служили в своих конторах, то находились в таких  условиях,
которые делали их опытными профессионалами. Оказавшись  предоставленными
самим себе, они начали пасовать перед трудностями, заставляли людей идти
на риск, которого можно было избежать. Нет, господа,  вы  недооцениваете
своих противников. Вы раскрыли тайную   организацию,   которая   успешно
действовала на протяжении многих лет. Неужели вы думаете, что сейчас они
вдруг поднимут лапки кверху и отступятся от своих планов? Послушайте ме-
ня: они сейчас занимают оборонительные позиции, обдумывая новый план на-
падения. И Фарджер примет на себя их первый удар. Вот почему этот  идиот
нам так необходим.
  Крепыш поднялся с подушек и подошел к окну каюты. Он взглянул на побе-
режье Майами-Бич, где деньги росли прямо из песка. Взятие города  всегда
было целью войны, начиная с Трои и до битвы за Москву. Овладеть  городом
- вот настоящая победа.
  Сидящий у него за спиной Московитц произнес:
  - Вы не предупредили, что все будет именно так.
  - А еще я забыл вас предупредить, что по утрам бывает рассвет. Интере-
сно, а чего бы вы хотели? Всегда действовать в подполье?- Он резко пове-
рнулся и гневно посмотрел на них.- Господа, вы на войне.- Их  лица  были
напряжены. Неплохо, подумал он. У них исчезает иллюзия безопасности. Это
всегда полезно для новобранцев.- Впрочем, вам не о чем беспокоиться.  Вы
на войне, но я ваш генерал. И первым делом я сделал из Фарджера  приман-
ку, чтобы посмотреть, что задумали наши враги.
  - Но убийства?- сказал Московитц.- Убийства мне не очень-то по душе.
  - Я не говорю, что он будет убит. Просто он будет их первой мишенью. А
теперь считаю заседание закрытым. Мой катер доставит вас в мой город.
  - Ваш город?- переспросил мэр Картрайт, но крепыш, от которого исходил
сильный запах сиреневого одеколона, не слышал его. Он пристально смотрел
вслед удаляющемуся Московитцу, поднимающемуся на  надраенную  до  блеска
палубу. Московитц все еще качал головой.




  Прежде чем начать интервью, Уиллард Фарджер пожелал прояснить одни мо-
мент:
  - Я согласился дать интервью вашему журналу не потому, что вы посулили
мне шесть тысяч долларов. Я делаю это для того, чтобы еще более  широкие
слои американской общественности осознали,  перед  лицом  какого  преда-
тельства они оказались. Я хочу, чтобы Америка  вновь  обратилась  к  тем
принципам, которые сделали ее великой. Деньги при вас?
  - Оплата после интервью,- сказал Римо. Он заметил, что возле дома Фар-
джера ошиваются двое в штатском, значит ему, возможно, придется  прихва-
тить с собой Фарджера, если тот не выложит все начистоту.
  - Буду с вами предельно откровенен,- произнес Фарджер.- Все эти деньги
до последнего цента поступят в фонд избирательной кампании мэра Картрай-
та. Придется раскошелиться, чтобы избрать сильного мэра, способного про-
тивостоять проискам федерального правительства. Так что эти деньги в бу-
квальном смысле пойдут людям.
  - Другими словами, вы хотите деньги вперед?- уточнил Римо.
  - Я хочу, чтобы люди были уверены в своих неотъемлемых правах, которые
даются при рождении каждому американцу.
  - Тысяча долларов задатка, остальные - после интервью.
  - Римо, если вы позволите себя так  называть,-  продолжал  торговаться
Фарджер,- Америка переживает кризис, когда идет обострение  противоречий
между расами, между богатыми и бедными, между трудом и капиталом.  Поря-
док может навести только достойное правительство, но избрать  его  стоит
больших денег.
  - Две тысячи вперед,- уступил Римо.
  - Наличными,- согласился Фарджер, и интервью началось.
  Насколько понимает Римо, Фарджер глубоко изучил деятельность некой та-
йной правительственной службы и некоего Фолкрофта. Как ему это удалось?
  Фарджер ответил, что каждый американец обязан досконально  знать,  чем
занимается правительство,   чтобы    помогать    совершенствовать    его
деятельность. Вот так обстоят дела с правительством на сегодняшний день.
  Как Фарджеру удалось обнаружить, что Лига по  благоустройству  служила
всего лишь вывеской для тайных операций, и как ему в руки попали записки
Буллингсворта?
  Фарджер сказал, что он является достойным сыном американского общества
с присущей ему системой ценностей; благородные и  трудолюбивые  родители
приучили его к упорству в достижения поставленных целей.
  Как обстоит дело с записями Буллингсворта теперь: они по-прежнему  на-
ходятся у Фарджера? Если да, то где именно он их хранит?
  - Каждый человек, который  желает  служить  интересам  страны,  должен
иметь в своем арсенале набор определенных средств и использовать их мак-
симально дальновидным и благоразумным образом,- заявил Фарджер.
  Кто, кроме Фарджера, знал о записях Буллингсворта?
  - Позвольте мне объяснить вам одну вещь. Нравственность служит  ключом
ко всему. Скромные труженики всей Америки, включая этот город, где я ро-
дился и вырос, все как один поднимаются в едином порыве,  вставая  рядом
со мной и скандируя: "Измена!"
  Римо пожал плечами. Может, настоящие репортеры знают, как  прорываться
через этот поток слов? Может, они знают, как надо построить вопрос, что-
бы получить на него прямой ответ?
  - Вы не отвечаете на мои вопросы,- сказал он.
  - На какой именно вопрос я не ответил?- искренне удивился Фарджер.
  - Ни на один.
  - Не было случая, чтобы я не ответил  на  какой-то  вопрос,-  обиделся
Фарджер.- Америку создали искренние, открытые люди, которые всегда  чес-
тно отвечали на прямые вопросы. Я всегда славился своей прямотой.
  Ну ладно, подумал Римо. Если ему нравится играть в эту игру, пусть иг-
рает по моим правилам.
  Он внимательно вгляделся в лицо Фарджера, глубоко  заглянул  в  глаза,
окинул взглядом волосы - Фарджер потянулся, чтобы пригладить их.
  - Для материала нам нужны фотографии. Хороший снимок на обложку. Очень
украсит журнал.
  Фарджер покрутил головой, чтобы Римо мог выбрать лучший ракурс.
  - Нужен хороший задний план,- объяснил Римо.- Задний план очень важен.
  - Хотите сфотографировать меня с семьей?
  Римо покачал головой.
  - Нужно какое-то важное место. Чтобы выражало ваш внутренний мир, если
вы понимаете, что я имею в виду. Место, которое символизировало  бы  ваш
дух.
  - Не могу же я ради одного снимка лететь в  Вашингтон,  чтобы  сняться
возле Белого дома!- сердито ответил Фарджер.
  - Думаю, это можно сделать где-нибудь поближе к дому.
  - Не поздновато ли ехать к резиденции губернатора?
  - Только на свежем воздухе. Чтобы создать впечатление, что вы  принад-
лежите земле.
  - Вы считаете?- с сомнением спросил Фарджер.- Я думал  о  себе  скорее
как о человеке, способном решить проблемы наших несчастных городов.
  - Земля и город,- согласился Римо.
  А есть ли у Римо идея относительно по-настоящему хорошего заднего пла-
на?
  Он почти уверен, что есть.
  Шпики в штатском поехали за ними в своем автомобиле. Римо с  Фарджером
проехали по Коллинз-авеню, главной улице Майами-Бич, свернули, поколеси-
ли по боковым улочкам и снова вернулись на Коллинз-авеню. Шпики  не  от-
ставали.
  - Здесь?- спросил Фарджер.
  - Слишком роскошная обстановка. Если вы решите выставить свою кандида-
туру на какой-нибудь пост, то оппоненты могут использовать этот  снимок,
чтобы заявить, будто вы представляете интересы миллионеров.
  - Хорошая мысль,- согласился Фарджер.
  - А есть здесь дорога, которая ведет из города, куда-нибудь в поля?
  - Конечно, но мы далековато от нее.
  - Сельская местность,- произнес Римо, и Фарджер развернул машину.
  Шпики последовали его примеру.
  - Остановите машину,- вдруг попросил Римо.
  - Но до сельской местности еще далеко!
  - Я знаю. Просто прошу вас остановить машину.
  Фарджер притормозил у обочины. Полицейская машина без  опознавательных
знаков тоже остановилась. Римо вылез и направился к ней.
  - Кто вы такие?- резко спросил он.
  - Служба шерифа. Округ Дейд.
  - Покажите документы.
  - Сначала вы покажите свои.
  Пока шпики в замешательстве  доставали  бумажники,  Римо  молниеносным
движением просунул руку в окно и вынул ключ зажигания.
  - Эй, что вы делаете с ключом?
  - Ничего,- ответил Римо и, надавив большим пальцем,  искривил  желобок
ключа.- Просто хочу быть уверен, что вы никуда не сбежите, пока не пока-
жете свои документы.
  Шпики выхватили у него ключ.
  - Советуем тебе быть поосторожнее, приятель. Мы полицейские.
  - Хорошо, на этот раз я вас отпускаю,- произнес Римо тоном, до  совер-
шенства отработанным во время службы в полиции десять лет назад.
  Помощники шерифа удивленно переглянулись. Еще  больше  они  удивились,
когда Фарджер со своим репортером, который говорил  тоном  полицейского,
уехали, а им все никак не удавалось завестись.
  - Этот сукин сын подменил ключ.
  Но при более тщательном рассмотрении оказалось, что это  не  так.  Они
снова вставили ключ в зажигание, но машина  по-прежнему  не  заводилась.
Наконец один из шпиков поднес ключ к правому глазу и посмотрел на бороз-
дки. Тут-то он и заметил, что ключ погнут, и пока он  пытался  выпрямить
ключ рукояткой револьвера, машина Фарджера исчезла за холмом.
  Через несколько миль Римо заметил чудную проселочную дорогу, ведущую в
сторону болот. Фарджер въехал на нее.
  - А что случилось с людьми шерифа?
  Римо пожал плечами и указал на дерево.
  - Что-то там мокровато,- засомневался Фарджер.- Вы действительно нахо-
дите это подходящим местом?
  - Давайте попробуем,- отозвался Римо.
  И вот Уиллард Фарджер размашистым шагом Дугласа  Макартура  подошел  к
дереву, а Римо сел за руль и подвел машину поближе, прямо в тошную жижу.
  - Что вы делаете?! Вы с ума сошли! Это же моя машина!-  закричал  Фар-
джер и испуганно нырнул на водительское сиденье.
  Тогда Римо схватил ключ зажигания, выскользнул через другое дверцу  и,
резко надавив, заклинил замок, чтобы дверцу невозможно было открыть. За-
тем перекатился через крышу и точно так же заклинил  дверцу  со  стороны
водителя.
  - Что ты делаешь, ублюдок несчастный?!- завопил Фарджер.
  - Беру интервью.
  - Открой дверь, черт побери!- Фарджер принялся дергать  ручку,  но  ее
заело. Колеса уже наполовину погрузились в вязкую грязь.
  Римо прыгнул на островок сухого мха возле пальмы.  Достав  из  кармана
записную книжку, он принялся ждать.
  - Выпустите меня отсюда!- орал Фарджер.
  - Минуточку, сэр. Прежде я хотел бы узнать ваше мнение по поводу  эко-
логической ситуации, перенаселенности городов,  сельскохозяйственного  и
энергетического кризиса, а также положения в Индокитае и цен на мясо.
  Неожиданно издав чавкающий звук, передняя часть машины  погрузилась  в
болото почти до ветрового стекла. Фарджер перебрался на заднее  сиденье,
затем, торопливо открыв окно, попытался вылезти из него.  Римо  пришлось
покинуть сухой островок, чтобы запихать Фарджера на место.
  - Выпустите меня!- взмолился Фарджер.- Я все скажу!
  - Где бумаги Буллингсворта?
  - Не знаю. Я их в глаза не видел.
  - Кто дал вам компромат на Фолкрофт?
  - Московитц, глава муниципалитета. Он сказал, будто мэр  Картрайт  хо-
чет, чтобы это сделал именно я.
  - Это Московитц убил Буллингсворта?
  - Нет. По крайней мере, мне об этом ничего неизвестно.  Скорее  всего,
это сделали люди из Фолкрофта. Вы, небось, и сами оттуда?
  - Не говори ерунды,- ответил Римо.- Такой организации не существует.
  - Я этого не знал!- завизжал Фарджер.- Выпустите меня!
  К этому моменту машина ушла в болото по самое окна, и Фарджер едва ус-
пел его закрыть, чтобы жижа не полезла внутрь.
  - А какого черта вам понадобилось трепать об этом несчастном  Фолкроф-
те?
  - Это была идея мэра Картрайта. Он сказал: если мы ее разоблачим, то к
нам никто не сможет  придраться  со  своими  дурацкими,  высосанными  из
пальца обвинениями.
  - Все ясно. Что ж, спасибо за очень содержательное интервью.
  - Вы что, собираетесь оставить меня здесь?
  - Как журналист я обязан только честно рассказывать о происшедших  со-
бытиях, а вовсе не вмешиваться в них. Будучи  представителем  "четвертой
власти"...- Но Римо не имел возможности закончить свою поучительную  ти-
раду, поскольку с громким бульканьем "седан" Фарджера погрузился в боло-
то по самую крышу. Изнутри донеслись приглушенные стоны. Римо вскочил на
крышу; под его тяжестью машина погрузилась еще глубже,  и  площадка,  на
которой он стоял, начала быстро уменьшаться.
  Как учил его Чиун, Римо сосредоточил всю свою силу в  правой  руке  и,
распрямив ладонь, одним ударом проткнул крышу, прорезав в ней  отверстие
в три дюйма длиной. Затем оторвал кусок тонкого слой металла, и  Фарджер
вылез наружу, весь потный и в слезах.
  - Я только хотел, чтобы вы поняли, что я не шучу,- сказал ему Римо.- А
теперь проводите меня к Московит-цу.
  - Конечно-конечно,- заторопился Фарджер.- Я всегда считал представите-
лей прессы своими друзьями. Честно говоря, вы провели виртуозное  интер-
вью.
  Пока они ловили машину, чтобы добраться до города, Римо пообещал  Фар-
джеру возместить стоимость утонувшего автомобиля.
  - Об этом не беспокойтесь,- заверил его  Фарджер.-  Страховка  покроет
все расходы. Но интервью вы провели действительно лихо!
  Когда они добрались до города, Фарджер сразу же  позвонил  Московитцу.
Тот как раз только что вернулся домой.
  - Клайд, тебя хочет видеть один крутой журналист,- сказал Фарджер.
  Но интервью так и не состоялось. Когда Римо подъехал к дому главы  му-
ниципалитета Клайда Московитца, дверь была  открыта,  в  комнатах  горел
свет, а Московитц сидел перед телевизором, неотрывно глядя в экран, и на
губах его застыла легкая улыбка. Глаза его были затуманены, а из правого
уха торчала полированная рукоятка шила. Стоя  возле  тела  Московитца  и
всматриваясь в это необычное орудие убийства, Римо ощутил странный  цве-
точный запах, который, казалось, исходил от рукоятки.
  И тут он почувствовал себя абсолютно беспомощным. Впервые ему  показа-
лось, что профессиональное умение убивать - это далеко не все,  что  ему
сейчас необходимо.




  - Господин маршал Дворшански, ваш сиреневый одеколон, сэр.- Камердинер
подал тонкий серебряный флакон на серебряном подносе; яхта тем  временем
раскачивалась на волнах - начинался шторм.
  Маршал Дворшански капнул на руку семь капель, растер их между ладонями
и мягко похлопал себя по шее и щекам.
  - Приказать повару выбрать мясо к ужину, господин маршал?
  Дворшански покачал головой.
  - Нет, Саша, есть вещи, которые человек должен делать сам.  К  несчас-
тью, я обнаружил, что, доверяя другим исполнение важных дел, волей-нево-
лей вверяешь им свою жизнь.
  - Хорошо, господин маршал. Капитан спрашивает,  когда  возвращаться  в
порт.
  - Скажи, что пока мы побудем здесь. Переждем шторм на якоре,  как  это
делали моряки в стародавние времена. Как переносит море моя дочь?
  - Как настоящий моряк, господин маршал.
  Дворшански усмехнулся.
  - Эх, если бы она была мужчиной, Саша! Если бы она была мужчиной,  она
задала бы всем жару, а, как ты думаешь?
  - Так точно, господин маршал Дворшански!
  Два взмаха расчески - и маршал уложил свою седеющую шевелюру в аккура-
тную прическу, что-то среднее между "ежиком" и  "полькой".  Затем  надел
белую шелковую рубашку, белые хлопчатобумажные штаны и  белые  теннисные
туфли. Прилично, аккуратно и удобно. Взглянув в зеркало, маршал похлопал
себя по упругому животу. Хотя ему было за шестьдесят, он находился в от-
личной форме - ни грамма лишнего веса.
  Когда капитан нанимал очередного матроса, всегда молодого и  крепкого,
Дворшански предлагал ему испытать силы в борцовском  поединке  и  ставил
100 долларов, если тому удастся положить маршала на обе  лопатки.  Когда
новичку это не удавалось, ставка возрастала до 200  долларов,  и  против
маршала выходили бороться двое. Когда и двое не могли его  победить,  он
ставил 300 долларов, чтобы его попробовали побороть трое, и 400  -  если
его пытались одолеть вчетвером. Четверо противников был его предел,  по-
беждал он их легко и даже не запыхавшись.
  - Боюсь, пятеро заставят меня попотеть,- говорил он.
  И вот теперь Дворшански входил в камбуз, как принимающий  парад  гене-
рал.
  - Покажи мясо, Дмитрий,- приказал он.- Сегодня вечером оно должно быть
особым. Совершенно особым.
  - Ради вашей дочери, господин маршал?
  - Да. На ужине будут моя дочь и внучка.
  - Я счастлив, что могу служить вашей семье, господин маршал.
  Дмитрий, невысокий, с квадратной фигурой человек  с  ярко  выраженными
славянскими чертами лица и кулаками, как чугунные гири, одним  движением
вскинул на разделочный стол тушу кабана. С чувством законной гордости он
наблюдал, как маршал Дворшански разглядывает мясо. И  тот  действительно
не был разочарован.
  - Дмитрий, ты мог бы отыскать ледяную воду в пустыне, а зимой в Сибири
- испечь картошку в снегу, а уж в Америке ты просто творишь чудеса!  Где
ты умудрился раздобыть настоящее мясо, чистое мясо без  единой  прожилки
жира? Скажи мне, Дмитрий, как тебе это удалось? Впрочем, нет, не говори,
иначе пропадет все волшебство.
  Дмитрий упал на одно колено и стал целовать маршалу руки.
  - Встань, Дмитрий, встань. Сейчас же прекрати!
  - Маршал, я готов умереть за вас!
  - Только посмей!- воскликнул маршал   Дворшански,   поднимая   слугу.-
Неужели ты посмеешь обречь меня на голодную смерть среди этих дикарей? А
ведь так оно и произойдет, если я останусь без моего дорогого Дмитрия!
  - Я приготовлю свинину под винным соусом, какой не едал даже ваш дед!-
пообещал Дмитрий и, несмотря на протесты хозяина, снова  принялся  цело-
вать ему руки.
  В кают-компании маршала ждали дочь и внучка. Женщины просмаливали жур-
налы мод, причем мать выглядела не намного старше своей дочери,  которая
училась в колледже. У обеих были высокие скулы Дворшанских и удивительно
ясные голубые глаза. Они были радостью и счастьем всей его жизни.
  - Милые вы мои!- вскричал он, раскрывая им свои объятия.
  Внучка сразу же бросилась к нему и, как ребенок, со  смехом  принялась
осыпать поцелуями его лицо.
  Дочь подошла к нему более сдержанной походкой, но ее объятие было  бо-
лее сильным и страстным - в нем чувствовалась любовь  зрелой  женщины  к
своему отцу.
  - Здравствуй, папа,- сказала она. Эта сцена могла бы привести в  заме-
шательство многих людей на Манхэттене, где ее знали  как  Дороти  Уокер,
президента компании "Уокер,  Хэндлман  и  Дейзер",  королеву  феминисток
Мэдисон-авеню, женщину, которая вступила в схватку с гигантами и  сумела
победить.
  Настоящей причиной успеха Дороти Уокер было вовсе не то, что она,  как
считали многие, умела в нужный момент лечь в постель с нужным человеком.
Просто у нее было удивительное чутье. Хотя не последнюю  роль  сыграл  и
еще один факт, мало кому известный за пределами этой уютной  кают-компа-
нии. Ее маленькое рекламное агентство на самом деле было не таким  уж  и
маленьким: в момент открытия его  основной  капитал  составлял  двадцать
пять миллионов долларов - все ее приданое,  возвращенное  мужем,  прежде
чем он исчез лет двадцать тому назад.
  В отличие от других агентств, которые начинали с талантливых задумок и
больших надежд, "Уокер, Хэндлман и Дейзер" могло бы  первые  десять  лет
вообще обходиться без клиентов. Но как это всегда бывает, когда вовсе не
нуждаешься в заказах, чтобы выжить или свести концы с концами,  клиентов
у агентства было хоть отбавляй.
  - Папочка, ты хорошо себя вел?- спросила Дороти, похлопывая его по уп-
ругому животу.
  - По крайней мере, не лез на рожон.
  - Не нравится мне, как ты это говоришь,- произнесла Дороти.
  - О, дедушка, ты снова попал в какое-нибудь  восхитительное  приключе-
ние?
  - Тери уверена, что вся твоя жизнь была полна  романтики  приключений.
Лучше бы ты не рассказывал ей этих своих сказок.
  - Сказок? Но все это чистая правда!
  - Это еще хуже. Прошу тебя, не надо.
  - Мамочка, ты ничего не понимаешь. Дедушка просто ведет себя как  нас-
тоящий мужчина, а ты все время его ругаешь. Ну, мамочка, перестань!
  - Если тебе нужен настоящий мужчина, могу купить  любого  за  25000  в
год. Вес, рост и прическа по твоему выбору. А твой дед  слишком  стар  и
слишком опытен, чтобы мотаться по всему свету, ища приключений  на  свою
голову...
  - Довольно ссориться,- прервал их маршал Дворшански.- Расскажите  луч-
ше, как дела у вас.
  У Тери было множество разных новостей, и она принялась выкладывать все
от начала до конца. Все ее истории были исполнены внутреннего напряжения
и имели для нее огромное значение, начиная от рассказа о новом поклонни-
ке и кончая сетованиями на преподавателя, который ненавидел ее.
  - Что еще за преподаватель?- поинтересовался маршал Дворшански.
  - Папа, не обращай внимания. Тери, а тебе лучше ничего такого не  рас-
сказывать.
  - Господи, да моя дочь просто невыносима! А ты слушайся свою мамочку!
  Когда ужин закончился и внучка отправилась спать, Дороти Уокер,  урож-
денная Дворшански, решила поговорить с отцом по душам.
  - Ну, ладно. Что у тебя на этот раз?
  - Что ты имеешь в виду?- спросил маршал, изображая святую невинность.
  - Отчего ты такой довольный?
  - Просто рад видеть своих крошек.
  - Папа, ты можешь обманывать премьер-министров, губернаторов,  генера-
лов и даже нефтяных шейхов, но не надо врать мне. Одно  дело,  когда  ты
просто рад видеть нас с Тери, и совсем другое - когда ты ввязываешься  в
какую-нибудь очередную авантюру.
  Маршал Дворшански напрягся.
  - Гражданская война в Испании - это тебе не авантюра. Да и Вторая  ми-
ровая тоже. А еще была Южная Америка и Йеменская кампания.
  - Папа, ты говоришь с Дороти. И мне хорошо известно, что, какими бы ни
были твои первоначальные расчеты, тебе всегда приходится в конце  концов
делать грязную работу самому. Вот именно  это  и  доставляет  тебе  удо-
вольствие. Так что же на этот раз? Что заставило  тебя  нарушить  данное
мне слово?
  - Слова своего я не нарушал, поскольку на этот раз вовсе не искал при-
ключений. Я честно занимался своим делом,-  начал  оправдываться  маршал
Дворшански, а потом рассказал дочери, как во время коктейля с ним в  Ма-
йами-Бич мэр Картрайт получил дурное известие, Маршал  только  и  сказал
при этом: "На вашем месте я бы не стал паниковать. Я бы..."
  Как и во многих других случаях, все началось именно  так.  Маршал  дал
неплохой совет, его обещали отблагодарить за услуги. Впрочем, в  отличие
от других джентльменов удачи, маршал Дворшански не был бродягой без гро-
ша за душой, отправляющимся на поиски денег или  драгоценностей.  Как  и
дочь, он делал более высокие ставки. Не испытывая нужды  в  деньгах,  он
всегда требовал и получал нечто большее, чем деньги.
  - Я никогда прежде не владел целым городом,- объяснил  он  дочери.-  К
тому же избирательная кампания уже подходит к концу. Не может быть, что-
бы Картрайт проиграл.
  - Скольким неугодным ты проткнул уши шилом на этот раз?
  - Ты же знаешь, иногда невозможно избежать  определенных  вещей,  даже
когда не получаешь от них никакого удовольствия. Но теперь все  кончено,
враг разгромлен.
  Но когда маршал Дворшански рассказал, что это за новый  враг,  дочь  в
гневе отвернулась.
  - Знаешь, пап, мне никогда не нравились польские анекдоты. Но  теперь,
выслушав тебя, эту историю насчет того, как ты счастлив, приобретя тако-
го замечательного врага, я начинаю думать, что те анекдоты для нас  даже
слишком остроумны.
  Дворшански заинтересовался. Он никогда не слыхал польских анекдотов.
  - Думаю, если бы ты покидал свою яхту не только для того, чтобы  нано-
сить людям увечья или втыкать в уши шило, ты бы лучше знал, что происхо-
дит в мире.
  Маршал тут же потребовал, чтобы дочь рассказала ему хотя бы один, и, к
ее удовольствию, хохотал над каждым, как ребенок.
  - Я уже слышал их,- наконец произнес он, радостно хлопая себя по коле-
ну.- Но мы называли их украинскими. А ты когда-нибудь слыхала  о  хохле,
который поступил в колледж?
  Дороти отрицательно покачала головой.
  - И никто не слыхал,- заявил Дворшански и вновь загоготал, отчего лицо
его покраснело, и он продолжал время от времени повторять:  -  Никто  не
слыхал,- давясь при этом от смеха.
  - Ужасный анекдот,- рассмеялась Дороти,  которая   вовсе   не   хотела
смеяться, но смех отца был настолько заразительным, что и она не  смогла
удержаться.
  Весь вечер он рассказывал ей украинские анекдоты и остановился  только
тогда, когда радист сообщил, что уже на протяжении долгого времени с ним
безуспешно пытается связаться мэр Картрайт.
  - Вопрос, не терпящий отлагательств,- сказал радист.-  Убит  некто  по
имени Московитц.
  - Владислав,- ответил на это маршал Дворшански,- ты когда-нибудь  слы-
хал о хохле, который поступил в колледж?




  В районе Майами-Бич объявили  штормовое  предупреждение.  Когда  шериф
Мак-Эдоу приехал на ранчо мэра Картрайта, в его  просторный  одноэтажный
дом, порывистый ветер раскачивал пальмы на лужайке.
  Картрайт оторвался от радиоприемника; лицо его горело. На нем были бе-
рмуды и белая тенниска. На радиоприемнике  стояла  откупоренная  бутылка
бурбона.
  Мак-Эдоу, бледный, как смерть, наклонился к нему.
  - Ну, что слышно?
  - Ничего.- Картрайт покачал головой.
  Мак-Эдоу, в белой рубашке с шерифской звездой и светло-серых брюках  с
черной кобурой на поясе, поднялся с кресла и подошел к окну. Он тоже по-
качал головой.
  - Это была твоя идея, Тим. Твоя идея.
  Картрайт налил себе полстакана бубона и в два глотка его осушил.
  - Хорошо, признаю. Моя идея. Ну, что мне теперь, застрелиться?
  - Господи, Тим, во что ты нас втянул? Во что ты нас втянул?
  - Слушай, ты можешь успокоиться? Расслабься. Маршал говорит,  что  все
идет хорошо.
  - Но он не отвечает на твои позывные!
  - Он сказал, чтобы мы сидели тихо и что все пока идет хорошо. Поэтому,
черт побери, пока мы не доберемся до него, мы так и поступим.- Тим  Кар-
трайт снова наполнил стакан.
  - Что и говорить, наше положение просто прекрасно.  Просто  прекрасно!
Московитц мертв. И убили его тем же способом, что и Буллингсворта.  Фар-
джер наделал в штаны, потому что якобы встретил парня, который может го-
лыми руками разорвать крышу автомобиля, а мы спокойно сидим здесь,  ожи-
дая дальнейших указаний. Хорошенькое дело! Фарджер треплет языком напра-
во и налево, а Московитц мертв.
  - Я доверяю Дворшански.
  - Чего же ты так много пьешь?
  - Просто начал праздновать победу заранее. Победу, которую  одержу  на
выборах на следующей неделе. "Вчера вечером Тимоти Картрайт одержал убе-
дительную победу на выборах, выиграв у своего сумасшедшего конкурента со
счетом девяносто девять-один".
  - И ты так в этом уверен?  Только  потому,  что  Дворшански  тебе  это
пообещал? Этот твой друг, великий человек, военный, политический и орга-
низационный гений. Человек, который так нужен всем. Твой большой друг.
  - Ты сам согласился,- сказал Картрайт.
  - Все произошло слишком быстро.
  - Слишком быстро произошло другое,- огрызнулся мэр.- Ты слишком быстро
забыл, что федеральные власти собирались засадить тебя в тюрягу, а  ход,
который предпринял Дворшански, смешал им все карты.
  - Лучше отбывать срок в тюрьме, чем загнуться с шилом в ухе.
  - Мы не можем утверждать, что это сделал Дворшански.
  - Как не можем быть уверены и в обратном.
  - А если и сделал, так что? Он ведь предупредил, что кое-кого придется
убрать.
  - Мне это не нравится, тебе это не нравится. Но еще меньше мне нравит-
ся оказаться без средств к существованию, да еще в тюрьме.
  Шериф отошел от окна.
  - Увидимся позже. Поеду в полицейское управление. В такую погоду вызо-
вов будет до черта.
  - Давай, Клайд. Тебя для того и избрали. Защищай людей.
  Когда шериф ушел, Тим Картрайт наполнил стакан  до  краев  и  выключил
свет. Он следил, как приближается ураган,- дождь  лил  сплошной  стеной,
город готовился во всеоружии встретить непогоду.
  Что же пошло не так? Ведь он согласился баллотироваться на  пост  мэра
вовсе не для того, чтобы наживаться за счет других. Он выставил свою ка-
ндидатуру просто потому, что хотел добиться чего-то в жизни.  Вернувшись
со второй мировой, он имел право на бесплатное образование как демобили-
зованный и свято верил, что демократия - лучшая  форма  государственного
устройства на земле.
  Как же получилось, что теперь у него солидный счет в швейцарском банке
и он ввязался в грязную игру, лишь бы не оказаться в тюрьме? Он не  брал
взяток, даже когда был членом муниципального совета. Конечно, ему  нужны
были люди, которые делали бы взносы в фонд избирательной кампании, и  их
начинания неизменно получали зеленый свет, но он не  делал  ничего,  что
выходило бы за рамки закона.
  Когда же произошло его грехопадение: когда в фонде  кампании  оказался
излишек и он взял эти деньги себе? Или когда он задумался, почему бы  не
брать деньги за те услуги, которые до этого он оказывал бесплатно?
  Тим Картрайт давно забыл, когда ему впервые пришло в голову  использо-
вать служебное положение в личных целях, зато он отлично помнил,  каковы
были его последние художества. И за них ему легко можно было припаять на
всю катушку.
  И вот, чтобы избежать тюрьмы, он вверил свою судьбу человеку,  который
утверждал, будто знает, что такое шпионаж. Сначала  все  казалось  очень
просто. Ну, если не просто, то красиво и дерзко.
  Агенты ФБР имели досье на Картрайта, Мак-Эдоу и Московитца. Они  знали
про их банковские счета, незаконные  доходы,  взяточничество  и  вымога-
тельства. Поэтому вместо того, чтобы все отрицать и защищаться, им  было
рекомендовано перейти в атаку. Сделать так, чтобы федеральные власти  не
могли использовать имеющуюся у них информацию.
  И план сработал! Предмет одноразового использования,  Уиллард  Фарджер
получил задание, на которое мог согласиться только такой идиот,-  атако-
вать правительство. И получилось! На следующей неделе Картрайт будет из-
бран на очередной срок, и правительство уже не сможет добраться до него.
А к тому времени, когда они там придумают, как  его  достать,  возможно,
мэр Картрайт выйдет в отставку и решит провести остаток жизни в  Швейца-
рии.
  - Я гарантирую вам долгую и счастливую жизнь, над которой  никогда  не
будет витать призрак тюрьмы,- сказал маршал Дворшански.
  Услуга стоило недорого. Всего-то и требовалось, что отдать ему  город.
Картрайт должен был обеспечить маршалу в Майами-Бич все, что только душе
угодно. Картрайт надеялся, что Дворшански попросит всего лишь отдать ему
рынок наркотиков. Сам мэр  никогда  не  хотел  с  этим  связываться,  но
деньги, которые давал наркобизнес, были слишком уж велики, чтобы от  них
отказаться.
  Защищать людей... Тим Картрайт осушил стакан, и  ему  захотелось  пла-
кать. Сейчас ему больше всего на свете хотелось бы вернуть свою жизнь  к
моменту, когда он впервые положил себе в карман тот излишек из фонда из-
бирательной кампании.

  Доктор Харолд Смит выглядел озадаченным.  Неужели   господа   из   ФБР
действительно думают, что кто-то из тех, кто ведет научные  изыскания  в
рамках выделенных Фолкрофту субсидий, занимается политическим шпионажем?
  Да, ответили ему.
  Что ж, все книги и отчетность доктора Смита полностью открыты для ФБР.
Только представить себе, что кто-то использовал субсидии на научные  ис-
следования для незаконной деятельности! Куда катится этот мир?
  - Вы либо очень наивный человек, либо гений,- сказал один  из  агентов
ФБР.
  - Боюсь, вы ошибаетесь,- ответил доктор Смит.- Я  обычный  администра-
тор.
  - Позвольте задать вам один вопрос. Почему у вас на  окнах  зеркальные
стекла, не позволяющие заглянуть внутрь?
  - Они уже были, когда наш фонд купил это здание,-  объяснил  Смит.  Он
помнил, как еще десять лет назад меняли даты на всех счетах,  на  случай
подобного расследования. Вся деятельность организации была строго закон-
спирирована, начиная с компьютерных распечаток и кончая счетами на одно-
стороннее стекло.
  Пока тайна КЮРЕ не была разгадана. Если бы продержаться  еще  немного,
возможно, Римо успел бы совершить маленькое чудо. Придумал бы, как обез-
вредить бомбу, готовую взорваться в Майами-Бич и сдернуть покровы  тайны
с деятельности КЮРЕ, Конечно, вероятность этого была очень мала, но  для
КЮРЕ это был единственный шанс. Надо ждать. Ждать от Римо сигнала "отбой
тревоги".

  Над Майами-Бич гроза отнюдь не миновала, и виной тому был ураган  "Ме-
ган". Даже Чиун был не в силах ничего предпринять - антенна барахлила, и
он не мог смотреть свои дневные сериалы. В гневе Мастер Синанджу  воздел
очи горе и, к удивлению Римо, выключил телевизор.
  - Ты никогда ничего подобного не делал,- заметил  Римо,-  особенно  во
время сериала "Пока Земля вертится".
  - Нельзя идти против сил природы,- ответил Чиун.-  На  такое  способен
только дурак. Надо их использовать   и   благодаря   этому   становиться
сильнее.
  - Как же можно использовать ураган?
  - Если тебе надо узнать это, ты узнаешь. Только следует  находиться  в
мире с этими силами.
  - Мне надо узнать, папочка, обязательно надо кое-что узнать!
  - Значит, узнаешь.
  - Узнаю, непременно узнаю,-  сказал  Римо,  имитируя  писклявый  голос
Чиуна.- Что я узнаю?- Он подошел к большому дубовому столу в центре гос-
тиной их трехкомнатных апартаментов. Римо снял их на имя Чиуна,  выложив
последние деньги, выданные ему КЮРЕ.- Что я узнаю?- повторил он и  поло-
жил правую руку на угол стола.- Сконцентрироваться,- произнес он и отло-
мил угол стола, словно тот был сделан из тонкой  пластмассы.-  Ура  силе
рассудка! Теперь у нас сломан стол, а я по-прежнему бессилен. Итак,  па-
почка, что же я узнаю? Как сохранять равновесие?- Римо оттолкнулся нога-
ми от стены, коснулся ими потолка, будто подброшенный  невидимой  пружи-
ной, и головой вниз приземлился на ковер. Тут же перевернулся и встал на
ноги.- Да здравствует сила рассудка! Мы имеем след на потолке, но мы бе-
ссильны. Я бессилен так же, как и ты. Мы беспомощны. Неужели ты не пони-
маешь: мы просто два жалких, беспомощных наемных убийцы.
  - Просто,- произнес Чиун.- Просто. Ты не видишь, не слышишь и  не  ду-
маешь. Совсем просто.
  - Вот именно. Мы просто бессильны.- И Римо принялся рассказывать,  ка-
кие шаги ему удалось предпринять для спасения КЮРЕ. Он  узнал  все,  что
только мог выболтать тот напуганный человек.
  Хотя Чиун был глубоко оскорблен, он кивнул в знак одобрения.
  - И он назвал мне имя другого человека.
  Чиун снова кивнул.
  - Но того человека убили.
  Чиун кивнул вновь, поскольку и в этой ситуации еще были варианты.
  - Тогда я стал ждать, чтобы они вышли на мой след.  Чиун,  соглашаясь,
кивнул. Он имел в виду именно этот вариант.

  - Но никто на меня не вышел.
  Чиун глубоко задумался, а затем поднял вверх палец с длинным ногтем.
  - Трудно бывает, сын мой, когда враг не хочет тебе помочь. Такое  слу-
чается крайне редко, верно, ибо в большинстве случаев побеждает тот, кто
меньше всего помогает врагу. Этому я тебя учил.  А  есть  ли  кто-нибудь
еще, кто связан с этим делом?
  Римо покачал головой.
  - Только один. Мэр. Но если направить удар против него, я все  завалю,
потому что станет ясно, что его компромат на КЮРЕ и  Фолкрофт  -  чистая
правда. Так я ничего не добьюсь.
  Чиун вновь задумался, потом вдруг улыбнулся.
  - Я знаю, что делать. Это просто, как дважды два.
  Римо был восхищен: Мастер Синанджу вновь нашел решение сложной пробле-
мы.
  - Мы проиграли,- произнес Чиун.- И, зная, что наш  нынешний  император
лишился своей империи, мы отправимся на поиски  нового  императора.  Так
всегда поступали Мастера Синанджу с тех пор, как существует  Синанджу  и
правят императоры.
  - Это и есть твое решение?
  - Конечно,- ответил Чиун.- Ты же сам говоришь, что мы наемные  убийцы.
И не простые. Любой неглупый человек может стать врачом,  а  императором
вообще становишься случайно, по праву рождения или, как у вас в  стране,
по случайному решению избирателей. Случайное сочетание крепких  мускулов
и тренировки делает человека атлетом. Но быть Мастером или даже учеником
Синанджу - это нечто особенное. На такое не всякий способен.
  - От тебя помощи, как от козла молока.
  - А что тебе не нравится? Твое положение? То, чем ты занимаешься?
  Римо почувствовал, как отчаяние переходит в ярость.
  - Видишь ли, папочка, если бы мир был иным, я бы не стал делать  того,
что делаю.
  - Именно так. Может, ты хочешь изменить мир?
  - Да.
  Чиун улыбнулся.
  - С тем же успехом можно попытаться остановить ураган при помощи вере-
вки. Ты серьезно говоришь?
  - Абсолютно серьезно. Именно такие цели ставит перед  собой  организа-
ция, которая тебе платит.
  - Я этого не знал,- удивился Чиун.- Изменить мир! В таком случае прос-
то удача, что мы покидаем империю, поскольку, вне всякого  сомнения,  ее
император сошел с ума.
  - Я не ухожу. Не могу оставить Смита в беде. А ты, если хочешь, можешь
уезжать.
  Чиун помахал пальцем, давая понять, что не собирается этого делать.
  - Я десять лет потратил на то, чтобы превратить  никчемное  плотоядное
существо, потакающее всем своим прихотям, в нечто, приближающееся к  со-
вершенству. Я не собираюсь бросать собственное капиталовложение.
  - Ну и отлично. Ты можешь предложить что-нибудь разумное?
  - Вряд ли можно предложить что-нибудь разумное человеку, который хочет
изменить мир. Если, конечно, ты не собираешься  разбить  цунами  на  не-
большие потоки и напоить ими рисовые поля.
  - А как?- спросил Римо.
  - Если ты не можешь заставить врагов играть по твоим  правилам,  прими
их правила, даже если в соответствии с ними твои враги должны  победить.
Ибо истинно сказано, что для неправедного человека  успех  оборачивается
самым большим провалом.
  - Ну, спасибо,- с отвращением проговорил Римо.
  Он вышел из номера и спустился в холл, где пожилые постояльцы обсужда-
ли ураган. Конечно, в Бронксе никогда не бывает ничего подобного, но все
равно жить в Майами-Бич намного приятнее, не так ли?
  Большинство проживающих в гостинице были престарелыми жителями Нью-Йо-
рка. Римо сел в холле на диван, чтобы спокойно подумать. Итак. Он заста-
вил себя сосредоточиться. Фарджер был лишь передаточным звеном,  сам  он
ничего не знал. Второе за Фарджером звено, Московитц, было ликвидировано
шилом. Самым естественным для Римо было бы начать охоту на Картрайта, но
поскольку тот кричит на каждом углу, что правительство хочет его убрать,
удар, нанесенный Римо, сможет только подтвердить его обвинения и  причи-
нить КЮРЕ непоправимый урон. Вдруг Римо почувствовал, что кто-то  посту-
чал по его плечу. Это была немолодая пышнотелая дама со сладкой улыбкой.
Римо попытался не обращать на нее внимания, но она снова  похлопала  его
по плечу.
  - Слушаю вас,- произнес Римо.
  - У вас такой обаятельный отец,- проворковала дама.- Такой добрый, ми-
лый, симпатичный. Не то что мой Моррис. Моррис - это мой муж.
  - Очень мило с вашей стороны,- поблагодарил Римо. Как же вызвать врага
на открытый бой?
  - Вы не похожи на корейца,- сказала дама.
  - Я не кореец.
  - Я бы не хотела показаться слишком любопытной, но как же этот  милей-
ший человек может быть вашим отцом, если вы не кореец?
  - Что?- не понял Римо.
  - Ведь вы не кореец?
  - Нет, я не кореец.
  - Вам следовало бы быть повежливее со своим отцом. Он так мил, что  не
передать!
  - Он просто душка,- сказал Римо не без сарказма.
  - По вашему тону чувствуется, что вы со мной не согласны.
  - Что вы. Он просто удивительный человек. Удивительный,- сказал  Римо.
А можно ли направить удар против кого-нибудь еще в городской администра-
ции? Против того, кто не замешан в скандале с Лигой? Нет. Все равно опа-
сно.
  - Вам бы следовало почаще слушать, что говорит отец.  Он  лучше  знает
жизнь.
  - Несомненно,- проговорил Римо. Что же может заставить местных полити-
канов принять бой?
  - Вы стольким обязаны своему отцу. Мы все чуть не плакали, когда узна-
ли, как вы поступили с ним.
  Неожиданно Римо повернулся к своей собеседнице.
  - Я поступил с Чиуном?- воскликнул он.- Вы что, говорили с ним?
  - Конечно, здесь все с ним беседуют. Он так мил. И каково  ему  знать,
что сын не желает стать продолжателем семейной традиции!
  - А не сказал ли он случайно, что это за традиция?
  - Что-то связанное с религией. Мы точно не поняли. Вы помогаете  голо-
дающим детям или что-то в этом роде.  Гуманитарная  помощь  за  рубежом.
Ведь так? Вы не хотите зарабатывать этим на жизнь? Вам следовало бы слу-
шаться отца. Он такой милый человек.
  - Извините,- сказал Римо,- но мне надо подумать.
  - Пожалуйста-пожалуйста, думайте на здоровье. Не буду  вас  отвлекать.
Но я лично не верю, что вы такой неблагодарный, как все говорят.
  - Спасибо за доверие,- произнес Римо.- Прошу вас, оставьте меня.
  - Вряд ли вам следовало бы так разговаривать с единственным  человеком
во всей гостинице, который не считает вас неблагодарным.
  Римо посмотрел на свои руки. Сейчас они ничем не могли ему помочь.
  - Вам следовало бы ценить своего отца. Слушаться его.
  - Хорошо, мадам, хорошо. Я буду слушаться Чиуна.- Итак, что он сказал?
Если не можешь заставить врага принять твои правила, играй по  его.  Что
же это значит? Ага! Если предположить... Предположим, у Римо есть канди-
дат на пост мэра и Римо может добиться его избрания. В таком  случае  им
либо придется вступить с Римо в бой, либо они утратят власть, к  которой
так стремятся. Потому что если Картрайт проиграет, то угодит в  каталаж-
ку. Выигравший всегда сумеет прижать проигравших.
  Прекрасно, один-ноль в пользу Чиуна. Но как этого добиться? Разве воз-
можно лично уговорить  каждого  избирателя?  Ерунда.  А  если  выставить
своего кандидата? Запросто. Вот только деньги. Где достать денег? У Римо
больше нет доступа к счету КЮРЕ. Теперь у него только  и  осталось,  что
пара рук. Совершенно бесполезных на данный момент.
  Впервые за последние десять лет у него возникли проблемы  с  деньгами.
Большие проблемы.
  - ... оставив несчастного старичка одного там, наверху, где происходит
больше всего ограблений.
  Римо вновь включился в разговор. Отлично. Выход найден. Он поднялся  с
дивана и поцеловал испуганную даму в щеку.
  - Вы бесподобны!- воскликнул он.- Просто бесподобны!
  - Возможно, я и привлекательна, но бесподобна - это уж слишком!-  зас-
мущалась дама.- У меня есть внучка, вот  она  действительно  бесподобна.
Скажите, а вы женаты?




  После двух дней нелетной погоды аэропорт округа Дейд  был  переполнен,
все рейсы до Пуэрто-Рико забиты до отказа.
  Римо улыбнулся девушке-кассиру, которая обещала забронировать для него
места на следующий день, и она произнесла:
  - А вы ничего, симпатичный.
  - Вы тоже. Кстати, мы сможем еще раз в этом  удостовериться,  когда  я
вернусь из Пуэрто-Рико. Но вы должны  достать  мне  билет  на  следующий
рейс.
  - Давайте лучше встретимся сегодня вечером,- предложила девушка в  си-
ней униформе.- Сегодня вам все равно не улететь.
  - Может, хотя бы поставите меня на лист ожидания?
  - На каждый сегодняшний рейс уже как минимум человек по шесть стоят на
листе ожидания. Сегодня у вас шансов нет.
  - Поставьте меня на лист ожидания. Я чувствую, что мне повезет.
  - Хорошо. Но я все же советую вам лучше навестить меня. Вот это  будет
действительно везение.
  - Еще бы!- Римо подмигнул. Кто знает, голосует ли она в Майами-Бич, но
вдруг, увидев Римо с его кандидатом, она решит проголосовать  именно  за
него? Теперь Римо понял, почему Чиун ненавидит политику. Приходится быть
обходительным со всеми без исключения.
  Девушка дала ему номер рейса, и Римо отправился в зал ожидания. Он был
битком набит людьми. Хорошо. Римо увидел выход на посадку, где служитель
в форме проверял билеты и посадочные талоны. Отлично.
  Римо повернулся и пошел вперед по коридору. Вскоре он заметил еще один
выход на посадку, который в данный момент не использовался. Нырнув в не-
го, он оказался у закрытой двери, ведущей на летное поле. Разбив стекло,
Римо вышел на мокрый асфальт. Вдали светились огни  аэродрома,  сверкала
разноцветными огоньками диспетчерская вышка. Вот она, ирония судьбы, по-
думал Римо. Если бы КЮРЕ функционировала, ему достаточно было бы  позво-
нить Смиту, и тот немедленно вызвал бы самолет ВВС. Вместо этого он  пы-
тается перехватить место у какого-нибудь крестьянина, спешащего  в  Сан-
Хуан.
  Он успел изрядно промокнуть под ночным дождем, пока наконец  не  заме-
тил, как какой-то служитель, очевидно, механик, в белой форме и бейсбол-
ке с пластмассовыми наушниками рысцой побежал в сторону одного из  анга-
ров.
  Быстрее молнии Римо выскочил на скользкий асфальт и ударил механика по
затылку - не так резко, чтобы вызвать сотрясение мозга, но все же доста-
точно сильно, чтобы тот потерял сознание. Механик еще не  успел  упасть,
как Римо подхватил его, повернул к себе, прислонив  спиной  к  двери,  и
принялся стаскивать с него комбинезон. Затем положил раздетого служителя
на землю, а сам натянул поверх одежды его  белый  комбинезон.  Наушники,
бейсболка и все готово.
  Римо отправился вдоль здания аэровокзала, считая двери, чтобы не  про-
пустить выход на пуэрто-риканский рейс. Когда двери распахнулись,  чтобы
пропустить пассажиров на летное поле, Римо был уже тут как тут.
  - Рейс 825 на Хуан?- крикнул он в зал.
  Стоявшие в дверях пассажиры, которым  он  загородил  путь,  промямлили
"да". Контролер вышел из-за конторки и посмотрел на Римо  с  пренебреже-
нием, с каким всегда сморят на трудяг "белые воротнички".
  - Что вы здесь делаете?- строго спросил контролер.
  - Черт побери, вы все-таки отправляете этот рейс?
  - Конечно.
  Римо тихо присвистнул и покачал головой.
  - Нас никто не слушает. Никто никогда не слушает. Ладно, пусть выручат
лишние две тысячи баксов за этот рейс. Пусть, пусть.
  Проверявший билеты клерк, сладкий и скучный, как "Правила хорошего то-
на", замахал руками, пытаясь заставить Римо замолчать.
  - Вот так всегда. Знают все, кроме пассажиров,- сказал Римо.
  - Заткнешься ты или нет?- злобно прошипел клерк.
  - Какая разница!- крикнул Римо.- Когда этот  самолет  наберет  пятьсот
футов, то уже будет некому подать на вас жалобу. Фью! Точно,  никого  не
останется!
  - Ваша фамилия!- потребовал клерк.
  - Просто человек, который хотел спасти жизни ни в чем не повинных  лю-
дей. Уж как мы проверяли моторы! И до сих пор нам везло. Но в такую  по-
году этим летающим гробам вряд ли долететь до пункта  назначения,-  Римо
повернулся в сторону пассажиров. В толпе молодая мать укачивала  младен-
ца.- Вот, смотрите,- воскликнул Римо.- Грудной ребенок. Невинный  младе-
нец погибнет ради того, чтобы они выручили две  тыщи  за  этот  паршивый
рейс. И его мамочка. Вот подлецы!
  Римо захлопнул за собой дверь и пустился в обратный путь. Механик  еще
не пришел в себя. Римо стянул комбинезон и бросил на бездыханное тело.
  Оказавшись возле билетной кассы, Римо был приятно удивлен.  Совершенно
неожиданно многие пассажиры возвратили билеты.
  - Повезло,- сказал Римо.
  - Действительно,- согласилась девушка-кассир.- Не понимаю, почему  это
произошло.
  - Я веду добродетельную жизнь,- объяснил Римо, стряхивая дождевые кап-
ли с волос.
  Несколько человек внимательно посмотрели на него, но никто из пассажи-
ров "обреченного" рейса на Сан-Хуан не узнал в нем механика, чья  страс-
тная речь оставила в самолете с полдюжины свободных мест.

  Когда самолет приземлился, Римо взял такси и отправился к  крупнейшему
экспортеру рыбы, специалисту по мороженому филе,  который  заверил  его,
что осуществляет поставки по заказу многих солидных фирм США.
  Достаточно ли он надежен, придет ли товар точно в срок?
  - Можете не сомневаться,- был ответ.
  Однако Римо все же сомневался. Дело в том, что он занимается гостинич-
ным бизнесом и должен быть уверен в надежности поставок. Если хозяин фи-
рмы гарантирует ему немедленную отправку товара воздухом, он,  возможно,
решится доверить фирме постоянные и крупные заказы.
  - Любой заказ будет выполнен в течение двенадцати часов.
  Отлично, согласился Римо. Тогда завтра утром.  Он  выбрал  необходимую
ему рыбу, и попросил, чтобы все  коробки  с  его  грузом  были  помечены
большим красным крестом. Прямо сейчас. Все пятьдесят коробок. И еще Римо
пожелал, чтобы их поместили в коробки покрупнее, хорошенько проложив су-
хим льдом.
  - Сеньор, мы отлично знаем, как упаковывать товар. Возможно,  но  Римо
сам знает, что ему надо. А ему надо, чтобы верхние коробки тоже пометили
красным крестом.
  Хозяин фирмы пожал плечами. Римо вручил ему свои последние  деньги,  а
остальные пообещал отдать утром.
  - Наличными?- подозрительно поинтересовался хозяин.
  - Конечно. У нас быстрый оборот. По  безналичному  расчету  мы  платим
только постоянным поставщикам.- Римо понял, что сморозил полнейшую чушь,
однако хозяина, судя по всему, это навело на мысль, будто в бизнесе Римо
есть что-то не вполне законное, и это ему понравилось. Причем настолько,
что он даже попросил немного доплатить за доставку.
  - Чтобы быстрее дошло, сеньор.
  Римо притворился слегка рассерженным, хозяин изобразил святую  просто-
ту, и сделка была совершена.
  Когда Римо вышел из конторы фирмы по экспорту рыбы, у него едва хвати-
ло на такси до комплекса гостиниц, недавно построенного в пригороде Сан-
-Хуана. Именно в тот момент, когда у него не оставалось денег на еду, он
почувствовал сильный голод. С тех пор, как его завербовали, он  ни  разу
не испытывал ни в чем нужды.
  Римо жарился под солнцем Сан-Хуана и продлевал чувство голода. Это бы-
ло приятное чувство, поскольку Римо умел контролировать его,  точно  так
же, как контролировал мышцы и нервную систему. Он наслаждался  ощущением
голода, пока оно не стало неприятным, и тогда он расслабил мышцы груди и
живота, как много лет назад научил его Мастер Синанджу.
  Японские самураи, объяснил Чиун, говорили себе, будто сыты, и тем  са-
мым обманывали рассудок, который затем обманывал живот. Это плохой  спо-
соб бороться с голодом, потому что подразумевает ложь, а тот, кто  обма-
нывает себя, становится слеп. Слепота же ведет к гибели.
  В Синанджу мастера знали свой организм и никогда  не  обманывали  его.
Когда человек ощущает голод, его организм говорит правду. Не надо  отри-
цать боль, надо принять ее и затем изгнать из сознания. Пусть  боль  су-
ществует, но не беспокоит тебя.
  Поначалу Римо думал, что никогда не сможет этому научиться, но его ор-
ганизм осваивал науку сам по себе, и однажды Римо вдруг стал делать  то,
чему учил Чиун, так и не поняв, как это произошло.
  Наконец Римо нашел силовую подстанцию, которую искал, и дождался полу-
ночи. Из одного кармана пиджака он достал легкий полиэтиленовый  костюм,
из другого - резиновую маску. Прежде чем идти  на  дело,  следует  хоро-
шенько подготовиться, подумал он.
  Проникнув в главный корпус подстанции, он довольно  доступно  объяснил
главному инженеру, что именно от него требуется.
  - Покажите, как отключить свет на несколько часов, иначе я сломаю  вам
и вторую руку,- сказал он.
  Главный инженер, который в этот момент катался по полу от боли, понял,
что незнакомец не шутит, и начал бормотать что-то о сдвиге по фазе, нап-
равлении тока и о чем-то еще, о чем знают все главные инженеры,  а  Римо
даже не подозревал. Однако в конечном итоге все сводилось  к  тому,  что
необходимо одновременно выключить верхний и нижний рубильники.
  - Вот эти штуковины?- переспросил Римо.
  - Si,- со стоном подтвердил главный инженер.
  - Спасибо,- поблагодарил Римо и немедленно опустил оба рычага.  Теперь
он стоял в полной темноте. Гостиничный комплекс Сан-Хуана  через  дорогу
от него тоже погрузился во тьму.- Я буду ждать здесь,-  предупредил  Ри-
мо,- и если вы только шелохнетесь, я тут же вас прикончу.- С этими  сло-
вами, ступая мягко, как барс по ковру, Римо покинул  здание  подстанции,
оставив инженера в полной уверенности, что бандит по-прежнему  находится
возле него.
  Отели "Эль-Диабло" и "Колумбия" были самыми большими во всем  комплек-
се, и их разделяла лишь небольшая аллея. Казино там работали до  четырех
утра, но сейчас, когда все погрузилось во мрак, игра прервалась.  Начали
появляться свечи, зажигаться карманные фонарики.  Римо  прошел  в  "Эль-
Диабло" через центральный вход как раз в тот момент,  когда  швейцары  и
служители казино принялись судорожно метаться в поисках каких-либо исто-
чников света. Но ночной управляющий твердо знал, что ему делать в подоб-
ной ситуации. Он немедленно запер все сейфы, как того требовали  правила
безопасности казино, и сам встал   рядом,   держа   пистолет   наготове.
Единственное, что не было предусмотрено правилами,- это нестерпимая боль
в позвоночнике. Впрочем, ему тут же указали способ, как  унять  боль,  и
поскольку он больше всего на свете мечтал именно об этом, то  немедленно
выполнил, что от него требовали. При свете свечи  он  открыл  сейф.  Как
только Римо увидел, где лежат пачки с деньгами, то тут же  задул  свечу.
Затем достал из кармана резиновую маску и набил се деньгами. Потом напо-
лнил деньгами грудную полость полиэтиленового костюма и сунул руку в ру-
кав. Таким образом он не только достигал практических целей, поддерживая
сунутые в голову и туловище деньги. Создавалось  впечатление,  будто  он
держит в руке манекен.
  Однако в темноте манекен был скорее похож на  человека,  который  всей
тяжестью осел на него. Пробираясь сквозь толпу мечущихся в суматохе  лю-
дей и блуждающие огоньки карманных фонариков, Римо повторял:
  - Человек ранен. Пропустите, ранен человек.
  Но раненый никого не волновал. В конце  концов,  разве  ночной  управ-
ляющий не кричал, что произошло ограбление?
  - Раненый!- продолжал выкрикивать Римо, пересекая аллею, отделяющую от
него "Колумбия-отель", но на него по-прежнему не обращали внимания, пос-
кольку служащие отеля волновались, как бы не лишиться работы, а это  за-
висело от самого важного в казино, а именно: останутся ли в  сохранности
деньги.
  - Раненый!- снова крикнул Римо,  продираясь  к  кабинету  управляющего
"Колумбии".
  - Уберите отсюда этого ублюдка!- завопил управляющий, полагая, что,  в
случае возбуждения уголовного дела о преступной  халатности,  он  станет
отрицать в суде эти слова и присяжные поверят ему, а не двум  непрошеным
гостям.
  Впрочем, ему недолго пришлось волноваться о том, что он скажет на  су-
де. Гораздо больше его волновала страшная боль в животе, так что  стоило
Римо объяснить ему, как ее прекратить, и он тут же подчинился. Тогда Ри-
мо вырубил его и принялся набивать разувшийся от денег костюм новыми па-
чками банкнот.
  Наконец Римо вышел в вестибюль, только на этот раз, специально для по-
лиции он прикинулся забулдыгой с напившимся до  беспамятства  дружком  и
стал приставать к полицейским.
  - Убирайтесь отсюда ко всем чертям,-  приказал  полицейский  капитан,-
или я упеку вас за решетку.
  Испуганные пьянчужки выкатились из вестибюля  на  улицу.  Почувствовав
чью-то руку у себя на плече, Римо обернулся и увидел еще одного полисме-
на в полном снаряжении.
  - Эй, приятель,- начал полисмен.- Я эти твои штучки знаю. Ты мечтаешь,
чтобы тебя арестовали, а потом станешь травить байки о том, как тебя за-
мели, когда произошло ограбление века. Но не думай, мы здесь  не  какие-
нибудь американские тупицы. А ну-ка, проваливай  живо!-  Полисмен  грубо
толкнул Римо, и тот вместе с дружком пошатываясь побрел прочь - вдоль по
улице, заставленной полицейскими автомобилями. Полисмен  подождал,  пока
пьянчужки скроются за углом.- Проклятые гринго! Вечно они со своими ком-
плексами,- произнес он вдогонку, поскольку только  недавно  прошел  курс
психологии в рамках курсов повышения квалификации - в надежде  когда-ни-
будь продвинуться по службе.

  Контора экспортера рыбы была закрыта. Римо залез в окно, прошел в  мо-
розильник, отыскал там коробки, помеченные красным  крестом,  и  заменил
сухой лед деньгами. Оставив у себя лишь пригоршню стодолларовых банкнот,
он ушел тем же путем. Выкинув костюм и маску в ближайший  мусорный  бак,
он принялся поджидать хозяина конторы.
  Тот появился с первыми лучами солнца.
  - А вы пунктуальны,- похвалил Римо.- Это хорошо.
  Он полностью оплатил заказ и пообещал новый контакт, в пять раз превы-
шающий нынешний, если груз придет точно в срок. При этом  Римо  старался
говорить предельно искренне, ибо собирался заняться большой политикой, а
тот, кто занимается политикой, должен уметь выглядеть искренним, особен-
но когда лжет.
  Хозяин лично отвез Римо в аэропорт. По дороге Римо упомянул  несколько
имен, которые знал по работе в КЮРЕ,- мафиозные связи этих людей в  Шта-
тах были широко известны. Хозяин тотчас сообразил, о чем  идет  речь,  и
заверил Римо в своей полной лояльности.
  - Лояльность весьма способствует хорошему здоровью,- заметил Римо.
  Хозяин целиком с ним согласился.
  На прощание Римо подарил ему небольшой сувенир - пачку долларов в пол-
дюйма толщиной.
  - Так щедро с вашей стороны,- сказал хозяин, которому было страшно лю-
бопытно, каково истинное положение Римо в иерархии главарей  преступного
мира.
  - Желаю вам потратить их, находясь в добром здравии,- произнес  Римо.-
Непременно в добром здравии!
  Уже на борту самолета Римо прочел в местной газете полный отчет об ог-
раблении. Блестящее, дерзкое, безупречно исполненное и отлично подготов-
ленное. Газета сообщала, что двое мужчин, один из которых был ранен, од-
новременно ограбили казино двух крупнейших отелей. Считалось, что  похи-
щено два с половиной миллиона наличными.
  Римо предстояло проверить точность подсчетов, как только его рыба при-
будет в Майами, что должно было произойти  всего  через  час  после  его
собственного приземления. Впрочем, он сомневался, что сумма  будет  нас-
только велика. Вероятно, работники  отеля,  пользуясь  случаем,  стянули
кое-что сами. А может, это поживились полицейские. Такое часто случается
при крупных ограблениях. Римо вдруг охватило негодование оттого,  что  в
мире так много мошенников.
  Уверенный в своей правоте и весьма довольный собой, он  занялся  "Нью-
Йорк таймс". Там не было ни слова об ограблении. Оно  произошло  слишком
поздно, чтобы попасть в утренний выпуск, который доставлялся в  Сан-Хуан
самолетом.
  Где-то на последней  странице  газеты  красовался  портрет  сногсшиба-
тельной блондинки в вечернем платье. Подпись  под  фотографией  гласила,
что это гений Мэдисон-авеню, Дороти Уокер из фирмы  "Уокер,  Хэндлман  и
Дейзер". В посвященной ей статье говорилось, что ее фирма еще ни разу не
подводила клиентов и умеет как следует преподнести и продать  любой  то-
вар. Римо вгляделся в лицо на фотографии. Элегантная, ухоженная,  видно,
что настоящий профессионал. А еще чувствовалось, что за спиной у нее мо-
щная поддержка.
  Итак, решено. "Уокер, Хэндлман и Дейзер", которые всегда на высоте,  и
возьмутся за ведение кампании по выборам в мэры предложенного Римо  кан-
дидата. Оставалось только найти кандидата в мэры, но это было совсем  не
сложно для человека, который, как говорилось в  заметке  об  ограблении,
был "блестящим, дерзким и талантливым организатором".
  - Блестящий,- пробормотал он про себя, перечитывая статью об  ограбле-
нии. Может, если бы КЮРЕ руководил он, а не Смит, такого прокола с утеч-
кой информации, как в Майами-Бич, никогда бы не произошло. Ну ничего, он
устранит утечку и выручит Смита из беды, а потом даст ему несколько  ре-
комендаций, как лучше хранить государственную тайну.
  Зря Чиун советовал Римо разграничивать то, что в его силах, и то,  что
выходит за пределы его возможностей. Он был  неправ,  ограничивая  сферу
своей деятельности тем, что делали его деды и прадеды.  Таков  восточный
тип мышления. Но Римо - американец, он знает, что всегда существуют  но-
вые горизонты, особенно для талантливых и дерзких людей. А как Чиун опа-
сается за тех, кто считает себя выдающимися личностями!
  - Сын мой, как только ты начинаешь считать себя выдающимся человеком,-
говаривал он,- ты приходишь к глупости, ибо сразу же отключаешь  центры,
которые предупреждают тебя о твоих уязвимых местах. А тот, кто не знает,
в чем его слабость, не способен накормить младенцев Синанджу.




  Ураган "Меган" прошел, и Майами-Бич  вновь  засиял  своей  тропической
красотой. Мастер Синанджу сидел на балконе, греясь  в  лучах  заходящего
солнца, и размышлял о трагедии человека, который, являясь  учеником  Си-
нанджу, позволил себе снизойти до политики. Размышления его были  малоп-
риятными.
  За всю жизнь у Чиуна было двое учеников. Один оказался ни  на  что  не
годным, хотя был корейцем, родственником  и  жителем  деревни  Синанджу.
Второй же приятно удивил Мастера своими способностями и, хотя был белым,
к тому же американцем, с поразительной быстротой осваивал непростое уче-
ние Синанджу.
  И вот Чиун выучил его. Ему удалось сделать белого человека почти  дос-
тойным занять место Мастера Синанджу. С японцем такое едва  ли  было  бы
возможно. С белым же это было вообще немыслимо. Но  Чиун  совершил  это,
сумел научить белого человека, как использовать силы организма и  приро-
ды, сделал его способным прокормить деревню Синанджу, когда для нынешне-
го Мастера настанет время вернуть свое тело реке вечности.
  И вот теперь этот ученик собирается агитировать  толпу  голосовать  за
каких-то людей. Эта мысль повергла Чиуна в крайнее уныние - словно у не-
го на глазах прекрасный лебедь пытался  ползти  по  грязи,  как  червяк.
Необходимо объяснить это Римо, но тот умел  воздвигнуть  между  собой  и
Чиуном глухую стену непонимания.
  Размышления его прервал звонок в дверь. Мастер Синанджу  пошел  откры-
вать. Пришла миссис Этель Хиршберг с подругами, чтобы  вместе  скоротать
время.
  Чиуну нравились эти женщины, особенно миссис Хиршберг, которая так вы-
ручила его в аэропорту. Они умели понять человека в горе и скорби.  Зна-
ли, каково иметь детей, которые не ценят, что родители сделали для  них.
Любили дневные телесериалы - лучшие произведения искусства, какие создал
западный мир. И к тому же умели играть в маджонг.
  Если милые дамы и не подозревали,  что  находятся  в  обществе  самого
страшного убийцы всех времен и народов, так это вовсе не  от  недостатка
проницательности. Люди в состоянии понять лишь то, о чем знают, поэтому,
глядя на этого хрупкого старого человека с такими приятными чертами лица
и слушая его рассказы о младенцах Синанджу, они искренне верили, что  он
занимается сбором средств для поддержки сирот, поскольку сами  частенько
собирали деньги на благотворительные цели. Они не догадывались, что мла-
денцы Синанджу кормятся за счет убийств, совершаемых Мастером  за  соот-
ветствующий гонорар.
  Они так привязались к Чиуну, что, узнав накануне вечером о появлении в
здании гостиницы грабителя, тут же похватали кастрюли и горшки и  броси-
лись спасать старца, который, насколько им было известно,  в  это  время
прогуливался перед сном. К счастью, грабитель был найден мертвым в  лес-
тничном проеме. Полиция высказала предположение, что он был убит  ударом
кувалды в грудь, хотя кувалды поблизости обнаружить не удалось, а  коро-
нер в тесном кругу заметил, что для такого  удара  кувалда  должна  была
быть сброшена с высоты четырех миль. Впрочем, коронер не стал  оповещать
об этом широкое общественность, поскольку грабитель он и есть грабитель,
и слава Богу, что так или иначе удалось от него избавиться. Таково  было
мнение коронера.
  По мнению же милых дам, главное, что Чиун остался в  живых.  Это  было
для них большим облегчением.
  И вот они приготовили Чиуну сюрприз. Дело в том, что сын одной из  дам
написал сценарий самого популярного приключенческого телесериала в  этом
году. Чиуну, вероятно, будет в высшей степени приятно узнать, что в  нем
действуют герои восточного происхождения.
  - Это сериал как раз сейчас идет!- воскликнула миссис Хиршберг.
  Расположившись на широком диване между миссис Хиршберг и миссис  Леви,
Чиун терпеливо просмотрел первые кадры, где герой с  трудом  тащился  по
бескрайним пескам, но тут же подался вперед,  лишь  только  герой  начал
вспоминать детство, проведенное на Востоке, и пройденный им курс восточ-
ных единоборств.
  Чиун просидел так все время, пока шел сериал, чуть покачивая  головой,
но, едва кино закончилось, он пожелал дамам спокойной  ночи,  сославшись
на усталость.
  Когда пришел Римо, он все еще сидел на диване.
  - Сегодня вечером по телевизору шла очень  нехорошая  вещь,-  произнес
он, не успел Римо войти в комнату.
  - Да?
  - Да, очень-очень нехорошая вещь.
  - Неужели? Позволь узнать, что же это за вещь?
  - В фильме рассказывалось о жрецах Шаолина как о мудрых и хороших  лю-
дях,- сказал Чиун срывающимся от негодования голосом и посмотрел на  Ри-
мо, ища сочувствия.
  - Ну и что?- поинтересовался Римо.
  - Все Шаолины были ворами, которые скрывались от правосудия в монасты-
ре. А поскольку было лучше, чтобы они жили в монастыре, чем в  деревнях,
где они воровали цыплят, им разрешили поселиться там и маскироваться под
жрецов.
  - Ясно,- сказал Римо, хотя абсолютно ничего не понял.
  - Ничего тебе не ясно,- обиделся Чиун.- Это нехорошо - обманывать  лю-
дей, заставляя их думать хорошо о тех, о ком можно сказать  только  пло-
хое!
  - Но ведь это всего лишь фильм, сделанный специально для  того,  чтобы
выжать слезу,- объяснил Римо.
  - Ты лучше подумай о тех, кто будет им обманут!
  - В таком случае напиши письмо продюсеру и выскажи свои соображения.
  - Думаешь, это поможет?
  - Нет. Зато тебе будет спокойнее.
  - В таком случае я не стану этого делать. Я поступлю иначе.
  Римо пошел в душ, а выйдя, застал Чиуна сидящим  за  кухонным  столом,
перед чистым листом бумаги и с ручкой в руках.
  Он посмотрел на Римо.
  - Как имя того, кто распоряжается всем  вашим  телевидением?-  спросил
он.




  Конечно же, Уиллард Фарджер помнит Римо. Разве можно забыть  человека,
который так замечательно умеет брать интервью! Нет-нет, он вовсе не нер-
вничает, просто когда в округе Дейд весенняя жара, он всегда  обливается
потом. Да, именно так. Даже у себя дома, где  всюду  установлены  конди-
ционеры.
  - Это хорошо,- заметил Римо.- Человеку, который собирается стать новым
мэром в Майами-Бич, не мешает немного попотеть.
  Фарджер внимательно посмотрел на Римо, чтобы убедиться,  не  шутит  ли
тот, затем в течение некоторого времени обдумывал эту мысль; потом улыб-
нулся, поскольку идея была ему явно по душе, после чего покачал  головой
с грустной покорностью судьбе.
  - Возможно, когда-нибудь, но уж не в этом году.
  - Почему?- удивился Римо.
  - Слишком поздно. Выборы на следующей неделе.  Уже  поздно  выставлять
свою кандидатуру.
  - Что, никаких шансов?
  - Никаких. Я слишком поздно решился на этот шаг.- Он начал  потихоньку
расслабляться, поскольку с каждым новым мгновением росла его уверенность
в том, что Римо в данный момент не собирается топить его  в  болоте  или
втыкать ему в ухо шило.
  - А могли бы вы заменить, скажем... умершего кандидата?- холодно спро-
сил Римо, и Фарджер снова напрягся и выпрямился, словно аршин проглотил.
  - Нет. Я четвертый заместитель  помощника  председателя  избирательной
комиссии. Я знаю закон. Никаких шансов.
  Римо откинулся на диванчике и положил ноги на журнальный столик, обли-
цованный пластиковой плиткой.
  - Ладно, тогда так. Если вы не можете быть мэром, то  станете  руково-
дить избирательной кампанией. Итак, кого мы поддерживаем?
  Фарджер глубоко вздохнул и сказал:
  - Выслушайте меня, мистер Римо. Я поддерживал  мэра  Картрайта  с  тех
пор, как он впервые выставил свою кандидатуру, и не собираюсь ему  изме-
нять, особенно сейчас, когда он оказался под ударом, пав жертвой гнусных
посягательств федерального...
  - Может, вы хотите последовать за вашей машиной?- перебил его Римо.
  Фарджер покачал головой.
  - Хорошо. Значит, отныне вы руководите избирательной кампанией. Ну,  и
кто же будет нашим кандидатом? Конечно, за исключением Картрайта.
  - Но... ведь я потеряю работу!
  - В жизни бывают потери и посерьезнее.
  - И право на пенсионное обеспечение!
  - Ну, до этого еще надо дожить.
  - А моя семья? На что они будут жить?
  - Сколько вы получаете в год?
  - Пятнадцать тысяч,- промычал Фарджер.
  Римо достал из внушенного кармана пиджака две пачки банкнот  и  бросил
их на стол.
  - Здесь ваше жалованье за два года.  Итак,  кого  мы  поддерживаем  на
предстоящих выборах?
  Фарджер посмотрел на деньги, на Римо, потом снова на деньги. Мысль его
судорожно работала, так что от напряжения он даже прищурил глаза.
  - А Картрайта никак нельзя поддержать?
  - Нет,- отрезал Римо.- Нельзя допускать к этой должности человека, ко-
торый так бессовестно оклеветал  федеральное  правительство...  заставил
лгать такого честного, благородного человека, как вы. Кто  еще  баллоти-
руется?
  - В том-то все и дело,- ответил Фарджер.- Больше никого.
  - Послушайте,- возмутился Римо,- этот ваш Картрайт, он король или что?
Наверняка должен быть еще кто-нибудь!
  - Конечно, есть люди,- промямлил Фарджер, и в  голосе  его  прозвучала
неприязнь. Если бы в этот момент записать его голос на  пленку,  то  ему
навсегда пришлось бы расстаться с мечтой стать президентом.
  - Кто, например?
  - Некая миссис Эртл Мак-Баргл. Возглавляет организацию "Аборты - неме-
дленно!". Потом еще Глэдис Твиди из Общества борьбы против жестокого об-
ращения с животными - хочет превратить город в приют для бездомных кошек
и собак...
  - Нет уж,- перебил Римо.- Никаких женщин!
  Фарджер со вздохом пожал плечами.
  - Есть еще Мак Полани.
  - Ну?
  - Он уже в сорок седьмой раз выставляет свою кандидатуру  на  выборный
пост. В прошлый раз  баллотировался  на  пост  президента.  Каждый  раз,
проиграв, заявляет, что страна еще не созрела для него.
  - Чем он занимается?
  - Он ветеран, инвалид войны. Получает пенсию. А живет на лодке,  прис-
пособленной для жилья, чуть ниже по заливу.
  - Сколько ему лет?
  Фарджер пожал плечами.
  - Наверно, за пятьдесят.
  - Честный?
  - До того честный, что прямо тошнит. Когда он вернулся из  армии,  все
старались чем-то помочь ветеранам, и вот кому-то в  голову  пришла  идея
устроить его на государственную службу в округе.  Ну,  тут  известность,
газетная шумиха и все такое.
  - И что же?
  - Он уволился через три недели. Сказал, что не может целыми днями бить
баклуши. Насколько я помню, еще он заявил, что иначе и  быть  не  могло,
поскольку в окружной администрации никто не умеет работать  и  там  даже
понятия не имеют, чем занимаются. И все в таком духе.
  - Похоже, наш человек. Честный, заслуженный ветеран с большим  полити-
ческим опытом.
  - Недоделанный рифмоплет, который не наберет и тысячи голосов.
  - А сколько пароду предположительно примет участие в выборах?
  - Тысяч сорок или около того.
  - В таком случае нам требуется набрать всего лишь двадцать тысяч голо-
сов. Как, говорите, его зовут?
  - Мак Полани.
  - Ясно. Мак Полани. Мэр Полани. Мэр Мак Полани. Выбор народа.
  - Да о таком мечтает весь мир!- съязвил Фарджер.- Настоящий кретин.
  - Руководитель его избирательной кампании не должен так говорить,- на-
помнил Римо.- Какова его предвыборная платформа? На что мы  должны  сде-
лать особый упор, чтобы победить?- Он однажды слышал, как какой-то руко-
водитель избирательной кампании произносил нечто подобное.
  Фарджер осмелился улыбнуться - улыбка вышла змеиная.
  - Минуточку,- произнес он.- Вот, смотрите сами. Фарджер протянул  Римо
номер "Майами-Бич джорнал", открытый на нужной станице.
  Взяв газету, Римо прочел небольшой заголовок:  "Кандидат  призывает  к
приостановке кампании". Текст заметки гласил:
  "Мак Полани, выставивший свою кандидатуру на пост мэра, выборы которо-
го состоятся через неделю, призвал сегодня всех кандидатов приостановить
всю деятельность, связанную с избирательной кампанией.
  - Стоит прекрасная погода,- отметил он, сообщив,  что  это  будет  его
единственным заявлением для прессы.- Самое время заняться рыбалкой. Поэ-
тому приглашаю всех: кандидатов в мой плавучий дом, чтобы вместе порыба-
чить в заливе. Только так люди могут насладиться хорошей погодой,  а  уж
никак не слушая болтающих на каждом углу политиканов. (Женщины-кандидаты
могут пригласить подруг, мэр Картрайт может взять своего егеря.)
  При всех условиях солнце лучше любого политикана, а рыбная ловля неза-
менима для душевного спокойствия. Итак, что вы на это скажете, господа и
дамочки, не устремиться ли нам всем вместе  в  синие  волны  богоданного
океана?
  Остальные кандидаты от комментариев отказались".
  Римо положил газету на стол.
  - Это как раз то, что нам нужно,- сказал он.- Это первый из  всех  из-
вестных мне политиков, который держит руку на пульсе народной жизни.
  - Погодите,- продолжал упорствовать Фарджер.- Это еще не все. На прош-
лой неделе он призвал к роспуску полицейского  управления,  сказав,  что
если все дадут слово не совершать преступлений, то полиция будет  просто
не нужна. К тому же это позволит снизить налоги.
  - Неплохая идея,- заметил Римо.
  - Но прежде,- продолжал Фарджер, в душе которого  явно  нарастало  от-
чаяние,- он хочет отменить управление по уборке улиц. Если  его  изберут
мэром, заявил он, то члены городского совета будут по очереди ходить  по
городу и подбирать фантики от конфет.
  - Ясно: это человек с активной жизненной позицией,-  подытожил  Римо.-
Он хочет включиться в работу и честно противостоять  проблемам,  которые
стоят перед нами.
  - Нет!- крикнул Фарджер и сам испугался своего  крика.  Уже  тише,  он
произнес: - Нет, нет, нет! Если я свяжусь с ним, то окончательно погублю
собственную карьеру.
  - А если откажетесь, то погубите собственную жизнь. Итак, выбирайте.
  После секундной паузы Фарджер сказал:
  - Избирательной кампании понадобится штаб.




  Плавучий дом Мака Полани был привязан к старой шине,  закрепленной  на
хлипких мостках, которые были построены на маленькой заболоченной речуш-
ке, впадающей в залив.
  Будущий мэр Майами-Бич был одет в зеленые шорты  в  цветочек,  красную
майку в сеточку, черные кроссовки на босую ногу и ярко-зеленую  бейсбол-
ку. Когда подъехал Римо, он сидел на складном стульчике на палубе своего
жилища, нанизывая наживку на крючки.
  - Мистер Полани?- спросил Римо.
  - Вряд ли тебе это поможет, сынок,- бросил Полани, не поднимая головы.
  На вид Римо дал бы ему лет пятьдесят - пятьдесят три, но по  голосу  -
гораздо меньше.
  - Что мне вряд ли поможет?- поинтересовался он.
  - Я не назначу тебя министром обороны. Ни за что.  Честно  говоря,  не
думаю, что Майами-Бич вообще нужен министр обороны. Может, в  Лос-Андже-
лесе он бы и пригодился. Я хочу сказать, любой, кто хоть немного  знаком
с этим городом, знает, что они запросто могут ввязаться в войну. Но  Ма-
йами-Бич - никогда! Нет. Так что, сынок, шансов у тебя никаких.  Поэтому
иди своей дорогой.- И, словно желая подтвердить свои слова,  он  сильнее
нагнулся вперед, казалось полностью уйдя в свое занятие.
  - А как же мы будем противостоять возрастающей угрозе кубинского раке-
тного удара?- спросил Римо.- Они всего лишь в девяноста милях от  нас  и
нацелены нам в самое сердце.
  - Вот! Именно это я и имел в виду.- Тут Полани встал и впервые  взгля-
нул на Римо. Это был загорелый до черноты, высокий худой человек; от его
глаз разбегались веселые лучики, отчего глаза казались почти щелочками.-
Вы, милитаристы, все одинаковы. Одна бомба, две бомбы, четыре бомбы, во-
семь бомб... к чему мы так придем?
  - А если шестнадцать бомб?- предложил Римо.
  - Шестнадцать бомб, тридцать две бомбы, шестьдесят четыре  бомбы,  сто
двадцать восемь бомб, двести пятьдесят шесть  бомб,  пятьсот  двенадцать
бомб... сколько там будет после пятисот двенадцати?
  - Пятьсот тринадцать?
  Полани засмеялся, и глаза-щелочки закрылись совсем. Но он тут же широ-
ко раскрыл их.
  - Просто отлично!- сказал он.- А как насчет должности городского  каз-
начея?
  - Вообще-то мне больше бы понравилось быть  министром  обороны,  но  я
принимаю ваше предложение. Только если мне не придется мошенничать.
  - Я никогда от тебя не потребую ничего подобного!- воскликнул Полани.-
Только голосуй за меня. И время от времени улыбайся. Попомни мои  слова,
малыш, кубинская ракетная угроза рассосется сама собой, если  мы  только
дадим им такой шанс. Так всегда бывает с угрозами и кризисами. Если  хо-
чешь, чтобы угроза превратилась в реальность, а кризис обострился, попы-
тайся немедленно их решить. А если предоставить их самим  себе,  то  все
будет хорошо.
  - Вы так легко раздаете должности,- заметил Римо.
  - На этот счет можешь не сомневаться. Ты триста двадцать первый  чело-
век, которому я предлагаю должность казначея.- Из-под стоящего на палубе
ящика от кока-колы он извлек записную книжку.- Как тебя звать?  Надо  бы
записать твое имя.
  - Меня зовут Римо. Но как же так можно - обещать всем подряд одну и ту
же должность?
  - Запросто, малыш. Меня все равно не выберут.
  - Политики так не говорят!
  - Это я-то политик? Не смеши! Все, что я знаю о политике,- что  я  все
равно не смогу победить.
  - А почему?
  - Во-первых, меня никто не поддерживает. Ни один дурак не станет голо-
совать за старого рыбака. Во-вторых, у меня нет денег. В-третьих,  я  не
могу добыть денег, поскольку не желаю вступать в сделки с людьми, у  ко-
торых они есть. Вот почему я проиграю. Что и требовалось доказать.
  - А зачем же вы баллотируетесь?
  - Я считаю долгом каждого человека внести посильный вклад в дело  фор-
мирования органов управления.
  - Большинство выполняет сей долг путем голосования.
  - Все верно, малыш. Но я не голосую. По крайней мере, в нашем  городе.
Не за этих же негодяев голосовать! А раз я не хочу голосовать, значит, я
должен сделать что-то еще. Вот я и баллотируюсь. И проигрываю.
  Потрясенный этой безукоризненной логикой, Римо   на   какое-то   время
умолк. Наконец он спросил:
  - А как бы вы отнеслись к тому, чтобы все-таки победить?
  - Кого я должен буду пришить?
  - Никого,- ответил Римо.- Это по моей части. Вам же потребуется  всего
лишь быть предельно честным. Не наживаться за счет других,  не  вымогать
взятки за контракты, не идти на сделки с местными воротилами.
  - Черт побери, сынок, но это же проще простого! Я в жизни не делал ни-
чего подобного!
  - В таком случае вам следует всего лишь оставаться самим собой. Вы со-
гласны?
  Полани вновь опустился на складной стул.
  - Может, поднимешься на борт и расскажешь мне что к чему.
  Римо вспрыгнул на перила, легко соскочил на палубу и  уселся  на  ящик
из-под кока-колы рядом с Полани.
  - Так вот,- начал он.- Я считаю, что вы можете победить, и готов  вло-
жить в это деньги. Я же найму управляющего кампанией и весь  необходимый
персонал, а потом займусь рекламой в газетах и на телевидении.
  - А что я буду делать?- поинтересовался Полани.
  - Да что хотите. Можете немножко порыбачить. Если пожелаете, то приме-
те участие в кампании.- На мгновение задумавшись, Римо быстро добавил: -
Нет, пусть лучше этим займутся профессионалы. Посмотрим,  посоветуют  ли
они вам принимать участие в кампании или нет.
  - Хорошо, малыш. Теперь твой черед честно отвечать. Что ты-то с  этого
будешь иметь?
  - Сознание того, что помог очистить от скверны прекрасный город, поса-
див на должность мэра честного человека.
  - И все?
  - И все.
  - И никаких контактов на прокладку канализации?
  Римо покачал головой.
  - И не будешь строить школы из некачественного цемента?
  Римо снова покачал головой.
  - И не станешь указывать, кого назначить комиссаром полиции?
  - Даже кого назначить городским казначеем.
  - Хорошие ответы, сынок. Потому что если бы ты дал хоть один  утверди-
тельный ответ, то плавал бы сейчас в речке.
  - Я не умею плавать.
  -А я - играть в мяч.
  - Отлично. В таком случае, мы поняли друг друга.
  Полами отложил крючки, которые держал в натруженных мозолистых  руках,
и пристально посмотрел на Римо светло-голубыми глазами.
  - Если у тебя действительно такие деньжищи, то как это мэру  Картрайту
не удалось тебя подцепить? Он постоянно подстерегает богатую добычу вро-
де таких, как ты.
  - Я не могу быть союзником Картрайта,- ответил Римо.- После всего, что
он наплел насчет документов Лиги, после всех его дешевых нападок на  фе-
деральное правительство? Да ни за что!
  Полани прищурившись посмотрел на Римо, затем тыльной  стороной  ладони
вытер лоб.
  - Ты не похож на психа.
  - А я и не псих. Просто человек, который любит Америку.
  Полани вскочил на ноги и приложил шапку к сердцу, отдавая  гражданский
салют. И тут Римо увидел на корме американский флаг, какой можно за гро-
ши купить в любом магазине. Но едва у него мелькнула  мысль,  что  сцена
выглядит довольно смешно, как Полани крепкой рукой поднял его на ноги.
  - Отдай честь, мальчик. Это полезно для души.
  Приложив руку к сердцу, Римо встал рядом с Полани. Смогите на нас, ду-
мал он, двух самых безумных жителей Западного полушария. Один псих хочет
стать мэром, а другой собирается помочь ему исполнить это желание.
  Наконец Полани опустил руку, но шапку надевать явно не торопился.
  - Я вверяю тебе мою жизнь,- торжественно заявил он.- Говори,  что  мне
делать.
  - Отправляйтесь на рыбалку. Только не ловите жирную рыбу, я ее не люб-
лю. Позже я сам с вами свяжусь.
  - Сынок,- сказал Полани,- ты настоящий псих.
  - Точно. Это чистая правда. А сейчас нам надо выиграть  выборы.  И  не
забудьте - жирную рыбу не ловить.
  - А если сделать это девизом нашей кампания?
  - Боюсь, он не найдет понимания среди толпы. Но зато у меня есть идея,
в какое рекламное агентство обратиться. Пусть они сами придумают нам де-
виз.
  С этими словами Римо спрыгнул на мостки и направился к машине,  но  по
дороге обернулся.
  - Эй, Мак!- крикнул он.- Почему вы решили, что я хочу стать  министром
обороны?
  Полани уже снова трудился над своими крючками. Не поднимая головы,  он
крикнул:
  - Я видел, как ты вылезал из машины. Ты  похож  па  человека,  который
способен начать войну.- Он поднял глаза.- Я прав?
  - Скорее, я положу ей конец,- отозвался Римо.




  - "Уокер, Хэпдлман и Дейзер" слушает.
  - Кто там у вас главный?- поинтересовался Римо.
  - А о чем идет речь?- ответил женский голос за полторы тысячи миль  от
Флориды.
  - Речь идет о ста тысячах долларов за неделю  работы.-  Римо  полагал,
что это произведет впечатление на секретаршу.
  - Минуточку.
  Значит, он оказался прав.
  На мистера Хэндлмана, которому передала трубку  секретарша,  это  тоже
произвело впечатление. Равно как и на мистера Дейзера, которому  передал
трубку мистер Хэндлман. Они находились под таким впечатлением, что  обе-
щали немедленно отыскать Дороти.
  - Дороти?
  - Да. Дороти Уокер.
  Тут Римо вспомнил блондинку из "Нью-Йорк таймс".
  - Ну так бегите скорее к ней в кабинет и скажите, что на проводе  ждет
крупный клиент.
  - Извините, мистер... мистер... кажется, вы не назвали своего имени.
  - Вы правы, я действительно не назвал себя.
  - Она в отпуске.
  - Интересно, где?
  - В гостях у отца, в Майами-Бич.
  - Я как раз нахожусь в Майами-Бич,- сказал Римо.- Где можно ее найти?
  - Я попрошу ее вам позвонить,- сказал мистер Дейзер.
  - Только побыстрее.- И Римо дал Дейзеру свой телефон.- Меня зовут  Ри-
мо,- произнес он.
  Через десять минут раздался телефонный звонок.
  - Говорит Дороти Уокер,-  произнес   хорошо   поставленный   голос   с
манхэттанским выговором.
  - Я бы хотел, чтобы вы провели для меня кампанию.
  - Какую именно?
  - Политическую.
  - Извините, но мы не проводим политических кампаний.
  - Послушайте, речь идет о ста тысячах долларов за неделю.
  - Мистер Римо, я с удовольствием помогла бы вам, но мы не проводим по-
литических кампаний.
  - Вы можете рекламировать неработающие кондиционеры, бумажные полотен-
ца, которые скребут, как наждачная бумага, набитые опилками сигареты, но
не можете помочь выбрать мэра Майами-Бич?
  Наступила минутная пауза. Затем голос произнес:
  - Я не сказала: не можем, я сказала: не проводим. Кстати, кто ваш кан-
дидат?
  - Некий джентльмен по имени Мак Полани.- Вспомнив сухопарого рыбака на
самодельной лодке, Римо   добавил:    -    Обходительный,    благородный
джентльмен. Отмеченный наградами ветеран Второй мировой войны, известный
своей честностью, с богатым опытом политической деятельности. Просто ме-
чта для представителя службы связи с общественностью.
  - Звучит соблазнительно, мистер Римо. Позвольте мне  вам  перезвонить.
Впрочем, не хочу вас обнадеживать. Политические кампании - не  наш  про-
филь.
  - Думаю, за эту вы возьметесь,- доверительно проговорил Римо,- особен-
но если познакомитесь с нашим кандидатом. Увидеть его - значит полюбить.
  - Он политический деятель?
  - Да.
  - Звучит невероятно.
  - Он действительно невероятный человек.
  - Мне начинает казаться, что вы тоже. Вам почти удалось меня заинтере-
совать.
  - С нетерпением жду вашего звонка,- сказал Римо и повесил трубку.  За-
тем растянулся на диване в ожидании, когда Дороти Уокер снова позвонит.
  А она тем временем вышла из своей роскошной каюты и отправилась на па-
лубу, где ее отец, маршал Дворшански, грелся на солнышке.
  Она была уверена, что его заинтересует этот звонок, и не ошиблась.
  - Он предложил тебе сто тысяч долларов?
  - Да. Но я пока не дала ответа.
  Маршал хлопнул в ладоши, довольный.
  - Ты должна согласиться. Этот именно тот, кого мы ждем, и вот  он  сам
идет к нам в руки. Замечательно!- засмеялся  он.-  Просто  замечательно.
Соглашайся!
  - Но как я за это возьмусь? Всего неделя для предвыборной кампании!
  - Дорогуша, ты ведь веришь в силу рекламы и общественного мнения. Хотя
в данном случае имеет значение лишь мнение одного человека. И ты знаешь,
кто этот человек. Кампания, считай, закончена. Ничто уже не может  поме-
шать мэру Картрайту победить. Так что можешь делать  для  этого  мистера
Римо, что твоей душеньке угодно.
  - Но какой смысл браться за это, если он не представляет угрозы?
  - Потому что он враг, и всегда неплохо знать, что у противника на уме.
  Несколько минут спустя Дороти Уокер уже звонила Римо из своей каюты.
  - Мы приняли решение,- начала она.
  - Мы?- переспросил Римо.
  - Я решила, что фирме "Уокер, Хэндлмаи и Дейзер" пора  расширять  свою
деятельность и выходить в сферу политики. Мы проведем замечательную кам-
панию, на которой, кстати, проверим  наши  новые  разработки  в  области
средств массовой информации. В частности, идею о том, как донести  опти-
мальную информацию до максимального числа людей за...
  - ... максимальную оплату,- перебил Римо.- Мне кажется, мы неплохо по-
нимаем друг друга. Давайте продолжать в том же духе. Вы делаете все, что
необходимо, и хватит об этом.
  - Как вам угодно,- сказала Дороти Уокер н, поскольку ее страшно  заин-
тересовал противник отца, добавила:
  - Может быть, обсудим финансовые вопросы сегодня же. За ужином, напри-
мер.
  - О'кей,- согласился Римо.- Выберите ресторан, где у вас есть  кредит.
Кажется, вы должны хорошенько потчевать   нас,   богатых   эксцентричных
клиентов?
  - De rigeur,- ответила она.
  У Римо был богатый опыт в том, что касается газетных фотографий,  поэ-
тому он не ждал многого от Дороти Уокер. Он бы не удивился, если бы  она
оказалась похожей на какую-нибудь Машу Успенскую, только что  выпрыгнув-
шую с цыганской кибитки.
  Но он совсем не был готов к тому, что предстало его взору в  ресторане
гостиницы "Ритц", где он в ожидании встречи потягивал минеральную воду.
  Первой появилась Дороти Уокер, неотразимая загорелая блондинка  сорока
лет, которой на вид было не больше двадцати. За ней следовала ее двадца-
тилетняя копия - с таким видом, словно уже не меньше сорока лет  застав-
ляла мужчин страдать. Обе были одеты в похожие платья для коктейля.
  Пока они шли по залу, сидящие за столиками по очереди замолкали, а  по
учтивой предупредительности метрдотеля было ясно, что это весьма  важные
птицы.
  - Мистер Римо?- спросила дама постарше, приблизившись к его столику.
  Римо встал.
  - Мисс Уокер?
  - Миссис Уокер. А это моя дочь Тери.
  Официант помог им сесть, и Дороти произнесла:
  - Итак, что же вы хотите от нас, предлагая такую кучу денег?
  - Если я признаюсь, боюсь, вы позовете полицию.
  - Кто знает,- засмеялась она.- Кто знает!
  Дамы ели жареные устрицы, шипящие в растопленном масле, Римо  играл  с
кусочком сельдерея. За это время они с миссис Уокер обо  всем  договори-
лись. Сто тысяч за неделю работы, к тому же Римо оплачивает все дополни-
тельные расходы, включая место для рекламы в газетах,  эфирное  время  и
производственные издержки.
  - Я - могу попросить своего адвоката составить  контракт,-  предложила
миссис Уокер.
  - Достаточно скрепить нашу договоренность рукопожатием,-  ответил  Ри-
мо.- Я доверяю вам.
  - Я тоже вам доверяю, и хотя мы никогда прежде не занимались предвыбо-
рными кампаниями, я кое-что в  этом  смыслю,-  заметила  Дороти  Уокер.-
Только прошу - деньги вперед. Вдруг,  упаси  Бог,  ваш  кандидат  проиг-
рает... и откажется платить.
  - Это хороший стимул для того, чтобы твой кандидат  всегда  побеждал.-
Римо сунул руку во внутренний карман пиджака.-  Хотите  получить  деньги
сейчас?
  - Никакой спешки пет. Завтра меня бы вполне устроило.
  Дамы ели салат эскарноль с рокфором, Римо хрустел редиской.
  - Вами будет заниматься Тери. Из-за своего положения я не  могу  взять
это на себя официально. Но заполучить Тери - все  равно  что  заполучить
меня.- Ее глаза улыбались Римо. Интересно, имеет ли она  в  виду  только
деловые отношения, подумал он.- Вы меня понимаете?- добавила она.
  - Конечно,- ответил он.- Если мы победим, это будет считаться исключи-
тельно вашей заслугой, но вы не хотите, чтобы ваше имя связывали с  про-
валом.
  Миссис Уокер рассмеялась.
  - Вы правы. Кстати, я навела справки. У вашего мистера Полани  нет  ни
малейшего шанса на успех. В городе сумасшедших он был бы главный псих.
  - Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось... на  Мэдисон-
авеню,- сказал Римо.
  Дамы ели телятину "cordon bleu", Римо ограничился рисом. Миссис  Уокер
делала вид, будто ничего не замечает, а Тери заинтересовалась.
  - Почему только рис?- спросила она.
  - Дзэн,- объяснил Римо.
  - А-а-а,- протянула Тери.
  - Только в наши дела вы вмешиваться не будете,- сказала Дороти.- Иначе
мы отказываемся работать.
  - Другими словами, вы полностью берете на себя рекламу в газетах, рек-
ламные плакаты и ролики?
  Дороти кивнула.
  - Конечно,- согласился Римо.- Зачем бы я стал к вам  обращаться,  если
бы собирался делать все сам?
  - Вы не поверите, сколько клиентов не разделяют подобное мнение!
  Когда подали кофе, миссис Уокер вышла в дамскую комнату.
  Римо наблюдал, как Тери Уокер пьет кофе; когда она шевелилась, все мы-
шцы ее прекрасного загорелого тела приходили в движение.
  Она без умолку трещала об идеях  относительно  городского  управления,
характера Мака Полани и о чем-то еще, что она называла "контроль за про-
ведением данной кампании".
  - Это ваша первая кампания?- поинтересовался Римо.
  Она кивнула.
  - И моя тоже,- признался он.- Будем учиться вместе.
  Она допила кофе и спросила:
  - Кстати, а почему вы выбрали именно нас?
  - Кто-то мне сказал, что у вас и у вашей матушки роскошный бюст.  Я  и
выбрал вас - чтоб было, по крайней мере, приятно смотреть на своих  сот-
рудников.
  Тери Уокер расхохоталась, громко и от всей души.
  - Дедушка был бы от вас без ума,- произнесла она.

  Уиллард Фарджер снял в мотеле "Майа" шестикомнатный номер.  Он  назвал
это штабом кампании и посадил туда трех девиц,  которые  выглядели  так,
будто последнюю свою кампанию проводили в кордебалете Лас-Вегаса.
  - Это секретарши,- настойчиво объяснял Фарджер.- Ведь  кто  то  должен
печатать и отвечать на телефонные звонки.
  - Понятно,- сказал Римо.- Где же, в таком случае,  пишущие  машинки  и
телефоны?
  Фарджер щелкнул пальцами.
  - Я так и знал, что чего-то не хватает!
  Римо поманил Фарджера в одну из  дальних  комнат  и  закрыл  за  собой
дверь.
  - Садитесь,- прорычал он и толкнул Фарджера на стул.  Сам  он  сел  на
кровать к нему лицом.- Мне кажется, вы меня плохо понимаете,-  продолжал
он.- Я здесь, чтобы победить. Не просто быть в двух шагах от победы.  Не
просто красиво стартовать. Победить! У вас же, мне кажется, возникло же-
лание получить денежки - и в кусты.
  Слова Римо прозвучали как обвинение, и Фарджер счел нужным ответить на
него.
  - А вам не пришло в голову,- осторожно начал он, стараясь  не  раздра-
жать Римо,- что мы просто не можем победить.
  - Но почему? Все наперебой уверяют меня, что я не могу  победить.  Мо-
жет, кто-нибудь все-таки объяснит мне,- почему!
  - Потому что у нас нет ничего, что работало бы на нас. Нет денег, кан-
дидата, нет поддержки. У нас ничего нет.
  - А сколько денег вам надо на неделю кампании?
  - На буклеты, рекламные фильмы, потом еще расходы в день выборов, нап-
ример, автомобиль с громкоговорителем и все такое... Понадобится сто ты-
сяч,- подытожил Фарджер.
  - Отлично,- сказал тогда Римо.- Вот вам  двести  тысяч.  Наличными.  И
чтоб я больше не слышал, что нет того, не хватает другого  и  что,  мол,
будь побольше денег, все бы пошло иначе. Надеюсь, с двумястами  тысячами
в кармане вы сможете решить все ваши проблемы?
  Фарджер моргнул. Он уже прикидывал в уме, сколько денег от этой  зара-
нее проигранной кампании можно будет положить себе в карман. Что ж, это-
му научила его жизнь в большой политике. Прошла минута,  прежде  чем  он
смог сосредоточиться на чем-то другом.
  - Нам нужна реклама,- объявил он.- По радио, телевидению,  в  газетах;
нужны брошюры, опросы общественного мнения и т.п.
  - Все это уже есть. Я нанял лучшее  рекламное  агентство  в  мире.  Их
представитель будет здесь сегодня днем. Что еще?
  Фарджер вздохнул. Неплохие природные задатки боролись в нем с  благоп-
риобретенной жадностью. Но в конце концов положительные  качества  взяли
верх, и он решил сказать Римо всю правду, даже если тот тут  же  заберет
назад деньги и вообще свернет всю кампанию.
  - Да мы хоть на уши встанем - все равно не сможем  победить!  В  любой
избирательной кампании имеют значение только три вещи: кандидат,  канди-
дат и еще раз кандидат! А у нас его нет!
  - Чушь! Во всех кампаниях, какие я видел, имело  значение  лишь  одно:
деньги, деньги и еще раз деньги. А деньги у нас есть, и я  разрешаю  вам
тратить их на свое усмотрение. Главное - правильно их использовать.
  - Но общественное признание... респектабельность?
  - А откуда это берется у других политических деятелей? Подкупите газе-
тчиков, тележурналистов!
  - Но ведь нас никто не поддерживает!- упорствовал Фарджер.- Где народ-
ные массы? Рабочие? Где подписи общественных  организаций?  Ничего  нет!
Вы, я да эти три цыпочки. Да и то, если б не триста долларов  аванса,  и
духу бы их здесь не было! Я, кстати, не уверен, что сам Мак Полани с на-
ми,- он такой чокнутый, что на выборах может  проголосовать  за  другого
кандидата.
  - На этот счет можете быть спокойны,- заверил его Римо.- Мак не  голо-
сует.
  Фарджер застонал.
  - А какие народные массы нам нужны?- поинтересовался Римо.
  - Лидеры. Профсоюзы. Политики.
  - Дайте список!
  - Никакие разговоры с ними не помогут. Все они на стороне Картрайта.
  - Подготовьте список! Я умею быть очень убедительным.
  Римо остался в штабе, чтобы убедиться, что Фарджер решил  всерьез  за-
няться установкой телефонов, пишущих машинок и копировального оборудова-
ния.
  Час спустя, когда приехала Тери Уокер, Фарджер подготовил Римо  список
имен, отправил одну из своих девиц за Маком Полани, а  сам  уединился  с
Тери, чтобы обсудить ход кампании, до завершения которой оставалось все-
го шесть дней.




  Маршал Дворшански смотрел, как перекатываются в стакане  кубики  льда,
повторяя мягкое покачивание яхты с боку на бок,  н  слушал  жалобы  мэра
Картрайта.
  - Фарджер ушел,- говорил мэр.- Неблагодарный ублюдок! И это после все-
го, что я для него сделал!
  - А что именно вы для него сделали?- поинтересовался  маршал,  поднося
стакан ко рту, отчего его плечи под лимонного  цвета  шелковой  рубашкой
взялись буграми мышц.
  - Что я сделал? Не выгнал этого жалкого тупицу! Долгие годы терпел его
в своей избирательной комиссии, вместо того чтобы выкинуть на улицу, как
он того заслуживал!
  - И делали это из чистого альтруизма?- продолжал расспрашивать маршал.
  - Можно сказать, что так,- ответил Картрайт.- Хотя он был мне  предан.
К тому же незаменим для черной работы.
  - Ага,- произнес Дворшански.- Значит, вы давали ему работу,  а  взамен
получали его преданность? Я бы сказал, честная сделка. А теперь он решил
разорвать контракт. Возможно, получил более заманчивое предложение.
  - Это верно. Но уйти к Маку Полани! Разве это серьезно?- Картрайт  по-
молчал, затем усмехнулся собственным мыслям.- Наверно, решил, что Полани
назначит его казначеем. Полани всем предлагает эту должность.
  - Он снова хмыкнул.- Мак Полани - кандидат на пост мэра.-  И  Картрайт
громко заржал, найдя эту мысль в высшей степени забавной.- Мак Полани  -
мэр.
  - Вы считаете его смешным?- спросил Дворшански.
  - Маршал, в политике есть старинное правило, и оно гласит: нельзя  по-
бить кого-то никем. Так вот, Мак Полани - никто.
  - Но он обратился в очень хорошее рекламное агентство,- мягко  заметил
маршал.
  Картрайт снова засмеялся.
  - Какой сумасшедший из Нью-Йорка согласился взяться за  кампанию  Мака
Полани?- фыркнул он.
  - Моя дочь,- заявил Дворшански.- У нее очень хорошее агентство. Возмо-
жно, даже лучшее в мире.
  Картрайт нашел этот довод достаточно веским, чтобы прекратить смех.
  - И вам лучше унять свое веселье,- продолжал Дворшански.-  Потому  что
дело принимает серьезный оборот.- Он отпил немного водки и  посмотрел  в
иллюминатор каюты, прежде чем снова заговорил.- Нам удалось уберечь  вас
от тюрьмы благодаря дымовой завесе. Чтобы ее установить, пришлось  изба-
виться от того идиота из банка,  и  вы,  насколько  я  помню,  тогда  не
смеялись. Я предупреждал, что правительство не будет сидеть сложа руки и
наблюдать,- их тайная организация попытается нанести ответный  удар.  Мы
сделали Фарджера козлом отпущения, и вы опять воздержались от смеха. Те-
перь им удалось запугать Фарджера, как до этого они запугали Московитца,
которого нам пришлось успокоить.- Одним глотком Дворшански  осушил  ста-
кан.- Фарджер мне больше не нужен, но он первая брешь в нашей защите.  И
если наши враги решили использовать мистера Полани в качестве инструмен-
та возмездия, то я искренне советовал бы  вам  прекратить  смеяться  над
ним, поскольку очень скоро может случиться, что он будет плясать на  ва-
шей могиле.
  Картрайт выглядел уязвленным, поэтому Дворшански поставил стакан, под-
нялся с места и похлопал мэра по плечу.
  - Ладно,- сказал он.- Не отчаивайтесь. Мы сумели внедрить нашего чело-
века к ним и можем гарантировать, что этот мистер Полани не  победит.  А
самим нам пока лучше затаиться и ждать, что предпримут наши враги.
  Картрайт взглянул на Дворшански и вновь надел маску важного политика.
  - Вы настоящий друг,- произнес он.- Вы даже не  представляете,  как  я
вам доверяю. Да, сэр, вы мой истинный друг.
  - Но гораздо важнее,- заметил Дворшански,- что я еще и  падежный  пар-
тнер, и вы сможете в этом убедиться, как только станете мэром. Я уверен,
вы не забудете обо мне, как и о том, что у  меня  в  руках  записи  Бул-
лингсворта.
  Картрайт принял обиженный вид.
  - Маршал, я не забуду вашей помощи. Даю вам честное слово.
  - Я знаю,- согласился Дворшански.- А сейчас, думаю, вам лучше заняться
собственной кампанией, а этого мистера Полани и его приятеля Римо предо-
ставить мне. Но не советую вам их недооценивать. Это верный путь к смер-
ти - и не только политической.




  В огромном, неправильной формы бассейне плавал кит-убийца, сначала ме-
дленно, потом все быстрее и быстрее; наконец, как  следует  разогнавшись
после четырех кругов, он выпрыгнул из воды и схватил зубастым ртом рези-
новую грушу, подвешенную под потолком.
  Груша издала писк. Какое-то мгновение звук висел в  воздухе,  а  потом
его заглушил громкий всплеск - кит всей тушей плюхнулся в воду.
  Он скользнул в глубь бассейна, а толпа загорелых  зрителей  взорвалась
рукоплесканиями; послышался детский смех. Чиун, сидевший с Римо в первом
ряду, сказал:
  - Варвары.
  - Что тебе не нравится на этот раз?- спросил Римо.
  - Почему вы, белые, считаете, что это хорошо - вот так взять животное,
создание природы, повязать ему на шею ленточку и заставить  нажимать  на
клаксон? Разве это остроумно?
  - А кому от этого плохо? Кажется, кит тоже не возражает.
  Чиун повернулся к нему, оказавшись боком к  бассейну,  где  теперь  на
спине у кита расположилась симпатичная блондинка.
  - Ты, как всегда, ошибаешься. От этого спектакля  плохо  киту,  потому
что он несвободен. И тебе тоже плохо, потому что  -  бессознательно,  не
подумав о последствиях,- ты лишил свободы живое существо. В тебе остает-
ся меньше человеческого, потому что ты больше не  чувствуешь  и  не  ду-
маешь, как положено человеку. И еще - взгляни на этих детей -  чему  они
могут здесь научиться? Тому, что, когда вырастут, смогут сажать за реше-
тку невинных зверей? Варвары!
  - Варвары по сравнению с кем?
  - С теми, кто не вмешивается в порядок, установленный во вселенной,  с
теми, кто ценит радость свободной жизни.
  - Странно слышать гимн жизни от наемного убийцы.
  Чиун взорвался взволнованной тирадой на корейском, а потом изрек:
  - Смерть тоже часть жизни. Так было всегда. Но надо быть белым,  чтобы
изобрести нечто похуже смерти - клетку.
  - В Синанджу разве нет зоопарков?
  - Есть. Мы держим там китайцев и белых людей.
  - Хорошо, забудем об этом. Просто я решил, что  тебе  будет  интересно
посмотреть аквариум. Это самый известный аквариум в мире.
  - А можно после обеда посетить Черную пещеру Калькутты?
  - Если это улучшит твое расположение духа.
  - Мастер Синанджу несет свет всюду, куда ступает его нога.
  - Верно, Чиун, верно.
  Римо удивило дурное наслоение Чиуна. С тех пор, как они приехали в Ма-
йами-Бич, старик был очень доволен жизнью. Он обсуждал с богатыми еврей-
скими дамами недостойное поведение детей. Сын миссис Голдберг, возмущен-
но поведал он Римо, вот уже три года не навещал мать. А сын миссис  Хир-
шберг ей даже не звонит. У миссис Кантровитц целых три сына, все  врачи,
но когда ее кот простудился, ни один из них не взялся его  лечить,  хотя
она и предложила им деньги, чтобы не быть для них обузой.
  Сын миссис Милстейн был сценаристом, и Чиун не уставал восхищаться,  с
каким достоинством она переносит выпавший на ее долю позор -  иметь  от-
прыска, который пишет комедии о китайцах. Она делает вид,  что  даже  не
подозревает об этом бесчестье, говорил Чиун, и ходит с  высоко  поднятой
головой. Замечательная женщина.
  Со своей стороны Чиун, очевидно, тоже рассказывал о собственном  сыне,
который отказывался носить его багаж и каждым своим шагом  компрометиро-
вал отца. О том, что именно он говорил, Римо мог  лишь  догадываться  по
неодобрительным взглядам пожилых дам. Еще Чиун говорил о  своем  желании
вернуться в родную страну и посмотреть на деревню, где родился. Он бы  с
удовольствием вышел на пенсию, но пока не  был  уверен,  что  сын  может
стать достойным продолжателем его дела. Ваш сын, мой  сын,  ее  сын,  их
сын. Чиун беседовал с дамами. Если у кого-то из них и были дочери, о них
речи не шло.
  Всего за несколько дней Чиун перезнакомился с половиной всех еврейских
мамаш в Майами-Бич. Казалось, он всем доволен, и Римо решил, что посеще-
ние аквариума тоже доставит ему удовольствие. Он никак не ожидал  такого
фиаско.
  Римо пожал плечами, потом вынул из кармана рубашки желтый листок и еще
раз сверился с ним.
  - Идем. Тот, кто нам нужен, работает в акульем питомнике.
  Акулий питомник представлял собой неглубокий овальный бассейн в полми-
ли длиной. В нескольких местах узкая лента бассейна расширялась, образуя
глубокие бухты и скалистые заливы. Бассейн  был  огорожен  металлическим
барьером, перегнувшись через который зрители могли смотреть на  акул.  В
бассейне плавали сотни этих хищников, разных видов, форм и  размеров.  С
маниакальной целеустремленностью, не обращая внимания на  широкие  прос-
транства и игнорируя глубокие заливы, акулы все плавали кругами, проходя
одну милю за другой в бесконечном поиске жертвы.
  Свое непрестанное движение акулы прерывали лишь на время еды.  Рыба  и
куски окровавленного мяса приводили их в неистовство;  вода  в  бассейне
кипела и пенилась, когда они  пытались  урвать  себе  кусок,  причем  не
только при помощи челюстей и зубов, но, подобно баскетболисту,  охотяще-
муся за мячом, извиваясь всем телом - с хитростью и мастерством.
  Первым в списке Римо значился Дамиано  Меола,  глава  профсоюза  госу-
дарственных служащих округа. Он и две тысячи членов его союза уже подде-
ржали выдвижение Картрайта на пост мэра.
  Римо с Чиуном обнаружили его в тени навеса на другой стороне бассейна,
в небольшом загоне, отгороженном от зрителей запертыми  воротами.  Меола
оказался крупным мужчиной - его плотное тело так и выпирало  из  голубой
униформы. Он стоял у барьера, огораживающего бассейн, и кидал акулам до-
хлых рыб из стоящих у его ног глубоких корзин, со смехом глядя, как  на-
чинала пениться вода у него под ногами.
  Бросая еду своим питомцам, он разговаривал сам с собой.
  - Ну, давай хватай ее. Правильно, дорогуша. Отними у него. Только  бе-
регись Мако. Осторожно. И не давай этой мамаше его ухватить!  Осторожно.
Ну, в чем дело? Ах, проголодался? Так поголодай еще, паршивый  ублюдок!-
Он наклонился к корзине за очередной рыбой, но  остановился,  увидев  за
собой ноги Чиуна и Римо. Он быстро обернулся - на его  широком,  плоском
лице застыло злобное выражение.- Эй, в чем дело? Эта часть бассейна зак-
рыта для публики. А ну, давайте валите отсюда!
  - Мистер Меола?- вежливо осведомился Римо.
  - Он самый. Чего надо?
  - Мы пришли потолковать с вами.
  - Ну?
  - Мы представляем мистера Мака Полани.
  - Ну?
  - Мы бы хотели, чтобы вы поддержали его.
  Меола рассмеялся им в лицо.
  - Мака Полани?- фыркнул он.- Ха! Не смешите меня!
  Римо спокойно ждал, пока он кончит смеяться; Чиун стоял, спрятав  руки
в широкие рукава тонкого желтого кимоно и воздев очи горе.  Когда  Меола
наконец отсмеялся, Римо сказал:
  - Мы не шутим.
  - Для серьезных людей вы говорите смешные вещи. Мак Полани! А ну, уби-
райтесь отсюда! Да поскорей!- Он отвернулся, взял за хвост рыбу и поднял
над водой.
  Тогда Римо встал справа, а Чиун слева от него.
  - Вас не затруднит объяснить, что вы имеете против Мака Полани?-  поп-
росил Римо.
  - Просто мои ребята уже подписались за Картрайта.
  - Но ваши ребята делают все по вашей указке. В таком случае почему  не
Мак Полани?
  - Потому что он идиот, вот почему.
  - Две тысячи,- сказал тогда Римо.
  Меола остановился и покачал головой. Потом бросил  рыбину  в  воду,  и
акулы набросились на нее.
  - Пять тысяч,- набавил Римо.
  Меола снова покачал головой.
  - Ваша цена?- спросил Римо.
  Меола вспомнил о шурине, биржевом брокере, который прокручивал на бир-
же весь пенсионный фонд профсоюза и делил выручку на двоих, и заявил:
  - Нет, ни за что, никогда. А теперь убирайтесь, потому  что  вы  начи-
наете мне надоедать.
  - Вы когда-нибудь видели человека, на которого нападала акула?-  спро-
сил Римо.
  - Глядите,- ответил Меола.- Они просто сходят с ума.- Меола  вынул  из
корзины очередную рыбину и одним движением ножа, висевшего  в  ножнах  у
него на боку, вспорол ей брюхо, затем бросил тушку с выпущенными кишками
в бассейн. Вода вспенилась от пришедших в неистовство акул.- Запах, дол-
жно быть, а может, что еще,- прокомментировал Меола.- Только стоит выпу-
стить рыбе кишки, и они делаются как бешеные.
  - Как вы думаете, сколько там сможет продержаться человек?
  Меола кинул вниз еще одну рыбину.
  - Человек, рукава и карманы которого набиты рыбой  со  вспоротым  брю-
хом?- добавил Римо.
  - Вы что, вздумали мне угрожать? Если так, то я позову полицию. Потому
что вы мне не нравитесь. Ты и твой косожопый корешок.- Меола открыл было
рот, собираясь что-то добавить, но не смог вымолвить  ни  слова,  потому
что Чиун запихнул ему в рот огромную рыбину. Меола попытался  вытолкнуть
ее языком, но Чиун забил ему рыбину глубже в глотку. Меола хотел поднять
руку, чтобы вытащить кляп, но Римо нажал ему на запястья, и руки у  него
отнялись.
  - Сейчас мы проверим вашу теорию,- сказал Римо  и  принялся  выпускать
кишки по очереди из всех рыб. Одна рыбина оказалась у Меолы в правом ка-
рмане штанов, а другая - в левом. Третью рыбу Римо сунул Меоле за  пазу-
ху, еще две - в рукава.
  Меола застонал и принялся отчаянно мотать головой с расширившимися  от
страха глазами. Затем он попытался бежать, но Римо легким движением руки
остановил его.
  Вдруг Меола почувствовал, как его медленно поднимают  за  воротник.  В
мгновение ока он оказался над бассейном. Взглянув вниз, он  увидел,  как
лоснящиеся серо-коричневые тела в поисках добычи бесшумно  чертят  круги
под водой. И тут раздался голос белого:
  - Мак Полани - удостоенный боевых наград ветеран с большим опытом  по-
литической борьбы. Он неподкупен. Это именно тот человек, который  нужен
городу в наше непростое время. Разве вы с этим не согласны?
  Меола не успел вовремя кивнуть и тут же почувствовал, как тело его на-
чало опускаться и в туфли набралась вода, потом его немного приподняли и
ноги опять оказались над водой.
  - Единственное, что нужно нашим законопослушным
  государственным служащим,- это достойная власть, которая  дала  бы  им
возможность честно трудиться  и  получать  заработанные  честным  трудом
деньги. Разве я неправ?
  На этот раз Меола кивнул и почувствовал, что в награду его подняли  на
несколько дюймов вверх.
  - Хорошенько подумав, вы как президент профсоюза госслужащих осознали,
что избрание Мака Полани явится важным шагом вперед для всего  населения
Майами-Бич. Я правильно цитирую ваше будущее заявление?
  Меола бешено закивал. Интересно, как долго этот парень сможет  держать
его над водой, прежде чем устанет рука и он, Меола, рухнет вниз?
  И Меола снова кивнул. Потом еще и еще. И почувствовал,  как  рука  без
малейшего усилия подняла его вверх, перенесла через перила  и  поставила
на землю. Белый парень извлек рыбу у него изо рта.
  - Я рад, что вы сумели взглянуть на проблему под новым углом  зрения,-
сказал он.- Маку Полани будет приятно видеть вас среди  своих  сторонни-
ков.- Римо достал из кармана подготовленную Фарджером пачку бумаг, затем
нашел среди них нужную и быстро пробежал ее глазами, кивнув  собственным
мыслям.- Подпишите здесь. Это документ о вашей поддержке. Желаете  озна-
комиться?
  Меола отрицательно покачал головой. Дар речи уже вернулся к  нему,  но
горло еще саднило.
  - Нет-нет,- поспешно произнес он.- Я все подпишу.
  - Отлично,- сказал тогда Римо, достал у Меолы из кармана  ручку,  снял
колпачок и протянул ему.- Подписывайте.
  Меола попытался было взять ручку, но не смог двинуть рукой.
  - Руки,- только и смог выдавить он.
  - Ах, да,- вспомнил Римо и правой рукой нажал Меоле на запястья - сна-
чала левое, потом правое. Руки тут же стали послушными и налились  преж-
ней силой.- А теперь подписывайте.- И Римо протянул ему документ.
  Меола подписал и вернул бумагу Римо. Тот взглянул на подпись,  свернул
листок и убрал в карман, а затем сунул ручку в нагрудный карман (формен-
ной рубашки Меолы и посмотрел президенту профсоюза прямо в глаза.
  - Все ясно,- проговорил он.- Знаю, о чем ты думаешь. Как только мы уй-
дем, ты собираешься вызвать полицию. Или отозвать заявление о поддержке,
сказав, что пошутил. Да, именно так ты думаешь. Только ты этого не  сде-
лаешь. Потому что иначе мы скормим тебя твоим любимцам. Так и  знай.  Мы
слов на ветер не бросаем. Чиун!
  Римо кивнул Чиуну, и старик, нагнувшись, взял одну из рыб. Меола  уви-
дел, как хрупкий азиат подбросил рыбу над головой, а  когда  она  начала
движение вниз, его ладони мелькнули, как лезвия ножей. Когда рыбина дос-
тигла земли, она оказалась разрезанной на три части.
  Меола посмотрел на рыбу, затем на старика - тот вновь спрятал  руки  в
широкие рукава кимоно.
  - Разделаем тебя, как эту рыбешку,- продолжал Римо.- А затем, кусок за
куском, скормим акулам.- Он положил руку Меоле на плечо,  и  только  тут
профсоюзный лидер заметил, какие широкие  у  него  запястья.-  Боишься?-
спросил Римо, Меола кивнул.- Это хорошо. Но еще лучше, если бы ты  испу-
гался до смерти.- Он убрал руку с плеча Меолы, достал из нагрудного кар-
мана какой-то желтый листок и заглянул в пего.-  Пойдем,  Чиун,-  позвал
он.- Нам надо еще кое-кого навестить.
  Они уже собрались уходить, как вдруг Римо остановился и вновь обратил-
ся к Меоле:
  - Я рад, что вы смогли изменить точку зрения. Успокойтесь, вы  сделали
для города лучшее, что только могли. Но если вы перейдете нам дорогу, от
вас и мокрого места не останется.- Римо отвернулся, обнял Чиуна за  пле-
чи, и они двинулись прочь. Меола услышал только, как он  сказал:  -  Ви-
дишь, Чиун, разумные политики всегда могут найти компромисс.
  Меола посмотрел им вслед, а затем опустил глаза па рыбу, так ловко ра-
зделанную Чиуном.
  "А чем плох Мак Полани?" - подумал он. В конце концов, это заслуженный
ветеран с большим опытом политической борьбы, он неподкупен,  и  у  него
есть некоторое количество преданных сторонников.




  Лейтенант Честер Грабник председатель Ассоциации полицейских, был  че-
ловек честный.
  Все семнадцать лет службы в полиции он не облагал  данью  игроков,  не
оказывал покровительство дельцам  наркобизнеса,   не   был   замечен   в
зверствах и жестокостях.
  Он совершил лишь одну маленькую ошибку.
  - Когда вы были еще скромным патрульным, то имели обыкновение похищать
рапорты из отдела расследований и передавать их защите.
  Эту новость принес мужчина лет тридцати с суровым  лицом.  Попытавшись
придать лицу более мягкое выражение, мужчина сказал:
  - Вы же на захотите, чтобы столь блестящая карьера бесславно  закончи-
лась из-за юношеского недомыслия? Грабник замолчал, задумавшись. Наконец
он изрек:
  - Вы меня не за того приняли.
  - Почему же?- возразил посетитель.- У меня есть  данное  под  присягой
письменное признание адвоката.
  Честер Грабник, лучший друг адвоката, который каждую среду проводил  с
ним в кегельбане, удивленно спросил:
  - Неужели? Как же вам удалось его получить?
  - Очень просто,- ответил человек.- Я сломал ему руку.
  Не вступая в дальнейшие дискуссии, лейтенант Честер Грабник решил, что
избрание Мака Полани на пост мэра явится самым замечательным событием  в
жизни Майами-Бич и его верных, преданных соратников в синей форме.
  - А поддержат ли вас члены ассоциации?- спросил визитер.
  - Поддержат,- ответил Грабник, вполне  уверенный  в  себе.  Его  успех
строился на репутации честного, неподкупного человека. И пока не произо-
йдет ничего, что могло бы повредить подобной репутации, он мог заставить
полицейских поддержать любого угодного ему кандидата.
  - Отлично,- произнес посетитель.- Надеюсь, вы сдержите слово.
  Выйдя от Грабника, Римо сел за руль и сказал Чиуну:
  - Все в порядке, он наш. Уже двое. Неплохо для одного дня.
  - Я не понимаю,- отозвался Чиун.- Неужели какие-то люди станут голосо-
вать за твоего кандидата только потому, что им велит этот полисмен?
  - Считается, что так. Правило гласит: заполучи вожаков, а уж крестьяне
сами за ними пойдут.
  - Никогда нельзя ручаться за крестьян,- возразил Чиун.- На  то  они  и
крестьяне. Помню, однажды...
  Римо вздохнул: начинался еще один урок истории.




  - Вот первые двое из вашего списка,- произнес  Римо,  бросая  на  стол
Фарджера подписанные документы.
  Тот взял бумаги, бегло их просмотрел, сверил подписи и с уважением по-
смотрел на Римо.
  - Как вам это удалось?- спросил он.
  - Просто мы прикинули вместе что к чему. Тери еще здесь?
  - Трудится как пчелка.- И Фарджер ткнул большим пальцем себе за спину.
  Тери Уокер сидела за большим столом, заваленным блокнотами,  бумагами,
различными набросками. Она подняла на лоб большие очки, в темной оправе,
делавшие ее похожей на сову, и улыбнулась Римо.
  - Я встречалась с кандидатом,- сообщила она.- Вы знаете, я  думаю,  мы
победим.
  - Такая уверенность всего лишь после одной встречи с  кандидатом!  Что
же он сказал?
  - Сказал, что у меня красивые уши.
  - Уши?
  - Уши. И еще сказал, что, если я соглашусь бежать с ним на его  лодке,
он готов навсегда уйти из политики и потратить остаток жизни на то, что-
бы осыпать меня зубаткой.
  - Поистине трогательно,- заметил Римо.- И это доказывает, что мы побе-
дим?
  - Видите ли, Римо, я поверила ему. Вот главная черта нашего  кандидата
- он умеет заставить верить себе. И он... милый. Пожалуй, это слово луч-
ше всего его характеризует. Наша реклама будет строиться именно на этом:
перед вами милый, хороший человек, которому можно  верить.  Исследования
показывают, что в политике избиратель как таковой, вне  деления  на  ма-
ленькие подгруппы по национальному или социально-экономическому  призна-
ку, так вот, средний избиратель хочет...
  - Вне всякого сомнения,- перебил Римо.- А когда пойдут рекламные роли-
ки и появится реклама в газетах?
  - Видите ли, у нас нет времени изобретать что-нибудь  необычное.  Мама
уже подготовила почву. Мы успеем снять только один ролик; он  выйдет  на
экран уже завтра. Исключительная сила воздействия! Первая реклама в  га-
зетах появится через день. Кстати, какой суммой мы располагаем?
  - Для начала я перечислю на их счет несколько  сот  тысяч.  Когда  эти
деньги будут потрачены, скажите мне.
  Она посмотрела на него удивленно, но одобрительно.
  - Если уж вы на что-то решаетесь, то идете до конца.
  - Готов на все ради честных правителей,- ответил Римо.
  - А это ваши деньги?- поинтересовалась Тери. Как-то уж слишком небреж-
но, отметил про себя Римо.
  - Естественно,- сказал он.- Кто бы согласился дать мне деньги, чтобы я
мог тратить их на Мака Полани? Только какой-нибудь сумасброд вроде само-
го Мака, но такие люди  обычно  небогаты,  а  если  все  же  располагают
деньгами, то тратят все без остатка на приюты для бездомных собак.
  - Есть здесь какой-то логический сбой, только не могу  сразу  уловить,
какой именно,- заметила Терн.
  - И не пытайтесь. Неужели вы думаете, что если бы я действовал  логич-
но, то стал бы финансировать кампанию Мака Полани? Кстати, где наш буду-
щий мэр?
  - Он отправился домой, чинить какие-то удочки к  предстоящим  на  сле-
дующей неделе ежегодным соревнованиям по ловле зубатки.
  - На следующей неделе? Надеюсь, это будет не в день выборов?
  - Думаю, что нет. А почему вас это беспокоит?
  - Если соревнования состоятся в день выборов, Мак  может  не  получить
даже собственного голоса.
  Она улыбнулась несколько покровительственно, словно могла  прочесть  в
душе Мака Полани то, что ускользало от ограниченного Римо, и вновь  пог-
рузилась в работу. Римо некоторое время наблюдал за ней, потом  ему  это
надоело, и он ушел.
  Фарджер по-прежнему сидел за столом, но вид у него был невеселый. Римо
не знал, то ли это из-за того, что кончился рабочий день так  называемых
секретарш, то ли из-за какой-то неприятности с грядущими выборами,  поэ-
тому он спросил, что произошло.
  - У нас беда,- объяснил Фарджер.- Газеты отказываются печатать  инфор-
мацию о том, кто нас поддерживает.
  - Почему?
  Фарджер потер пальцами, намекая на деньги.
  - По той же причине, по какой они напечатали всего одну сточку о  том,
что я включился в предвыборную кампанию Полани. Обо мне - в то время как
мои выступления прошли по первым полосам всех центральных газет!  А  все
этот политический обозреватель, Том Бернс. Он из  шайки  Картрайта.  Его
жена числится постовым на перекрестке, а он - дежурным в участке.
  - Числятся?
  - Да. Получают зарплату, но не ходят на службу.  Этот  ублюдок  сказал
мне, что документ о поддержке кандидата не является новостью. Словно за-
был, что когда на прошлой неделе те же люди  подписались  за  Картрайта,
эта новость была на первой полосе!- Он швырнул ручку на стол.-  Но  если
мы не сможем сделать это достоянием гласности, то кто за нами пойдет?
  - Мы опубликуем наши документы,- заявил Римо.
  Тома Бернса он нашел в коктейль-холле возле здания, где была  располо-
жена редакция "Майами-Бич диспэтч", крупнейшей и самой влиятельной газе-
ты в городе.
  Бернс оказался невысоким мужчиной с начавшими уже седеть волосами, ко-
торые он красил в черный цвет. За толстыми ошвами в роговой оправе скры-
вались неопределенного цвета глаза. На нем были брюки с манжетами и пид-
жак с обтрепанными рукавами. Хотя бар был переполнен, он сидел в  одино-
честве, и Римо, который неплохо знал  репортерскую  братию,  понял,  что
этот человек просто невыносим, иначе он был бы окружен искателями  попу-
лярности, тем более в самый разгар избирательной кампании.
  Это многое говорило о личности Бернса.
  Перед ним стоял бокал ликера со льдом. Пить тоже не умеет.
  Римо присел на стул слева от Бернса и вежливо спросил:
  - Мистер Бернс?
  - Да,- холодно и отчужденно ответил тот.
  - Меня зовут Харолд Смит. Я член специальной комиссии сената,  которая
расследует факты давления на прессу. Можете уделить мне пару минут?
  - Полагаю, что да,- лаконично ответил Бернс,  пытаясь  скрыть  радость
оттого, что кто-то хочет узнать его мнение относительно посягательств на
свобод прессы, о праве репортера скрывать источники информации и необхо-
димости защищать Первую Поправку. Но как можно сказать обо всем этом  за
пару минут?
  Но оказалось, что разговор занял значительно больше времени, хотя  го-
ворить ему так и не пришлось. Он только слушал, а  посетитель  рассказы-
вал, что сенат особенно интересуется случаями, когда политические деяте-
ли пытаются подкупить представителей прессы,  чтобы  обеспечить  благоп-
риятное для себя изложение событий.
  - Знаете ли вы, мистер Берне, что некоторые газетчики вместе с членами
семьи числятся в ведомостях на получение зарплаты, а между тем не выпол-
няют никакой работы?- Похоже, сама мысль об этом наполнила  ужасом  душу
Харолда Смита. Бернс узнал также, что этот мистер Смит пытается выйти на
след такого журналиста в Майами-Бич и собирается  вручить  ему  повестку
для дачи показаний на открытых сенатских слушаниях в Вашингтоне, а  воз-
можно, и выдвинуть обвинение против него.- Нет, мистер Бернс,  будет  не
так сложно его найти - достаточно прочитать местные газеты и понять, кто
из журналистов не дает объективную информацию о  политических  противни-
ках.
  Ах, мистеру Борису пора идти? Нужно написать несколько статей о появи-
вшихся недавно документах, отражающих общественную поддержку Мака  Пола-
ни? Значит, его девизом всегда было говорить все как есть?
  Что ж, это просто прекрасно, мистер Бернс. Побольше бы таких журналис-
тов, как вы,- таково было мнение мистера Харолда Смита. Он с нетерпением
ждет замечательных статей мистера Бернса о дальнейшем ходе кампании мис-
тера Мака Полани.
  Бернс ушел, не оставив бармену чаевых. Римо кинул на стоику пятидолла-
ровую бумажку. На этот раз ему удалось добиться  своего  за  минимальную
сумму.




  На следующий день газета вышла с заголовками, информирующими о  первых
перебежчиках из лагеря Картрайта в стан Мака Полани. В статье за подпис-
ью Бернса говорилось, что выборы, еще недавно  обещавшие  стать  доказа-
тельством незаменимости нынешнего мэра, могут превратиться в  ожесточен-
ную схватку.
  В другой статье приводились слова Картрайта, вновь выступившего с  на-
падками на федеральное правительство, которое якобы пытается повлиять на
исход муниципальных выборов. Картрайт заявил, что вашингтонская админис-
трация выделила для поддержки его оппонентов "крупные суммы денег", что-
бы расправиться с ним, поскольку он не собирается плясать под дудку  Ва-
шингтона. С самого начала, сказал Картрайт,  когда  всплыло  пресловутое
дело с документами Лиги, центральные власти пытались диктовать населению
Майами-Бич, кого выбирать.
  Еще одна статья, помещенная на первой странице, была прислана  из  Ва-
шингтона. В ней говорилось о заявлении пресс-секретаря президента, кото-
рый сообщил, что ведется полномасштабное расследование фактов, связанных
с делом Лиги и отчет о нем ляжет на стол президенту, как только тот вер-
нется в Белый дом после встречи в верхах. Статья подбодрила Римо,-  зна-
чит, у него есть еще несколько дней, чтобы выручить КЮРЕ из беды.
  Он отложил газету и усмехнулся.
  - Мы победим,- сказал он Чиуну.
  Чиун, облаченный в синее кимоно для медитаций, медленно поднял глаза и
вопросительно взглянул на Римо.
  - Ты так полагаешь?- спросил он.
  - Да.
  - Тогда да поможет нам Бог, ибо это будет  означать,  что  сумасшедшие
захватили сумасшедший дом.
  - А что, собственно, тебя беспокоит?
  - Ты слишком мало разбираешься в политике, сын  мой,  чтобы  судить  о
том, что нас ждет впереди. Почему ты не понимаешь простой мудрости - нам
надо искать нового императора. Ты напоминаешь мне китайских  монахов  из
того ужасного телесериала, которые решили посвятить  себя  бескорыстному
труду на благо общества.
  - Ты же прекрасно знаешь, Чиун, я занялся  этим  делом,  чтобы  спасти
Смита и всю организацию, которая платит нам с тобой.
  - Я давно за тобой наблюдаю. Ты связался с  этим  мистером  Фарджером,
самым никчемным из людей, нанял какую-то мисс  Уокер,  которая  проходит
практику за твой счет. Вот что я тебе скажу: если уж ты должен этим  за-
ниматься, то почему бы тебе не обратиться к специалисту?
  - Потому что в этой стране никто ничего не смыслит в политике, а  спе-
циалисты - в особенности. Собственно, только поэтому все еще  существует
знаменитая "американская мечта". Дело в том, что сама система  настолько
идиотская, что у каждого психа есть шанс победить. Даже у Мака Полани. И
даже если помогать ему в этом буду только я.
  Чиун отвернулся.
  - Позвони доктору Смиту,- сказал он.
  - Зачем он мне нужен?
  - Не бойся, сын мой, ты умрешь не от самодовольства. Ибо,  безусловно,
прежде, чем этот день настанет, тебя погубит собственное невежество.
  - Держись меня, Чиун, не пропадешь,- сказал Римо.
  - Как ты посмотришь на то, чтобы стать городским казначеем?
  Но замечание Чиуна запало ему в душу. Римо ввязался в политику,  чтобы
вынудить людей Картрайта выйти на него, поскольку сам он не мог вступить
с Картрайтом в открытый бой. Но до сих пор ничего  не  произошло.  Никто
даже не пошевелился, и Римо поневоле задавал себе вопрос,  сумел  ли  он
вообще как-то повлиять на планы противника.
  Главным в списке на нынешний день у Римо был Ник Баззани, глава север-
ного избирательного округа Майами-Бич. Римо с Чиуном  обнаружили  его  в
клубе, уютно расположившемся в переулке под большим красно-белым  лозун-
гом, который гласил: "Картрайта - в мэры. Гражданская ассоциация  север-
ного округа, Ник Баззани, знаменосец".
  - По-твоему, что значит "знаменосец"?- спросил Римо Чиуна.
  - Наверное, он держит флаг во время ежегодного парада беспризорников,-
ответил тот, с неудовольствием оглядывая большой зал, где на  деревянных
стульях, попивая пиво и беседуя, расположились мужчины в футболках.
  - Чем могу быть полезен?- обратился один из них к Римо, с любопытством
разглядывая Чиуна.
  - Мне нужен Ник Баззани. Хочу его повидать.
  - Он сейчас занят. Надо договориться о встрече заранее,- сказал мужчи-
на, указывая пальцем на дверь, которая, очевидно, вела в дальние  комна-
ты.
  - Думаю, он нас примет,- бросил Римо, ведя Чиуна  за  собой  к  задней
двери.
  За дверью находился небольшой кабинет, где стоял стол, несколько стул-
ьев и тумбочка с цветным телевизором. В кабинете находились трое мужчин.
За столом, судя по всему, сидел сам Баззани. Он был толстый и  рыжий,  с
таким тупым выражением лица, какое бывает только у рыжих итальянцев.  На
вид ему было около сорока. Остальные двое были темноволосы и намного мо-
ложе, и чувствовалось, что они под большим впечатлением от того, что на-
ходятся рядом с Баззани, самым замечательным,  самым  важным  человеком,
которого им посчастливилось встретить.
  - Послушайте, это частная контора,- сказал один из мужчин.
  - Отлично, у меня как раз частное дело,- сказал Римо.- Баззани?- спро-
сил он, обращаясь к мужчине за столом.
  - Тсс,- произнес тот.- Сейчас начнется.
  Он уставился в телевизор. Римо с Чиуном тоже повернулись, чтобы посмо-
треть. Ведущий телеигры объявил рекламную паузу.
  - А теперь тихо все!- рявкнул Баззани.
  Показали рекламу мыла.
  - Следующая,- сказал Баззани.
  Реклама кончилась, экран на мгновение померк, а потом на нем  появился
огромный подсолнух с дыркой посередине. Несколько секунд экран  заполнял
только его кричащий желтый цвет, а затем в дырке появилась  голова  Мака
Полани.
  Римо вздрогнул.
  На минуту изображение Полани застыло, потом он открыл рот и начал петь
под аккомпанемент банджо.
  "Свет солнца приятней.
  Цветы нам милей.
  Наш город очистить
  Приди поскорей!"
  Дальше все продолжалось в том же духе и кончилось призывом:
  "Голосуйте за Полани!
  Сейчас и всегда".
  Когда подсолнух появился, Баззани хихикнул. Когда  выплыла  физиономия
Полани, он громко заржал, а к концу ролика по щекам Баззани градом кати-
лись слезы. Он с трудом перевел дыхание.
  Песенка кончилась, и поверх подсолнуха с головой Полани  появился  де-
виз:
  "Свет солнца приятней.
  Голосуйте за Полани".
  После этого возобновилась телеигра. Баззани все еще корчился от смеха,
но сквозь слезы и хохот он все же умудрился пропеть:
  "Голосуйте за Полани,
  он набитый дурак".
  И снова залился смехом, обращаясь к сидящим в комнате:
  - Нет, вы видели? Видели?
  Римо и Чиун молча стояли посредине комнаты и ждали.
  Прошла целая минута, прежде чем Баззани наконец успокоился и взял себя
в руки. Тогда он поднял глаза на посетителей и вытер  слезы,  блестевшие
на жирном, мясистом лице.
  - Чем могу быть полезен?- спросил он.
  - Многим,- сказал Римо.- Мы из штаба предвыборной кампании мистера По-
лани. Пришли просить вас о поддержке.
  Баззани хихикнул, словно поддерживая шутку. Римо молчал. Баззани смот-
рел на него, ожидая дальнейшего, но Римо продолжал молчать, и тогда Баз-
зани удивленно спросил:
  - Из какого штаба?
  - Из штаба Мака Полани. Будущего мэра Майами-Бич.
  Это заявление послужило поводом еще для нескольких минут буйного весе-
лья, к которому на этот раз присоединились и двое молодых людей.
  - Почему они смеются?- спросил Чиун.- Мистер Полани прав: свет  солнца
приятней.
  - Я знаю,- ответил Римо.- Однако есть люди, лишенные чувства правды  и
красоты.
  Казалось, Баззани уже не сможет остановиться.  Каждый  раз,  замолкая,
чтобы перевести дыхание, он выдавливал из себя: "Мак Полани",- и  вместе
со своими оруженосцами вновь начинал сотрясаться от хохота.
  Римо понял, что его нужно чем-то отвлечь. Он подошел к столу, на кото-
ром лежала газета, открытая на результатах скачек, стоял телефонный  ап-
парат и бюст Роберта Э. Ли.
  Подняв бюст левой рукой и положив правую сверху, Римо легким движением
открутил генералу Ли бронзовую голову. Баззани перестал смеяться и уста-
вился на него. А Римо положил нижнюю часть бюста на  стол  и  взялся  за
оторванную голову. Он принялся крутить ее в руках; его пальцы,  которые,
казалось, двигались каждый сам по себе,  делали  замысловатые  движения,
словно нажимая на невидимые клавиши. А потом он разжал ладони и  высыпал
на стол перед Баззани пригоршню бронзовой пыли.
  Баззани замолчал, и открыл рот, не в силах отвести глаз от кучки мета-
ллической пыли у себя на столе.
  - А теперь, когда припадок смеха окончен, поговорим о деле.  Я  насчет
того, чтобы вы поддержали Мака Полани,- сказал Римо.
  Баззани очнулся.
  - Альфред, Рокко,- скомандовал он,-  выставите  этих  двух  психов  за
дверь!
  - Чиун,- тихо сказал Римо, не оборачиваясь к молодым людям.
  Те двинулись на него. Он услышал позади себя  треск,  словно  ломались
доски, а потом два удара, когда два тела рухнули на пол.
  - Теперь, когда нам никто не может помешать,- продолжал Римо,-  объяс-
ните, почему вы поддержали Картрайта?
  - Он глава городка, а я всегда поддерживаю тех, кто у власти.- Голос у
Баззани был по-прежнему громкий и напористый, но теперь в нем звучало  и
нечто новое - страх.
  - Так же сначала рассуждали Меола и лейтенант Грабник,- сказал  Римо.-
Но они поняли свою ошибку. Теперь они поддерживают Полани.
  - Но я не могу,- заныл Баззани.- Члены моей организации...
  - Вы должны. И забудьте о членах организации. В конце концов, вы у них
лидер или нет?
  - Да, но...
  - Никаких "но",- перебил Римо.- Послушай, я тебе сейчас все растолкую.
Окажешь поддержку Полани - получишь пять тысяч и сохранишь жизнь.  Отка-
жешься и с твоей головой будет то же, что с головой Роберта Э. Ли.
  Баззани опустил глаза на горстку пыли на столе и вдруг взорвался:
  - Это неслыхано! В политике так дела не делают!
  - Именно так и делают. Я просто пропустил промежуточные шаги: не люблю
ходить вокруг да около. Ну, каков же твой ответ? Согласен поддержать По-
лани или хочешь, чтобы твой череп превратился в труху?
  Тут Баззани впервые решился заглянуть Римо в глаза и понял, что тот не
шутит. Трудно было поверить, что все это происходит не во сне, и впервые
в жизни он не знал, что предпринять. Он посмотрел на пол, туда, где  ле-
жали Рокко и Альфред.
  - Они живы,- сказал Римо,- по вполне могли быть и мертвыми. Ну  ладно,
твое время кончилось.- И он шагнул к столу.
  - Что я должен сделать?- со вздохом спросил Баззани.
  Прежде чем Рокко с Альфредом пришли в себя, Римо  уже  успел  получить
подпись Баззани под документом о поддержке Мака Полани, а Баззани  поло-
жил в карман честно заработанные пять тысяч.
  - Честная сделка выгодна всем,- прокомментировал Римо.- И еще одно.
  Баззани поднял глаза.
  - Откуда вы узнали, что пойдет ролик с нашей рекламой?
  - У нас есть расписание всех его показов.
  - Откуда?
  - Из штаба Картрайта.
  - О'кей,- сказал Римо, чуть улыбнувшись.- Только не надо  нам  мешать.
Мистер Полани рад видеть вас в числе своих друзей.- Он повернулся, пере-
шагнул через тела Рокко и Альфреда, и они с Чиуном, пройдя через главный
зал, вышли на улицу.
  Несмотря на некоторое беспокойство, он был доволен. У Баззани  имелось
расписание рекламы Полани, и получил он его из штаба Картрайта.  Значит,
у них есть утечка информации, и это являлось причиной для  беспокойства.
Но это же его и радовало, так как означало, что  люди  Картрайта  начали
шевелиться. Медленно, да, пока еще очень медленно, но они  уже  пытались
выйти на Римо.
  Его мысли прервал голос Чиуна. Римо обернулся. Чиун тихонько напевал:
  "Свет солнца приятней.
  Цветы нам милей".




  - Видели нашу рекламу?- Уиллард Фарджер выглядел огорченным. Он  сидел
за столом в главной комнате штаба и смотрел на трех своих цыпочек, кото-
рые, казалось, были заняты лишь тем, что отращивали себе ногти.
  - Да,- ответил Римо.- И как вам?
  - Это ужасно,- проговорил Фарджер.- Кто станет голосовать за человека,
голова которого выглядывает из подсолнуха?
  - История полна примеров, когда избиратели голосовали за людей с голо-
вой, торчащей из задницы. Об этом не беспокойтесь. Тут все  продумано  и
просчитано на Мэдисон-авеню. Они ведь не станут нас обманывать?
  Они с Фарджером оба знали ответ на этот вопрос, и потому Римо  загово-
рил о другом:
  - Конечно, не мне вас учить, но вам не кажется,  что  в  штабе  должны
быть и другие люди, кроме вас и вашего гарема? Я хочу сказать, тут  дол-
жны толпиться избиратели,  готовые  умереть  или  убить  кого-нибудь  за
своего кандидата.
  Фарджер пожал плечами.
  - Конечно, должны. Только где я их возьму?
  - Я считал, что они сами придут, как только мы получим подписи  Меолы,
Грабника н Ника Баззани.
  - Этого недостаточно. Люди придут только тогда, когда мы докажем,  что
наш кандидат может победить. Это  наподобие  земледелия:  нужны  семена,
прежде чем получить урожай. Семена - это первые, кто нас  поддержит.  Их
просто необходимо иметь, чтобы пришли настоящие активисты.
  - Семена?- переспросил Римо.
  - Точно,- ответил Фарджер.
  - Интересно. А как заполучить этих первых людей? Эти семена?
  - Обычно их приводит сам кандидат. Его друзья, домочадцы. С них  начи-
нается вся кампания. А у нашего даже этого нет. Что  он  собирается  де-
лать: посадить в штабе своих зубаток?
  - Ерунда какая-то получается,- произнес Римо.- Мы не сможем  победить,
пока не заручимся поддержкой людей. Но мы не можем получить  их  поддер-
жку, пока не докажем, что можем победить. Какой-то порочный круг. А  как
насчет рекламы - она может помочь?
  Фарджер покачал головой.
  - Такая - нет.
  - А статьи и реклама в газетах?
  - Может - отчасти. Но на таких крохах кампании не построишь.
  - Ладно,- подытожил Римо.- Мне все ясно.
  - Что?
  - Люди. Нам нужны люди, и мы их наймем.
  - Наймете? Где вы собираетесь нанять людей для кампании?
  - Не знаю. Надо подумать. Но это единственный выход - нанять.
  - Гм,- задумался Фарджер и наконец произнес: -Пожалуй, не  так  глупо.
Не так глупо.
  Он замолчал, потому что из своего кабинета вышла  Тери  Уокер.  Увидев
Римо, она, улыбаясь, направилась к ним.
  - Видели рекламу?- спросила она.
  - Конечно.
  - Ну и?..
  - Настолько впечатляет, что глава избирателей одного из районов,  под-
держивающих Картрайта, так и подпрыгнул на месте. Никогда не видел, что-
бы реклама обладала такой силой воздействия.
  - Вы просто читаете мои мысли,- сказала Тери.-  В  следующие  два  дня
весь город узнает Мака Полани.
  - А что думает по этому поводу ваша матушка?-поинтересовался Римо.
  - Я бы с удовольствием приписала все заслуги себе, но, честно  говоря,
это она подала мне идею. Насчет подсолнуха.
  - А песенка?
  - Это наш кандидат. Он сам ее сочинил. Такой милый,  он  действительно
верит в то, о чем поет.
  - Я тоже,- согласился Римо.- Свет солнца приятней. Кстати, мы тут  об-
суждали проблемы рабочей силы. Думаем нанять персонал для ведения  пред-
выборной агитации.
  - Похоже, неплохая идея,- заметила Тери.
  А Фарджер произнес:
  - Самой большой проблемой для нас  будет  дежурство  на  избирательных
участках в день выборов. Если мы не поставим наших людей на всех избира-
тельных участках, Картрайт нас побьет. Он просто подтасует результаты.
  Римо глубокомысленно кивнул, хотя и не понимал, как можно  подтасовать
результаты в век машин для подсчета голосов.
  - А сколько народу вам потребуется?- спросил он.
  - Не меньше двухсот человек.
  - Двести человек по три сотни в неделю - шестьдесят тысяч,-  подсчитал
Римо.
  - Да, понадобится много капусты.
  - Деньги есть, на этот счет можете не беспокоиться. Единственная труд-
ность - найти столько людей в такие сжатые сроки.
  Оставив Фарджера решать эту проблему, Римо уединился с Тери в ее каби-
нете, где она показала ему наброски газетной рекламы, которая должна бы-
ла пойти со следующего дня. Она изображала голову Мака Полани  в  центре
подсолнуха и короткую подпись:
  "Свет солнца приятней.
  Голосуйте за Полани".
  - А как насчет предвыборных обещаний? Налоги, преступность,  загрязне-
ние окружающей среды?
  Она покачала головой, встряхнув длинными белокурыми волосами.
  - Это не годится.
  - Почему?
  - А вы знаете, за что он выступает? Взять хотя  бы  парковку.  Я  спе-
циально спрашивала его на этот счет. Он сказал, что  все  очень  просто.
Надо ликвидировать все счетчики оплачиваемого времени и установить вмес-
то них пункты проката роликовых коньков. Это, видите ли, прекратит кражу
денег из счетчиков, акты вандализма по отношению к ним,  а  также  решит
транспортную проблему, потому что, вылезая из машины, люди смогут  сразу
вставать на роликовые коньки. А насчет загрязнения атмосферы знаете  что
он сказал?
  - Что?- без особого интереса спросил Римо.
  - Надо дышать по системе дзэн. Загрязнение атмосферы, заявил он,-  это
всего лишь проблема дыхания. А если дышать по  системе  дзэн,  то  можно
значительно сократить количество вдохов в минуту,  вполовину,  например.
Таким образом проблема загрязнения атмосферы будет наполовину решена без
каких-либо затрат со стороны налогоплательщиков. И еще он высказался  по
поводу преступности. Хотите узнать его взгляды на законность и порядок?
  - Честно говоря, нет. Оставьте "Свет солнца приятней".
  - Мне это посоветовала мама. И дедушка тоже. Уж они-то знают, что  де-
лают.
  Сделав вид, что не заметил оскорбления, Римо с приятной улыбкой кивнул
и вышел, но в лифте к нему верну-лось плохое  настроение.  Впрочем,  оно
быстро улетучилось, когда он услышал, как лифтер мурлычет себе  под  нос
мотив песенки "Свет солнца приятней".
  Чиун сразу почувствовал, что Римо обеспокоен.
  - Что тебя тревожит?- спросил он.
  - Для проведения избирательной кампании мне нужно двести человек.
  - И у тебя нет столько знакомых?
  - Нет.
  - И ты не знаешь, где найти такое количество незнакомых людей?
  - Да.
  - А нельзя ли дать маленькое объявление в этих ваших газетах?
  - Фарджер говорит, что нельзя, иначе всем станет ясно, что у  нас  нет
активистов для ведения кампании.
  - Это действительно проблема.
  - Да,- согласился Римо.
  - Но ты все равно не станешь звонить доктору Смиту?
  - Нет. Я все сделаю сам. Этой победой он будет полностью обязан мне.
  Чиун отвернулся, качая головой.
  На следующий день проблема приобрела новый аспект.
  На первой полосе "Майами-Бич  диспэтч"  мэр  Картрайт  обрушивался  на
таинственные силы, стоящие за спиной оппозиции, с обвинениями в том, что
его политические противники  собираются  прибегнуть  к  помощи  "наемных
убийц, чтобы дестабилизировать жизнь в городе".
  Римо скомкал газету и в гневе отбросил ее. Вот еще одно доказательство
утечки информации из лагеря Полани в лагерь Картрайта. Но  на  этот  раз
Римо знал, откуда она идет.
  Фарджер так и не смог вести честную игру, у него не  хватило  мужества
навсегда порвать со своими прежними покровителями,  и  он  стал  двойным
агентом, получая деньги от Римо и информируя Картрайта о всех  действиях
Полани.
  Довольно, подумал Римо. Фарджер заплатит за все.
  Но волею судеб Фарджеру удалось избежать мести Римо.




  Доктор Харолд В. Смит в сотый раз за это утро  посмотрел  на  телефон,
затем встал и вышел из кабинета.
  Не обращая внимания на личного секретаря, на помощника по  администра-
тивным вопросам и целую кучу всяческих референтов, он миновал их кабине-
ты, затем прошел через большой зал со столами, разделенными перегородка-
ми, и через боковую дверь вышел из главного  здания.  Многие  сотрудники
провожали его фигуру удивленными взглядами. Они никогда не видели дирек-
тора вне стен кабинета, разве что за обедом. Когда они  утром  приходили
на работу, он уже сидел за своим столом; там он чаще всего и  обедал,  а
потом засиживался на работе заполночь. К этому  времени  все  сотрудники
Гражданской службы, которые проводили исследования в области медицины  и
образования, служившие крышей для Фолкрофта, расходились по домам. Неко-
торые даже считали, что доктор Смит проводит на  работе  круглые  сутки.
Поэтому его уход произвел ошеломляющее впечатление на многих.
  Смит действительно редко покидал кабинет, и на то были две веские при-
чины. Во-первых, он был старательный работник. Работа была для него всем
- женой, любовницей, увлечением. Работа была для него жизнью. Во-вторых,
он не любил находиться вдали от телефона, потому что по  телефону  узна-
вал, какие проблемы возникают перед КЮРЕ, н по тому же  самому  телефону
мог привести в движение весь огромный аппарат, который организация  соз-
дала за десять лет существования.
  Но теперь он не ждал, что телефон позвонит. Президент находился в Вене
на встрече в верхах и не вернется в течение нескольких дней. Это  давало
Смиту отсрочку исполнения приказа о роспуске КЮРЕ. Впрочем, ему не нужен
был четкий приказ. Как только он почувствовал бы,  что  КЮРЕ  невозможно
спасти, что завеса секретности, окружающая организацию,  стала  спадать,
что само существование организации вредит стране, он непременно начал бы
действовать. Отличительной чертой его характера являлось то, что  он  не
воспринимал свою готовность сделать это как  черту  характера.  Это  был
правильный образ действий. Следовательно, только так, в его  представле-
нии, мог поступить человек.
  Но теперь, когда роковой день неумолимо приближался, он  задавал  себе
вопрос: неужели он действительно распустит КЮРЕ и сам согласится бессла-
вно уйти? Раньше, когда это было лишь теоретической возможностью,  ответ
был ему абсолютно ясен. Но теперь,  когда  все  превратилось  в  суровую
реальность, он сомневался, хватит ли у него сил.
  Может, этого все же удастся избежать? Ведь еще оставался Римо.
  Смит знал, что Римо не позвонит. Он не любил звонить даже при  простых
заданиях, а сейчас, когда Смит сам разрешил ему не отчитываться по  пус-
тякам, Римо ни за что не станет напоминать о себе.
  Он не очень-то рассчитывал на то, что Римо удастся подавить скандал  с
Лигой в зародыше. В подобных делах Римо был как ребенок. Сейчас он  сту-
пил на самую зыбкую почву - почву политической жизни небольшого городка.
Маска секретности оказалась сорвана с КЮРЕ из-за политики -  потому  что
мэру Картрайту понадобилось приостановить  расследование  и  последующее
обвинение его администрации в злоупотреблениях. Тут требовалось  полити-
ческое решение, и из местных газет Смит знал, что Римо вступил в полити-
ческую борьбу под прикрытием человека по имени Полани.
  Стратегия была выбрана верно, но Римо был плохим тактиком. Политика  -
слишком хитрая штука для человека, когда-то служившего простым  полицей-
ским.
  Но что оставалось Смиту? Только ждать. Когда было  сказано  и  сделано
все возможное, сосчитаны и пересчитаны миллионы долларов и тысячи тайных
агентов, в КЮРЕ осталось лишь два сотрудника: Смит,  мозговой  центр,  и
Римо, его правая рука. Больше ничего. И никого.
  Смит вышел на пустынный пляж - море отступило, обнажив песок и отполи-
рованные водой камешки, перешивавшиеся золотом и серебром в лучах  учен-
ного солнца.
  Волны ласково плескались о берег, и Смит наблюдал, как  они,  одна  за
другой, зарождаются в море. И вот он уже охватывал взглядом весь Лонг-А-
йлендский пролив. Долгие годы он смотрел на него - и когда идея создания
КЮРЕ только родилась, и когда воплотилась в жизнь; когда организация вы-
полняла простые задания, и когда задания стали сложными. Воды океана да-
вали ему ощущение постоянства на этой бренной земле, но теперь он  пони-
мал, что постоянство океана не распространяется на остальную жизнь. КЮРЕ
возникла - и исчезнет. Жил некий доктор Харолд Смит - и умрет.  А  волны
так и будут накатывать на берег, шлифуя гальку, которая будет по-прежне-
му отливать золотом и серебром.
  Если море остается неизменным, стоило ли вообще создавать КЮРЕ? Стоило
ли доктору Харолду В. Смиту  оставлять  солидный  государственный  пост,
чтобы возглавить подобную службу только потому, что ныне покойный прези-
дент считал его единственным человеком, подходящим для этой работы?
  Глядя на морскую гладь, Смит вновь и вновь задавал себе  этот  вопрос.
Он прекрасно знал ответ на него. Этот ответ поддерживал его все эти  го-
ды, когда ему приходилось  принимать  решения,  порой  уносившие  чью-то
жизнь. Каждый делает то, что может, и усилия каждого человека играют оп-
ределенную роль. И если человек в это не верит, просто нет смысла жить.
  Возможно, Римо тоже это понимал. Должно быть, именно поэтому  он  все-
таки отправился в Майами-Бич, а не сбежал, как ожидал Смит. Но  если  он
все-таки взялся за дело... что ж, значит, он может позвонить.
  Смит бросил в воду камень, повернулся и побрел к себе, дежурить у  те-
лефона.
  Но у Римо было достаточно забот и помимо доктора Харолда В. Смита. На-
пример, следовало разобраться с Уиллардом Фарджером.
  В штабе его не оказалось. Достаточно давно очухавшаяся от сна и потому
способная связно изъясняться, одна из цыпочек-секретарш  сообщила  Римо,
что Фарджер пришел на удивление рано, позвонил куда-то и снова ушел.
  - Надеюсь, он не поздно вернется,- добавила она, не переставая  жевать
жвачку.- На сегодняшний чек я собиралась  сделать  кое-какие  покупки  в
обеденный перерыв.
  - Сегодняшний чек?
  - Он платит нам ежедневно,- кивнула она.-  Считает,  это  единственный
способ заставить появляться здесь каждый день. Но я бы все равно  прихо-
дила, чтобы увидеть вас. Вы такой симпатичный.
  - Вы тоже,- сказал Римо.- Не знаете, с кем он говорил?
  Девушка посмотрела в свой блокнот.
  - Вот. Ему кто-то позвонил очень рано и оставил номер.  Когда  Фарджер
появился, то сразу позвонил по нему и ушел.- Она протянула Римо номер  и
отвернулась, напевая "Свет солнца приятней".
  Римо подошел к столу Фарджера и набрал номер.
  - Штаб по выборам мэра Картрайта,- ответил женский голос.
  Хотя рабочий день только начался, в трубке слышались оживленные голоса
и треск пишущих машинок, непрестанно звонили  телефоны.  Какое-то  время
Римо подержал трубку у уха, прислушиваясь к шумам и горько  размышляя  о
трех цыпочках у Мака Полани в курятнике, а потом резко бросил ее на  ап-
парат.
  Фарджер. Двойной агент. Конечно же, отправился  к  Картрайту  доклады-
вать, как, прикарманивая денежки доверчивого чужака, заваливает кампанию
Мака.
  И зачем он только во все это ввязался?- спрашивал  себя  Римо.  Зачем?
Что знает он о политике? Самый примитивный зеленый юнец из клуба избира-
телей и тот повел бы себя умнее, чем Римо. Правильным был его первый по-
рыв - надо было вырубить Картрайта. Всегда надо делать то, что умеешь, а
единственное, что он умел,- это убивать.
  Но сначала надо заняться Фарджером.
  Штаб Картрайта находился в гостинице в пяти кварталах от штаба Полани.
  - Он сюда заходил,- сказала приветливого вида девушка,- но ушел.
  В штабе царила суматоха и стоял невообразимый шум.
  - Думаете победить?- спросил Римо у девушки.
  - Конечно,- ответила та.- Мэр Картрайт  -  прекрасный  человек.  Нужно
большое мужество, чтобы бросить вызов этим фашистским свиньям из  Вашин-
гтона.
  И тут Римо неожиданно открылась суровая правда: на самом деле  не  су-
ществовало никаких причин, почему люди собирались голосовать за того или
иного кандидата, по крайней мере, их решение не подчинялось логике. Люди
голосуют за свои навязчивые идеи, а потом оправдывают их, пытаясь  найти
в кандидате то, что хотели бы в нем видеть.
  Хотя бы эта девочка. Она сама ненавидит правительство,  и  ей  хочется
верить, что это главный пункт в позиции Картрайта. Логикой тут и не пах-
ло, потому что иначе она бы стала голосовать за Полани, чье избрание га-
рантировало полную анархию.
  Демократия есть среднее  статистическое  взаимоисключающих  навязчивых
идей, которое в конечном счете и являет собой волю народа.  Самое  дикое
во всем этом то, что именно воля народа чаще всего и гарантирует  лучший
выбор.
  Римо улыбнулся девушке, и та, отвернувшись, крикнула:
  - Чарли! Снеси брошюры в машину.
  - В какую машину?- спросил молодой человек с пышными усами.
  - На боковой аллее. Зеленая такая. Развозит брошюры по клубам  избира-
телей.
  - Хорошо,- сказал Чарли, направляясь к стопке увесистых пачек с брошю-
рами, уложенных на тележке.
  Римо решил ему помочь. Вдвоем они вкатили тележку в служебный  лифт  н
поехали вниз, где Римо помог Чарли загрузить брошюры  в  зеленый  пикап.
Только они закончили, как из салуна напротив вышел шофер.
  - Знаете, куда везти?- спросил его Чарли.
  - У меня есть список, малыш.- И он похлопал себя по нагрудному  карма-
ну.
  Чарли кивнул и пошел обратно в отель.
  - Я с вами,- сказал Римо шоферу.- Помогу разгрузить.
  - Садись.
  Всю дорогу шофер напевал "Свет солнца приятней". Стоило  ему  включить
радио, и оттуда раздался чистый, звучный голос Полани,  исполнявшего  ту
же песенку для рекламы.
  Через пару миль шофер съехал с Коллинз-авеню и направился к клубу  из-
бирателей самого северного района Майами-Бич. Через несколько  кварталов
они выехали на улицу, где почти не было машин.
  - Вы за Картрайта?- спросил Римо у шофера, который все еще напевал мо-
тив песенки.
  - Голосовал за него в прошлый раз,- сказал шофер, уйдя  таким  образом
от ответа.
  - Эй, послушай. Останови-ка.
  - А в чем дело?
  - Просто останови. Надо проверить груз.
  Шофер пожал плечами и припарковался на небольшом мостике через  речуш-
ку, но стоило ему обернуться к Римо, как тот вырубил его, ткнув  костяш-
ками пальцев в шею.
  Шофер упал головой на руль - он не придет в себя еще несколько минут.
  Римо выпрыгнул из кабины и открыл боковую дверцу. Скрытый от  проезжей
части автомобилем, он принялся выгружать упаковки брошюр.
  Вонзая крепкие, как сталь, пальцы, в картонные коробки, он  проделывал
в них большие дыры. Потом по одной перебросил коробки через парапет. Во-
да через дыры попадет внутрь и быстро уничтожит брошюры.
  Положив шоферу в нагрудный карман пятидесятидолларовую банкноту,  Римо
оставил его отдыхать, а сам на попутке вернулся назад, в город.
  Ну вот, он и провел операцию в стане врага. А вечером он  с  каким-ни-
будь подходящим инструментом пройдется по городу и сдерет  все  картрай-
товскне плакаты, которые начали буйным цветом расцветать повсюду.
  Но сначала надо все-таки добраться до Фарджера.
  Но Уиллард Фарджер, четвертый заместитель помощника председателя изби-
рательной комиссии, в конечном счете прибыл к Римо сам - в ящике с прос-
тым адресом: "Римо", который доставили в штаб предвыборной кампании  По-
лани. Из правого уха Фарджера торчало здоровенное шило.
  Римо посмотрел на тело Фарджера, втиснутое в коробку. До  его  ноздрей
долетел какой-то легкий запах, и он наклонился ниже, принюхиваясь. Запах
показался ему знакомым. Цветочный. Да, так и есть. Такой же запах  исхо-
дил от шила, забитого в правое ухо Московитца. Запах сирени. Шило с  си-
реневым ароматом.
  Римо с отвращением рассматривал шило. Оно уничтожило не только Фардже-
ра - оно поставило под сомнение  всю   кампанию   по   выборам   Полани.
Единственный человек, который хоть что-то в этом понимал, теперь мертв.
  Дикость какая-то, подумал Римо. КЮРЕ, задачей которой было  применение
насилия для спасения страны и ее политического устройства, теперь подве-
ргается уничтожению с помощью основы этого  политического  устройства  -
свободных выборов, где противник может использовать насилие,  а  Римо  -
нет.
  И он просто не представлял, что можно с этим поделать.
  На какое-то мгновение у него шевельнулась мысль, не позвонить ли  Сми-
ту. Он был всего лишь на расстоянии телефонного звонка. Рука уже потяну-
лась к аппарату, но тут Римо тряхнул головой и... потащил ящик  с  телом
Фарджера в одну из дальних комнат.




  Избавившись от тела, Римо поведал о гибели Фарджера  Тери  Уокер.  Она
страшно расстроилась и даже разрыдалась.
  - Я представить себе не могла, что в политике случается такое,- всхли-
пывала она.- Бедняжка!
  - Мы никому про это не скажем,- предостерег ее Римо,- а будем как ни в
чем не бывало продолжать кампанию.
  Она кивнула и вытерла глаза.
  - Все верно, мы должны продолжать. Он бы тоже этого хотел.
  - Правильно. Продолжайте заниматься своим делом - готовьте рекламу.
  - А вы?
  - А я буду продолжать заниматься своим.
  - Вечером в понедельник у нас выступление на  телевидении.  Оно  может
изменить ход всей кампании.
  - Отлично. По крайней мере, наши противники будут знать, что мы не со-
бираемся сдаваться.
  Бедняжка Тери. Это ее первая кампания, и она старается изо  всех  сил.
Но как бы она ни билась, у них не осталось ни  единого  шанса  победить.
Теперь Римо был вынужден это признать. У них нет активистов, но если  бы
даже они и были, для них все равно не нашлось бы  работы.  Фарджер  хоть
имел представление о том, что делать, а без него Римо  не  сможет  найти
типографии, чтобы напечатать рекламные брошюры, развесить лозунги на ба-
мперах машин, изготовить нагрудные  значки,-  в  общем,  обеспечить  все
необходимые атрибуты избирательной кампании.
  Вернувшись в гостиницу, Римо поделился этим с Чиуном.
  - Не понимаю,- откликнулся тот.- Ты хочешь сказать, что люди  предпоч-
тут одного кандидата другому только потому, что им больше понравился его
нагрудный значок?
  - Ну, приблизительно так,- ответил Римо.
  - Но раньше ты говорил, что они станут голосовать  за  того,  на  кого
укажет полицейский лейтенант,- возразил Чиун.
  - Ну, кто-то, возможно, и станет.
  - А как можно отличить тех, кто будет голосовать по указке лейтенанта,
от тех, кто станет голосовать за значки?- поинтересовался Чиун.
  - Никак,- честно признался Римо.
  На что Чиун разразился тирадой по-корейски, из которой Римо понял все-
го два предложения касательно того, что хуже демократии ничего не приду-
маешь, а потому это единственная форма  правления,  которой  заслуживает
белый человек. Наконец Чиун успокоился и по-английски спросил:
  - И что ты собираешься теперь делать?
  - Победить мы, конечно, не сможем. Но можем хорошенько пощепать им не-
рвы.
  - Но ты же говорил, что нынешних наших противников нельзя убивать.
  - Все верно, нельзя. Но можно доставить им много  неприятностей.  Сор-
вать их кампанию, например.
  Чиун с горечью покачал головой.
  - Наемный убийца, который лишен права убивать,- все равно что  человек
с незаряженным револьвером, который утешает себя тем, что у  оружия,  по
крайней мере, есть спусковой крючок. Риск слишком велик.
  - А что я могу сделать? У нас нет ни активистов, ни оборудования,- ни-
чего. Надо смотреть правде в глаза, Чиун: избирательная кампания для нас
окончена. Мы проиграли.
  - Понятно,- произнес Чиун, наблюдая, как Римо переодевается  в  темные
брюки, рубашку и башмаки.- И куда ты теперь?
  - Пойду портить им настроение.
  - Смотри не попадись,- предостерег Чиун,-  а  то  придется  рассказать
следователям все, что мне известно. Насколько я понимаю,  таковы  обычаи
вашей страны.
  - Не волнуйся, не попадусь.
  Римо добрался до гостиницы,  где  расположился  штаб  мэра  Картрайта,
вскоре после полуночи, а ушел оттуда незадолго до рассвета, причем видел
его только один человек, да и тот мельком, поскольку тут же  решил  зас-
нуть и не вставать до полудня.
  За время пребывания там Римо натворил такого, что мог бы участвовать в
конкурсе на лучшего громилу страны.
  Он вырвал все телефонные провода и перепутал их. так, что они казались
теперь клубком разноцветных проволочек. Затем вскрыл все телефонные  ап-
параты, переломал им внутренности, а потом снова закрыл. Разобрав  элек-
трические пишущие машинки, он перепутал в них все рычажки, так что  кла-
виши печатать теперь вовсе не те буквы, которые были на них написаны.  А
для вящей надежности погнул в них валики.
  Он разорвал пополам тысячи лозунгов, отправил в мусоросжигатель тысячи
рекламных буклетов и нагрудных значков. Мэру Картрайту на плакатах с его
портретом он подрисовал усы, а под конец бросил спичку в мусоросжигатель
и подождал, пока вспыхнет огонь.
  Домой он решил вернуться пешком и по дороге остановился,  чтобы  иску-
паться. Он плыл, мощно разрезая воду, как положено  по  Синанджу;  мысли
его, по контрасту с плавным, согласованным движениям мышц, были неспоко-
йны, и когда его гнев постепенно утих и он повернул назад, то не  увидел
берега. За короткое время он успел проплыть много миль.
  Он медленно поплыл к берегу, а потом сидел в песке, натягивая на  себя
одежду под удивленным взглядом мальчишки, который устанавливал шезлонги,
готовясь к дневному  нашествию  покрытых  веснушками,  бледнотелых  нью-
йоркских отпускников.
  Часов в одиннадцать он вернулся к себе. Полагая, что Чиун  уже  встал,
он просунул голову в его комнату и с удивлением обнаружил,  что  циновка
цвета какао, на которой иногда спал Чиун, свернута и аккуратно поставле-
на в угол. Комната была пуста.
  На столе в кухне Римо обнаружил записку: "Дело  чрезвычайной  важности
требует моего присутствия в штабе мистера Полани".
  Что бы это значило? Римо решил немедленно выяснить, что  задумал  ста-
рик.
  Подойдя к двери штаба, Римо услышал невообразимый шум. Что  там  такое
может быть, недоумевал Римо. Должно быть, кто-то из цыпочек Фарджера  не
может найти свой лак для ногтей.
  Он открыл дверь и, пораженный, остановился на  пороге.  Все  помещение
было битком набито людьми. Это были женщины. Среднего возраста и старуш-
ки. Все суетились, работая не покладая рук.
  За столом Фарджера сидела миссис Этель Xиршберг.
  - Меня не касаются ваши проблемы с рабочей силой,- кричала она в теле-
фон.- Вам за это платят, значит, будьте любезны доставить все ровно  че-
рез час. В противном случае можете засунуть себе в задницу бумагу, кото-
рую вы на нас потратили! Да, именно так. Либо доставляете через час, ли-
бо никаких наличных! Не желаю ничего слышать о  ваших  проблемах.  Здесь
теперь новое руководство. Да, все верно, через час. И не забудьте  прис-
лать грузчика, который поднимет все наверх. Тут у нас одни  женщины,  мы
тяжести не таскаем.- Она повесила трубку и показала  пальцем  на  Римо.-
Ваш отец в штабе. И не стойте тут как исткан, скорее идите туда и посмо-
трите, чем вы можете помочь, хотя вы ни на что не годитесь. Роза!- вдруг
закричала она, словно забыв о Римо.- У тебя есть список активистов Севе-
рного избирательного округа? Ну так торопись! Надо скорее запустить  это
дело!- Она вновь обернулась к нему: - После сорока лет в меховом бизнесе
я преподам вам хороший урок. Такой,  что  вам  и  не  снилось.  Чего  вы
стоите? Доложитесь отцу и подумайте, чем вы можете ему помочь! Бедняжка!
Вам должно быть стыдно, что вы повесили на него эту работу  в  последний
момент. А он так расстроился из-за того, что у вас могут быть неприятно-
сти. Милый мистер Полани, надо же ему было связаться с  таким  ничтожес-
твом вроде вас!- Вновь зазвонил телефон, и она сняла  трубку  на  первом
гудке.- Штаб "Свет солнца приятней" слушает.- С минуту она молчала,  по-
том рявкнула: - Меня не волнует, что вы обещали! Машины с  громкоговори-
телями должны быть здесь через час! Да, один час! Правильно. Ах, нет?  А
теперь слушайте сюда! Вы знаете судью Мандельбаума? Так вот,  ему  будет
интересно узнать, что вы отказываетесь   предоставить   машины   обычным
клиентам. Разве вам неизвестно, что это грубейшее нарушение федерального
закона о свободных выборах?- Она дернула плечом в сторону Римо.- Да, все
верно, и судья Мандельбаум прекрасно  об  этом  знает,  а  он  муж  моей
двоюродной сестры Перл. Так что стоит вам забыть, что кровь не  вода...-
Закрыв рукой лубку, она сделала Римо знак головой и прошипела:  -  Идите
же туда. Помогите отцу!- и вновь продолжила разговор.
  Римо потряс головой, словно пытаясь избавиться от наваждения. В  штабе
находилось уже не менее пятьдесяти женщин, но с каждой минутой прибывали
новые, толкая Римо и резко бросая на ходу: "Освободите проход".  Зашвыр-
нув куда попало свои украшенные цветами шляпки, они усаживались за столы
и без каких-либо указаний принимались за работу. По всей видимости, сей-
час они составляли списки избирателей.
  Миссис Хиршберг повесила трубку.
  - Я выгнала всех трех ваших цыпочек,- заявила она.- Для настоящей  из-
бирательной кампании они просто нуль! Может, после выборов удастся прис-
троить их в какой-нибудь массажный кабинет.
  Наконец Римо отошел от двери и направился в дальнюю комнату, где обыч-
но сидела Тери Уокер. Но на ее месте за  столом  восседал  Чиун.  Подняв
глаза, он улыбнулся Римо.
  - Сын мой,- сказал он вместо приветствия.
  - Папочка,- почтительно кланяясь, проговорил  Римо.-  Мой  находчивый,
удивительный, хитрый, беспокоящийся обо мне злодей!
  - Надеюсь, на этот раз ты не забудешь, что я для тебя сделал,-  сказал
Чиун.




  К полудню на улицы города вышло около трехсот женщин.  Они  ходили  по
домам, распространяя рекламные брошюры,  оккупировали  торговые  центры.
Время от времени они начинали петь: "Свет солнца приятней. Голосуйте  за
Полани".
  К тем, кто отказывался взять рекламку или недружелюбно высказывался по
поводу Полани, применялись уговоры. Грубость и  резкость,  допустимая  в
штабе, на улицах уступала место совершенно  другому  обхождению.  Здесь,
под руководством миссис Хиршберг, дамы были сама любезность.
  - Ну, разве вам трудно проголосовать за Полани? Что плохого, если  для
разнообразия мэром у нас будет такой славный человек? Я понимаю, что  вы
должны чувствовать, будучи сестрой мэра Картрайта, но почему бы не  дать
честному человеку шанс? Мистеру Полани можно полностью доверять.
  К полудню агитационная кампания была в самом разгаре. В 12.01 о проис-
ходящем стало известно в штабе Картрайта. В 12.35 были предприняты отве-
тные шаги.
  Все очень просто, объяснил Картрайту маршал  Дворшански.  Этим  добро-
вольцам результаты выборов на самом деле абсолютно безразличны, так  что
преподайте паре-тройке из них наглядный урок, и остальные тут же  найдут
достаточно причин, чтобы вернуться к своей игре в маджонг.
  Эти слова тут же передали Теофилу Педастеру и Гумбо Джексону,  которые
и должны были преподать женщинам наглядный урок.
  - Женщинам, говорите?- хихикнул Педастер.- Старым или молодым?
  - Пожилым.
  Казалось, Педастер разочарован, но Гумбо Джексона это не  смутило.  Он
был посообразительнее дружка и уже успел спрятать в карман четыреста до-
лларов, причитающихся им за работу.
  - Старые, молодые, какая разница?- сказал он.- Всего-навсего небольшой
урок,- и ухмыльнулся, потому что ему заранее объяснили что к чему.
  К сожалению, они забыли столь же  доступно  объяснить  все  маленькому
старичку-азиату в оранжевом кимоно, который сопровождал группу  активис-
ток, первой столкнувшуюся с Педастером и Джексоном.
  - А ну, давайте сюда ваши листовки,- потребовал Педастер.
  - По одной в руки,- ответила полногрудая дама в голубом, возглавлявшая
отряд.
  - Мне нужны все,- повторил громила.
  - Нет, только одну.
  Педастер достал из кармана нож.
  - Вы меня плохо поняли: я прошу все.- И он посмотрел на Гумбо  Джексо-
на, который тоже стоял с ножом в руках.
  - Спасай Чиуна!- завопила полногрудая предводительница и, замахнувшись
сумочкой, больно стукнула Педастера по голове. К ней присоединились  еще
трое, размахивая увесистыми ридикюлями. Это было достаточно неприятно, и
в конце концов Педастер решил пустить в ход оружие.
  Но это ему не удалось. Он увидел, как в клубке тел, рук и дамских  су-
мочек мелькнула высунувшаяся из оранжевого кимоно рука и нож  исчез.  Но
что еще хуже, рука перестала действовать, 0бернувшись к Гумбо, он  успел
заметить, как оранжевый рукав глубоко вошел тому в живот. Гумбо растекся
по тротуару, как сырое яйцо.
  Педастер взглянул на друга детства, распластавшегося по земле, на жен-
щин, склонившихся над ним, и сделал то, чему его учили с младых ногтей,-
дал деру.
  А сзади доносились женские голоса:
  - С Чиуном все в порядке? Он не пострадал? Эти черные не ранили вас?
  Только оказавшись за три  квартала  от  места  происшествия,  Педастер
вспомнил, что те четыре сотни остались у Гумбо. Ну и черт с  ним,  решил
Педастер. Если останется жив, считай, он их заслужил. Педастеру они ни к
чему, потому что он едет в Алабаму, к семье. Прямо сейчас.
  К вечеру каждый житель города получил листовку, брошюру или  буклет  с
призывом голосовать за Полани. На следующий день команда  женщин  обошла
все дома, объясняя, почему честные, уважающие себя люди  должны  голосо-
вать только за Полани. На улицах было столько активистов, агитирующих за
Полани, что агитаторы Картрайта начинать чувствовать себя белыми ворона-
ми. Они крались вдоль стен, ныряли в бары и предпочитали лучше выбросить
остатки рекламной литературы в сточную канаву, чем попасться под горячую
руку острым на язычок женщинам, почему-то поддерживающим Полани.
  По всему городу ездили грузовички с громкоговорителями, из которых до-
носилось: "Свет солнца приятней. Голосуйте за Полани".
  А в кабачках и гостиных, где шум кондиционеров заглушал уличные  гром-
коговорители, реклама лилась из телевизоров и радиоприемников,  заполняя
Майами-Бич. "Голосуйте за Полани!"-требовала она.
  Через установленный в каюте радиоприемник она долетела и до  серебрис-
то-белой яхты, мягко покачивающейся на волнах в полумиле от берега.
  Маршал Дворшански с разлаженном выключил приемник и повернулся к доче-
ри, казавшейся невозмутимой в безупречном брючном костюме из отбеленного
льна.
  - Я такого не ожидал,- сказал маршал и принялся расхаживать по  каюте,
играя мощными мускулами плеч, рельефно выделяющимися под облегающей  си-
ней тенниской.
  - Чего именно?
  - Что Полани сможет развернуть  такую  мощную  агитацию.  Не  ожидал,-
произнес он, и в голосе его прозвучал упрек,- что твоя  работа  принесет
такие плоды.
  - Я сама ничего не понимаю,- откликнулась Дороти Уокер.- Я лично утве-
рдила рекламу на телевидении и в газетах - потому что в жизни не  видела
ничего хуже. Я считала это лучшим способом впустую истратить их деньги.
  - Впустую? Ха,- сказал старый маршал, который в этот момент вдруг пре-
вратился в злобного старикашку.- Эти деньги помогут им выиграть  выборы.
Мы должны придумать что-то еще.
  Дороти Уокер встала и оправила пиджак.
  - Отец, полагаю, это должна сделать я. Мы узнаем, есть ли у этого Римо
слабое место.




  - Мне нужно, чтобы в каждой пачке было по сотне  штук,-  заявила  Римо
миссис Этель Хиршберг.- Не девяносто девять, не сто одна, а ровно сотня,
так что потрудитесь пересчитать.
  - Сами считайте,- ответил Римо.- В этих пачках ровно по сотне штук.
  -- Как вы можете это утверждать, если не пересчитали их?! Сделали  все
кое-как, наспех, а теперь говорите, что здесь сто штук. Слава Богу, я не
так легкомысленна в делах.
  - Здесь сотня,- упрямо повторил Римо.
  Вот уже час, как Этель Хиршберг пристроила его к делу,- он должен  был
распаковывать большие коробки, битком набитые рекламной  литературой,  и
увязывать брошюры в пачки по сто. Для Римо это было не сложнее карточно-
го фокуса - пробежав пальцами по пачке, он мог точно сказать, сколько  в
ней штук.
  - Здесь сотня,- снова произнес он.
  - Нет, вы сосчитайте,- не унималась Этель Хиршберг.
  Тут из кабинета Тери Уокер вышел Чиун. На нем было тяжелое  кимоно  из
черной парчи, и от него исходила вселенская безмятежность.
  - Чиун!- взмолился Римо.
  Чиун обернулся, бесстрастно взглянул на ученика, а затем  расплылся  в
улыбке, увидев миссис Хиршберг.
  - Прошу тебя, подойди сюда!- попросил Римо.
  Миссис Хиршберг покачала головой.
  - Это ваш отец, а вы говорите с ним в таком тоне. "Подойди сюда!"  Ни-
какого уважения к старшим!
  Чиун приблизился к ним. Римо и Этель, перебивая друг друга, попытались
изложить ему суть спора.
  - Мне нужны пачки по сто штук,- говорила Этель.
  - Здесь в каждой по сто штук,- перебивал Римо.
  - Разве трудно их пересчитать? Хотя бы чтоб убедиться, что мы не  рас-
ходуем лишнего!
  - Зачем мне их считать, если я и так знаю, что их там сто?!
  Наконец Римо взмолился:
  - Скажи сам, сколько здесь штук?
  Кореец перевел взгляд на пачку брошюр, взвесил ее на руке и авторитет-
но произнес:
  - В этой пачке сто две штуки.
  - Вот видите,- воскликнула Этель.- Сейчас же все пересчитайте!
  Когда она ушла, Римо спросил:
  - Зачем ты это сделал, Чиун? Ты же знаешь, что здесь ровно сто!
  - Откуда такая уверенность? Что, непогрешимый не может ошибаться?
  - Нет, я могу ошибаться, но в данном случае я прав.  Здесь  ровно  сто
штук.
  - Ну и что? Из-за каких-то двух брошюрок ты ссоришься с нашей активис-
ткой! Разве можно выиграть войну, проиграв все сражения?
  - Черт побери, Чиун, я не в силах терпеть, чтобы эта женщина все время
мной командовала. Кажется, я уже целую вечность ишачу на нее. Сотня есть
сотня. Зачем мне их считать, если я могу по весу определить, сколько их?
  - Потому что в противном случае все наши дамы уйдут. Что ты тогда ста-
нешь делать? Вернешься к своему глупому ребяческому плану применять про-
тив врага ограниченное насилие? К плану, который, скорее всего, приведет
тебя к самоуничтожению? А как насчет твоего мистера Полани? Он  что  же,
должен снова смириться с мыслью о поражении?
  - Честно говоря, мне больше нравилось, когда мы проигрывали.
  - Проигравшим всегда нравится проигрывать. Победа  требует  не  только
дисциплинированности, но и высокой нравственности.
  - По-твоему, нравственно заявлять, что в пачке сто две брошюры,  когда
их там ровно сто?
  - Даже двести четырнадцать, если это необходимо.
  - Чиун, ты возмутителен.
  - А ты самонадеян, что еще хуже. Даже если в этой пачке сто  штук,  то
вон в той всего девяносто девять.- И он указал на пачку брошюр,  лежащую
чуть поодаль на столе.
  - Ошибаешься. Ровно сотня.
  - Девяносто девять.
  - Вот увидишь, сто.- Он нагнулся, схватил пачку и принялся громко счи-
тать вслух: - Один, два, три.
  Пока он считал, Чиун вышел в приемную и подошел к  столу  миссис  Хир-
шберг.
  - Он все понял,- ласково сказал Чиун.- Видите ли, он не такой уж  пло-
хой. Просто ленивый.
  Из комнаты доносился голос Римо:
  - Семнадцать, восемнадцать, девятнадцать...
  - Нынче вся молодежь такая,- заметила миссис Хиршберг, успокаивая ста-
рика.- Кстати, не догадалась спросить. А он умеет считать до ста?
  - Что касается этой пачки, достаточно девяноста девяти.
  - Двадцать пять, двадцать шесть, двадцать семь...
  Вошла Дороти Уокер, словно принеся с собой прохладное дуновение ветер-
ка, свежая и подтянутая в своем белоснежном костюме. Остановившись возле
стола миссис Хиршберг, она спросила:
  - Римо здесь?
  - Тес...- Миссис Хиршман поднесла палец к губам.- Он сейчас занят.
  - Сорок семь, сорок восемь, сорок девять...
  - А он скоро освободится?- поинтересовалась Дороти, увидев, как  Римо,
сосредоточившись, склонился лад столом.
  - Ему осталось сосчитать всего пятьдесят штук. Управится за пятнадцать
минут.
  - Я подожду.
  - Пожалуйста.
  - Шестьдесят четыре, шестьдесят пять, шестьдесят шесть...
  Дороти Уокер тем временем оглядывала помещение штаба, восхищаясь  сла-
женностью и организованностью, с которой две дюжины добровольцев  выпол-
няли работу по тыловому обеспечению кампании.
  - Девяносто семь, девяносто восемь, девяносто  девять.  ДЕВЯНОСТО  ДЕ-
ВЯТЬ?!- Римо поднял глаза и увидел Дороти. Улыбнувшись, он направился  к
ней.
  - Ну?- спросил Чиун.
  - Что ну?
  - Тебе нечего мне сказать?
  - А что я должен сказать?
  - Так сколько штук было в пачке?- уточнил Чиун.
  - Не знаю,- сказал Римо.
  - Не знаешь?
  - Нет. Я устал и остановился на девяноста девяти,- Римо мало что понял
из последовавшего потока слов. Он не станет обращать на Чиуна  внимания.
Ни за что не опустится до мелких пререканий.
  Дороти Уокер улыбнулась ему.
  - Вот, хотела посмотреть, как живет победитель.
  - Вы так полагаете?
  - Вы просто не можете проиграть.
  - Конечно, если только не доверим подсчет голосов этому  вот  Альберту
Энштейну,- вмешалась миссис Хиршберг.
  - Идемте отсюда,- предложил Римо.- Технические сотрудники  никогда  не
поймут нас, творческих людей.
  - А Тери здесь?
  - Она сказала, что на завтра вся реклама готова, и  уехала  к  подруге
погостить. Обещала, что мы встретимся завтра на  телевидении,-  объяснил
Римо.
  Дороти кивнула.
  - Я поговорю с ней завтра.
  Римо повел ее прочь из штаба. Ему это доставляло удовольствие -  нахо-
диться рядом с ней. Она так прекрасно выглядела, а пахла и того лучше  -
крепкими цветочными духами.
  Этот запах наполнил все его существо, когда позже Дороти взяла у  него
из рук стакан, который сама же только что дала, прильнула  к  нему  всем
телом и прижалась губами к его губам.
  Она долго не отрывала губ, наполняя его ноздри ароматом духов. Он смо-
трел, как жилка у нее на виске начинает пульсировать все быстрей и  быс-
трей.
  Потом она взяла его за руку и вывела на балкон. Здесь, на высоте  пен-
тхауса, куда не долетал свет уличных фонарей, царила темная ночь.  Одной
рукой она продолжала сжимать руку Римо, другой обвела простиравшийся пе-
ред ними океан, а затем положила ее Римо на плечо. Голова ее  склонилась
ему на грудь.
  - Римо, все это могло бы принадлежать нам,- сказала она.
  - Нам?
  - Я решила открыть отдел по рекламе политических кампаний и хочу, что-
бы ты возглавил его.
  Римо, успевшему убедиться в своих очевидных талантах в области полити-
ческой борьбы, было приятно, что его достоинства оценили. Но,  мгновение
подумав, он произнес:
  - Извини. Это не по моей части.
  - А что по твоей?
  - Я люблю путешествовать с места на место и повсюду сеять добро,-  от-
ветил он. На как-то-то долю секунды ему показалось, что так оно и  есть;
он испытал то же удовлетворение, какое подобная  ложь  всегда  приносила
Чиуну.
  - Римо, давай не будем обманывать друг друга,- сказала она.-  Я  знаю,
ты испытываешь ко мне то же влечение, что и я к тебе. Как же  мы  сможем
быть вместе, чтобы дать выход нашим чувствам? Как, где и когда?
  - А что, если здесь и сейчас? Вот так.
  И он овладел ею на гладкой плитке балкона. Запах  их  тел  смешивался,
усиливая цветочный аромат ее духов. Это был настоящий подарок для Римо -
прощальный подарок. Она откроет отдел политических кампаний и сама  воз-
главит его, а Римо - он это твердо знал - вернется к работе,  к  которой
привык: по-прежнему будет наемным убийцей номер два. Было бы просто бес-
человечно с его стороны не оставить ей о себе память на те долгие и бес-
смысленные годы, которые ждут ее впереди.
  Поэтому он отдавал ей всего себя, пока она наконец не задрожала, успо-
коившись, и тихо не улыбнулась ему. Помолчав, она произнесла:
  - Грязное это дело - политика. Давай забудем Полани. Давай уедем. Пря-
мо сейчас!
  Римо посмелел на звезды в черном небе над головой и сказал:
  - Слишком поздно. Пути назад пет.
  - Ты говоришь о выборах?- спросила она.
  Он покачал головой.
  - Не только. Сначала я добьюсь избрания Полани. А потом сделаю то, за-
чем собственно явился сюда.
  - Это так важно? Я имею в виду то, что ты должен сделать.
  - Не знаю, важно это или нет. Просто это моя работа, и я выполняю  ее.
Думаю, она достаточно важна.
  И они снова занялись любовью.
  Когда входная дверь закрылась за ним, Дороти Уокер  быстро  подошла  к
телефону. На другом конце провода тут же подняли трубку.
  - Папа,- сказала она,- Римо действительно тот человек, кого ты  ждешь,
и боюсь, уже нет способа его остановить. Он верит в свое дело.- А  потом
добавила: -Да, папа, мне немного неловко тебе это говорить, но он  похож
на тебя.




  - Для начала я хотел бы сыграть "Нолу". А потом "Полет шмеля". Но пос-
кольку ни то, ни другое у меня не  получается,  я  попытаюсь  изобразить
"Мой старый домик в Кентукки".
  Мак Полани был одет в протертые на заду шорты, кроссовки на босу ногу,
красную майку и бейсболку со стилизованной буквой "Б" на околыше -  оче-
видно, в память о какой-то бруклинской бейсбольной команде.
  Он сел на деревянную табуретку, обвил ногой принесенную с собой пилу и
принялся водить по ней настоящим смычком. Получившийся воюще-скрежещущий
звук отдаленно напоминал популярную мелодию.
  Римо, наблюдавший за всем из-за кулис, поморщился.
  - Это ужасно,- прошептал он на ухо Чиуну.- Где Тери?
  - В мои обязанности не входит это  знать,-  сообщил  тот.-  И  на  мой
взгляд он прекрасно владеет своим необычным инструментом. Такой вид  ис-
кусства неизвестен в моей стране.
  - В моей тоже,- сказал Римо.- Думаю, на этом мы теряем несколько голо-
сов в минуту.
  - Кто знает,- отозвался Чиун.- Может, Майами-Бич как  раз  созрел  для
того, чтобы в ратуше заседал виртуоз игры на пиле. Может, сейчас это лу-
чший вариант.
  - Спасибо, Чиун, за слова утешения.
  Они замолчали и принялись наблюдать, как Мак Полани выпендривается пе-
ред камерой. Но где же Терн Уокер ? Она давно должна  была  быть  здесь.
Может, ей удалось бы разговорить Мака, он бы сказал пару слов о ходе ка-
мпании. Могла бы постараться за те деньги, которые Римо выложил  за  это
трехчасовое безобразие. Она бы могла разобраться с этой выездной телеви-
зионной бригадой. Они заявили в студии,  что  представляют  нью-йоркскую
телекомпанию, снимающую специальную передачу о способах ведения  предвы-
борной борьбы. После недолгих пререканий им разрешили установить аппара-
туру в дальнем конце студии, и теперь два оператора отсняли уже,  должно
быть, несколько километров пленки. Они сильно  раздражали  Римо,  но  он
приписывал нервозность своему твердому убеждению, что неудачи должны ос-
таваться в семье, а не становиться достоянием последующих поколений.
  Чиун что-то сказал.
  - Тсс,- остановил его Римо.- Мне интересно, удастся ли ему взять высо-
кую ноту.
  Полани это уже почти удалось, по тут снова раздался голос Чиуна:
  - Здесь есть посторонние, на которых обратить внимание тоже интересно.
  - Какие, например?
  - Эти двое телевизионных господ. Они не те, за кого себя выдают.
  - Почему?
  - Потому что в течение последних пяти минут их киноаппарат снимает пя-
тно на потолке.
  Римо посмотрел, куда указывал Чиун. Полани явно не попадал в объектив,
пленка с колоссальной скоростью тратилась ни на что. Тем временем опера-
торы склонились над ящиком с оборудованием, а когда  поднялись,  Римо  с
Чиун увидели у них в руках автоматы. Они целились в Полани.
  Зрители, которых Мак Полани называл "жителями  телевизионной  страны",
пропустили самую интересную часть посвященной ему передачи. Римо бросил-
ся было к автоматчикам, но Чиун его опередил. Зрители видели только, как
мелькнуло зеленое кимоно - Чиун перекатился через сцену, мимо Полани,  а
затем, когда кандидат на последней умирающей ноте закончил игру, они ус-
лышали выстрелы, потом резкие удары и вскрик.
  Повинуясь профессиональному инстинкту,  оператор  моментально  перевел
камеру туда, где происходила борьба, но Чиун проворно прыгнул за кулисы,
и в объектив попали лишь тела фальшивых телевизионщиков, лежавшие на го-
лом деревянном полу,- неподвижные, мертвые тела.
  Камера задержалась на них на мгновение, а потом двинулась назад, к По-
лани. И тут Римо с ужасом осознал, что он стоит как раз между кандидатом
на пост мэра и телеобъективом и его лицо вот-вот станет достоянием широ-
кой общественности. Что скажет на это доктор Смит?- пронеслось у него  в
голове. Тогда он повернулся к камере спиной и произнес в свисавший свер-
ху микрофон:
  - Леди и джентльмены, прошу сохранять спокойствие. Только что произош-
ло покушение на мистера Полани, но охрана держит  ситуацию  под  контро-
лем.- Затем, не оборачиваясь, он ушел из поля зрения объектива,  оставив
в кадре лишь Мака Полани, продолжающего сжимать в руках свою пилу и  об-
ратившего взор в ту сторону сцены, где распластались два тела.
  Наконец Полани опять посмотрел в объектив и медленно произнес:
  - Они попытались остановить меня. Многие пробовали сделать подобное  и
прежде, но пока этого никому не удавалось. Только смерть может меня  ос-
тановить.
  Он умолк. Оператор выражал бурный восторг. В  будке  аплодировал  зву-
коинженер.
  Полани секунду помолчал н снова заговорил:
  - Надеюсь, вы все завтра проголосуете за меня. А теперь спокойной  но-
чи.- С этими словами, зажав под мышкой пилу, он ушел, присоединившись за
кулисами к Римо. Вскоре там оказался и Чиун. Прозвучала умолкла  мелодия
"Свет солнца приятней".
  - Быстро соориентировались,- похвалил Римо.
  - Что вы имеете в виду?- спросил Полани.
  - Насчет того, что многие хотели вас остановить. Вот слова  настоящего
политического деятеля.
  - Но это чистая правда,- обиделся Полани.- Каждый раз, стоит  мне  на-
чать играть на пиле, как кто-то обязательно пытается меня остановить.
  - Так вы говорили о пиле?
  - Ну конечно! О чем же еще?
  - Где же Тери?- прорычал Римо.
  В небольшом номере, который Тери снимала в гостинице, где располагался
штаб Полани, ее не было, но на столе Римо обнаружил записку: "Тери, ни в
коем случае не появляйся сегодня на телевидении. Это очень серьезно. Ма-
ма". Записка была написана недавно и источала нежный аромат. Римо поднес
ее к лицу - от нее исходил запах Дороти Уокер. Такой чистый... и тут Ри-
мо узнал его: это был запах  сирени.  Тот  же,  что  исходил  от  орудий
убийства Уилларда Фарджера и Клайда Московитца.
  Дороти Уокер... Так вот через кого шла утечка информации из штаба  По-
лани, вот кто получал денежки Римо и вел двойную игру! А накануне  вече-
ром она пыталась использовать его.
  Римо взломал дверь ее пентхауса, удобно расположился в кресле и приня-
лся ждать. Он ждал всю ночь и еще полдня, по она так и не появилась. На-
конец зазвонил телефон. Римо снял трубку.
  - Алло!
  - Алло! Кто это? Римо?- раздался голос Тери.
  - Он самый.
  - Значит, маме все-таки удалось вас к себе заманить,- хихикнула  она.-
Я так и знала.
  - Боюсь, Тери, вы ошибаетесь. Вашей матушки здесь нет. И не  было  всю
ночь.
  - А, значит, она у дедушки на яхте. Наверно, обсуждают  ход  кампании.
Его это очень интересует.
  - А как называется его яхта?
  - "Энколпиус". Она стоит на приколе в бухте.
  - Спасибо,- поблагодарил Римо.- Кстати, почему вы не пришли  вчера  на
передачу?
  - Мне мама оставила записку. А когда я позвонила ей, она сказала,  что
ходят слухи о теракте и вы попросили меня остаться дома. Ну, тогда я ве-
рнулась к подруге. Но я все видела. Мне кажется, было великолепно!
  - Если вам понравилось, следите, что будет дальше.- Римо повесил труб-
ку, вышел на улицу и двинулся к бухте.

  - Папа, ты проиграл.- Дороти Уокер в зеленом вечернем платье сидела  в
кают-компании яхты и беседовала с отцом.
  - Знаю, дорогая. Все знаю. Но кто мог подумать, что паши ребята прома-
жут! Такие надежные парни, Саша и Дмитрий. Они для нас  готовы  были  на
все.
  - Да, но они все-таки промахнулись. И теперь нет ничего, что  помешало
бы мистеру Полани стать мэром. Ты не учел, какой будет реакция избирате-
лей, если твои люди промахнутся.
  - Все верно,- печально улыбнулся Дворшански.- Может, я  просто  поста-
рел. Стал слишком стар, чтобы владеть городом. Что ж,  в  жизни  есть  и
другие утехи.
  - Может, ты наконец уйдешь на покой? Тебе следовало  это  сделать  уже
много лет назад. Ты всегда говорил, что проигрыш - это единственный неп-
ростительный грех.
  - Кажется, ты рада, что все так  вышло?  Но  ведь  ты  тоже,  кажется,
проиграла.
  - Нет, папа, я победила. Полани станет мэром, а мы с Тери - его  глав-
ными советчиками. И через полгода весь город будет моим. А потом я отдам
его тебе - это будет моим подарком. Ты его заслужил.
  Слушая ее, Дворшански понял, что не из любви  собирается  она  сделать
ему этот подарок - она просто хочет расплатиться с  назойливым  кредито-
ром. Он посмелел на дочь и сказал:
  - Возможно, мы оба в чем-то проиграли.
  - Это верно,- вдруг раздался чей-то голос: в дверях  стоял  Римо.-  Вы
оба проиграли.
  - Кто вы?- властно спросил Дворшански.- Кто этот человек?
  Улыбаясь Римо, Дороти поднялась.
  - Это Римо. Он представляет мистера Полани. Пожалуй, единственный  че-
ловек, оказавшийся достаточно прозорливым, чтобы увидеть в мистере Пола-
ни человека, который так нужен сейчас Майами-Бич...
  - Приберегите это для очередной рекламы собачьих  консервов,-  оборвал
Римо.- Наконец-то у меня открылись глаза! Когда я узнал, почему Тери  не
явилась на передачу. Вы сделали это только для того, чтобы завладеть го-
родом?
  Дворшански кивнул.
  - Почему бы и пет? Вы можете предложить более достойную цель?-  Маршал
говорил легко, почти радостно.
  - Но зачем было убивать Фарджера?
  - Фарджера? Ах, да! Надо было показать людям Картрайта, что мы не  по-
терпим измены. Но когда вы  просто  избавились  от  трупа,  не  афишируя
убийство, его значимость, конечно же, была сведена к нулю.
  - А Московитца?
  - Московитц был слабый человек. Думаю, он предпочел бы  отправиться  в
тюрьму, чем продолжить игру, где ставки были слишком высоки. Он  слишком
много знал и мог бы нас выдать.- И всю эту историю с федеральным  прави-
тельством и документами Лиги вы раздули потому...
  - Потому что это был единственный способ оградить Картрайта с его бан-
дой от тюрьмы и добиться его выбора на очередной срок. Я  посчитал,  что
правительство воздержится от каких-либо действий против Картрайта,  если
само окажется под угрозой его разоблачений.
  - Задумано неплохо,- похвалил Римо.- Вы надолго связали мне руки. Я не
мог решиться сделать с вами и вашим Картрайтом то, чего вы заслуживаете.
И все же вы в конце концов проиграли.
  Дворшански улыбнулся, на загорелом лице блеснули белоснежные зубы.
  - Нет, друг мой, это не я, а вы проиграли.- С этими словами маршал ус-
тремился к небольшой коробочке, лежащей на крышке рояля.
  Когда у него в руках мелькнуло шило, Римо наконец понял, что убийца не
Картрайт, не Дороти Уокер и не какой-то наемник, а именно  этот  крепкий
старик. Римо было очень важно выяснить это.
  Он усмехнулся. Дворшански двинулся на него. Когда маршал оказался  ря-
дом, на Римо пахнуло резким запахом сиреневого одеколона.
  Маршал не стал тратить времени даром. Он замахнулся, целясь Римо в ви-
сок, чтобы шило вошло в ухо по самую рукоятку. Римо  отскочил,  а  потом
сделал бросок вперед и перехватил руку нападавшего - она продолжила свой
широкий замах и, очертив круг, шило глубоко вонзилось маршалу в шею.  Он
издал гортанный звук, с недоумением глянул на Римо и рухнул на пол.
  Дороти Уокер поднялась. Кинув беглый взгляд на отца, она произнесла:
  - Римо, мы все сможем. Ты и я. Завладеем сначала городом,  а  потом  и
всем штатом.
  - И ты ни одной слезы не прольешь по отцу?
  Она подошла к Римо и всем телом прижалась к нему.
  - Ни одной,- улыбнулась она.- Я всегда была слишком  занята  жизнью...
любовью... не было времени плакать.
  - Может, мне удастся это изменить,- сказал Римо и, прежде чем она  ус-
пела двинуться или крикнуть, без усилия проткнул ей пальцем висок. Потом
уложил ее па пол, рядом с отцом, и закрыл за собой дверь.
  Команды на яхте не было. Римо повел судно к южной оконечности  Майами-
Бич и бросил якорь в двухстах  метрах  от  берега.  Матросы,  получившие
увольнение на берег, не скоро ее найдут. Римо поплыл к берегу. Следующим
пунктом повестки дня был мэр Картрайт.




  Мэр Тимоти Картрайт открыл верхний ящик стола. Внутри находилась мета-
ллическая дверца. Сняв с пояса связку ключей, Картрайт выбрал  маленький
ключик и открыл сейф. Потом выгреб оттуда пачку банкнот  и  кинул  их  в
кейс.
  Как часто, подумал он, проигрывающие кандидаты вот  так  же  старались
отсрочить свое появление перед соратниками в штабе кампании? И как часто
у них не хватало времени даже выступить с речью, потому что надо  скорее
попасть в свой кабинет, прихватить деньги и  избавиться  от  компромети-
рующих документов?
  Впрочем, какое это имеет значение? Он пришел на этот  пост  честным  и
бедным, уходит бесчестным, но богатым. Деньги  в  банковских  сейфах  по
всей стране, драгоценности и облигации за рубежом. Ему не  придется  ду-
мать, как прокормить семью. Город выбрал Мака Полани?  Что  ж,  это  его
проблемы. Пусть избиратели имеют, что заслужили, а он сам будет уже  да-
леко.
  И когда полиция перестанет их защищать, городские службы станут  рабо-
тать все хуже, а потом и вовсе перестанут функционировать,  когда  город
наводнят хулиганы, бродяги и всякие хиппи, тогда  они  запросят  пощады,
будут умолять Тима Картрайта вернуться и навести порядок. И он не верне-
тся.
  Он представил себе свой штаб и обливающихся слезами активистов. Стран-
но. Один безумный сторонник способен пролить больше слез, чем все проиг-
равшие кандидаты, вместе взятые. Впрочем, ничего странного. Кандидат, не
прошедший на новый срок, уже свое нахапал, так о чем же ему плакать?
  - Далеко собрались?- прервал его размышления чей-то голос.
  - Как вы сюда попали?- вскричал Картрайт, который  знал,  что  главный
вход закрыт, а черный охраняется шерифом Мак-Эдоу.
  - Шериф решил соснуть. Забыться вечным сном. А теперь ваша очередь по-
следовать его примеру.
  - Значит, вы и есть тот самый Римо?- сказал Картрайт, и его  рука  ин-
стинктивно скользнула к ящику стола.
  - Все верно, это я, и если вы дотронетесь до ящика, то лишитесь руки.
  Картрайт замер, а потом спросил как ни в чем не бывало:
  - А, собственно, в чем дело? Что вы имеете против меня?
  - Фарджер. Московитц. Покушение на Полани.
  - Вы же знаете, это все маршал. Его идея. Это он виноват!
  - Знаю, это он все задумал. Скандал с Лигой. Убийство несчастного Бул-
лингсворта. Нападки на Фолкрофт. На федеральное правительство.
  Картрайт пожал плечами и ухмыльнулся -  той  ухмылкой,  которая  лучше
всего удается политикам-ирландцам, когда их ловят с поличным.
  - Ну и что? Все это было истинной правдой, иначе зачем вы здесь?
  - Правильно,- согласился Римо.- Но мы оба тут.
  - И что дальше?
  - А вот что. Садитесь и пишите.
  - Хорошо,- кивнул Картрайт.- Вы получите, что хотите. А что я  буду  с
этого иметь?
  - Во-первых, сохраните жизнь. Во-вторых, набитый деньгами портфель.  И
третье - я дам вам возможность уехать из страны.
  - Вы не возражаете, если я позвоню маршалу?
  - Возражаю. Он сказал мне, что не хочет с вами говорить.
  Картрайт смерил Римо взглядом, едва заметно пожал плечами,  потом  сел
за стол, вынул из ящика лист бумаги, а из письменного  прибора  слоновой
кости - ручку и приготовился писать.
  - Адресуйте письмо жителям Майами-Бич.

  Мак Полани держал в руках какой-то документ. В ознаменование своею из-
брания на пост мэра он облачился в джинсы нормальной длины, белые  крос-
совки уступили место кожаным сандалиям, а вместо красной  майки  на  нем
была розовая шелковая рубашка с длинным  рукавом  и  эмблемой  какого-то
спортивного клуба.
  - Уже имеются копии этого документа для раздачи  прессе,-  сообщил  он
журналистам.- В нем мэр Картрайт признается, что история с делом Лиги  -
это сплошной обман. Все это сплошная фальшивка, заявил он.  Единственной
целью мэра было  отвлечь  внимание  общественности  от  его  собственных
злоупотреблений, о чем он и сообщает в своем письме.  Он  приносит  свои
извинения жителям Майами-Бич, и я, как вновь избранный мэр, от их  имени
принимаю эти извинения и от всей души приглашаю ныне  уже  бывшего  мэра
Картрайта на ежегодные соревнования "Зубатка в июне". Победитель, пойма-
вший самую крупную рыбу, получит приз - сто долларов, хотя призываю мис-
тера Картрайта не рассчитывать на деньги, поскольку сам собираюсь  учас-
твовать в соревнованиях и наверняка обловлю всех остальных. Кроме  того,
насколько я понял из письма, которое держу в руке, мэр Картрайт не  нуж-
дается в лишних ста долларах - у него и так денег куры не клюют.
  - А где теперь наш мэр?- спросил кто-то из репортеров.
  Мак Полани вытер пот, выступивший на лбу от света софитов.
  - Ты видишь его перед собой, малыш!
  - По вашему мнению, чем вы обязаны своему неожиданному избранию?
  - Праведной жизни и ежедневному приему витамина Е.
  Римо отвернулся от экрана.
  - Все в порядке, можно ехать.
  Он вытолкал Картрайта из грязного прибрежного бара и повел к  причалу,
где они сели в небольшую моторную лодку. Через две минуты они  уже  были
на яхте. Поднявшись по трапу, они вышли на палубу. Картрайт все еще сжи-
мал в руках набитый деньгами "дипломат".
  - А где маршал?- спросил он.
  - Здесь.- И Римо открыл настежь дверь кают-компании.
  Картрайт вошел внутрь и увидел на полу тела  Дворшански  и  Дороти.  В
ужасе он повернулся к Римо.
  - Но ведь вы обещали!- воскликнул он.
  - Никогда не верьте обещаниям политиков,- назидательно заметил Римо  и
железным краем ладони раскроил череп бывшего мэра.- Не надо было высовы-
ваться,- добавил он, когда Картрайт упал.
  Римо прошел на капитанский мостик, завел мотор и, включив автоматичес-
кий режим, направил судно в открытое морс. Затем  спустился  в  машинное
отделение и опорожнил одни из топливных баков, вылив из него горючее  на
пол. Для пущей надежности он полил это все бензином и набросал в коридо-
ре пропитанные бензином тряпки и бумагу.
  Бросив на тряпки горящую спичку, отчего все вокруг-моментально  вспых-
нуло, он взбежал на палубу и спрыгнул оттуда вниз, в свою маленькую  мо-
торку, которую тащила за собой мощная яхта. Отвязав лодку  от  яхты,  он
некоторое время дрейфовал на волнах, а потом завел мотор  и  повернул  к
берегу.
  На полпути Римо услышал страшный взрыв. Обернувшись,  он  увидел,  как
полыхнуло пламя. Тогда он заглушил мотор и стал наблюдать. Пламя  весело
полыхало, постепенно превращаясь в огромное зарево, а потом раздался но-
вый взрыв, от которого у пего  чуть  не  лопнули  барабанные  перепонки.
Мгновение спустя море вновь было спокойно.
  Некоторое время Римо продолжал смотреть туда, где только  что  находи-
лась яхта, а потом снова запустил мотор.
  Вечером он смелел программу новостей.
  Там одна запутанная история сменялась другой. Намекали,  что,  передав
признание Полани, мэр Картрайт бежал. Высказывалось  предположение,  что
именно Картрайт убил Буллингсворта и Московитца, поскольку они узнали  о
его грешках, а потом прикончил и шерифа Клайда Мак-Эдоу,  тело  которого
нашли на автостоянке перед зданием муниципалитета,- за то, что тот хотел
помешать ему бежать.
  Затем говорили об убедительной победе Мака Полани, показывали репортаж
о его пресс-конференции, на которой он объявил о первом назначении в ад-
министрации города. Он назначил миссис Этель Хиршберг  городским  казна-
чеем.
  Миссис Хиршберг вырвала у него микрофон и заявила:
  - Клянусь относиться к городским деньгам, как к  своим,  присматривать
за мэром и относиться к нему, как к родному сыну. У меня на это довольно
времени, поскольку мой собственный сын мне даже не звонит.
  Римо больше не мог этого выносить. Он выключил телевизор и набрал  но-
мер.
  Раздался гудок. Потом второй. Когда телефон прозвонил в третий раз, на
том конце провода сняли трубку.
  - Да?- произнес кислый голос.
  - Это Римо.
  - Слушаю,- сказал доктор Смит.- Я вас узнал. Хотя прошло много времени
с тех пор, как мы беседовали в последний раз.
  - Похоже, я решил все ваши проблемы.
  - Да? Я и не знал, что у меня были проблемы.
  - Вы что, не смотрели новости? Полани избран мэром. Картрайт  признал-
ся, что дело Лиги - сплошная фальшивка.
  - Да, я видел новости. Кстати, хотелось бы знать, куда все-таки  делся
мэр Картрайт?
  - Ушел в море.
  - Понятно. Я передам Первому ваше сообщение. Как вы знаете, он возвра-
щается сегодня.
  - Да, знаю. Мы, серьезные политики, стараемся держаться в  курсе  всех
новостей.
  - У вас все?- спросил Смит.
  - Как будто все.
  - До свидания.- Смит повесил трубку.
  Римо, чувствуя себя как оплеванный, посмотрел на Чиуна.
  - Разве от императора ждут благодарности?- задал тот риторический воп-
рос.
  - Я и не ожидал, что он станет целовать мне руки, если ты это имеешь в
виду. Но хотя бы спасибо сказал. Просто спасибо - разве это так трудно?
  - Императоры не благодарят,- сказал Чиун.- Они только платят и за свои
деньги рассчитывают получить все, на что ты способен. И  вообще  -  будь
благодарен судьбе хотя бы за то, что тебя чуть  не  назначили  казначеем
Майами-Бич.

Last-modified: Fri, 26 Jul 2002 05:53:55 GmT